Без чувств, без эмоций, выжить

– Так, ты пошёл в порно, лишь бы уехать в Вену? – Она спросила с такой размеренной интонацией, будто спрашивала так, просто, между делом.

– Нет, я же тебе рассказывал. Но…

– Но?

– Но, это был шанс, уехать в Вену. – Я улыбнулся, она рассмеялась.

– Ты смешной, – она скользила хмельным взглядом. – Может, стоило накопить?

– Накопить, – саркастично передразнил её. – Если бы ещё в Турцию я и поехал, купив тур, то в Вену точно нет.

– Почему? – Она пожала плечами.

– Дорого, нет море-океана, нет, всё включено, и я не знаю языка. Что я вообще здесь буду делать?

– Ну, что же ты здесь делаешь?

– Снимаюсь в порно.

И мы рассмеялись пьяными звонкими всхлипами, мой смех был что-то между криком альбатроса и уханьем филина.

– А если бы вот убрать всё это? Ну, работу. Просто поехал бы?

– Не знаю. Наверное, нет.

– Почему, – допытывалась она.

– Это же совсем другая жизнь. Это жизнь других людей. Ну, другой уровень.

– Это оправдания. – Резко отрезала она, поёжившись от усиливающегося ветра.

– Потратить такие деньги на то, чтобы бродить по музеям и мелким переулкам, к тому же не зная языка. Я даже нормально не могу сделать заказ в ресторане. А потом весь бюджет поездки пересчитать на зарплату, например, рядового газосварщика? И кусать локти весь год потом о потраченных деньгах. – Я не мог не рассмеяться, но как представил своих родителей, вышагивающих по Вене, а потом пересчитывающих на рубли, сколько они про ели за вечер…

– Мещанство. – толкнула она меня локтем вбок, а мне оставалось просто улыбаться, я не знал, что такое «мещанство».

– Может, по кофе? Должен же я насытиться настоящим венским кофе. – Я потащил её за рукав джинсовой куртки в сторону центра. И вот она снова улыбается и мы, не обсуждая, двинули в сторону того самого кафе, где я уже как-то был, по-моему, даже с ней, но тогда мы были в каком-то напряге.

– О чём мечтала ты? – Я решил, что после своих откровений, могу рассчитывать на равноправный ответ. Она поморщилась, но всё же заговорила:

– Я мечтала о красивой свадьбе, длинной фате и свадебном путешествии на Шри-Ланку. – Она говорила, смотря куда-то в сторону.

– Почему именно Шри-Ланка? – Я даже не знал где, это, и меня это удивило. Почему-то я мог представить путешествие в Париж или Рим, хотя нигде, кроме Москвы и Вены не был, но всё же именно туда едут те, что улетает не Грецию, Турцию, Египет.

– Прочитала, как одна известная дама, выходя замуж то ли в третий, то ли в четвёртый раз обвенчалась со своим супругом на побережье Шри-лАнка. Там были очень романтичные фотографии, и это показалось мне чем-то сказочным, хотя и не реальным.

– Сказочным? – Я лишь повторил за ней обрывок фразы, она как-то поёжилась, но повернула поблескивающие карие глаза.

– Ну, это как для тебя Прага, понимаешь такой эталон. Мы же в принципе, нигде не бывая, можем только копировать чьи-то куски. Конечно, хочется ощущать себя… как она… успешной, не… неординарной. – Она говорила и говорила, словно пыталась высказать, что накопилось.

– Удалось? – Я скривил губы, исправился, сделав глоток. Почему-то в такие моменты всегда говорят: «почему ты такой злой?», подумал извиниться, но она ухмыльнулась:

– Не удалось! Не то, что уж Шри-Ланка, речи о свадьбе не было… – Она опять устремила взгляд куда-то в сторону. – Он как только узнал о беременности, дал понять, что ни Шри-Ланки, ни свадебного платья с длинной фатой, ни просто арендованного платья, колец и скромного торжества в столовой соседнего дома, не будет.

