ЯГОДКИ РОССИИ***РАДОСТЬ 200

скачать книгу бесплатно


Но не тут был похоронен черный пудель, недалеко, но не тут. И только он, Роман, один в мире, знал точно. То самое место, было там, где он со своей будущей женой Поленькой стояли и он гладил ее руку, а потом они бросились целоваться, А через пять лет Полина Ивановна, владелица дачи, стояла с сыночком на руках, на этом же месте, которое она выбрала сама. Эта была первая его настоящая фотография.

Сладко было тогда, да как то вот все забылось в течении жизни. Но Роман это помнил всегда.…Потом жалел, что так и не научился гладить ее по руке. Или просто обниматься.

А потом стало, что уже и не побалуешься так, с этими руками. Они у него грубые, от металла, драк, лопаты просто, и лопаты БСЛ, входящей в ЗИП артиллерийского орудия. Такими уже не понежничаешь, циркуль не вправишь нежно и куда положено, в теплый обстриженный кармашек…

Как то раз дома он вначале услышал тот самый звоночек, от семьи друга и понял, что его дражайшая супруга скачивает фото из интернета, куда он давным давно и слил свою фотозагадку. Уже во второй раз. Может быть, некоторые так и не верили в такое веселое. Но вспомнили в переписке все его прозвища, начиная с детского сада. И выходило так, что «Да»!

Захотелось посмотреть, вышел из своего рабочего кабинетика, и точно: на кухне Полина Ивановна вновь рассматривает фото в своем телефоне. И потом так ему захотелось посмотреть на свое фото, что не выдержал и подошел к супруге и обнял ее всю, вкруговую. И даже мысль мелькнула, а не попробовать ли нам вместе вновь наладить нашу дальнейшую жизнь. Хватит дрыгаться и ругаться!

И Полина Ивановна застыла, расслабилась в нежный шкафчик. А ейный муж увидел в дисплее свою фотографию, где они вместе. Ой, значит уже передали, уже у него, нашего ненаглядного на руках полностью весь компромат. Это он удачно к ней подошел, с подходцем…

Но тут супруга Полина Ивановна забилась в истерике. Роман знает их и боится, хотя их всего три было, эта четвертая. Телефон так и отлетел в сторону, брякнулся об пол, Роман хотел было удержать, но куда там.

Полина Ивановна билась и кричала. Роман посмотрел на отброшенную руку, а в ней был зажат сияющий медный кусок провода. Да и супруга визжала о том же. Надо же так увлечься любовными играми или душа него от этой всей жизни стала жесткой, с достоевщиной, с этой современной либеральностью…

И Роман поэтому захотелось объяснить тайну захоронения. Ты его должна бы знать. Это там, где мы целовались в первый раз с тобой. Боже как же ты не помнишь этого. Вот тут, посмотри на вот эту фотографию, тут и лежит пудель в обнимку с тяжелой бутылкой, толстой, как и его бывшая хозяйка. Ты ушла в трауре, а ему пришлось копать новую могилку!

Но как свежа, как подмахиста была эта садовая скамейка об одну тонкую доску. Да и ты сама была и толстенькая, румяненькая как пирожок, и так приятно было держать все твои прелести и тебя лично, крепко накрепко в своих руках. Вспомни это место, вспомни нашу любовь!!!

Нет, не дошло! И стала наша жизнь, как Фотошоп, все красиво и все неправда. Ладно, пусть теперь черный пудель сторожит вечно и, как настоящий сторож, пусть спит спокойным сном. Считай, он уже был на моей стороне… Друг!

***

Как в жизни все меняется, скажите на милость! Даже сама эта вечная любовь!

НОВОЕ МОРОЖЕНОЕ, ПОСЛЕДНЕЕ

Васин друг завел себе новую любовницу.

И не какую там-нибудь, а зав производством местного городского молочного комбината. Друг показывал ее Васе, правда, издали. И снова Вася завидовал, в самом деле объемная такая, но лицо худое, а ноги в щиколотках тонкие. И не кривые. Такое сразу видно.

Потом друг приходил в гости с нею и договорились встретить Новый год вместе, по домашнему. У него дома. Там была вся это высшая в то время шелупонь, типа домашнего кинотеатра, компьютера, видео игры, трековые гонки, и еще все, что вынес он из двух своих двух свадеб и холостой жизни. Также обещал Новогодний фейхверк на три тысячи, не меньше.

