Хроники Нордланда. Грязные ангелы

– Кажется, – сглотнув, сказал Гарет, – я знаю, куда деваются дети из дома Барр. Ты говоришь, она ведьма?.. Так почему не некромантка? Всё ещё хуже, чем мы с тобой думали, Марчелло. Мой брат… Господи, что они там делают с моим братом?!

– Позвольте, патрон… – Марчелло осмотрел и перевязал руку Гарета. Потом они сожгли тело девушки, собрали и сложили тела погибших людей Гарета. Герцог сам, склонившись, закрыл глаза Роберту, прошедшему с ним всю Европу.

– Прощай, Боб. – Сказал тихо. – Покойся с миром… У меня не осталось ни одного оруженосца. – Посмотрел на кнехта, который защищал его после гибели сквайра. – Как тебя зовут?

– Матиас Рут, сэр. – Ответил высокий, чуть полноватый, но даже с виду сильный и ловкий парень со спокойным и приятным лицом.

– Тебе повезло, Матиас. Ты теперь – мой армигер. Не на время – навсегда. Ты отлично сражаешься и не истеришь при виде чудовищ.

– Я просто исполнял свой долг, сэр. – Блестя глазами от неожиданно свалившейся удачи, произнёс Матиас. Стать армигером принца крови! Это была прерогатива знатных юношей, которые проходили такую службу прежде, чем самим стать рыцарями! Ему, простому парню из рыбацкой деревни в Далвегане, о таком и мечтать не стоило!

– Марчелло, в деревне надо найти людей, чтобы принесли тела на «Единорог». Возвращаемся домой. И как можно скорее. – Сказал Гарет устало. У него болела рука.

Уснув под вечер на своём любимом месте, на берегу, Алиса увидела удивительный сон. Ей приснилось, что она вернулась домой, загнала гусей на хозяйственный двор и вдруг явственно услышала голос Гэбриэла, говорившего: «Хозяйка, холодного сидра, живо!». С радостным криком Алиса бросилась к нему, но между ними неожиданно разверзлась пропасть, в которую она едва не сорвалась, чудом удержавшись на краю… Гэбриэл остался на той стороне, а она – на этой! Закричав его имя, Алиса проснулась от собственного крика. Солнце клонилось к западу, позолотив речную гладь, стены замка, крылышки стрекоз и спущенные паруса роскошной морской шхуны с фигурой единорога на носу, высившейся над всеми остальными судами. Но любоваться величественной красавицей было некогда: гуси уже потянулись к дому по знакомой тропинке. Пересчитав их и натянув шапку, Алиса поспешила за ними.

К «Дракону» в этот момент подъехала кавалькада всадников, роскошно одетых, на богато убранных породистых конях. Алиса, загоняя гусей на хозяйственный двор, на всякий случай ниже надвинула шапку и начала почёсывать меж пальцами, но вдруг услышала до боли знакомый голос, и задохнулась, тут же забыв обо всём на свете.

– Хозяйка! – Крикнул Гэбриэл. – Холодного сидра, живо!

Алиса живо обернулась и увидела его: высокого, стройного, черноволосого… Сорвала шапку, завопила:

– Гэбриэл!!! – Бросаясь к нему. Он развернулся, как ужаленный, и Алиса ахнула, раскидывая руки и тормозя на ходу: это был не Гэбриэл! Он был дивно похож, одно лицо, одна фигура, лишь глаза ярко-синие, да не было шрама на губе, изменившего бы очертания рта. Алиса остановилась, чуть не упав, и он быстро схватил её за руку:

– Стой! Кто ты?! – Спросил родным, до боли любимым голосом, и Алиса в ужасе уставилась на него. Ему пришлось повторить вопрос, больно сжав её руку, и только тогда Алиса очнулась.

– Я?! – Она тщетно попыталась вырвать руку. – Я племянник Нэша, Юхан…

– Брось, что я, парня от девки не отличу? Почему ты назвала меня Гэбриэлом? Кто ты такая?!

