Поцелуй со вкусом яда

Тогда старейшины решили, что дело в том, кто пишет заклинание. Под моим наблюдением другой маг повторял символы на теле третьего претендента.

Все еще ничего.

Солнцеликая оставалась глуха.

* * *

Лишь слабое покачивание туртама на волнах подсказывало, что мы в море, а не в черной, разъедающей мраком Пустоши. Небо слилось с темной водой. Звезды сверкали с небосклона и в морском отражении. Последнее выдавало себя слабой рябью.

Я стояла у борта, положив на него руки. Вдыхала холодный воздух, напитанный солью и зимним морозом. До сих пор не могу привыкнуть, что холод больше не властен надо мной. Ни дрожи, ни онемевших пальцев.

Я чувствовала себя прекрасно… Если забыть о том, что и пары часов не прошло с того момента, как суд надо мной завершился.

– Ты стоишь тут полтора часа. – Сзади подошла Джараха. – К перилам примерзла?

– Нет. Просто я никогда раньше не видела моря.

Джараха какое-то время молча смотрела вдаль, а потом хмыкнула:

– Ты и сейчас его не видишь. Вот когда солнце встанет…

– Ну да, – с некоторой грустью отозвалась я и отвернулась от моря, к пустой палубе.

Тут только я и Джараха. Ну и еще где-то в тени точно прятался Рорджи, которого назначали моим надзирателем. Конечно, Лорклар назвала это как-то иначе. Не так оскорбительно и жестко, но суть та же. Мне – для контроля. Рорджи – как урок. Он напал на меня однажды, но теперь должен побороть в себе темный порыв и справиться с соблазном оторвать мне голову.

Урок рискованный и для меня, и для него. Но не нам диктовать правила.

Меня не стали прогонять, но и доверия не подарили. Обидно, но понятно. В глазах драконорожденных я монстр, который сумел призвать другое чудовище. Все же, как бы чешуйчатые ни почитали прародительницу, сложно не поспорить с тем, что Солнцеликая – безобидная добрая душа.

Я все еще прекрасно помню, как она моими руками убила Сариэль, стоило дать слабину.

– Ты пришла, чтобы прогнать меня с палубы обратно в ту мрачную темницу?

– Это не темница. – Джараха скрестила руки на груди.

– Хорошо, давай притворимся, что это так. И все же?

– Просто хотела сказать, что ты выбрала сложный путь, Тиа. Все, что ты сказала в конце суда…

Я сглотнула, вспомнив завершение собрания. После того как моя идея с ритуалом не увенчалась успехом, Лорклар предложила новый план. Я ухватилась за него, как утопающий за тростинку.

– Все, что я сказала, похоже на отчаяние?

– Может быть. Тебе нужно будет учиться, если хочешь освоиться на нашей земле. И учиться с невероятным усердием, если жаждешь отомстить своему хозяину.

– Дело не только в мести. Рафаэль…

– Избавь меня от рассказов о твоем безумном бывшем, – мотнула головой Джараха. – Я не за этим сюда пришла. Просто запомни. Если решишь учиться, я готова помочь.

– Мне нечем тебе платить. Я сбежала из Розы Гаратиса почти ни с чем.

– А мне нужна иная плата. Возьми меня в свой отряд, когда отправишься к месту, о котором рассказала Лорклар. И мы будем в расчете.

Я кивнула и протянула Джарахе руку, чтобы скрепить договор. Джараха ударила по моей ладони и ушла. Я еще долго стояла на палубе, со щемящей болью в груди ожидая, когда горизонт начнет светлеть.

Первые солнечные лучи прогнали меня прочь.

* * *

На этот раз я понимала, что происходящее – сон. Хотя выглядело все довольно натурально. Кабинет Рафаэля ощущался так, будто я оказалась там наяву. Можно было рассмотреть каждую страничку в открытых книгах, разложенных на столе. Разглядеть каждую трещинку на камнях, которыми выложены стены.

Рафаэль подошел сзади, когда я приблизилась к столу. Он положил ладони мне на поясницу и склонился к уху, кончиком носа провел по шее, коснулся им мочки уха. И я точно знала, что сейчас оно имеет заостренный конец.

– Я знаю, что это не по-настоящему, – выдохнула я, прикрыв глаза.

Его смешок пощекотал шею.

– И это что-то значит для тебя? – Его голос звучал непривычно мягко. Настоящий Рафаэль уже бы отпустил едкую шутку или метнул какую-то грубую фразочку.