Елку они купят поменьше, Рая с собой принесет детских еще игрушек, что остались от прошлых новых годов, и все у них будет хорошо. Жена Васи – Рая согласилась сразу с удовольствием, заранее стала готовить меню и еду, а заодно просвещала мужа, как вести себя в присутствии двух любящих сердец…

А за три дня до праздника друзьям надо было посетить хладокомбинат и там взять то, что им дадут. С бумажкой Вася и его друг прошли через проходную завода, а там их встретил один молчаливый парень в форме, на кожаном ремне висят наручники и короткая дубинка. Он провел их через цех, через все кафельные полы, где огромные матовые бока цистерн из пищевой стали, и длинные пачки блестящих изогнутых труб для молока.

Друг увидел свою, крикнул ей. Она неспешно подошла к ним. Здесь в белом халате, среди оборудования, новая знакомая была такая пригожая, что Вася не мог оторвать от нее глаз. Тут было такое сочетание крутых скул, неожиданно впалых щек, которое всегда приводило Васю в восторг в течении всей его мужской жизни. Ну там ноги, грудь – все это дело третье. А вот эта тайна тайная. Вот и сейчас ему хотелось смеяться. Если одним словом, то это все – было страшной Васиной тайной.

Что и говорить, повезло Васиному другу. И в третий раз. Правда, он этого не ощущает.

Но тут начальник поманила Васю и своего любовничка за собой. Зашли они в огромное помещение с толстенной дверью. И там было холодно.

– Холодильник, однако – заметил Вася весело.

Она подвела друзей к большой стене из ярких ящиков и показала на неприметный коричневый коробок, на вес был даже тяжелым и насквозь мерзлым, как одна глыба. Сам охранник выпустил их из боковой двери цеха и показал на стену. Подошли, охранник достал ключ и открыл неприметную в камне дверцу. Выпустил друзей на свободу. И им пришлось переть этот ящик в обход всего комбината. Привезли, установили коробку на балкон. Накрыли сверху туристкой палаткой и стали ждать…

Новый год настал. Собрались все вместе, нарядно одетые, без детей, без родителей, радовались и смеялись друг другу. Вместе накрыли большой стол, включили все что могли включить: телевизор, видео, а слушать радио, бегали на кухню курить. Вася пробовал играть компьютер, пока был трезвый.

Ели, пили, встречали – провожали последний час и минуты. Было много шампанского и водки, как никогда. Потом стали смотреть телевизор и друг все вспомнил, когда Вася толкнул его в бок. Побежали втроем на балкон и там в морозном дыму нашли заиндевевшую коробку. Вася сам ее принес на кухню. И недаром он старался, когда коробку вскрыли, то в середине гофрированного картона было ровное поле шоколадного цвета под покровом тонкого летучего настоящего инея.

Первое в этом сезоне новое мороженое. Без оберток, чтобы не мешать общему групповому счастью. Сели за стол уже в новом году. Ели, пили, но уже без Васи. Тот резко ушел в сторону. Вася съел одно мороженое, потом другое. Что там селедка под шубой или курица под черносливом. Или даже мясо «по кишиневски.» Ну и вот такое: сладкий-пресладкий торт, когда есть оно!? И не надо про детей думать – хватит и им.

Вот он вкус и сладость настоящей жизни. Вася пошел на кухню, нашел самую большую чашку, и засандалил туда сразу два с половиной. Взял нормальную ложку. Вспомнилось почему-то армия. Прошло два часа нового года. Это мороженое прямо таки таяло во рту. Его не надо было глотать, его ешь, как дышишь. Как первая минута свободного дыхания, когда снимаешь с себя противоипритный костюм и выливаешь из противогазной маски холодную воду. И никакая водка не могла взять Васю, скучно было ее пить, она, дура, вкус отбивала.

А вот Васиному другу новое мороженое не пошло в толк. Он то целовал свою новую, то двоих сразу, раздевался сам и раздевал других. Предлагал веселую жуткую штучку типа групповухи. Потом Вася взял и отвел его, счастливого, в постель, где тот и уснул, пуская первую в этом году слюнку изо рта на новый галстук.

Стали смотреть фильмы, Васин друг обожал порно и крутой секс. Но Васю и это не брало. Он потихоньку трудился над очередной кружкой. Или давал себе отдых. Потом Вася стал замечать, что и Рая носом клюет. Устала, три елки за спиной наряженные. Отправили и ее спать.

С общего согласия Вася поставил добрый знакомый фильм. С ним можно было смотреть и телевизор. Теперь вдвоем, как мышки, они смотрели вместе и вдали друг от друга. Надо признать, они очень устали в этом году. Тяжелый год, как всегда в нашей стране. А впереди было не меньше половины ящика. Вася налил всем хорошим людям шампанского и предложил ей мороженое. Она улыбнулась, и Вася почувствовал толчок в сердце. Его он смог остудить только ударной порцией самого холодного мороженого.

А как она ела! Вот это настоящий профессионал. Вася отдыхал, когда глядел на нее. Повезло другу с новой любовницей. Вот потому в окончании первого часа нового года часа Вася встал и вновь наполнил чашку до отказа.

Велик ящик, а отступать нам некуда.

Теперь-то он понял, что такое настоящий праздничный секс. Это когда сыт и спокоен, и знаешь, что она тебе только принадлежит. Вот такое ощущение мелькнуло на одну, другую секунду и запомнилось. Но Вася постарался утихомириться, тем более, что был повод. Вася пересел в новое кресло, уж слишком спинка была у прежнего горяча.

Выдохнул весь холодный воздух из себя. Все мороженое, которое он хотел, но так и не пришлось, которое не купила ему мать, потому что не было лишних денег. Не сумел попробовать, хотя и видел с башни бронетранспортера, и когда лежал в больнице на уколах, воспаление легких. А также все то остальное мороженое, которое просто было не куплено. Просто потому, что не оставалось денег на себя – все это мороженое возникло и пришло к нему яркой красивой бабочкой. Вернулось, как счастье, что было бы, если оно было…

И было у этого счастья высокие скулы, впалые щеки и ноги, как раз пред ним и за чашкой. И наслаждение таяло в груди ярким холодком. Господи! бывают же такие счастливые Новые Года.

Спустя время, Вася узнал, что так ничего не вышло у друга с новой Валей. Так ее звали. Валя Серенко – главный технолог хладокомбината и будущий совладелец городского хладокомбината. Два раза он встречал ее, и в груди становилось жарко. Хотелось глубоко вздохнуть или засмеяться. Если вспомнить ту самую забавную сексуальную штучку. И хорошо, что не сошлись.

Чтобы тогда делал Вася всю оставшуюся свою жизнь!? Уж лучше так, как говаривал С. Разин:

– Не доставайся ты никому!

Вот только с мороженым стало что-то не так. Больше он его вообще не ел. То чересчур сладкое попадается, то с нерусской отдушкой, то просто не хочется. Выходило так, что съел он все свое. Жизнь продолжается, в мире мороженого стало больше, а такого уже не было. И все нынешнее это скучное сладкое и очень сладкое. С добавление орехов, шоколада и обязательной толики пальмового жира. Нет, нет и нет!! Так вот, все это богатство было уже не для него. Сразу и бесповоротно. И только воспоминание осталось, и оно было лучше, чем просто в жизни.

***

Может быть, тут вышло, как в любви, наверное…

«ДУПЛЕТОМ» ИЛИ ПРАВАЯ НОГА СПЕЦНАЗОВЦА ВИТЯКИ

Собака состарилась. Вообще из конуры не появлялась, а если и гавкало, то, наверное, больше от того, что жизнь совсем стала несносной. Своих и то еле-еле узнает. И все ей до лампочки. Вылезла как-то раз на белый дворовый свет: шерсть битым валенком, спина колесом, а хвоста вообще не видно. Вот поэтому жена, как истинная хозяйка дома, и сказала Васе:

– Взял бы и отвел собаку к ветеринару. Ведь все равно телевизор будешь смотреть!

Рая размешивает корм в ведре. Сейчас Вася вынесет в сарай двум ненасытным. И сквозь работающий телевизор слышно, как они дружно визжат. Это их время подошло. По замечанию самого Васи, депутатское. Надо визжать, чтобы все было хорошо, а именно, еда вовремя и много. Иначе, не согласны

– Давай! – неожиданно согласился Вася. – Только один я не пойду. Это ведь через весь город идти надо. Бутылка! Да еще и деньги на лекарство.

– Ишь ты! Размахнулся! Бутылка, да еще и деньги. И так сдохнет!

Но минут через пятнадцать подошла к конуре.

– Рыжик! Рыжик!! – ласково позвала она. Какой там Рыжик, собака только голову подняла, узнал, не узнал. И глазами уже не моргает, того и гляди остекленеют в следующий миг. Хозяйка поставила миску с водой. Рыжик все ж таки вылез из конуры, подошел к белому. Всю жизнь был сукой, даже потомство раза три принес, и всю жизнь под мужской кличкой. Даже уже все равно. Лакнул два раза и залез в свое. И все сильнее во дворе воняло старой опсовевшей собакой.

Рая было уже решилась, да забыла, что сегодня воскресенье. Однако Вася возразил:

– Да ты что, это же общество защиты животных! Их же патронирует сама Америка!! А там – всегда на страже! Да и доллары им платят. Усыпят с радостью. Но ведь, двоим придется идти, вдруг собака взбесится. Думаешь, он не догадается, куда его волокут?!

Пришлось решаться. Хозяйка таки выдала бутылку из своих сундуковых запасов, Вася оделся и подошел к конуре.

Рыжик вылез и глянул вверх, на небо. Вася вздохнул. Двенадцать лет не меньше. Словно и не было их. Поводок Вася сделал из остатка алюминиевого провода в голубой оплетке. Когда продевал под ошейник, все руки стали грязные от старой шерсти и запаха. Рая открыли им дверь, и пошли они со двора. А Рыжик уже знал куда. К другу Васиному, у него ружье есть, а закуску найдем.

Друг соответствовал моменту. Не стал говорить, что занят, что нет пороху, только поинтересовался какой дробью, утиной или может быть, самой картечью. На что Вася резонно ответил, что лучше всего было бы спросить непосредственно у клиента. Клиент был не против, хвостом махнул. Вот так, компанией, в три живых тела, покинули улицу, и пошли к лесу.

Там овраг и там наша общая городская, областная помойка. Официальная и неофициальная. Раньше тут пионерские сборы были, флаги шумели и ночные костры. В глубине оврага прятались индейцы. Много чего еще было…

А теперь только комиссии приезжают. В основном же, все свелось к повышению налога на обслуживание. Она и сейчас, эта помойка, дымилась и воняла разными человеческими вещами в себе, будь то остатки из рыбного цеха, либо же просто гаражные тряпки заодно с отходами строительства. А вот теперь и там будут трупы любимых домашних животных. Как у наших историков, которые пишут в своих московских институтах историю государства.

Вася и его друг пошли на свое место, под обрыв, тут свободно от свежего мусора, машины сюда не доедут, тут меньше дыма и лучше обзор. Рыжика оставили на привычном месте, как раз на краю обрыва. Никто к нам не подойдет незаметным, Рыжик исполнит последнюю волю хозяина. Вася и его друг устроились на ящиках, нашли доску-стол и стали провожать, и лето и Рыжика в последний путь. Хорошая была собака, но и лето тоже не подкачало. Вот уйдут они, и заберут часть нашей жизни навсегда.

Друг Васи был не только охотник, но и отменный рыбак, вот почему на столе копченая рыбка, рыбные самодельные консервы, кусок вяленого лосиного мяса. Хлеба немного, хлебом и умными разговорами нас накормят дома. И по телевизору. А тут мы – мужики. Друг Васи достал свой нож, самыми тонкими слоями нарезал кусочек хлеба и одним взмахом отмахнул кусок лосятины. Приподнялся, бросил наверх к ногам Рыжика.

Рыжик пытался махнуть хвостом и остался стоять. Стали есть и потихоньку выпивать, спешить некуда. Потом друг обронил:

– Ты Витяку Сороку знал!? На улице Пионерской жил. Он еще в области, в ОМОНЕ служил.

– Ну? – спросил Вася. В руке у него стаканчик, он принюхивается. Самогон Рая дала не тот, что положено. Надо будет не забыть сказать ей в следующий раз об этом.

– Да вот тебе и ну! – сказал друг. – В командировке своей поехал на автоцистерне за водой. А привезли его без одной ноги, цистерна вдребезги. Вчера моя тетка к ним ходила. Мать плачет. Собирается ехать в госпиталь.

– Фугас? – спросил Вася.

– А то! – ответил друг. – Его мать моей говорит: хоть поцелую, хоть поглажу последнюю ножку сыночку, пока она еще живая, пока он еще не в себе. Мать ей еще молитву переписала. Пишут обое, и плачут…

Выпили за здоровье соседа.

Но все равно было хорошо. Потом Вася встал, прошелся наверх, навестил кандидата. Рыжик стояло в одном и том же положении, что-что, а команды оно выполняло строго, дотошно, как чиновник из рассказов Чехова. Вася погладил его по спине, в том месте, где более-менее чисто. Вздохнул, снял провод, ногой передвинул еще живое…

– Ты свободен, мой друг!! Ты свободен, ты птичка, для тебя демократия вкруговую! Только подвинься еще немного, вот сюда.

Рыжик выполнил приказание и махнул хвостом. Думает он им, что ли!? Голова хоть и опущена, но все равно смотрело вдаль, в степь. Там вдалеке жили наши соседи, желающие нам всем новых мук. Вася спустился вниз, и стали поспешать. Бутылку допили, рыбку разделили и договорились по пиву. Вася поднял лицо вверх. На фоне самого темно-зеленого вечернего осеннего неба торчала мудрая морда собаки. Хозяин подал голос:

– Эй вы, там, наверху! Рыжик! Ты еще живой!? Смотри сюда, а не в ту степь! Сейчас для тебя вылетит птичка, не шевелись!

Друг достал патроны, зарядил ружье, вскинул стволы вверх

– Внимание! – сказал он. – Снимаю!!

Снизу и вверх раздался брызжущий грохот. По пьянке, и в честь Витяки, друг стрелял дуплетом, хотя и бекасиной дробью. И вот оно!! С новой яркой и молодой болью глаза, свод черепа и жизнь собаки брызнули на горящий ясно-зеленый небосвод. Собака исчезла – осталось только туловище без головы, отброшенный мусор по этой жизни.

О! это чувство полета-смерти по нескончаемому и вечному, сияющему куполу – окончания жизни. Единственный, и в последний раз… Самый главный момент в жизни каждого живого существа!!

***

В понедельник утром, за завтраком, Рая поинтересовалась, каким лекарством усыпили собаку

– Дуплетом – сказал Вася – И никаких мучений.

– Опять заграничное. – вздохнула жена. – Для людей такого и не достанешь.

– Отчего же – сказал Вася. – Если постараться…

И принялся за вторую большую кружку чая, которым он прогонял похмелье. Вчера они так и не дошли до пива, посчастливилось купить бутылку. Зато они опять пошли на свое место, и там, в темноте уже, осень, темнеет рано, нашли тот самый кусок лосятины, который им оставил Рыжик. И сам он тоже был где-то неподалеку. Но его уже не видели, но помнили и не наступали.

Все же остальное было частностями общей жизни на земле.

А собачья душа Рыжика, суки, названной мужским именем, уже давным-давно уплыла из этого мира лохматым, рыжим и бойким щенком. Он уже попробовал на вкус Васины ботинки, а через неделю надгрыз раины сапоги, и за это будет наказан двумя ударами по хвосту куском голубого электрического провода, которым вели скрытую проводку в доме. О! эта сладкая прошедшая жизнь!

– Она-то хоть не мучилась? – спросила потом Рая.

– Да ты что! – искренне ответил Вася, – да у нее, можно считать, улыбка была на все сто, а глаза, во все стороны так и разбежались! Хорошо!!

– И все равно жалко – сказала Рая. На ходу Вася прижал ее голову себе к груди. Крепко прижал, а потом вспомнил все, и содрогнулся. Рая думала, что он опять и пыталась освободиться

– Хватит, хватит… – вскрикивала жена. – Давай лучше вечером!!

Но было уже поздно. Это у них такая ласка была радостная и чтобы опасность присутствовала. Ведь мы все – живые и теплые!! И глаза наши в одну сторону…

***

Но потом Вася думал почему-то совсем не так. Как оно там, на помойке. Заметят ли что там изменилось? А если не заметили, то пусть все знают. Это холодные, отчлененные ножки Витяки, друга детства, так и будут всю нашу жизнь, нам на стыд, Васе на горесть, бегать на нашей общей помойке дуплетом. Особенно правая, откромсанная. Но зато теперь рядом, и по всем российским новым помойкам скачет, веселый щенок, типа поэта Рубцова. В ошейнике из голубого провода.