Бесконечный маршрут

Дверь медленно закрылась, и я вздохнул с облегчением. Но вот Насти уже не было, только открытое окно пускало прохладный ветер. Вот же… дикая. Ладно, пусть бежит.

Наверное, ее дома ждут. А вот чем заняться мне? Пойти в тот магазин за минералкой или же остаться здесь и почитать книжку? Хоть погода и хорошая, но выходить все равно неохота. Тогда я, пожалуй, посижу дома или просто полежу, буду наблюдать за полетом птиц, которых почти не видно. Тоска.

Нет, правда.

Тоска.

Раньше я буквально жил мечтой о том, как лежу и ничего не делаю. А сейчас, когда время пришло, ною как не в себя. Е-мае. Где в этом мире справедливость, кто бы мне сказал.

Выбравшись из маленькой душной комнаты, я поплелся на улицу ждать Лидию и Корги. Тот пришел первым, такой удрученный, словно его в чем-то обманули. Следом влетела Лидия разъяренной фурией, чуть молнии не мечет взглядом. Поджав губы, она захлопнула дверь калитки и пошла ко мне. А я тут причем?

– Тебя ведь Максим зовут? – спросила она так жестко, что невольно захотелось спросить разговаривает ли она так же с детьми.

– Не уверен, – пробормотал я и попытался улизнуть.

– Мы здесь надолго застряли.

Желание сбежать испарилось, будто не бывало. Это как понимать, не хочу здесь надолго! Я думал, как Ире получше станет, так и пойду автобус ловить куда угодно, лишь бы подальше от этого места. Не нравится мне здесь.

– Правила тут какие-то. Автобус ходит раз в месяц, поэтому будем знакомы, Максим. С Женей вы уже познакомились?

Ну…

Как сказать…

Вообще–то не совсем.

– Конечно, – соврал я, глядя, насколько мог, искренне.

– Надо же, а я успел позабыть,когда представился, – Женя почесал в затылке с виноватой улыбкой.

Не хочу расстраивать его сильнее, потому деликатно промолчал и задумался о более насущных проблемах. Для начала меня беспокоит то, что мы здесь надолго. Потом состояние Иры. Я не могу позволить ей умереть после того, как с большим трудом вытащил ее из передряги год назад. Да и торчать здесь нельзя еще по множеству разных причин. Одна из самых больших – здесь нет интернета. Как люди без интернета могут жить, не понимаю. Это же катастрофа.

Скука.

Ску-ка!

– Что за правила? – сделаю вид, будто совсем не понимаю, о чем они.

– Не выходить после одиннадцати вечера. Не разговаривать с жителями о доме Кукольника. Кто-то должен остаться здесь.

Бред какой-то. Зачем им, чтобы здесь кто-то остался. Может, мы попали в какой-нибудь другой мир или реалити шоу?

А почему бы и не да. Только они не боятся, что на них в суд подадут за похищение людей? Я бы подал.

– Что будет, если мы нарушим правила? – вдруг они знают.

– Никто не сказал. Но… знаешь что любопытно, – Лидия вздохнула, – не заметила здесь собак, кошек и детей. То есть, мальчики есть, а из девочек только наши близняшки.

– А как же Настя…

– Какая еще Настя? – на меня уставились с двух сторон. Вот я и спалился. Молодец, да? Е-мае…

– Девочка одна, у соседей живет.

Они переглянулись, но ничего не сказали. А жаль, я бы послушал. Что угодно послушал, просто чтобы понять, в чем ошибаюсь. У меня какое-то нехорошее предчувствие, по спине так и тянет холодком. Что-то я упускаю. Что-то очень важное, и это может стоить нам всем жизни.

Я в этом уверен.

– В дом Кукольника нас не пустили. Калитка закрыта. Надо будет попросить кого-то из приезжих помочь нам.

– Только Белый халат, да? – я вспомнил отца близняшек – Он же с дочками живет?