– Пустите меня, пожалуйста! – Взмолилась Алиса. – Я ничего не сделала!

– Что вы хотите от девочки? – Подоспела Марта. – Зачем вы пугаете её, милорд?

– Не твоё дело! – Фыркнул на трактирщицу Гарет. – Ещё раз: почему ты назвала меня Гэбриэлом? Отвечай!!

– Так её жениха зовут! – Марта потянула Алису к себе. – Она давно его не видела, обозналась…

– Пошла вон! – Вспыхнул Гарет. – Марчелло! Девка едет с нами, она что-то знает.

– Милорд! – Испугалась Марта. – Разве можно – девочку… Как же так?! Среди бела дня…

– Заткнись, дура, ничего ей не будет! Расскажет то, что знает, и пусть идет, куда хочет! Марчелло!

Черноволосый мужчина со странным именем легко усадил Алису в седло перед собой. Синеглазый двойник Гэбриэла, забыв про сидр, вскочил на своего огромного вороного коня с пышным хвостом и подстриженной гривой, послал его в галоп, и свита рванула вслед за ним. Всплеснув руками, Марта истошно позвала Гретель, и отправила её за Нэшем. А всадники, миновав заставу, помчались по дороге вдоль Ригины, в узорчатом лесном полумраке, в мелькании теней и золотых пятен.

Нэш, едва увидев Гретель, даже не слушая её, рванул домой. И почему-то совершенно не удивился, когда Марта кинулась к нему с криком:

– Нэш, её увезли!

– Да что ж ты…

– Это сам граф Гранствиллский, сын его высочества! Что я могла?!

– Кто?! Граф? Хлоринг?!

– Ну, да… А главное, Нэш, она сама к нему кинулась! Как услышала его голос, так с ума и сошла, как закричит: «Гэбриэл!!!», да как бросится к нему! Он хвать её за руку, аж затрясся весь: почему, говорит, ты меня так назвала? Я пыталась, да он не слушал, отмахнулся от меня, как от мухи какой…

– Мы и есть для него мухи. – С горечью произнёс Нэш. – Поеду за ними, может, смогу сделать чего. Он молодой, рыцаренок этот, не может знать, кого увёз…

Оседлав своего гнедого конягу, Нэш поскакал в лес, но далеко не уехал. Внезапно резко потемнело и похолодало, ветер рванул кроны. Конь захрапел, заплясал на месте, задирая голову и выкатывая белки глаз: на дороге стоял большой волк, белый, с синими глазами. Нэш положил руку на топор – волк угрожающе пригнул голову, в упор глядя на него человеческими синими глазами.

Нэш знал, кто мог принять облик белого волка на этом острове. Поэтому беспрекословно повернул коня обратно. Бывший наёмник умел признавать своё поражение. У него не осталось выбора.

Быстро освоившись с качкой и осмелев, да и соскучившись, Гэбриэл принялся шалить: повисал на одной руке на канате, над самой водой, и вопил от восторга, пролетая над волнами и ощущая брызги воды на лице и вкус соли на губах. В эти мгновения он чувствовал себя настолько живым и свободным, насколько это вообще возможно. Ему ещё только предстояло научиться жить свободно и просто, не насилуя себя, не подавляя свои чувства и отвращение к происходящему, просто жить – но он уже почувствовал вкус этой свободы, свободы тела и духа, и, пьянея от этого ощущения, был счастлив и полон предвкушений. Он скоро найдёт Иво и Алису, и они будут вместе; все их мечты исполнятся, и всё будет чудесно… Разве может быть иначе?!.