Она звонко поставила чашку на блюдце и улыбнулась.

– Ну, и зачем он тебе?

– Да, так же, как и я ему! Незачем… Мы из этих… «Просто так получилось».

– Другой будет.

Она заулыбалась, глаза блестели.

– После того как у девушки появляется ребёнок, молодые люди по-иному реагируют уже на совместные планы, а особенно их мамы.

– Ты ошибаешься.

– К сожалению, нет. Я знаю и знаю, это на собственном жизненном опыте. Пойдём?

Несколькими фразами, последующими фразами она дала понять, что больше обсуждать этого она не хочет, и снова словно замкнулась в собственной раковине.

И я решился.

Обычно я робок на такие поступки, но в ней была та самая беззащитность, которая делает любого мужчину – мужчиной. Помогла природа, мелкий дождь нарастал, порывистыми волнами. Мы прижались под чуть выступающий узкий карниз здания. Всё провоцировало быть мужчиной. Обняв за плечи, прижал к себе, так мы стояли, пережидая сильнейший поток, что ж обычно такой идёт недолго, так что времени было мало. Я потянулся, и наши губы встретились, расстались они, когда ливень перешёл в мелкий моросящий дождь, а шум был уже не от потока воды, а шуршания шин по асфальту. Для меня стало очевидным, почему сценаристы так любят добавлять дождь в романтические моменты. Очень способствует. Теперь проверено.

Правда, очень романтично. Сначала я едва касался подбородком её щеку, затем наши лица и во всём соединились, затем я несколько раз коснулся губами её носа и щёк, ну и поцеловал в губу, она нехотя стерпела, потом чуть ответила и… алкоголь всё же возымел своё действо.

В порно коммуну, мы явились ровно в полночь, промокшие, продрогшие, и даже сникшие от событий и откровений.

«Точка невозврата»

Все в сборе, кто где. Кто на кухне, кто в холле, кто на террасе.

– Вот и пропажа? – Хмыкнула рыжая. – Вас только и ждём?

– Какой ещё Только? – Огрызнулась Маша.

– Через пять минут всем быть в студии. – Голос директора прилетел таким пронзительным выстрелом, убив и сарказм, и перепалки женские. – Всем!

Он выкрикнул окончание фразы, подкрепив такой интонацией, что вздрогнули даже стены.

Всё жилое пространство гудело.

Это очень интересная интермедия. Кто во что горазд. Большинство было в лёгкой одежде типа домашней, даже в халатах. Администратор в полосатых объёмных трусах, белой майке и резиновых шлёпанцах. Студент с Егором в спортивных штанах и потные, наверное, коротали время в спортзале. Валентин был в растянутом свитере и джинсах, а Стен был необычно развратен. Обтягивающие джинсы, узкий пиджак поверх тонкой майки, через которую были видны соски́.

Словно это он должен сейчас сниматься в порно, а не мы.

– Сейчас быстро, очень быстро. Поэтому молчим и слушаем. – Он сел на барный стул, нервно потирая лицо. – Так…

Голоса загудели бубнящим ропотом.

– Тихо. – Крикнул Стен. И надо же, звук исчез совсем, оставив звенящую пустоту. – У нас произошли определённые изменения. Кардинальные!

Теперь говорил только он. Тишина возникала, как только он замолкал, и разрушал её только его голос.

– Завтра первая половина дня свободная, но это свобода внутри этих стен. Никуда не выходим. Никуда! Продюсеры приедут к вечеру. Сейчас оговорю некоторые моменты. Мы уже неделю тестировали новую идею. – Он томно выдохнул. – Ещё момент, здесь. – Он указал на фотофоны, которые мы прозвали барокамера. – Здесь будет установлена видеоаппаратура на штативе. Здесь… – Ткнул он пальцев в конец помещения. – Теперь все съёмки будут онлайн.

Все обмерли.