– Они ему не дочери. – Лидия обняла себя за плечи. – Что это за место такое, ничего не понимаю.

Я тоже ничего не понимал, но признаваться в этом у меня не хватило духу. Потому просто сделал умный вид и продолжил пялиться в сетку ограды,надеясь, что выйдет Ира и разрешит неловкую ситуацию. У нее всегда это хорошо получалось. Но она не вышла, а там уже нас пригласили на ужин. Потом началась какая-то старая программа по телевизору, и все пошли спать. Хоть на стенку лезь от тоски.

Ночью я так и не заснул.

Настя постучалась в окно. Эй, с ней точно все в порядке? Сказала же, что после одиннадцати нельзя, и сама же вышла. А вдруг это не Настя, а вурдалак? Пришел и теперь притворяется девочкой-соседкой. Даже мишку желтого украл. Да нет, вряд ли он мог бы украсть игрушку. Ладно пущу. Даже если выпьет кровь, надеюсь, подавится.

Это все равно лучше, чем лежать и трястись от страха.

Настя забралась в комнату, с тревогой посмотрела на Женьку, которому на раскладушке явно было очень тесно, и села ко мне на кровать. Сжала тонкими пальцами свою игрушку и глубоко вдохнула.

– Я не хочу возвращаться домой, там все грустно.

– Почему грустно?

Настя не ответила. Она поежилась, и я отдал ей рубашку, которую получил от Марфы Петровны, точнее, от ее покойного мужа. Настя отказываться не стала, закуталась так, что один нос торчит, и прижала к себе мишку. На розовый домик Барби девочка даже не посмотрела. Вот и хорошо, это было бы уже слишком, если бы она начала смеяться над игрушечным домиком в моей комнате.

Моей комнате…

Я что, начал привыкать?

– Тебя надо домой проводить, Настя.

– Не пойду. Останусь здесь жить, – Настя насупилась, спрятав лицо в игрушку.

– Родители будут волноваться.

Мои уже наверняка волнуются, все телефоны достали, небось, пытаясь понять, куда я пропал. А вот такое и в страшном сне не приснится. Но хорошо бы это был сон, я с радостью проснусь и пойду в универ. Просто так лучше, чем бродить неизвестно где.

– Не будут, им все равно. Они даже не хотят купить мне продолжение этой истории. Но почему… почему… остальным купили, а мне вот нельзя.

Я не знал что на это сказать, поэтому молчал, глядя в темное окно, за которым смутно угадывалась бледная полоска лунного света. Красиво и трагично, как в театре.

Хочу в театр.

Не то, чтобы я его раньше любил, просто хочу в любое нормальное место, где не будет этой мути с Кукольником и куклами. Да еще и шантаж какой-то. Ведь я не знаю, что будет, если выйти из дома после одиннадцати. И почему вообще я должен слушаться непонятно чьих правил?

Вот возьму эту девочку за руку и провожу к соседям. Просто чтобы посмеяться над запретами. В гробу такие правила видел в белых тапочках. Я все сказал. Но Настя покачала головой и попросила позволить ей полежать здесь немного, совсем чуть-чуть.

Чтобы на нее смотрели.

Чтобы с ней разговаривали.

Чтобы о ее существовании знали.

Как-то это грустно звучит, на самом деле.

Короче говоря, так и пришлось просидеть с девочкой до самого утра. Потом я взял ее за руку и отвел к соседям. Вот как раз женщина в майке с Микки Маусом вышла выгулять близняшек. Те весело резвились на лужайке, как два кролика, а Микки Маус стояла рядом и умилялась с них. Заметив нас с Настей, она широко улыбнулась.

– Привет, Максим. Девочкам здесь нравится. Как думаешь, они захотят остаться?

– Вряд ли. Кстати, я вашу дочку привел.

Настя спряталась мне за спину, с тревогой поглядывая на Микки Мауса. А та непонимающе посмотрела на меня. В ее глазах промелькнул какой-то нехороший огонек, и она отвернулась.