Увидев далеко впереди поблёскивающие шпили и очертания городских башен и стен Элиота, Гэбриэл какое-то время просто не в состоянии был сообразить, что это. У него в голове не укладывалось, что это – город, что на свете достаточно людей, чтобы заселить все эти здания. Это сколько же их?!! Он оробел и растерялся, растеряв даже всю свою радость. И вот в таком вот городе, среди всех этих домов, он будет искать Алису?.. Как?! Только теперь Гэбриэл начал понимать, что натворил, предлагая им встретиться именно в Гранствилле! Но, с другой стороны – а где?.. Что он знал?.. Что они знали?! Какой у них был выбор?.. Город приближался, самый большой город Острова и один из самых больших городов Европы, и для Гэбриэла, выросшего на крохотной ферме в глуши и всю жизнь прожившего в заточении, на крохотном пространстве, его размеры и красота были шоком, он словно попал на другую планету, в другой мир, где всё было незнакомым и пугающим, а сам он – чужим. Капитан подошёл и похлопал его по плечу:

– Не волнуйся, Гэбриэл, городишко не самый большой. Кстати, местные зовут его Городом Мёртвой Королевы, и никто толком не может объяснить, почему. Но самая распространённая версия – что это в честь королевы Алисандры, которой какой-то эльфийский князь снёс голову прямо в день её свадьбы, при скоплении народа, на ступенях собора.

Гэбриэл чуть отмер, когда его воображение и любопытство были так задеты. Он начал спрашивать, кто, зачем, за что, и капитан, который был таким же любопытным и очень разговорчивым, охотно рассказал ему всё, что знал. Впрочем, знал он не много, но и то, что Гэбриэл от него услышал, было так интересно, что юноша забыл на время о своих страхах.

А «Морская дева» тем временем, поймав попутный ветер, скользила вдоль предместий большого города, достаточно близко от берега, чтобы Гэбриэл видел окружённые садами в белой пене цветущих плодовых деревьев домики, выпасы, мельницы, церкви с колокольнями, даже замки. Там кипела жизнь: он видел занятых работой людей, играющих детей, пасущихся гусей, телят и даже лошадей, при виде которых у него всегда что-то сладко вздрагивало в груди. Гэбриэл обожал лошадей, и больше всего все эти десять лет тосковал именно по ним. До сих пор больно было думать о том неизвестном коньке, которого убили под ним на мосту Редстоуна. Гэбриэл страстно мечтал о собственном коне, которого будет любить, лелеять, баловать и холить, беречь от всего зла мира… Он и имя ему придумал: Холг… Или во сне слышал это слово?.. Так же, как имя своего воображаемого друга, который в детстве всегда был с ним: Гарет.

Уже в темноте кавалькада всадников, забравших Алису, остановилась у придорожной харчевни «Герб Хлорингов». Хозяин и хозяйка, предупреждённые о визите знатного гостя заранее, всё приготовили к его приёму: спальня убрана, пол посыпан хмелем и лавандой, разожжены камины, согреты постели и вода, готов ужин. Гарет сразу же поднялся на второй этаж, позволил служанке снять с себя сапоги и вымыть себе ноги, обулся в домашние туфли, снял камзол и украшения и приказал привести к себе Алису.

Алиса, девочка умненькая, но наивная и далёкая от реальной жизни, уже успела придумать себе страшную историю. Она понимала, что такое сходство Гэбриэла и этого вельможи случайным быть не может, и в её головке родился роман не хуже романа о Гийоме и Бьянке, которого она пока что не читала, но какая разница?.. По её версии, Гэбриэл был сыном какого-то большого вельможи и претендентом на его наследство. А Гарет ищет соперника, чтобы избавиться от него. Или что-то в этом роде. В любом случае, отдавать своего Гэбриэла этому вельможе она не хотела ни за что. И потом, как бы там ни было, а Драйвер был их хозяином, и побег от него, наверное, считался большим преступлением?.. Хорошим он был, или плохим, но они с Гэбриэлом принадлежали ему! Расскажи Алиса всё этому властному человеку, и что?! Он вернёт их обратно! Или накажет… Алиса интуитивно чувствовала угрозу всему, о чём мечтала, что хотела построить вместе с любимым, и решила не выдавать его любой ценой. Она и так его обидела; но не предаст ни за что! Робко присела напротив Гарета на краешек стула, на предложение что-либо съесть помотала головой.

