скачать книгу бесплатно
– Послушай, – начала Йоко, – а тебе нравится какой-нибудь юноша в университете?
– Я еще не думаю об этом.
– А я, если помнишь…
– Помню. Только воспоминания не очень хорошие.
– Согласна. Если быть честной, они до сих пор не отпускают меня.
– Я понимаю. Смерть любимого – тяжелое испытание, и последствия его могут не отступить на протяжении многих лет.
– Я не об этом.
– А о чем?
– Мне кажется, что все еще продолжается…
– Но ведь Рю мертв!
– Нет!
Глаза Юми вспыхнули огоньком ужаса.
– Что ты говоришь?! Ведь папа присутствовал на его похоронах.
– Знаю. Но, по-моему, я видела его недавно в Киото…
– Как такое возможно?
– Сама не пойму. Я шла от модистки и встретила его. Клянусь тебе, это лицо, этот взгляд, этот голос… это был он!
– Миражи… Должно быть, жара на тебя дурно влияет!
– Я сначала тоже так подумала, но сегодня снова встретила его в центре. Я побежала за ним и хотела догнать, но не смогла. Я очень прошу тебя – не говори ничего родителям. Ты знаешь, как тяжело им далась вся эта история тогда, пять лет назад…
– Конечно. Обещаю.
Снова ложь во спасение. Юми слишком любила сестру и беспокоилась за нее, чтобы вот так просто оставить все как есть и никому ничего не сказать. Нет, это было выше ее сил – ведь она никогда не простила бы себе, если бы знала о беде, в которую попала Йоко, но ничего не предприняла.
Это Йоко поняла уже на следующий день, когда, оставшись наедине с ней, отец после завтрака начал ее в буквальном смысле допрашивать:
– С тобой все в порядке?
– Да, мне уже лучше.
– А по-моему, тебе еще очень плохо. Тебе все эти пять лет очень плохо! И я знаю, кто всему виной! Рю!
– Что Вы говорите, Сёку-сан? – Йоко повинно опустила глаза и так испугалась, что стала разговаривать с отцом на Вы.
– Я говорю то, что вижу. А вижу я, что ты снова страдаешь. И снова – он всему виной. Скажи мне, где и когда ты встретила его?!
Она молчала, но отец был непреклонен.
– Где и когда вы встречались?!
Отпираться было бесполезно.
– Несколько дней назад и вчера, в центре.
– И это был он?
– Да.
– Ты уверена?
– Да.
– Что ж, тогда знай и передай ему – если он не умер тогда, я помогу ему умереть сейчас. Клянусь!
Вечером следующего дня Сёку-сан принимал в тясицу одного из своих клиентов – устраивать с ними риндзитяною стало для него доброй традицией еще со времен Эдогавы: он был немного кичлив и любил демонстрировать как свое богатство, так и следование японским традициям. Закончив церемоню, он проводился гостя и вернулся в тясицу, чтобы вдохнуть дивный аромат, что источали распустившиеся фиалки – казалось, надышаться ими он не сможет до самой смерти!
Вдруг позади себя он услышал грохот – стоявший у входа андон свалился и пламя из него перекинулось на ширмы и холсты, висевшие тут же на стенах! Сёку бросился было тушить их, но стоило ему подбежать к выходу из домика, как знакомая до боли фигура, сжимавшая в руке вакидзаси, показалась в дверном проеме. Он подошел ближе – и обмер. Этого не могло быть!
– Ты?! Ты здесь?! Что ты здесь делаешь?!
Договорить он не успел – резкий взмах вакидзаси рассек его горло от уха до уха. Попятившись назад, Сёку упал, свалив стол и все чайные принадлежности. Закричать он не мог, а издаваемого им грохота не было слышно в доме – он стоял далеко от тясицу, который к утру выгорел практически дотла…
В это самый момент Йоко дома не было, хотя домашние не знали о ее отсутствии. Она бродила по окрестностям Нидзё, в густых зарослях вечнозеленых сосен, и вдыхала их умиротворяющий запах. Ей становилось тепло и спокойно здесь – вдали как от города, так и от треволнений, захвативших их дом последние дни. И чем темнее на улице становилось, и чем глубже заходила она в чащу леса, тем спокойнее себя ощущала.
Вдруг у дальнего оврага она увидела чью-то фигуру в кимоно, хакама и самурайской шляпе. Она вздрогнула – видеть здесь кого-то, а тем более в такой час было для нее делом не привычным.
– Кто здесь? – спросила она.
Путник обернулся. И снова она увидела перед собой Рю.
Но нет – на этот раз она решила не поддаваться обману так легко. Она зажмурилась и стала бить себя по щекам; быть может, случайно заснула под сенью этих удивительных хвойных деревьев и все это только кажется ей.
Ошиблась. Открыв глаза, она снова увидела своего возлюбленного в красивом кимоно с мечами на поясе. Осторожно, едва ступая по сухому валежнику, стараясь не шуметь, чтобы не спугнуть ту иллюзию, которой так дорожила, она на цыпочках подошла к нему и коснулась его шелковой одежды рукой. Он улыбнулся. Она ощутила его тепло – снова, как тогда, когда они шли по грязному Синдзюку, в их последний вечер. Ей трудно было поверить в то, что происходило сейчас – да она к этому и не стремилась. Вед чем больше она обо всем этом думала, тем менее реалистичным ей казалось происходящее.
– Ты здесь… Что ты здесь делаешь? И как…
Он дотронулся указательным пальцем до ее губ. Она прикрыла веки и поцеловала его ладонь. От нее по-прежнему веяло тем же теплом и той же любовью, которую этот юный рикша дарил ей пять лет назад. Далеких пять лет назад…
… -Я должен сказать тебе что-то, что не говорил прежде… Я люблю тебя.
– И? Что же из этого следует?
– Только то, что ты слышала.
– А разве раньше я не знала об этом?
– Возможно, но я не говорил этого, хотя от тебя слышал много раз.
– Почему же ты не говорил об этом прежде?
– Потому что самураю негоже делать или говорить что-то под влиянием эмоций. А чтобы разобраться в истинности чувств, должно пройти время. Только оно сможет ответить на вопрос, действительно ли это любовь или просто страсть, охватившая двоих внезапно и так же внезапно оставляющая своих жертв.
Когда она открыла глаза, его уже не было. Но вместо грусти ей почему-то овладело спокойствие и безмятежность, каких она не знала все эти годы. Она была твердо уверена теперь, что он вернется, и ей не придется больше лить слезы или беспокоиться о будущем. Почувствовав невероятную усталость, она присела под сосной и вскоре забылась здесь же детским, безмятежным сном до самого утра.
Утром она вернулась и с ужасом узнала о смерти отца. Но еще больший ужас доставило ей то, что смерть Сёку-сана не так занимала ее мысли, как встреча с покойником. Чтобы прояснить все сомнения, она решила отправиться к шаманке.
Она жила в подвале многоквартирного дома в Ямасине. Подвал являл собой затхлое, грязное, отталкивающее место, терпко окуренное ладаном.
– Позвольте войти, Химико-сан?
– Входите, коль пришли, – скрипучий старый голос был скверным приветствием. Йоко поморщилась – все здесь пугало и отторгало.
В воздухе стоял запах непрестанно воскуриваемого ладана. По углам стояли статуэтки тезки хозяйки жилища – богини Химико, которой поклонялись все синто. Под низким потолком были протянуты веревки, на которых тоже висело какое-то тряпье – несвежее, грязное, оно говорило о том, что жизни здесь нет. Несколько свечей освещали небольшую комнатку- и оттого здесь вечно царил полумрак, что днем, что ночью.
Слепая хозяйка сидела за столом перед большим и пыльным шаром, изнутри которого исходил искусственный свет. Она курила трубку и перебирала свои замшелые грязные волосы. Зубов у нее не было, казалось, отродясь, что ничуть не смущало ее – она улыбаясь «глядела» своими белыми слепыми зрачками на вошедшую девушку и складывалось впечатление, что видела ее черты – она не отводила от нее взора, словно бы так же была заворожена ее красотой, как многие видевшие ее мужчины. В руках она вертела эбонитовую статуэтку – такую же, какую сегодня принесла с собой Йоко. От буравящего слепого взгляда дочь адвоката чувствовала себя хуже обычного, ей хотелось заплакать и поскорее убежать отсюда. И все же отыскала слова, чтобы рассказать все слепой старухе, которая слышала и видела куда лучше, чем все зрячие. И попросить о том, чтобы она совершила синикути – обряд воскрешения мертвеца, когда дух его спускается на землю и словно бы живет среди людей.
– Ты уверена в том, что хочешь этого?
– Да, – не раздумывая, ответила Йоко. Тут она поймала себя на том, что всякий раз, когда думает или заговаривает о Рю, ей овладевает жар, кровь приливает к лицу, решимость и резкость наполняют ее члены, она становится подобна одержимой.
– Хорошо. Синикути будет сделан. Сегодня вечером он придет к тебе.
После ужина Йоко заперлась в комнате и стала мысленно возвращаться к событиям сегодняшнего дня и разговору, когда позади себя, у самой входной двери услышала до боли знакомый голос:
– Йоко… Йоко!
– Любимый, – прошептала она. Глядя на него, она видела всю его прежнюю стать, всю его тогдашнюю красоту – белое кимоно без следов крови, уложенные в самурайскую косичку волосы на голове, катана и вакидзаси на поясе, а главное – взгляд. Карий, теплый, но такой отчаянный и дерзкий, какие встречаются только у самураев.
– Где же…
Он не дал ей договорить, поднеся палец к ее губам.
– Не сейчас. Не спрашивай ни о чем. Мы ведь оба этого очень хотели, не правда ли?
– Конечно.
– Так давай отпразднуем наше воссоединение так, как мы всегда мечтали. Теперь никто нам не помешает, никто не станет между нами…
Утром Йоко, не в силах сдержать радость, решилась рассказать о ней и Рю матери.
– Я ничего не понимаю… – Сора смотрела на дочь как на умалишенную. И, возможно, следовало бы так ее и определить, если бы не ужасающая правдоподобность всего, что она говорила.
– Он приходит ко мне время от времени. И я хочу связать с ним свою судьбу. А перед этим полагается познакомиться с родителями невесты…
– Господи Боже! Что ты такое говоришь? Ты намерена жить с призраком? Ведь всем же понятно, что он не существует! Да и потом – кровь отца на его совести, твоя сломанная жизнь, моя, жизнь Юми – все это на его совести! И после всего этого ты собираешься связать с ним судьбу, а прежде хочешь ввести его в наш дом? Как прикажешь понять тебя?!
Йоко ничего не ответила.
Сора посмотрела на дочь и ужаснулась – настолько искренне она говорила, настолько сама верила в реальность происходящего. Сердце подсказывало ей, что остался только один выход – обратиться к богам.
Она опрометью бросилась в пагоду и отыскала там священника, который мог провести обряд изгнания злого духа.
– С помощью Амитаюса, Будды Вечной Жизни, я введу в свое сердце божественную эссенцию. Затем возьму алтарную священную воду и окроплю ей ваш дом и вашу еду, чтобы навсегда отвести злого духа. Мне нужно, чтобы сегодня ночью все вы были дома. Я сделаю это втайне от нее, и уже утром она даже не вспомнит о том, что было с ней накануне.
– Я все приготовлю, как Вы просите. Жду Вас сегодня же ночью.
Вечером Сора готовилась к приходу священника. Юми не находила себе места. Спокойна была только Йоко, ни о чем не подозревавшая и сидевшая взаперти у себя в комнате, как обычно по вечерам.
Дверь в комнату еле слышно отодвинулась. Она улыбнулась. Она знала, кто может прийти в эту минуту.
– Йоко, – раздался до боли знакомый шепот.
– Любимый… Неужели мы наконец будем вместе…
– Мы уже вместе…
– Но нам хотят помешать…
Он обнимал ее, их губы соприкасались, руки сплетались в одну витиеватую линию, их захватывал жар – такой, что не пристал покойнику, такой, что любого живого способен зажечь как спичку, как факел, спалить дотла в пламени страсти…
– Но что же мы будем делать?
– Не волнуйся, я обо всем позаботился…
На улице бушевала гроза. Летние грозы были в Киото частым явлением, но сегодняшняя была похожа на страшную бурю. Священник с трудом пробирался сквозь чащу леса, решив сократить путь от пагоды до дома Орихара. Ветки лезли ему в лицо, валежник хрустел под ногами, а сам он, взбираясь на холм, все время скатывался вниз, но шел к цели упорно. Вдруг сзади послышались громовые удары шагов – так, будто ступал великан или со скалы падали огромные камни, величиной с город. Сжав в руке четки и замерев от страха, священник обернулся. Огромный, величиной с дом, призрак в образе самурая стоял перед ним. Гробовым голосом он произнес:
– Не стой на пути самурая!
Священник закричал – латник выше его на пять голов был ужасен настолько, что служитель потерял дар речи. К жизни его вернул лязг меча. Катана появилась на свет божий из ножен на боку вассала. Священник с ужасом наблюдал за происходящим, пока огромный самурайский меч не сверкнул над ним и не обрушился на его несчастную голову, рассекая ее пополам. В момент удара сверкнула молния и снова раздался гром. Что-то ужасное творилось в Киото, и никто уже не мог это остановить!..
Этим вечером Юми обнаружила в тяниве возле дома змею. Никогда раньше она не видела здесь змей, да и во время жизни в Эдо не приходилось ей видеть этих тварей. Движения ее были плавны и неспешны… Зрелище было прекрасное, и Юми наверное так и смотрела бы на нее до самого утра, не в силах пошевелиться – но не из-за страха, а из-за причудливости происходящего, – если бы Сора не позвала дочь в дом.
За ужином Йоко сообщила присутствующим неприятную новость о том, что умерла Химико. Сора упросила Йоко отправиться к ней и сделать все, чтобы Рю больше не возвращался в их дом, но дочь нашла в подвале в Ямасине лишь труп шаманки.
– Господи, что же нам теперь делать? – взмолилась Сора, воздев руки к небу.
– Это значит, что он теперь вечно будет здесь?
– Нет, это значит, что он будет среди нас до тех пор, пока не выполнит своей главной миссии…
– Йоко, – мать повернула лицо в сторону старшей дочери. – Ты должна немедленно прекратить всякие встречи с ним!
– Но как я могу это сделать? Ведь он сам приходит ко мне, я не зову его!