– У меня нет дочки. Пойдемте, девочки, пора завтракать.

Но… но…

Девочки захныкали, а Настя до боли сжала мою руку. В общем-то ее можно понять, я бы тоже расстроился. Погладил Настю по голове и сразу ощутил себя каким-то дедом. Как есть – дед.

– Не ждут тебя здесь, – вздохнул я.

– Хочешь, я покажу тебе свою комнату?

Настя подняла голову, и я не решился расстраивать ее. Кивнув, поплелся за ней, давая вести себя окольными путями через забор, поближе к окну, и потом в комнату.

А ничего так, комната для настоящей принцессы. Вот кровать, с какой-то тряпкой прозрачной наверху. Подушки, сумочка в виде сердечка, стопка дисков, с разными мультиками, на стуле небрежно повешено платье светлое, то ли розовое, то ли белое, цвета я не очень различаю.

Настя взяла один из дисков и подняла его обеими руками, на ее ресницах задрожали слезы.

– Один мечтал стать вождем. Второй не умел мечтать, но они дружили. Скажи, Максим, чем закончилась их история?

Я мог соврать, что все хорошо, ничего не случилось, и они стали друзьями. Но я не хотел врать. И потому пробормотал, что она сама увидит. Глубокий вздох, и Настя села на кровать, вцепившись в диск с таким потерянным видом, что мне стало искренне жаль, что не соврал.

– Давай лучше погуляем по пустырям?

Настя кивнула, да и я рад был покинуть это душное место, где нас не ждало ничего хорошего.

Настя спорить не стала, и я снова взял ее за руку. Но потом каким-то необъяснимым образом ее мишка перекочевал в мои руки, а сама Настя с очень взрослым видом шла рядом со мной. Она показывала разные места, что помнила. Здесь был ее кот, которого она подкармливала. Барсик всегда убегал, но стоило услышать, что будет еда, как он магическим образом возникал в нужном месте. А вот здесь Настя поцарапала коленку. Ей было больно, и она тихо сидела и плакала. Громко нельзя, потому что большие девочки не плачут, так ей говорили взрослые.

А вот здесь она потеряла пять рублей. Монетка ей казалась большой и тяжелой. Настя держала её изо всех сил, но денежка все равно выскочила из руки и спряталась в высокой траве. А здесь она играла с подругами. Тогда они у нее были.

– Потом я заболела, и подруги про меня забыли.

Настя остановилась, я тоже. Мы смотрели с небольшого обрыва на речку и молчали. Тишина не казалась нехорошей, она мягко обволакивала нас, выдавливая все плохие мысли. Мне нравилось.

– И я начала смотреть мультики и читать книги. Больше у меня ничего приятного в жизни не было.

– Еще будет, – пробормотал я.

Настя не ответила. Она по-прежнему держалась за мою руку, а ее мишка оставался у меня, теплый и какой-то помятый.

– Я так боюсь, что главный герой умрет. Он не должен. Только не он.

– Ты обязательно посмотришь и узнаешь, чем все закончится.

Настя снова не ответила. Она смотрела на речку, такую мелкую и узкую, что и речкой не назвать. А потом отвернулась и поплелась куда-то. Кажется, это называется – куда глаза глядят.

– Ты куда?

Я пошел за ней, не желая оставлять у себя ее игрушку. Настя застыла и задрожала. Снова та странная дрожь. И снова возле магазинчика. Что ж в нем такого, что девочка его боится даже не может подойти близко?

– Т… там ириски вкусные, – выстукивая зубами мелодию страха, Настя впилась ногтями в свои плечи.