– Кто ты? – Спросил он, отламывая куски пирога с олениной, макая их в подливку и отправляя в рот. Алисе стало жутко: он смотрел, как Гэбриэл, говорил, как Гэбриэл, он даже пах, как Гэбриэл, свежим распилом ясеня! Как могло такое быть?!

– Что молчишь? Боишься?

Алиса кивнула. Гарет поморщился.

– Я не ем на ужин девушек, и не покушаюсь на их честь. Каждая вторая на этом Острове спит и видит себя в моей постели, так что мне нет нужды применять силу. Поверь.

Алиса быстро взглянула на него. Он был красив, как Гэбриэл… Даже, наверное, красивее. У него были настолько синие глаза, что их синева, казалось, текла и плавилась, завораживая взор и даже немного пугая. Взгляд его был теплее и беспечнее, чем у Гэбриэла, а вот рот, не тронутый шрамом, напротив, был жёстче и холоднее. Линии и выражение его рта были чуть капризными и очень высокомерными; чувственность и в то же время холодное высокомерие этого рта могли свести с ума – и сводили женщин всех возрастов и рангов. Алиса не знала этого. Для неё он был человеком, страшно похожим на её Гэбриэла, человеком, который мог причинить её Гэбриэлу зло. Поэтому его похвальба осталась ею не понята и даже не услышана. Она прижала к груди кулачки с крепко переплетёнными пальцами, и уставилась на массивное золотое кольцо с печатью: лилия, грифон и меч, – лежащее на столике рядом с перчатками из мягкой рыжей кожи.

Гарет тоже рассматривал Алису, и видел перед собой прелестнейшее существо на свете. В свете очага и свеч она казалась ещё прекраснее; её тонкое лицо, огромные глаза в мохнатых ресницах, нежные губы и изящная шея тревожили и притягивали его. Похвастав своей популярностью, он пытливо взглянул на неё, не заметил никакого отклика и даже слегка обиделся.

– Так кто же ты такая? – Спросил, не дождавшись никакой реакции на себя, красивого.

– Алиса.

– Алиса… а дальше?

– Нет никакого дальше, господин. Я подкидыш. Я просто Алиса. – Она говорила так красиво и нежно, держалась так изысканно, что Гарет не верил ни единому её слову. Подкидыши не выглядят принцессами инкогнито; принцессы – не пасут гусей под видом мальчонки-пастушка. Такое бывает только в романах и сказках, а Гарет Хлоринг в сказки перестал верить в три года, когда пропали его брат и мама. Здесь было что-то не чисто, и его это раздражало.

– Так почему же ты назвала меня Гэбриэлом, просто Алиса?

– Я не знала, что это запрещено.

– Не шути со мной, девчонка! – Голос Гарета стал холоднее сразу на несколько градусов. – Это очень важно для меня. И пока я не выясню всё, я не отступлюсь. И так: почему ты назвала меня Гэбриэлом?

– Я ошиблась.

– Мы так похожи?

– Нет! Я на миг подумала…Но увидела – и поняла: ничуточки, ни капельки…

– Ты не умеешь врать. – Холодно остановил он её. В нём чувствовалась сила, способная подавить и более крепкую волю. Его окружала такая мощная аура значительности, что ему даже не было нужды быть высокомерным, самый тупой человек в мире мгновенно понял бы, что перед ним очень знатный и сильный человек. Но в Алисе, маленькой и хрупкой, была собственная сила, о которой она и сама не знала… точнее, не думала. Ей было очень страшно за Гэбриэла; чем яснее она чувствовала силу и решительность этого человека, тем страшнее становилось.

У Гарета испортился аппетит. Он не мог поделать с этой девчонкой абсолютно ничего: ни запугивать, ни мучить. Слишком она была нежна, беззащитна и прелестна. Но он должен был всё выяснить!

– Что мне с тобой делать? – Спросил он вслух. Она подняла на него глаза:

– Отпустите меня, господин. Я ничего плохого не делала.