– Подождите, одно дело сниматься в роликах, другое сниматься онлайн. – Егор впервые за всё время выступил в роли оппозиции.

– Мы подождём, до завтра. Ещё раз повторяю, до завтра. Завтра приедут продюсеры и будем обсуждать. Теперь помимо заработка от ролика вы будете получать часть бонусов.

– Будут бонусы? – Рыжая, как обычно, не скрывала свою алчность.

– Да, будут бонусы. – Стен потупил взгляд. – Нужно теперь не только быть куклой в руках кукловода, а быть инициативней, интересней…

– Тех, кто не сможет? – Егор в агрессивном настрое.

– Запросов на сюжетные ролики катастрофически мало, отснятое покупают плохо. Бо́льшая часть насильственных роликов ни разу не была скачена. Проект на сегодняшний день в минусе. Либо мы выходим в ближайшее время в ноль, либо закрываем проект.

– Тогда неустойка?

– Егор, вы сейчас о чём. – Проговорил директор, закинув ногу на ногу. – Если студия закроется, кто вам будет платить неустойку? Закрытая студия? Что ж возьмите матрац в подарок. – Стен улыбнулся, и многие поёрзали в нетерпении. – Прошу продюсерам не задавать подобных вопросов. Не хочу менять штат на перезапуске. Из хорошего, это ваш основной доход остаётся прежним, но к нему добавляются бонусы. Рассчитываю, что за месяц мы выйдем в ноль, если нет, то будет печально. Это будет нелегко, не должен этого говорить, но мы не можем реализовать ролики предшествующих трёх недель. Наснимали этих изнасилований, теперь, что с этим делать непонятно.

– Но это же не наша вина. – Егор сменил интонацию, но не сдавался.

– Мы сейчас не про виновника, а про бюджет. И ответ на ваш вопрос: «а что же будет?».

Егор развёл руками, знаком того, что вопрос снят.

– Давайте попробуем отработать неделю и примем решение. Хорошо? – Директор сменил интонацию, впервые был просто молодым парнем, который откинул все условности и субординацию. Даже стало его чуть жаль.

Все настолько устали, что даже повисшая фраза вдруг растворилась, обнажив нежелание что-либо, решать.

– На самом деле не всё так плохо, мы ещё продержимся на этом уровне какое-то время. Неплохо сработали промо-ролики, и идут заказы на заказные мини-фильмы. Есть пара заказов, поэтому с двух до четырёх снимаем. Ролики не сложные. Маша со студентом. Снова инструктор и стажёр. На второй ролик актёров не выбирали, так что выбираем по типажам. История учителя и двух студенток. Наташа и Оксана роли ваши, вы просили. Мужская роль свободна. Есть желающие?

Я тут же задрал руку. Стен изогнул бровь дугой, посмотрел своим колючим и пронизывающим взглядом, лишь сказав.

– Договорились.

Моей мотивацией были деньги, но ощущение баланса, было важней. Она со студентом, я с девчонками.

– Вы в два, – ткнул пальцем в Машу, – а вы в три. – Показал на меня. Он потряс листами. – Сценарии. Заберёте с собой. Будете снимать без меня. Что ещё? Ждём завтра продюсеров. Вечером! – Проговорил он, перебирая листы. – Сейчас уже второй час. Расходимся.

Мы зависали на террасе, пока не начало светать. Сто́ит узнать, что утро чуть свободней, как твой график тут же расползается. Интересное ощущение, когда становится чуть светлее и даже звуки улицы становятся иными. Стрекотания насекомых и птиц становятся чуть ярче и навязчивей появляются звук звонкого стрекотания и даже звук шелестящих листьев становится резче, словно предупреждающий отзвук, что-то произойдёт.

«Что-то произойдет? Нет, что-то уже происходит»

Утро наступило для меня чуть за полдень, в помутнении от позднего подъёма, а может, потому что спать пошёл после рассвета, да ещё вчера выпил пиво, немного вина, прикинул в уме, одну в баре, две на берегу Дуная, итого три бутылки на двоих, ах да, ещё был Апероль и под утро немного Мартини. Нет, решено, больше никогда не буду ложиться позже двух часов ночи, это ж надо так, болит голова.

На улице всё полыхало жарой, так что от бетона вздымалась тонкая рябь раскалённого воздуха. Все же люди странные существа: холодно – плохо, жарко – плохо, дождь – мокро и это тоже плохо, даже когда всё хорошо, и будет эдак двадцать четыре с тёплым ветром, кто-нибудь, но скажет, вот бы сейчас…

Зачем, я подписался сегодня на съёмку?

Хотел было предложить Егору, но подсчитал потенциальные деньги, это спец заказ, а ещё припомнил о том, что следующего заказа может не быть, а бонусы от этого с лихвой возместят мне вчерашние расходы и даже сверх того. Закинувшись уже нашим привычным аспирином, а мы употребляли его как минимум стабильно по воскресениям, и очень часто по понедельникам, изредка среди недели, лишь наш администратор просто закидывался им ежедневно, как жизненно необходимым.

Все ждали продюсера, лениво коротая время, но каждый взгляд, каждая фраза, и отсутствие этих фраз выдавали общее напряжение. Если бы это напряжение было электрическим, то мы могли бы обеспечивать весь центр Вены электроэнергией в тот день.

Съёмка давалась нелегко. Хотя, казалось бы… за это время, раз так в двадцатый снимаем сексуальные подвиги учителей с учениками. Кстати, в это роли рыжая очень даже сексуальная штучка. Как-то она пару раз прошлась по Валентину и по Пашке, это прямо её амплуа. А вот потом её очень хорошо сделал студент, хотя по сценарию училка должна была охмурить и соблазнить ученика, но рыжая начала шлёпать его по щекам, а он задрал ей юбку, почти сорвал с себя узкие брюки, и мы думали, что он явно её растерзает прямо в кадре. Орала рыжая во весь голос, а кончив ей на спину, и вовсе воткнул её головой в диван. Историю пересказывали потом из уст в уста не раз. Мы думали, Стен ввалит ему взбучку или оштрафует его, но как говорил Пашка, «Стен смеялся, едва сдерживая голос».

– Он, наверное, говорил потом, да мой мальчик, ты сделал эту сучку. – Плюхнула шутку Оксана и мы заржали.

В роли развратного учителя я уже был разок, и против того ещё три раза был соблазнённым учителем. Это явно моё амплуа.

И в этот раз всё было по трафарету. Оксана в короткой юбке и с чупа-чупсом игриво строила глазки, то есть прямо вела себя вызывающе развратно. Вторая подыгрывала, но делала этот так лениво, что казалось, она объелась в местной столовой, и секс с педагогом ей был нужен, как вода в океане, или лёд в Арктике.

Ну, шаблонным было всё. Хотя Оксанка чуть импровизировала. Вытащила бюстгальтер из-под топа и швырнула прямо в меня, то есть в педагога. Дерзко. Стена не было, поэтому творили что хотели.

Затем также в преподавателя полетели трусики, то же самое сделал, и вторая ученица ну и пошло. Они стали раздеваться и закидывать меня одеждой, соответственно, я вроде бы удивлялся, но, конечно, эта даже не игра. Хотя нет, это игра в ролевые постановки. Мы веселились от души. Из-за того, что я был с похмелья и сил было немного, но и кончить по этой же причине я не мог долго, зато обильно потел и прямо багровел от напряжения. Мы наснимали материала почти на час, так что монтировать будет что. И, за всё это время я заметил, что в период похмелья возбуждение быстрее, секс дольше, количество извергнутой жидкости в разы меньше.

Казалось, что сила эрекции с похмелья была круче той, которая возникала после виагры или как-то её научно называли, сие… син… в общем медикаментозные возбудители.