Я посмотрел на магазинчик. Неопрятный, но в целом терпимый, бывало и похуже. Мусорки нет, дверь открывается туда-сюда, но не висит на соплях. Надписи “открыто” тоже не найти. Ну и дела, полный ретро. Или винтаж? Справа от него дорога, пыльная неезженная, зачем она здесь, непонятно. Слева же пустырь. Трава такая, что доходит мне до пояса. И вот на эту траву Настя смотрела так, словно ей сейчас станет плохо.

– Пауков боишься? – пошутил я и шагнул в траву. Настя заплакала.

Да что это с ней? Я пошел немного дальше, потом еще и еще, пока не натолкнулся носком сапога на какую-то мягкую штуку. Я раздвинул траву и наклонился, чтобы увидеть желтое пятно. Точнее, оно местами было желтое, а местами потемнело и посерело от дождей и снега. И эту игрушку я точно видел у Насти.

Бросив взгляд через плечо, убедился, что девочка стоит на том же месте, где я ее оставил. Она все еще в ужасе, но медведь снова у нее в руках. Коллекция? Набор одинаковых мишек? Не знаю.

– Пойдем домой.

Взяв Настю за руку, как только выбрался из травы, я повел ее домой. Шаг за шагом пытался успокоить маленькую принцессу. Даже если она и похожа на сотни других девочек, все равно она маленькая принцесса, которая ждет часа, чтобы стать волшебницей для своей жизни. Так мне говорил отец, когда я дергал девочек за косички или рюкзаки.

Усадив Настю на кровать, я дал ей в руки диск с ее любимыми мультиками, сел рядом, закрыл глаза, и начал вдохновенно врать.

– Представь себе, случилось так, что на родной город этого маленького героя напали. Он встал на его защиту, и спас своего бывшего друга. Им пришлось сразиться, чтобы высказать друг другу все обиды и боли, но потом они подружились снова. Главный герой стал вождем, как и мечтал, а его друг верой и правдой помогал ему.

Настя подняла взгляд.

Если присмотреться, цвет ее глаз не очень обычный, вроде как и синий, а на самом деле цвета пасмурного неба, которое вот-вот распогодится. Может быть, это моя фантазия, ведь я цвета не различаю. Но как по мне, красиво.

– Как здорово, – Настя глубоко вздохнула и обняла меня по-детски неловко. Я испугался, что она сейчас поцелует меня в щеку, но девочка этого делать не стала. Только отстранилась и вновь довольно вздохнула.

– Скажи им, что я больше не злюсь, ладно? И не ходи в дом Кукольника после одиннадцати. Я туда ходила.

Тонкую фигурку окутал золотистый свет, а потом все стало как-то слишком буднично, привычно и так тоскливо, что я поднялся. Не понимаю, о чем это она. С какой это стати я должен кого-то искать? Обойдутся.

Но в глубине души знал, что прекрасно все понимаю.

Глава 2. Домик для Сонечки

Ночью мне снилось, что возле кровати клубится черный дым. Сквозь запах гари доносится детский голос. Кто-то, скорее всего, девочка, считает вслух. Медленно, степенно даже. Один… два… три… потом доходит до десяти, начинает снова. И глаза.

Я смотрю на эти глаза – черные, блестящие, незрячие, и не понимаю, что с ними не так. Ровно до тех пор, пока ребенок не поднимает голову, и становится видно, что радужка сливается со зрачками своей темнотой. А сами глаза круглые. В природе не бывает таких глаз, я уверен.

Девочка шагает ко мне и трогает за руку. Ее прикосновение мокрое и холодное. Так бы могла ощущаться русалка, так мог бы ощущаться противный осенний день, дождь или лужи.

– Что тебе надо?

Девочка не отвечает, а потом начинает щекотать меня, отчего я просыпаюсь. Взмокший и испуганный, но зато вспомнивший, где я и что со мной.

Надо бы одеться и навестить Иру, должна же она прийти в себя. А может быть, расскажу ей о девочке по имени Настя, которая не хотела уходить, пока не узнает, чем закончится мультик.

Интересно, я ей сильно наврал?