– Но ты знаешь то, что надо знать мне, глупая девчонка! – Взорвался Гарет, вскочив и заполнив собою, казалось, всё пространство над Алисой. – Ты даже не представляешь, как это важно!

– Вы ошибаетесь. Я ничего такого не знаю.

– Я хочу знать. – Жёстко сказал Гарет, схватив её за подбородок и заставив смотреть в глаза. – Кто такой Гэбриэл, где он, как ты с ним встретилась, где вы были вместе, где он сейчас. Всё! Что в этом страшного, сложного или опасного?!!

Алиса смотрела ему в глаза и молчала. В отличие от Гэбриэла, она не слышала о вражде их бывшего Хозяина и Элодисцев, не помнила случайного упоминания, сделанного, когда она страдала от боли и размолвки с Гэбриэлом. Даже если этот человек и не родственник Гэбриэлу, который боится соперника, все равно: узнав о них, об их побеге, о том, что им пришлось сделать, чтобы сбежать, этот человек, не дрогнув, выдаст их обратно. Думая об этом, Алиса молчала. Даже если он отдаст Хозяину её саму, это не важно. Так ей и надо за то, что она так обидела Гэбриэла! Хоть и страшно было очень, она молчала. Пусть. Зато Иво и Гэбриэл будут в безопасности…

Эта тихая решимость отразилась на её лице, и Гарет её увидел. Сменил тактику.

– Понимаю. – Отпустил её, сел обратно. – Он член банды, как и ты, верно?.. Все полукровки, не работающие у своих родных, – бандиты. В какой он банде? Птицы, Кошки, Змеи? А ты? Что ты тут делаешь? Шпионишь для своих? С такой невинной внешностью, должен признать, ты идеальная шпионка. Что-то крупное затеяли, а? Или за мной следите?

– Нет!!! – Изумлённо задохнулась Алиса. – Вы что?!!

– Дорогая моя, – чуть нагнулся к ней Гарет, – но ваши преступления – это единственная причина твоего молчания. Что вы натворили? Убили и ограбили кого-то, сбежали, – Алиса съёжилась при этом слове, – бродяжничаете и побираетесь, что?! И пока я не выясню, я не отпущу тебя. Я отвечаю за безопасность и покой этих земель, и угроза от какой-то банды – это моя забота. Я хочу знать всю правду, и я узнаю, поняла? Марчелло!

Итальянец, постоянно находящийся поблизости, тут же нарисовался в комнате.

– Присмотри за ней. Не трогать и не обижать, но глаз не спускать! Она мне нужна. Если кто-то попытается что-то узнать о ней… – Гарет с удовлетворением заметил, как побледнела и задрожала Алиса, – проследить и выяснить всю подноготную! Следить за трактиром, выяснить всё!

– Вы думаете, сеньор… – Осторожно начал Марчелло, и Гарет резко перебил его:

– Да, Марчелло, я это думаю. И эта девчонка – ключ к правде, первый за столько лет! Можешь быть уверен, я его не выпущу!

Запертая в тесном, хоть и чистеньком, чуланчике, Алиса свернулась в клубок и тихо заплакала. Как она соскучилась, как боялась и тосковала! Гарет разбудил её тоску; внешность его, голос, родной и любимый, запах – сотрясли душу Алисы, смутили её сердечко. Тоска так скрутила её душу и тело, что она, не вынося этой муки, зарыдала в голос, умоляя:

– Гэбриэл, вернись! Найди меня, спаси меня, пожалуйста, пожалуйста-а-а!!!

Иво приехал в Гранствилл после обеда следующего дня. Остановившись возле харчевни «Старое место», на заросшем цветами косогоре, он присел в траву, пустив лошадь пастись, и, перекусывая, стал рассматривать город.