Наташка была сначала словно в тени, но в какой-то момент её прямо шарахнуло, наверное, той само́й наэлектризованностью нашего настроения. Отпихнув «подругу», студентка резво наскочила на оттопыренный гендерно отличительный орган педагога, и минут пять без остановки изображала отбойный молоток, где сваей был вышеупомянутый о́рган.

Кажется, что секс длится долго и что сам процесс занимает приличное время, но, когда мы сидим в ожидании своей очереди, то и дело поглядываем на время в смартфоне. Так вот, в среднем на минет уходит минут десять – пятнадцать, секс в одной позе минут пять – семь, смены позы дают спадание физиологического финала. Менять позы можно до бесконечности, в среднем, если это не замысловатый сценарий, а бытовые – пошлые ситуации, то позы в среднем три-четыре, максимум пять.

Съёмкой, где пришлось быть в одной позиции, это была имитация в баре, где мы снимались в паре с Оксанкой. В основном, это была миссионерская поза. Мы попытались проявить инициативу, где дама восседает сверху, но вернулись в исходную и больше не экспериментировали. Для меня очень сложно перейти к завершению в одной позиции.

– Хватит уже. Материала минут на сорок. – Сказал оператор. И мы завершили развращение скромного педагога студентками.

– Интересно, каким же нужно быть закомплексованным, чтобы мечтать, что тебя совратят студентки? – Оксана, вытирала рот и грудь после моего извержения.

– Я считаю, это извращением. – Эмоционально пыхнула Наташка, закатив глаза.

– Ничего, вы не понимаете. – Я рассмеялся, но этот смех был явно придурковатым, потому что я стеснялся собственных рассуждений. – Педагог не молодеет, каждый год добавляет ума, опыта, морщин и седых волос. А тут постоянная молодость из года в год. В студенчестве почти все девушки, ну среднестатистические, проявляют максимально свою сексуальность. Вот, так насмотришься и начнёшь фантазировать.

– Чушь. Это просто извращение. – Наташка натягивала плотный с поролоном синий бюстгальтер, который ей, кстати, очень шёл.

– А я думаю, Колька прав. – Пожала плечами Ксюша, надевая свой розовый топ. – Насмотрится на молодых девок вот с такими, – она ущипнула Наташку за грудь, – и фантазирует. – Сымитировала она мужской вариант онанизма.

Мы рассмеялись, взорвав тишину столь неожиданной эмоцией для сегодняшнего дня.

«Вот, вам шанс»

Продюсер приехал один, это был Олег. Они вошли вместе со Стеном. Не было ни пузатого с бородавками, которого прозвали жаб, ни третьего очень пафосного и оттого весьма неприятного мужика. Все выдохнули. Ожидание завершено, но чего же нам ожидать от всего этого?

Гуськом актёры засеменили в студию, рассаживаясь на диване. Олег откинулся на спинку низкого кресла, Стен сидел на барном стуле, отчего напоминал попугая на жёрдочки, рядом с высоким сербом, вальяжно развалившимся в кресле. Кстати, мы его звали Серб, но я не помню, кто и почему его так прозвал. Наверное, из-за акцента, хотя он очень хорошо говорил по-русски. И вот, он заговорил:

– Понимаю, что прошло не так много времени с момента, когда ваши условия поменялись, – он сделал театральную паузу в своём монологе, – Прошлые изменения не прошли зря. Мы вышли на новый уровень. Наконец-то студия стала окупаться по расходам. Мы близки к тому, чтобы выйти в ноль по вложениям. – Стен испепелял его взглядом со своей жёрдочки. – У нас есть новая идея.

И как-то он сник совсем в этот момент. Оценив затянувшуюся паузу, директор подхватил инициативу.

– Не только студия наконец-то стала приносить прибыль, но и ваши доходы выросли пропорционально вашим, – он пробежался взглядом по стене над нашими головами. – Усилиями! Как видите, привносимые изменения во благо. Каждого!

Все эти «каждый» молчали.

– Олег, вы расскажите о нововведении? – Эта фраза согнула серба, почти пополам заставив сесть, приняв более деловую позицию.

– Что ж, – проговорил он протяжно. Отчего его акцент усилился на неправильном извлечении звука «ж», что-то между «ж» и «щ». – Сейчас есть запрос на онлайн. – Он прямо быстро выплюнул фразой. Отрывисто, словно она застряла у него между зубов, и он усердно пытался от неё избавиться.

– Мы переоборудуем место для фотосъёмок в две комнаты – капсулы. В каждой будет стоять диван и монитор с камерой. Вы будете поочерёдно выходи́ть в эфир. Возможно, иногда парно. – Даже голос Стена, чуть дрогнул. – Желания у людей разные. В основном они просят что-то показать, сделать, но это абсолютно приемлемое.

– Мы будем голые? – Спросил Валентин.

– Естественно. – Директор ухмыльнулся. – Кто будет платить тебе деньги, за то, что ты сидишь одетый и общаешься в сети? Это же тебе не служба психологической помощи.

Все захихикали, нет, не рассмеялись, а прямо откашлялись хрипловатыми смешками.

– Вся особенность в том, что там вам будут платить так называемые чаевые. Мы их будем называть «бонусы». Каждый бонус падает на счёт, мы выводим его, и вы получаете половину от этого бонуса.

– Что это за бонусы? – Машка обычно молчала, никто даже не ожидал. Сидевшая рядом с ней рыжая, даже вздрогнула.

– Что-то похожее на виртуальные деньги, их называю токены. Курс токкена равно десяти центам.

– Номинал ограничен?

– Бонусов? – Она кивнула в ответ. – Если ты про количество то, их потолок не ограничен. Так же, как и минимальная ставка. Минимум, по-моему, один токен.

Олег утвердительно кивнул.

– Чтобы вы понимали, один токен это десять центов, но мы уже три дня осматривали сайты. Бонусы у всех разные. Честно, от нуля до трёх – пяти – одиннадцати тысяч токенов. Серьёзно!

Все утихли.

– Считайте, в среднем шесть тысяч бонусов это шестьсот долларов, кстати, это исчисляются в евро, а в долларах, так вот, пришло шесть тысяч токкенов. Это шестьсот долларов, и вы получаете при таком раскладе триста долларов в одного или сто пятьдесят, если работа была парная.

Все молчали.

– Это не предложение, это уже решённый факт. – Сказал серб.

– Мы поняли. – Сказал Пашка.

– Оклады остаются теми же. Это для местных профсоюзных лидеров или тех, кто может захочет примерить на себя данную роль.

Все молчали.

– О ролях, – Заговорил наконец Стен, что хоть как-то успокаивало. Заказные съёмки остаются, сюжетных роликов теперь не будет. Вместо, сценарных съёмок теперь у вас график трансляций онлайн. Если вес пойдёт с хорошей окупаемостью, вскоре все сеты переоборудуем в комнаты для трансляции.

Все молчали. Мы словно расставались с чем-то привычным.

– Ну а есть какая-то конкретика? – Машка вновь неожиданно задала вопрос.

– Ты знаешь, – даже Стен казался растерянным. – После того как продюсерский центр предложил данный формат, я три дня просматривал на разных ресурсах, что там происходит. Честно скажу, до тошноты насмотрелся. Но определённый алгоритм успешности есть. Во-первых, парные более интересны, чем сольные. То есть количество просмотров онлайн выше в десятки раз, бонусы, соответственно, тоже. Но больше всего выхлоп получают те, кто общается онлайн, голосом ли пишет в чате.

– Из нас мало кто говорит на каком-то кроме русского. – Оксанка уже подсчитывала все за и против, это в её духе. Странно, что рыжая молчала.