Но Рафаэль из моего сна не вел, а был ведомым. Ждал, что я сделаю, готовый подстраиваться под любое мое решение.

– Если бы это был не сон, – начала я, но умолкла, так и не договорив.

– То?

Рафаэль крепче обнял меня со спины, и даже сквозь сон я ощутила тепло внутри. Все будто было подернуто легким туманом, который стал гуще, стоило позволить себе расслабиться перед тем, как сказать:

– То я бы ни на шаг тебя к себе не подпустила.

Все. Больше терпеть происходящее было нельзя. Пусть это лишь сон, но даже в стране грез нельзя позволять себе расслабляться рядом с Рафаэлем.

Он убийца и преступник. Я ненавижу его в реальности, но должна помнить об этом и во снах.

Я высвободилась из рук Рафаэля и повернулась к нему лицом. Он ни на шаг не отступил. Белокурый монстр показал острые клыки в открытой улыбке и склонил голову набок.

– Бежишь. Притворяешься, что ненавидишь меня. Зачем?

– Я не притворяюсь.

Я нащупала на столе короткий нож. Откуда он здесь? Для заточки грифеля или его услужливо подкинуло мое подсознание? Не важно. Я схватилась за рукоять и выставила перед собой нож, направив острие Рафаэлю в грудь.

– Ты не убьешь меня, – спокойно произнес он, и я знала, что так и есть.

Даже не будь происходящее сном, я бы лишь оцарапала Рафаэля.

– Не убьешь ни сейчас, ни потом, когда найдешь то, за чем направляешься в земли ящериц.

На миг я оторопела.

«Откуда ты знаешь?» – чуть не сорвалось с языка, но я быстро опомнилась.

Это сон. Рафаэль, все его слова и поступки – плод моего воображения.

– Скажи, рогатая, ты правда веришь, что драконьи кости исправят то, с чем не справляется целый материк? – Рафаэль надменно ухмыльнулся.

Моя рука чуть дрогнула. Острие ножа опустилось ниже грудины.

– О чем ты?

– О себе, конечно. Если бы ты не сбежала, если бы приняла свою судьбу, то разделила бы триумф со мной.

Рафаэль оттолкнул мою руку. Нож со звоном упал на каменный пол.

– Ты бы видела, как дрожат от моего имени люди, как склоняются тени, как мертвецы встают, стоит мне отдать приказ хотя бы мысленно. Моя армия растет, Тиа. Многие уже поняли, что бороться бесполезно. Лучше примкнуть. Так почему же ты бежишь?

Я метнулась вбок, подхватила с пола нож и кинулась на Рафаэля. Он не стал сопротивляться, лишь устало вздохнул и раскинул руки, позволяя мне осуществить задуманное.

Нож вошел меж его ребер легко, будто вонзился не в плоть, а в рыхлый снег. На белой рубашке Рафаэля стремительно распускались кровавые бутоны. А он смотрел на меня сверху вниз и улыбался, беззвучно насмехаясь.

В его глазах я – ребенок, который все никак не может успокоиться. Он разрешает мне баловаться, чтобы я быстрее наигралась и отбросила бессмысленные попытки.

– Приятно? – спросил он и подошел ближе. Так, чтобы лезвие глубже вошло в его тело. Кровь Рафаэля заляпала мои руки, стекала с клинка на пол, капала мне на одежду. – Нравится вид крови хозяина? Нравится причинять мне боль?

Я хотела отскочить, отбросить нож и утереть испачканные руки об одежду.

Нет. Мне не нравилось! Несмотря на всю неприязнь к Рафаэлю, на всю мою ненависть, причиняя мучения, я мучилась сама. Но отступлю сейчас – проиграю подсознанию. Докажу сама себе, что не способна даже во сне пролить кровь врага.

Я провернула нож, и Рафаэль захрипел. Он не ожидал, что не отступлю. Я и сама от себя этого не ожидала и теперь мелко дрожала, вцепившись в мокрую от крови рукоять.

– Хорошо. – Он положил ладонь поверх моей руки и усилил нажатие на рукоять. Сам направлял меня в этой пытке, подсказывая, как причинить больше боли. – Злись. Терзай меня! Убей в этом сне, если хочешь!

Убить?..

Я клялась, что так и поступлю однажды, но сейчас все внутри сжалось от короткого, резкого слова.

– Сомнения, – сладко протянул Рафаэль. Одной рукой он сильнее надавил на мою ладонь, вгоняя нож еще глубже. Второй коснулся подбородка, заставляя поднять голову и взглянуть ему в глаза. – Я готов вечно любоваться твоими метаниями.

– Заткнись!

– Знаешь, почему?

Я не хотела знать. Не хотела больше слушать этого искусителя!

– Потому что это доказательство – ты тоже понимаешь, что мы нужны друг другу. Без меня ты – ничто.

Выдернув нож из-под ребер Рафаэля, я замахнулась и полоснула его по шее. Он схватился за нее, не то удивленный, не то довольный новой раной.

– Еще, – булькнуло короткое слово, вырванное из вспоротого горла.

Тело противилось. Было тошно от себя.

Я не убийца! Я обычный переводчик!

«Больше нет», – шепнуло что-то глубоко внутри. Я всего на миг прикрыла глаза, и в опустившейся темноте возник мой новый образ. Белые волосы, рубиновые глаза, выцветшие чешуйки на лбу у рогов, острые уши и нечеловеческие клыки.

Я не знала, как выгляжу наверняка, но ярко представляла это. Видела себя прямо сейчас – с окровавленным ножом в руке и отчаянием, написанным в загнанном взгляде.

И тут меня будто молнией прошило знакомое ощущение. Я распахнула веки и уставилась на улыбающегося Рафаэля. Весь в крови, он довольно ухмылялся. Он ни слова не сказал, но я все поняла.

То видение – не фантазия. Это то, как я выгляжу в глазах Рафаэля. Ведь наши сознания снова сплелись.

– Ты соврала. Ты не хочешь меня убивать. Твоя клятва – ложь.

Мне бы никогда не хватило сил, чтобы обычным коротким ножом отсечь Рафаэлю голову. Но это был сон – мой сон, – и все подчинялось моему сознанию. Поэтому следующий удар стал решающим.

Одним махом я перерубила и мышцы, и связки между позвонков.

– Ложь, – успел повторить Рафаэль, а затем безвольно рухнул на пол.

Его отрезанная голова лежала у меня под ногами, но я не чувствовала себя победительницей. Мне не хотелось поднять ее за волосы, как трофей, или пнуть подальше, чтобы больше не видеть ненавистное лицо.

Опустошение и холод.

Это все, что я чувствовала в тот момент.

Глава 5

Долгий-долгий путь

История не знает ни одного человека, который бы вернулся из земель драконорожденных живым. Они умирают в дороге или просто не хотят возвращаться? Загадка, ответ на которую собственнолично искать не хочется.

География королевств и прочих земель

Я тренировалась во сне и наяву.

Солнце садилось рано, поэтому я выходила из своей каморки уже вечером. По пятам за мной всегда следовал Рорджи. Я знала об этом, даже если самого драконорожденного не видела. Если рядом ошивался не он, то его кот. Дружище я больше не кусала, а пила кровь скота, который держали на нижних этажах туртама, хотя соблазн был велик. Кота я видела чаще, чем кого-либо.

Анти избегала меня после суда. Она могла в любой момент открыть портал в мою каморку, чтобы поговорить, но будто забыла об этом.

Мы случайно столкнулись под надутым парусом через четыре дня после суда. Тогда солнце только опустилось. На палубе, припорошенной снегом, еще было много людей и драконорожденных.

– Ох… Привет. Прости, надо бежать, – не глядя мне в глаза, бросила тогда Антинуа и попыталась улизнуть.

Я поймала ее за запястье.

– Не хочешь поговорить?

– Не хочу. Меня ждут. Нужно помочь и открыть переход на соседний туртам, чтобы передать провизию.

– А потом? – не отставала я.

– Потом… Тоже буду занята.

Анти попыталась меня обойти, и я сдалась. Толку от такой беседы нет. Подруга загнанно оглянулась перед побегом, будто надеялась заручиться чьей-то поддержкой. Но на нас никто не смотрел. На нас вообще никто внимания не обращал. За несколько дней на туртаме я перестала быть диковинкой. Редкие взгляды, конечно, я все еще ловила, но постоянно на меня никто не таращился.

Кроме Рорджи и его пугающего кота, разумеется. Так бы и выдрала ему все усы… Но напасть на Дружище – все равно что бросить вызов Рорджи. Убить он меня не убьет. По крайней мере, не должен сделать этого сразу. Но на очередной суд за рога оттащит с удовольствием.

Лорклар на суде сказала, что я нужна живой. И сильной.

Затея с призывом Яснары провалилась. Она не явилась ни ко мне, ни к кому-то другому. Я уже думала, что все потеряно. Царица Мечей не поможет в войне против Воя Ночи. Однако Лорклар сказала, что у нас остался последний кинжал в рукаве.

Если шанс – хотя бы маленький – призвать богиню на свою сторону еще есть, каким бы безумием это ни казалось, нужно отправляться к драконьему кладбищу. Где еще связи с Солнцеликой быть прочнее, если не там? У костей ее детей, у праха тех, кто ее однажды предал и пленил.

Я всегда считала, что останки драконов навсегда утеряны. Но когда Лорклар заговорила о кладбище драконов в утробе вулкана, я даже не удивилась. Кости там, где им и должно быть. Дома.

Это для людей останки утрачены. Драконорожденные же хранят их с трепетом, защищая границами своих земель, легендами и тайнами.

– Ты должна пойти к жерлу, – на суде сказала мне Лорклар. Другие старейшины возмутились. Полукровка? Да еще и обращенная в отродье? Как такую можно пускать к святейшей реликвии?!

Но Лорклар была непреклонна.

– Связь Тиа с Солнцеликой прочнее, чем у кого-либо! Она знает заклинание пленения и уже была с богиней единым целым. Есть шанс, что именно Тиа сможет сделать то, что никому из нас не под силу.

Я догадывалась, почему Джараха согласилась меня учить в обмен на место в моем отряде. Она надеялась, что, если все получится, Яснара не захочет вновь связываться со мной и выберет кого-то «более достойного». Я была почти уверена: Джараха верит, что сможет стать этой избранной.

Для меня связь с Яснарой – способ завладеть силой. Для драконорожденных же – величайшая честь. Ведь, несмотря на то что Солнцеликая была изгнана в заточение, она по-прежнему остается мученицей и главным божеством драконорожденных.

К слову, Джараха оказалась хорошим учителем. Раздражительным и нервным, если я долго не могла разобраться в магических цепочках или повторить какой-то выпад, но все равно терпеливым и требовательным.

Мы тренировались каждый день. И хоть это ужасно выматывало, я была рада скрасить долгий и одинокий путь. Дни тянулись один за другим. Пейзаж за бортом не менялся – бесконечное море, такое же темное, как вечера и ночи, в которые я могла его наблюдать. Мне не терпелось скорее добраться до земель драконорожденных, но в то же время я этого боялась.

Я еще не готова.

Магия стала подчиняться мне легче, когда Джараха помогла открыть новые горизонты силы. Основное, что я поняла, – нет никаких границ, которые нам вбивали в голову в школе луны. Не существует распределения на переводчиков, лекарей, жрецов, портальщиков и предсказателей. Это искусственные рамки и искусственные классы.

– Ваши маги в серых одеждах прекрасно это знают, – скалилась Джараха, говоря о рыцарях луны. – Их учат лучше, чем остальных, чтобы они легче ловили тех, чей уровень скакнул выше положенного.

– Мы называли их отступниками, – кивнула я, привалившись спиной к борту.

Мы отдыхали после очередной тренировки, на которой Джараха выжала из меня все силы.

– Называй как хочешь. Суть та же. Вам позволялось встать на низшую ступень силы. Только так мага можно контролировать, – процедила она с явным отвращением. – Но чем большим уровнем силы овладеешь, тем яснее поймешь – границы существуют только в твоей голове. Магия – это поток. Что из него зачерпнешь – определяешь только ты.

– Я всегда хотела стать лекарем.

– Можешь попробовать, – пожала плечами Джараха. – Но кто знает, может, у тебя талант к чему-то иному?

И я действительно попробовала себя в роли лекаря. Правда, затягивать раны у меня получилось хуже, чем швыряться заклятьями, которые сплетались из моих умений мага словесности и чего-то абсолютно нового, похожего на проникновение в чужой разум.

– Это называется ментальная магия, – поясняла Джараха на очередной тренировке. – Воздействие на разум с помощью других элементов чар. Ты это делаешь через те умения, которые дали люди, но твой навык уже вышел на другой уровень. Чувствуешь?

Я кивнула и шепнула заклинание на несуществующем языке. Я сама придумала его, вложив в слова силу и приказ. Звуки, сорвавшиеся с моих губ, заставили Джараху пошатнуться. Она не упала, но я и не рассчитывала повалить воина вроде нее так просто.

– Отлично. Я прямо чувствую, как ты у меня в мозгах копошишься. – Джараха когтистым пальцем постучала себя по лбу. – Прогресс есть, но этого недостаточно, если собираешься жить среди нас. И это точно детский лепет, если хочешь отправиться на кладбище драконов. Туда пойдут избранные!

Слышать это было немного обидно, если учесть, что на освоение новых навыков у меня ушло несколько недель. Путь до земель драконорожденных ужасно долгий. Но даже этого времени мне все равно не хватало.

Я недотягивала и до трети мастерства, которым владел каждый драконорожденный на любом из вереницы туртамов.

Тренировки помогали сконцентрироваться не на страхе перед туманным будущим и не на тоске о горьком прошлом. Я жила в моменте, где каждое усилие, каждый синяк и капелька пота вели к новой версии меня. Я чувствовала, как постепенно растет моя сила, и внушала себе, что могу добиться еще большего.

Джараха не только заставляла меня расширять магический потенциал и нащупывать новые техники, но и гоняла физически. Вампирские тела слабо подвержены изменениям. Они… Мы не стареем, не болеем, не набираем вес. На коже уже никогда не появится ни новая родинка, ни морщинка.

Однако я ощущала, будто мое тело меняется.

Я не могла заглянуть в зеркало, чтобы убедиться в этом наверняка, но казалось, я стала более подтянутой. На ногах и торсе появились рельефы мышц. На плоском животе проступили кубики.

И даже обращение в отродье не принесло столько перемен в мое физическое самоощущение, как это случилось после нескольких недель тренировок с Джарахой. Не зря она меня гоняла кругами по огромной палубе, заставляла подтягиваться, приседать с бочкой или тяжелыми мешками на плечах, отжиматься и прыгать по ступеням, пока на ногах балластом болтаются толстые цепи.

Постепенно прежние нагрузки уже казались не такими невыносимыми. Я покоряла новые горизонты и с удивлением оглядывалась на старые. То, что еще месяц назад казалось мне нереальным, сейчас я делала с легкостью и на одном дыхании. И дело было не только в вампирской выносливости.

Я становилась сильнее, но это не умаляло моего страха перед будущим.

Рано или поздно мне придется встретиться с Рафаэлем лично, а не во снах, как это случалось изо дня в день. Он снился мне постоянно, и сюжет всегда был один. Независимо от места, от сладких или дерзких речей Рафаэля, от того, как собственнически или нежно он меня обнимал, его голова всегда оказывалась у моих ног. Я сносила ее раз за разом. Отрубала, отрывала, резала… Все одно.

Он всегда умирал от моей руки, а я пыталась привыкнуть к виду его мертвого тела.

Скоро я научусь смотреть на него без дурацкой тоски, а тихое спокойствие вытеснит бессмысленные сожаления.

Я привыкну. И когда мы встретимся лицом к лицу, ни рука, ни сердце не дрогнут.

* * *

В моей каморке было уже не так скверно. Я обустроила ее как смогла. Вынесла мусор, сняла паутину, вымела сор. Джараха притащила тонкий матрас, и я кинула его в угол вместе с подушкой и одеялом, которые мне выдала Лорклар. Из ящика я сделала небольшой стол, из бочек – стулья. Мне не впервой жить в подобных условиях.

Возможно, моя нынешняя комната даже лучше, чем та, в которой я жила в Розе Гаратиса. Здесь хотя бы просторно и кровать не скрипит. И плевать, что ее попросту нет. Можно раскинуть руки и ноги пошире, разлечься, как удобно.

И однажды в такой позе меня и застала Антинуа.

– Тиа, просыпайся. Солнце уже село.

Я слышала ее голос сквозь сон, в котором снова видела Рафаэля. Антинуа разбудила меня за миг до того, как я успела снести вампиру голову.

– Что ты здесь делаешь? – Я тут же села на матрасе и потерла глаза. Мы так давно не виделись, что я уже и не верила, что вижу перед собой действительно Антинуа.

– Пришла поговорить, – слабо улыбнулась она и кивнула на матрас: – Можно?

Я чуть подвинулась, позволяя подруге сесть рядом. Смотрела на нее настороженно, до конца не веря, что это не видение и не очередной сон.

– Сейчас? Спустя почти месяц, как мы здесь? – Я удивленно выгнула брови, а потом качнула головой. – Я уж начала сомневаться, что мы попали на туртам вместе. Я понимаю, что ты злилась после всего, что услышала на суде…

– Я уже говорила, что сама виновата, и надо было думать, прежде чем соглашаться помогать. Но, Тиа, ты обманом превратила меня в отступницу. Я верила тебе. И лишилась из-за этого всего! Карьеры, родины, жениха…

На последнем слове она совсем поникла, а я пожалела, что солнце уже село. Я лучше выйду на дневной свет, чем буду смотреть, как тоскует по моей вине Анти. Даже ожоги принесут мне меньше боли, чем это зрелище.

– Все должно было обернуться иначе, – вздохнула я. – Яснара сказала, что, когда покончим с Воем Ночи, мы станем героями. И ты тоже.

Антинуа горько расхохоталась, а потом с сочувствием посмотрела на меня:

– И ты ей поверила? Тиа, боги жестоки. Человеческие жизни для них – расходный материал. Яснара помогала тебе, пока ты помогала ей. И, если честно, мне совсем не нравится затея Лорклар. Отправиться к останкам драконов, чтобы попытаться возродить ту, что однажды уже принесла в мир хаос? Ужасная идея.

– А разве сейчас есть другой выход? Вой Ночи восстал, а если Рафаэль умрет, то Вой получит полный контроль над его телом. Он станет свободен, и тогда всему точно конец. Это ведь то, о чем говорят пророчества драконорожденных. Заточенное зло восстанет, чтобы потопить мир в крови.

– И почему ты так уверена, что речь именно о Вое Ночи? – Антинуа заглянула мне в глаза.

От ее внимательного взгляда по коже поползли мурашки, а в груди все заледенело.

– Думаешь, что в предсказании говорится о Солнцеликой? Это она погубит мир? – шепотом спросила я. В комнате никого не было, но с той стороны двери, я не сомневалась, меня сторожил Рорджи.

Если драконорожденные услышат подобные речи, то вышвырнут нас с Анти за борт в ледяную морскую воду.

– Откуда мне знать? – пожала плечами она. – Может, это предсказание вообще ничего не значит? Чтецы звезд – неоднозначные маги. Их силы самые слабые и почти бесполезны, как и мутные пророчества, которые меняются от каждого дуновения ветра.

Анти неопределенно взмахнула рукой, на запястье которой красовался обновленный колдовской знак, с помощью которого она понимала чужой язык и сама могла на нем говорить. Благодаря Джарахе и ее наставлениям я сама теперь умела создавать такие же чары.

– Без Яснары нам не справиться, – стояла на своем я. – Ты ведь слышала, что происходит в Артери?

Иногда я ела вместе с другими драконорожденными. В компании Джарахи (и Рорджи, который не мог отказаться) я спускалась под палубу. Там, в огромном подобии города, где этажи сплетались в паутину переходов, комнат и залов, мы шли в столовую. Это была просторная комната на средних этажах. Вдоль круглых крохотных окошек на вытянутых столах ждали деревянные, как и все здесь, подносы и блюда с едой. Без изысков, но набить желудок пойдет. Мне, конечно, не хватало обычной пищи, чтобы утолить голод, но такие ужины помогали хотя бы уменьшить жажду.

Хочешь – не хочешь, а во время таких вылазок всегда узнавалось много новостей. Большая часть из них была об Артери и об ужасах, в которые погрузилось королевство. Об этом гудели все, несмотря на то что мы были далеко от человеческих земель в море. Новости приходили зачарованными письмами и вместе с драконорожденными, которые путешествовали порталами.

Рафаэль наращивал мощь. Говорили, он становился все сильнее изо дня в день. Некоторые утверждали, что он в одиночку разгромил войско, которое подошло к стенам Розы Гаратиса. Замок был оккупирован, люди в нем умирали от голода и жажды, пока Рафаэль голыми руками не уничтожил отряды противника.

– Говорят, он может повелевать тенями! – шептались вокруг. – Ему благоволит Пустошь?

– Моя сестра рассказывала, что подруга ее троюродной тети видела, как это чудовище поднимает мертвецов!

– Нет, это вранье. Он выпивает их души, так и становится сильнее. Слышал, все его слуги в замке давно мертвы. Он живет там один.

Эта болтовня, которая гудела в воздухе, угнетала. Слухи – как зараза, которую переносит ветер. Стоит лишь прислушаться, и непременно различишь ненавистное имя.

Верить этим россказням полностью нельзя, иначе можно сойти с ума, задушить себя виной и бесконечным «я не готова, я не смогу». Лучше всего было бы замкнуться, не слушать сплетни и продолжать тренироваться.