Его предупредили, что Гранствилл намного больше Блумсберри, но слышать, представлять, и увидеть – большая разница. Такого Иво не видел никогда. Здесь Ригина, довольно большая и широкая река, делала две петли меж меловых скал, на одной из которых стоял замок Хефлинуэлл, (Иво принял его за ещё один город), а на другой, напротив замка, находилась деревня Белая Горка, еле видная в лёгкой дымке. Под скалой, на холмах, лежал город, окружённый мощными крепостными стенами с квадратными башнями и острыми шпилями. Ворота Блумсберри Иво показались отдельным маленьким замком; очень красивым, кстати. Город Гранствилл был не самым большим городом по меркам Нордланда; Клойстергем и Блэкбург, столицы Далвегана и Анвалона, были гораздо больше, но Гранствилл признанно считался самым красивым, чистым и благополучным. Здесь издавна селились самые искусные в Нордланде ювелиры; город торговал деревом и держал монополию на торговлю воском, мёдом диких пчёл и мехами, которые продавали гранствиллцам эльфы Элодис – то есть, высочайшего качества, идущие в королевский дворец и за границу. Вообще, здесь торговали всем, что давал лес: мехами, дичью, пенькой, смолой, дёгтем, древесиной, грибами, ягодами и различными травами. Здесь были богатые гильдии меховщиков, аптекарей, самая богатая и влиятельная в Нордланде гильдия ювелиров; оружейники, одни из лучших в Нордланде, в эльфийском квартале – за их клинками и кинжалами ехали со всего света. Естественно, процветание города наложило отпечаток и на его облик: Гранствилл был чистым, красивым, несколько чопорным и сонным, но великолепным городом. Когда-то очень давно, в первые века существования, город находился на том же холме, что и Хефлинуэлл, но был полностью сожжён дикарями, которых впоследствии усмирил Карл Второй Основатель. После этого, по какой причине, толком никто не мог сказать, город заново начал отстраиваться уже на другом берегу Ригины, и поначалу занимал тот холм, где теперь находилась Старая Крепость, район, примыкающий к порту, с ратушей, собором Иоанна Богослова, или просто Богословом, и городской площадью. В Гранствилле, единственном из нордландских человеческих городов, был Эльфийский квартал, где оседло проживала уникальная в своём роде эльфийская община, объединяющая и Ол Донна, и Элодис, и даже нескольких Фанна. Эльфы вели торговые дела с людьми, держали магазины и мастерские, здесь было в некотором роде посольство эльфов в Нордланде, где можно было договориться о торговле, поставках и вообще каких-либо отношениях, поскольку в города эльфов ход людям был заказан. Изначально Эльфийский квартал находился отдельно от Гранствилла, как обособленная крепость, но постепенно слился с городом и стал его частью. Разрастаясь, город обрастал улицами, площадями и новыми стенами, и теперь части старых стен внутри города становились стенами домов и границами улиц, придавая неповторимое очарование Гранствиллу. Иво видел Старую Крепость, вздымающуюся выше остального города, но ниже Хефлинуэлла на другом берегу, контуры Богослова, одного из самых красивых соборов Острова, башню ратуши… По Ригине шли суда, большие и поменьше, хоть и не такие шикарные, как «Единорог» – морские суда по Ригине не поднимались, она была широкой, но не очень глубокой рекой. Между городом и замком красовался каменный мост с высокими арками, под которыми могли проплывать даже речные шхуны с парусами, идущие в Ригстаун – постройка, как говорили, эльфов. Эльфы же приложили руку к строительству Хефлинуэлла, замка огромного, великолепного, достойного славы и величия Хлорингов, самого большого и красивого в Нордланде и одного из самых красивых и больших в Европе. Иво любовался им, забыв про еду и лошадь, гадая, кто там живёт, что это за город, и как вообще можно было сотворить из грубого камня такое чудо?.. Кровь Фанна давала ему возможность наслаждаться красотой, как иные наслаждаются едой или питьём; он получал физическое удовольствие, созерцая эту картину. Хутора, мельницы, деревни, поля и монастыри окружали Гранствилл, сколько хватало глаз, в зелени полей цвели васильки и маки, бело-розовой кипенью цвели сады, на пастбищах паслись местные коровы, палевые либо почти чёрные, с белыми ремнями по хребтам, крупные, с короткими рогами, резвились телята…

Неожиданно в городе, близком, но всё ещё призрачно-таинственном, зазвонил колокол Богослова. И тут же откликнулись большие и малые колокола во всех городских, пригородных и монастырских церквях, и округа наполнилась тягучим сладостным звоном, от которого душа Иво стянулась в узел. Он вскочил, отряхиваясь, поймал лошадь и поспешил в город.