– Тогда за вас будут писать, тот, кто знает английский, – Стен начал загибать пальцы. – Я, Никита, Студент, ещё Мартин.

– Маша, – выпалил я и покраснел от своей глупости. Может, она не хочет этого…

– Маша, Настя, Сергей. – Продолжил Стен.

– Я немного. – Отозвалась наконец-то молчавшая рыжая.

– Ну, немного и я. – Сказала Оксана, – а вдруг там что-то специфичное?

– С этим не переживай, установим автопереводчик. – Кивнул Стен, а продюсер следил за происходящим, слегка приуныв, что-то происходило в нём, противоречащее, что он сам доволен всем этим. – Важнее своевременные ответы и лучше без автопереводчика, так очень странные вещи получаются. Вы-то сможете понять смысл, а ваши посетители точно нет.

– Там могут быть русские? – Маша, почти прокусила себе при этом губу.

Стен с Олегом переглянулись.

– Теоретически можно отключить нежелательный регион. – Ответил продюсер. – Там есть такая функция в настройках.

– Мы можем об этом попросить?

– Поддерживаю, – сказала рыжая, к ней присоединился Егор и Пашка поднял руку в знак солидарности.

Наши боссы снова переглянулись, и продюсер ответил, что это не проблема.

Был ли я шокирован? Не особо. Был ли я против? Нет. Что мне это сулило? В тот момент я не знал.

«Утро новой игры»

Вечером мы предложили тянуть жребий, кто будет первый, кто дальше, но отложили на утро. Чтобы ночь была, если уж бессонной, то для всех. Но на удивление спал я отлично. На завтраке была жеребьёвка. Первым был студент, затем Настя, Оля, Паша и потом я, после меня Наташа, Валентин, Мартин, Оксана, Маша и последним был Егор. Тогда парных трансляций ещё не было. Стен сказал, что нам нужно привыкнуть и проще пройти это самым стрессовым путём, когда один на один с камерой, а не прятаться за спину партнёра.

Студент был как космонавт – первопроходец. Мы все сочувствовали ему, он же не выдавал никакого волнения, попросил лишь, не заходить в студию, все молча кивая, согласились.

Студент, вышел спустя два часа, улыбаясь и довольный собой. Но насчёт бонусов он лишь пожал плечами, словно ему было всё равно. Действительно, ему обычно было всё равно в плане денег, скорее всего, он донимал кого-нибудь в сети. Судя, потому что Стен вышел разъярённый, студент, что-то опять устроил из ряда вон выходящее.

– Может, он его в кадр затащил? – Усмехнулась Наташка.

– Тогда у студента как минимум был бы подбит глаз. – Засмеялась Оксанка и они прямо разразились смехом.

– Да, тише вы. – Гавкнула рыжая.

– Нервничаешь? – Спросила Наташка, – делая глоток чая.

Рыжая было замотал отрицательно, но тут же выпалила: очень! Одно дело по сценарию, другое дело… Чёрт, зачем всё это?

– Ром, сколько заработал? – Крикнула Оксана.

– Не знаю. – Улыбался он, – ведь есть и нематериальные удовольствия. – Он саркастично улыбнулся.

– Две тысячи шестьсот с небольшим. – Проговорил Стен, что-то набирая в ноутбуке. – Никита, давай, сейчас ты с Олей поработаешь? – Просил он долговязого.

– Долларов? – Выпалила Наташка, чуть не захлебнувшись чаем.

– Бонусов. В долларах, это сто тридцать.

– Ну, тоже неплохо.

– Не забудь клавиатуру за собой отмыть. – Пробурчал Стен в свойственным ему нарочным равнодушием.

Кто-то хихикнул, кто-то цокнул. В целом, вся компания пребывала в истеричном состоянии близкому, как перед сложным экзаменом или сдачей анализов, после того как имел множество незащищённых контактов. К слову, у нас усилили сдачу анализов по средам, чтобы после выходного воскресения, успел появиться результат, вдруг «если…»