Жени нет, куда-то ушел. Ладно, наверное, учуял запах еды – Марфа Петровна встает рано и постоянно готовит что-то. Вот и сейчас заманчиво пахнет пирожками с утра пораньше. Даже хочется забыть о своих проблемах и пойти посмотреть, а то и позавтракать.

Е-мае, снова этот домик для кукол. Почему его не выкинут? В конце концов тут и без того мало места. У Марфы Петровны еще одно помещение есть. Правда, это для того, чтобы купаться, но все равно домик приютить оно может. Здесь же постоянно натыкаешься на это розовое убожество.

Помассировав ушибленную ногу, я выбрался к завтраку. Снаружи тихо, разве только слышно голос Натальи Викторовны, которая снова на что-то ругается. Бедняга, не сидится ей на месте, лучше бы в чувство приходила. Пожар не каждый день накрывает с головой. Для меня это так вообще удивительный опыт. И первый в жизни.

– Марфа Петровна, зачем вам в комнате домик для кукол? – я сел за стол, подвинув себе тарелку.

– Какой домик? – Марфа Петровна спала с лица, но продолжала улыбаться, будто от этого зависит ее жизнь.

– Розовый такой с дверцами и окнами. Девчонкам нравится, наверное.

– Это какая-то ошибка, нет у нас никакого домика. Помилуйте, здесь и детей нет! Кому я могу его подарить, близняшкам вашим?

Вряд ли, они же без кукол сидят, для кого им домик. Разве только для кого-то воображаемого. Но не слишком ли они мелкие, чтобы играть в подобное? Кто знает, я вообще предпочитал сидеть за видеоиграми, как только к ним пустили.

– Но я тоже видел домик, – вот и Женька, борец за добро и справедливость. Спасибо, но лучше бы помолчал.

– Нет никакого домика. Я сейчас схожу и проверю.

Марфа Петровна выгрузилась из-за стола – тот чуть ли не отлетел вместе с едой – и пошла в нашу комнату. Прошла секунда, может быть, две. Потом она выглянула и покачала головой.

– Где там ваш домик?

– Не наш! Вот еще, мы в куклы не играем, – оскорбился я и заглянул в комнату. Как такое возможно?! Почему здесь нет домика, я же только что об него споткнулся. Да и… возможно придумал это, потому что Марфа Петровна рассказывала, что здесь жила ее дочка с детьми.

Ладно неважно, не хочет наша гостеприимная хозяйка говорить о таких вещах, и не надо. Не больно и хотелось. Лучше пойду и погуляю, все равно Лидия опять не пускает к Ире. У меня возникает сильное подозрение, что Ира меня видеть не хочет. Лучше бы так и сказала, я бы только с облегчением вздохнул. Просто…

Просто понимаю, что остаюсь с ней лишь из-за чувства вины.

На улице снова тепло. Бесконечное такое лето, точнее его конец. И кажется, что все это будет вечно, что осень не наступит, не начнутся мелкие противные дожди, не будет желтых листьев на дорогах, снег не пойдет. Вот снег жалко, я его люблю.

Я вышел на улицу и посмотрел на дом Кукольника. Красивый, даже отсюда видно, сколько души в него вложили. Похож на сказочный домик Спящей принцессы – башенки и плющ, окна видно, в них теплится огонек. Но это уже моя фантазия. А вот там…

Нет, это не фантазия, или слишком уж бурная. Кто-то там ходит, высокая фигура в плаще или пальто. Может быть, бомж каким-то образом туда проник? Нет, знать не хочу.

– Макс, у тебя деньги есть? – Женька вырос так внезапно, что я чуть не ударил его.

– Есть немного. Зачем тебе?

– Минералку хочу купить.

– Пойду сам кулпю.

Так, надо подумать, где здесь магазин со всякой всячиной. Насколько я помню, мы с Настей проходили мимо него. Городок маленький, не прозеваем. Прямо, по пыльной дороге, там даже поворачивать не нужно, только подождать, пока закончатся частные дома, большинство из которых брошенные, даже издалека видно.

А вот за домом Марфы Петровны больше нет жилых домов, что странно. Некоторые выглядят очень даже неплохо.

Магазин.

Маленький, за то время, что его не видел, ничуть не вырос. Внутри прилавок, заставленный банками с разными конфетами, коробки с жвачкой, за спиной продавца полки со всякой всячиной, как я и думал. И новый… современный холодильник для напитков. Это как вообще?

– Нам минералки, пожалуйста, – Женя вежливо улыбнулся и положил мятый стольник на прилавок.

Я ему буквально только что дал купюру, совсем не мятую, когда успел? Ладно, не хочу об этом знать. Фыркнув, я отвернулся, разглядывая, какие тут еще напитки есть. Минералка незнакомой мне фирмы, лимонад, холодный чай и все. Негусто. Но хотя бы не сидр или… как же назывался этот напиток, которые раньше пили, видел в старых фильмах. Его еще в стаканчик наливали автоматы. Не помню, ну и ладно.

– Не нужно платить. Туристам все безоплатно.

– Это еще почему?

Странно. Ощущение нереальности усилилось, будто бы мы разом из яви перекочевали в сон. Хотя все осталось как прежде: магазинчик и продавец, но их окутала легкая дымка, что все уже стягивалась вокруг них. Даже улыбка продавца казалась чужой, словно из фильма.

Я сплю?

Может, если проснусь, окажется, что ничего этого нет? Е-мае, я бы даже в больнице согласился очнуться, лишь бы избавиться от этого кошмара. Ну пожалуйста, можно же загадать такое желание?

– Туристы здесь большая редкость. Нам они очень нужны, поэтому мы не берем деньги.

Продавец продолжал улыбаться, а за его спиной хлопнула свисающая с полки проволока. Она захлопала все быстрее и быстрее, издавая противный скрежещущий звук, а под конец упала. Но продавец даже не повернулся, продолжая улыбаться все шире и шире. Он точно не лопнет?

Хм… Не лопнул.

– Девочкам своим возьмите конфет. Сюда часто бегают, многое любят брать. Любили. Хорошие были девчонки.

Продавец перестал улыбаться, снова став выглядеть как обычный человек. Но что-то мне подсказывает, что это лишь маска. Место какое-то ненормальое, и жители в нем тоже ненормальные.

– Сейчас их нет что ли? – Женька не стал отказываться от халявы и выудил из холодильника бутылку воды. Между прочим, я слышал, что в древнегреческих мифах нельзя было есть еду подземного царства, иначе останешься в нем навсегда. Вдруг здесь так же? Ну тогда нам конец.

– Были. Кто-то уехал, кто-то не успел. Но вы не берите в голову. Все будет хорошо.

– Спасибо за красивую ложь.

Стоило придержать язык, но иногда он у меня быстрее мыслей работает. К счастью, продавец сделал вид, что не заметил моего выпада. Он не стал нас выпроваживать, хотя мы явно не собирались что-то еще брать. И даже не пытались вручить деньги – одинокая сторублевая купюра так и осталась скомканным клочком бумаги в руках Жени. Не вижу лучшей метафоры тому, как относительна их ценность.

Но и торчать здесь тоже нехорошо.

Из кладовки выглянул тот самый Вася, который мне сразу не понравился. Скучный тип, не о чем с ним говорить. Но он все пытался наладить контакт. Вот и сейчас, увидев нас, он улыбнулся и выпрямился, словно демонстрировал себя на подиуме. Который его разочаровал бы, на самом деле.

– В..в…вы сюда на…на…надолго?

– Нет, – очень надеюсь на это. – Поживем немного и дальше поедем.

Вася разом скис, словно его покрасили в серый цвет одной лишь кнопкой мыши. Может быть и не стоило обижать его, но нянчиться тоже не имею желания. Потом оставлю все Жене. Судя по долгому молчанию, тот решил оставить все на меня. Предатель.

– Мы из другого места, нам туда надо, – как можно мягче сказал Женя.

Серьезно? Он умеет быть мягким и деликатным? Все равно что от мастино неаполитано ожидать изящества и грации. Впрочем, может, они такие и есть, я их вживую не видел.

– Вы не вернетсь. Не…не…не…

Ладно, знать не желаю, что он там дальше хотел сказать. Попрощавшись торопливо с продавцом, я вылетел из магазина и выдохнул. Все. Больше туда ни ногой, даже если очень понадобится.

Гулять мне уже не хотелось, Женя тоже решил вернуться, а потом мы оба не знали, что делать в комнате. Места мало, мяч не погонять, да и я уже слишком взрослый, чтобы такой ерундой заниматься. Разве только баскетбол, но Женька уперся, заявив, что играет только в футбол.

Лидия ушла к девочкам, обсуждать какую-то детскую книжку, Марфа Петровна пошла в магазин, сказав, что обед на столе, кому надо пусть подогреет. Вот мы и остались наедине со скукой. Хорошо что я еще нашел где-то карты, похожие на старинные, весьма оригинально сделаные. Женя сказал, что это Русская колода, и фигурные карты списывали с каких-то важных лиц Российской империи. Я согласился, что играть важными лицами Российской империи весьма трепетно.

Интересно, а если бы наши с Женькой лица были на картах, понравилось бы мне, что ими играют в дурака?

Наверное,мне было бы все равно.

Карты легли на стол, я взял несколько штук и выдохнул – не повезло, так не повезло. Одна мелочь, придется надеяться на удачу. Ну хорошо. Настоящий мастер умеет выигрывать даже столь плохими картами.

– А вот тебе козырный туз, – Женя ухмыльнулся,и я сразу заподозрил, что у него остались две шестерки, иначе я просто не вижу зачем еще так легко избавляться от непобедимой карты под конец игры.

– А вот тебе…

– Мама!! – крикнула девочка.

Карты разлетелись по комнате,а я оторопело смотрел на то, как они кружатся белыми клочками и падают на пол. Все мои секреты из колоды были видны любому желающему. И туз, словно пиковая дама из рассказа, ухмылялся мне недобро. Что за.

Откуда здесь дети?

Девочка стоит возле кровати, смотрит на домик и горько плачет. Над ней возвышается женщина в нежном платье, но с такой строгой внешностью, что у самого невольно все поджимается.

– Я тебе что сказала. Брось. Вечно тебя бабушка балует.

– Но, мам, я так хотела этот домик.

– Отдам его твоей подружке. Ты совсем распустилась. Учителя жалуются, знаешь об этом?

Слезы. Громкие рыдания, почти переходящие в скулеж. И шумный звук пощечины. Девочка перестает плакать, и все стихает. Мы с Женей сидим с таким видом, словно нас застали в туалете с открытой дверью.

Е-мае.

– Макс, как ты думаешь, это был глюк? – Женя не стал уточнять, что именно. Значит, это не глюк. Глюки у всех разные, как я слышал. Но малодушно надеюсь, что все же это он и есть, иначе придется принять мысль, что мы попали в прошлое.

А вдруг?

Может быть, кто-то из нас открыл супергеройскую способность и теперь умеет манипулировать временем. Шикарно. Хочу, чтобы это был я. Тогда это объясняет домик – мы его видели, потому что оказались в прошлом. Или в будущем, раз Марфа Петровна не помнит эту игрушку.

Или не хочет помнить.

Все же стоит с ней поговорить. Но, поскольку я не желаю заниматься этим сам, спихну все на Женю. Как ни странно, тот согласился с радостью. Это ж насколько ему скучно стало, что он решился пойти поговорить с пожилой женщиной, которая может выкинуть нас из дома, если мы ей разонравимся.