В воротах у него спросили, кто он и зачем идёт в город. Иво, как его научил Нэш, ответил, что служит в трактире «Золотой дракон», и идёт по поручению хозяйки, Марты, за покупками и с записками к её партнёрам и родне. Показал записку от Нэша. Заплатил пошлину, два геллера, сумму мизерную на тот момент, и был пропущен на Золотую улицу. Слева были дома, построенные так тесно друг к другу, что казались сплошными, с редкими и очень узенькими переулочками между ними. Все первые этажи этих домов были лавками: аптекарей, алхимиков и травников, справа – такие же добротные и большие дома и ювелирные лавки с заманчивыми цеховыми вывесками. Улица была вымощена камнем, кругом были цветники, кусты сирени, набирающие цвет, по стенам вились плющ, девичий виноград и хмель. Лошадь пришлось оставить в конюшне у ворот, чтобы не пакостила на улицах; Иво заплатил за её содержание талер, и получил деревянный номерок. Ему нужно было пройти до главной площади, свернуть направо и найти улицу Тихую; там, в угловом доме, жила сестра Марты, которая должна была приютить его и помочь с заказами и расспросами. Иво дошёл только до главной площади, где и застыл, не в силах отвести глаз от Богослова.

Главная площадь Гранствилла была местом людным, шумным и красивым. Здесь стояла посреди искусственного пруда, созданного эльфами, конная статуя Генриха Великого, на поднятую руку которого считалось доброй приметой для молодожёнов повесить цветочный венок; цветы вешали и на голову, и на конскую морду, в общем, Генрих Великий стоял весь в цветах, свежих и чуть увядших. В воду бросали мелкие монетки, геллеры и пенсы, и детвора бултыхалась в пруду, отыскивая эти монетки на дне – после свадеб их было видимо-невидимо. Сначала Иво остановился перед этим прудом, с весёлым недоумением наблюдая за малышнёй, и тут откуда-то сверху полилась дивная музыка… Он задрал голову, и увидел представление, единственное в своём роде: ангелов на фасаде собора. Механических ангелов создал приезжий итальянский мастер, бежавший от инквизиции; в час пополудни они выплывали из распахнутых ажурных створок высоко на фасаде собора, под хрустальную простенькую мелодию кружились в танце, расправляли крылья, поднимали руки, и исчезали обратно. Длилось представление пять минут; всё это время Иво, видевший подобное впервые в жизни, стоял, оцепенев, с мурашками по коже, с комом в груди… Это действо показалось ему таким дивным, таким прекрасным, таким… волшебным! Только ради этого стоило жить, стоило рисковать жизнью и терпеть любые муки – так ему казалось в эти минуты! Настоящие ангелы! От природы склонный к мистике, немного экзальтированный, совершенно не похожий на Гэбриэла, Иво был сокрушён великолепием собора, сладостью колокольного звона, чудесным танцем ангелов. Люди входили в собор, и из открытых дверей Иво слышал пение, от которого душа его трепетала и улетала куда-то… Робея, но жаждая послушать по-настоящему, он дерзнул войти внутрь. Сердце его, смутно тоскующее по чему-то такому, запело от счастья: он пришёл, куда надо! Мягкий цветной свет из оконных виражей, торжественность, пение невидимых певчих, обстановка, запахи – всё это окончательно сокрушило его дух, и он, упав на колени, молитвенно сложил руки. Те молитвы, которым когда-то учил его дед, он забыл, но устремился к Богу всем сердцем, очнувшись лишь, когда молодой священник коснулся его плеча и тихо сказал: