скачать книгу бесплатно
Погода радовала. Тропа привела ребят на зеленую поляну, освещенную восходящим светилом. Деревья там расположились двумя полосами. За первой полосой проходили оздоровительные тренировки для мальчиков, а за второй – для девочек. Вот такие хитрости. Никто не припомнит, когда эти живые воротца появились. То ли кто-то специально рассаживал, то ли природа захотела в дебрях Вудлэнда нарисовать что-нибудь необычное… В общем, ничего конкретного не скажу. Уточню лишь тот факт, что однажды одному очень сообразительному малому, занимающемуся рекламным бизнесом, пришла идея, как привлечь клиентов в лагерь «Глубоколесье». В восемьдесят четвертом году в пункте «Спорт» было написано: «Занимаясь спортом на территории лесной поляны лагеря «Глубоколесье», вы обязательно почувствуете райское наслаждение от занятия оным там». Звучит красиво, простенько так, со вкусом воздушных ванн. Комментарии излишни. (Не верите? Могу газетную вырезку показать, я такими вещами занимался когда-то.)
– Разделяемся! Мальчики остаются здесь, девочки идут на вторую поляну! – гаркнул главный.
– Где встретимся? – спросила Роззи у Мартина
– Прямо здесь. Как закончится, ждем друг друга.
Розалита пошла с девочками на другую поляну.
«Раз! Два! Три! Закончили упражнение», – командовал тренер мальчиков.
Лес вокруг поляны дышал свежестью. Сосны беседовали о чем-то в поднебесье. Хорошо им. Честная и устойчивая демократическая система. Расти, сколько нравится, говори, что хочешь, и за еду бороться не надо – все довольны. Поправки и реформы не ожидаются. Одно упоминанье о революции заставит их расхохотаться всеми своими иголочками. Не жизнь, а сказка, поэтому и живут столетиями. На ветках красуются темно-коричневые и изумрудные бубенцы – слезы счастья. Сами вечнозеленые – каждый день праздник. Жаль, что порою появляются варвары и грабят их беззащитное доброе государство. Просто так, по собственному хотению. Поэтому среди гущи растительности рождаются лысины – черные, приметные признаки существования человечества. Не путайте лысины с полями! Поля в Вудлэнде это своеобразная беспристрастная рекламная пауза в зеленом сериале деревьев. О них поэты здешние стихи слагают. Марти тоже пробовал сочинять, но не сложилось. Картину представляет, а перелить в смышленые значки-слова не может. А вот у Розалиты бы получилось.
Ну да ладно! Трудно думать, когда тут, на земле, тренер из государства людского с очень нудным голосом что-то лепечет. Подкашивает картину. Мартин выполняет задачи механически. Думает о том, как замечательно жить в стране деревьев. А потом волею стандарта жизни среди подростков из государства людского и, как нам сказали, разумного, начинается обыкновенная болтовня неведомо о чем.
Прошло около пяти минут, в течение которых Мартину двадцать пять раз приходила мысль о том, что он находится в группе навечно двенадцатилетних скаутов. Детство не всегда кажется таким приятным, когда к тебе обращаются как к ровеснику и требуют выражать в себе признаки и свойства того возраста, который ты частично или полностью покинул. Хвастовство и геройство, доказанное лишь словами, летело со всех сторон. Возникали споры.
Что-то рухнуло впереди. Лес взорвался. Взвыло на макушках сосен. Голос Розалиты. Истерический вой донесся до Мартина, взбудоражив все его чувства.
«Пошла к черту!»
– Роззи! – вскрикнул Мартин и рванулся в сторону второй поляны. «Покидаю ваши дурацкие разговоры!»
Ворвался на вторую поляну. Получив направление, помчался напропалую за обиженной девицей. Вдалеке увидел образ: «Роззи, подожди!» Но она ничего не хотела слышать. Что-то заставило её лететь со скоростью лошади. Мартин несся вдогонку. Яркие лучики то и дело залетали в глаза. Бежал почти наугад.
Тихо.
Он потерял ее из виду. «Где же ты? Куда побежала?» – продолжал кричать, ожидая ответа. Бессмысленно. «Видать, безумно злится!» – думал про себя.
Впереди деревья расступались перед огромным открытым полем с высокими холмами. В центре его было большое дерево, а вокруг – зеленая сочная трава. Пахнуло чем-то болотистым. Розалиты нигде не было видно. Остановился перевести дыхание. Сердце стучало. Побрел вперёд, пересекая холмы. «Наверное, она убежала через это поле дальше в лес!» – увлекся размышлениями юноша, как вдруг запнулся обо что-то железное. Остановился, посмотрел под ноги и увидел ржавую табличку с рельефной надписью:
«KEEP OUT».
Раз уж начал путешествие, раз уж вступил на путь быстро обновляющихся декораций, ожидай сюрпризов.
Дыхание на миг исчезло. В глазах потемнело. Какая фантастическая реализация! На обратной стороне таблички было написано: «Мастерская Эллиота Райана, 1945 год». Лицевая сторона действовала безотказно. «Держись подальше» …
Коротко и ясно. А впрочем, лучше об этом не задумываться. Может, привиделось, не выспался? Ниже «KEEP OUT» мелким почерком было написано «Счастье детям». «Как они правы!» – трусливо хохотнул Марти.
Рванулся вперед. Ни в какие рамки не лезет! Фантазия, видно, вылезла за границы дозволенного.
* * *
Розалита вела себя тихо.
Всё пошло не по ее плану, а когда что-то шло не по плану, она злилась как дьяволенок, срывалась по всякой мелочи, бесконечно погружалась в себя. Лепетала что-то вслух, пела. Любые мелкие звуки раздражали ее. Разделение мира на мужской и женский – что хуже можно было придумать? Кто-то смеялся за ее спиной – думала, что над ней, и начинала приходить в ярость. Роззи делала упражнения развязно и постоянно вглядывалась в сторону леса. Она была не очень счастлива. Вдруг, на благо двигателя сюжета, к ней сзади подступила некто и легонько, но вызывающе ее толкнула, как будто кто-то намеренно ее перед этим пощекотал, спровоцировав бессмысленную дерзость.
– Эй, как тебя зовут, красотка? – дерзнула девчонка.
– Розалита.
– Что? Повтори! – шипела она. – Ты слишком тихо шепнула.
– Я? – Роззи растерялась, а сердце заколотилось.
– Ты! – нападающая толкнула.
– Кто я – неважно! А ты, вижу, из команды мужеподобных женщин с собачьей мордой и плоской грудью, – сказала Роззи скороговоркой. – Живешь по закону «Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять». Слушаешь глупую музыку, носишь лохмотья слепого пошива, брошена на произвол мальчишеского выбора. Всегда готова к приключению. Ох! Страдаешь воздержаньем – никто тебя не любит и так далее…
– Что?
– Господи, она еще и глухая! Куда катится мир! Обычно говорят «Что слышала».
Нападающая стала угрожать, кричать нелепости, толкаться (возможно, не рассчитывая изначально на такой масштаб конфликта), но Роззи уже ничего не слышала. В голове все расплывалось от ярости. Она не заметила, как добралась до точки кипения, после чего вспыхнула во всю свою мощь.
– Пошла к черту! Пошла к черту! А-а-а-а!!! – заорала во всё горло Роззи и рванулась прочь без оглядки.
«Я вас всех ненавижу! Изверги! Что я сделала? За что?» – произносила Роззи голосом, поочередно переходящим от истерического крика к исходной точке тихого сопенья. Слёзы бежали по щекам и летели на землю. С силой рвала препятствия. Мчалась вслепую. Не замечала, как под ногами хрустели ветки и шишки, как солнце проскальзывало сквозь деревья, ослепляя секундной микровспышкой. В мгновение ей послышался крик Мартина – друга, который не бросит её: «Роззи, подожди!» Но эмоциональная обида была настолько глубока, что Роззи не могла остановиться ни перед чем, пока буря в разуме не утихнет, пока всплески эмоций не выйдут наружу. «Где же ты? – повторяла она шепотом крики своего друга. – Куда ты побежала?»
Розалита выскочила на открытое пространство. Утренняя звезда сияла в полную силу. Девица устала. Дышала полной грудью. Перед глазами оказалось поле, освобожденное от захвата деревьями. Возвышенность, огромный дуб в центре. Прорвался-таки. Хотя не ясно, что он делал в сосновом Вудлэнде. Красивая трава, сочная. Пахнуло чем-то болотистым. Неужели весы равновесия? Те самые весы, которые позволят ей успокоиться и вернуться обратно?
Роззи отдышалась под ветвями одинокого героя-великана. Тысячи иголок щекотали душу милыми прикосновениями. «Место, где рождается любовь», – подумала она. Несколько больших ветвей расстелились по земле. Мягкая кроватка. Дуб полностью закрывал палящие лучи солнца. Ветерок шелестел листочками. Прохладно. Так хочется любить! Райский уголок в центре зеленого океана. Роззи чуть было не замечталась, как вдруг злая мысль словно отстрелила с языка: «Пошла к черту, стерва!»
Спрыгнула с ветки и, захлебываясь в мыслях, полетела вперед, на ту сторону леса.
Розалита Хьюз! Твои действия не оправданы. Твоя злость и ненависть напрасны.
«Здесь всё заканчивается, – злилась Роззи. – Лагерь. Какой лагерь? Тьфу! Пора вернуться домой и продолжить свою унылую жизнь. Закончить учиться, потом горбатиться на какой-то удручающей работке, которая меня убьет! Каждый день, каждый день придется терпеть. Крутиться, вертеться! Права Юлька! Права: «Ваш долг – вдалбливать нам прописные истины, наш долг повторять их, не думая». Права, черт возьми! Идите вы все! Я свободна! Я свободна от всех и от каждого в частности».
Роззи хотелось бороться с чем-то.
«Эй-эй! Стоять! Вернись обратно, дурочка!» – говорил протухший внутренний голос, эхо общественного устройства и тысячелетних привычек.
– Иди к чёрту! – выкрикнула Розалита вслух.
Сбавила шаг. Дальше вновь рванула трусцой. Запнулась о какую-то железку и едва удержалась на ногах. Бежит. «Лес продолжается» – заметила она про себя, оказавшись на холме. За холмом он становится гуще. Роззи неслась без устали. А казалось, что это весы равновесия. Нет, это – переход. Переход во что-то другое. Теперь путь назад будет иметь последствия.
«Развернуться и уйти? Простить унижения и грубость? Да, не в первый раз», – говорил голос протухшего разума.
«Или идти вперед одной?» – спрашивал голос свободного человека.
«Да, но зачем?»
– Верно, я возвращаюсь! – закричала Роззи вслух.
«Стоять! Куда это ты возвращаешься? Совсем покатилась! А ну-ка пошла, пошла дальше!»
– Ладно, раз уж ты так хочешь…
В памяти завертелся урок истории, старый черно-белый фильм с Джеймсом Стюартом, в особенности слова: «Они читают учебник истории о свободе, но это так отвлеченно, а свобода – это слишком бесценная вещь, чтобы ее хоронить в книгах. Ее нужно держать перед собой каждый день…» Роззи поняла, что поступает правильно.
Лес вновь окутал Розалиту своими объятиями. Сейчас он из тихого пушистого котенка превратился в опасного хищника. Густой, неприступный. Воздух был жутко приторным, пьянящим. Завлекало. Ниточки паутины тщетно пытались спасти девицу…
Злость стихала, но грань ее была еще высока. Теперь в плачущей душе осваивался необъяснимый страх.
«Может, этот лагерь заброшен, потому и не отмечен на карте? – задала себе вопрос Роззи, который обсуждался ещё в столовой. – И почему я – мы – так уверены, что это лагерь? Найду его».
Глава 5. Мартин Хилл
Мартин родился в городе для молодежи, месте, озаренном вечной романтикой и несокрушимыми семейными ценностями.
«Любить друга – любить себя» – это про тех людей, кто живет в residential part. Собственный микромир, созданный исключительно для семьи и ее процветания. Кварталы становятся большими дружными семьями.
И семья Хиллов не избежала подобных привычек. Родители купили дом на окраине в 92-ом, когда вдруг освободилось местечко на светлой улочке рядом с домом семьи Хьюз. Никому бы сейчас не хотелось припоминать, сколько усилий приложил Брайан Хилл, чтобы его заполучить и доказать столь прилежному бывшему хозяину, что всё будет в порядке и беспокоиться не о чем. Видите ли, продающий боялся, что его родное жилище может попасть в плохие руки. (Помню Брайана со школьной скамьи, он был моим учеником в школе имени N (не называю её, потому что хочу остаться инкогнито), мы во внеурочное время с ним ходили на те самые фильмы вроде «Назад в будущее» и «Клуб Завтрак», он взрослел на моих глазах).
Счастливая семья.
Какая-то сказочная искорка выделяла дом в глазах соседних: быть может, вечно сверкающая свежестью краска цвета рождественского снегопада; может быть, абсолютная ухоженность, из-за чего дом был похож на игрушку; солнечная сторона улицы или улыбка Беатриса Хилл, выглядывающей на улицу из окошка кухни… Выбирайте по вкусу, что больше понравилось.
«Дом для настоящей счастливой жизни. Наверное, потому, что он подобен строгому, аккуратному и уверенному в себе человеку, устремленному в будущее» – слова Мартина.
Родители Мартина тщательно следили за растительностью вокруг участка, в частности за газоном – он был глаже бильярдного стола. Мать Мартина регулярно возилась с небольшими деревцами, кустарниками и цветами возле дома, придавая им торжественный вид. «Мартин, Роззи, терпение и труд всё перетрут. Берите секаторы, перчатки и вперед на зеленый участок. Пока не закончите новое задание и не заходите к обеду!» – такие условия часто ставила Беатриса Хилл. Сложно было работать, когда чувствуешь блаженный запах свежей выпечки. Газон казался мягким и пушистым ковром, по которому они были не прочь прогуляться босиком (пока никто не видит), а потом просто смести ногой следы, чтобы не видно было вмятин травы – это детские шалости Розалиты и Мартина. «Она не заметит!» – говорил кто-то из друзей. Отнюдь, замечала, но вовсе не злилась. На лице ее появлялась улыбка и она тихим, самодовольным голосом говорила: «Ну, маленькие разбойники, будем считать, что я ничего не видела!» А потом по-юношески хохотала.
Возле дорожки к дому стояла лавочка, на которой наши ребята проводили уйму свободного времени. Кто только там не побывал: друзья, знакомые, родные, соседи, друзья соседей, либо совсем чужие люди – прохожие. Конечно, больше всех ее удобствами наслаждались Розалита и Мартин, сидя порою часами в жаркий летний денёк и разговаривая на разные темы – всё, что только придёт в голову. А когда источники заканчивались, друзья просто играли в молчанку, либо наслаждались каким-нибудь напитком. «У тебя скоро будет ревматизм!» – шутили они друг над другом.
Внутри дом выглядел уж слишком по-семейному, особенно удивляла кухня, сооруженная в стиле пятидесятых годов двадцатого столетия. Обилие красных и серебряных тонов. Легко было войти туда, гораздо сложнее оказывалось выйти. Что-то удерживало гостя, ведь вся обстановка кухонной комнаты была настолько правильной, что заставляла остаться и выпить ещё одну чашечку кофе со сливками. Может быть, обилие цветов с поражающим воображение ароматом (розы, тюльпанчики, жасмины, орхидеи, герани, которые всегда были полны жизни и, казалось, улыбались нам); может быть, проигрыватель с дисками, исполняющий исключительно шедевры в области музыки (ла-ла-ла и так далее); а может и естественная сторона кухонной комнаты – сама пища как таковая были базисом заманчивости семейного произведения искусства Беатрисы и Брайана Хиллов, а, вполне возможно, что-то другое, более важное, что я упустил из виду. Идеал, идеал, идеал – не устану повторять! Неукротимое желание остаться здесь и насладиться этими мгновениями овладело бы каждым романтиком. Важнейший закон в доме Хиллов – чистота превыше всего.
В окно льётся золотистый солнечный свет. Шелковые шторки с ромашками – загляденье! На полочках тарелки, кружки, вилки, ложки – все хочется потрогать и рассмотреть на предмет уникальности (где-то здесь бушуют Том и Джерри, да-да, чуть правее последней тарелки, возле холодильника). Выглянем в окно. Улица словно нарисована на бумаге с четкими и жирными гранями всех предметов. Бац! Вспышка! Отразилась и стрельнула по глазам.
Как будто Кэтрин Хепберн сейчас начнет готовить, как в том фильме… Помните?
Некоторые оптимисты и самозабвенные мечтатели утверждают, что чудеса происходят за каждым углом. Кухню семьи Хиллов они бы назвали вереницей открытых чудес для всех и каждого, путешествием во времени, застывшим обстоятельством образа действия.
Мартин открывал холодильник, доставал оттуда коробку с холодной пиццей и ставил подогревать в микроволновку, тем временем удобно усаживаясь. Играло радио, что-то мягкое из семидесятых. «Подогрей пиццу» – лежал клочок бумаги в коробке. – «Что я и делаю! Уже любой дурак запомнит эти приказанья, – думал про себя Мартин и немножко улыбался. – Всё как обычно. Но спасибо, мам, за то, что всегда мне это напоминаешь». Доставал пакет молока, на нем такая же штука: «Не пей холодное молоко!». «И не надоедает ей это вытворять?» – думал парень.
Горячая пицца делала Марти счастливым. Хотелось, чтобы секунды длились в десять раз дольше. И, безусловно, хотелось добавки, несмотря на то, что он не съел и эту; ему казалось, что его желудок – черная дыра. Вдруг на кухне появлялась Роззи, которая не могла удержать легкой как перышко улыбки. Она только что забежала в гости к Мартину, даже не постучавшись в дверь. И не нужно – по шуму походки узнать можно. «Вкусно пахнет! – говорила она с хитростью. – Не надоело грызть одну пиццу?» И хохотала. Рассматривая внимательно кухню, опять хихикала над причудами настоящей женщины – Беатрисы Хилл. А потом начинала взахлеб читать какую-нибудь очередную сплетню.
«Я буду Моной Сакс, а ты Макс Пейном[5 - Мона Сакс, Макс Пейн – герои компьютерных игр «Max Payne» (2001-2012).]!»
«Это еще зачем?»
«Будем охотиться на уток!»
Потом Роззи пела:
Позвони мне. Когда тебя я нужен, позвони мне.
Мы одиноки и теряем время. Особенно ночью.
Малыш, если ты веришь мне. До рая один шаг всего лишь.
Иди туда, ко мне навстречу.[6 - Песня Bad boys blue – Dance the night away (1986)]
Марти улыбался; Роззи продолжала:
Тик-так
Тик-так
Тик-так
Чего ты ждешь?[7 - Песня Gwen Stefani – What are you waiting for? (2004)]
Они делили между собой завтрак, а затем ели, поглядывая друг на друга чаще, чем на то, что кушают. Шутили друг над другом, стреляясь солнечными зайчиками от вилок. Затем бежали смотреть сериал «Друзья» (повторы), который дарил им незабываемые моменты радости, всплеск эмоций, счастье. Хохотали до разрыва глотки! Мартину больше всего нравился Чендлер. Одно время ему даже хотелось встретиться с Мэтью Перри, исполняющего эту роль, и добавить несколько кадров в свой фотоальбом. А Розалите по душе был Джо. Моника, Рэйчел, Фиби, Росс – все эти имена то и дело вертелись у друзей на языках.
Выйдем из кухни, пройдём по лестнице на второй этаж. По пути приметим несколько чудеснейших картин, писанных масляными красками. Все они были посвящены природе.
Дверь в мир Мартина Хилла была красивой. На ней висел постер фильма «Теплый дом на краю бесконечного леса»[8 - «Теплый дом на краю бесконечного леса» – кинофильм 2003 года с Келли Сэд в главной роли. Фильм снимался в городе для молодежи и Вудлэнде. После этого фильма Келли стала звездой. Летом 2004 года в кинотеатрах фильм выходил вторично.], где был изображен его улыбающийся кумир на фоне сказочного древесного мироздания. Внизу подпись: «Келли Сэд». Под плакатом Хилл написал от руки: «Придёт время, и я тебя увижу» – на что искренне надеялся.
Открыли дверь. Сразу же в глаза бросились полки, где лежали компакт-диски в особо установленном порядке, а избранные Марти хранил в специальном месте и редко брал даже в руки, тем более давал кому-нибудь, старался вытирать отпечатки пальцев с коробки, чтобы они всегда выглядели как абсолютно новые. «Представь, что этого нет! Значит, ты это не видишь, – никогда не переставал он повторять заезженную фразу тому, кто хотел попросить на время драгоценную вещь. – Знаешь, я не люблю давать в долг личные вещи. Я не ростовщик!»
Мартину не везло с должниками. Зато Роззи была его лучшей клиенткой. В отдельное место он положил диски с фильмами Келли. В полку с ключом. Всегда проверял на месте ли они и не любил говорить про это с посторонними.
Каждый человек со своими причудами. В хорошем смысле слова.
Кровать находилась справа. Мартин всегда аккуратно застилал её. Все-таки любил порядок. От матери, наверное. На шторках красовались большие буквы, вырезанные из картона разных цветов, обведенные фломастерами, которые составляли два слова: «Мартин» и «Розалита».
Глава 6. Теплый дом на краю бесконечного леса
[9 - Исполнительница главной роли – Келли Сэд выиграла «Оскар» за «лучшую женскую роль» в 2004 году.]
О, этот скучный мир!
Я расскажу вам эту историю, если вы не видели фильма.
Эта девочка, маленькая принцесса, родилась солнечным утром.
В момент рождения крохотную красавицу называли нежным бутончиком, незабываемым в жизни счастьем. Имя никак не могли придумать, возникла суматоха, а затем беспокойный язычок родителей вдруг шепнул «Альма». И с того момента новорожденную звали так. Счастливые супруги кружили вокруг нее, громко восклицая божественное слово. А дитя так и вырывалось, так и стремилось к свету. Свету, который каждому ребенку кажется раем, прекрасным и беспечным.
Детство ее прошло бурно и как у всех. С ранних ступеней обучена была хорошим манерам и не знавала зла в своей душе. «Я всегда рада вам!» – говорила она гостям при встрече, улыбаясь. Ласково обращалась со всеми, не избирала собеседников по качеству и росту. «Не королевского ли она роду?» – задавались вопросом друзья молодожен. «Нет, – застенчиво отвечали они. – Наша доченька из простых людей, что живут и здравствуют при среднем достатке. Добротой своею она способна растопить льды мира, а красотою спасти его от гибели». Глаза девочки были безмерно глубоки. Блики их отражали главные истины человечества: жизнь, любовь, счастье. Но во время праздничной церемонии она внезапно принимала стратегическое решение забраться под стол и вылезти с другой стороны.
Ее личико часто приобретало странноватое, не по-детски серьезное выражение. Будто она что-то понимала. Понимала нечто важное, находящееся на более высокой ступени понимания. Будто мир для нее давно стал известен и скоро станет скучен. Будто она умнее всех докторов, профессоров и первооткрывателей, которые есть знакомые или дальние родственники по линии отца и заходят время от времени в гости, лепеча свои пламенные речи. «Взрослая жизнь – это лишь усталое детство» – говорила она и улыбалась глазами в гостиной при виде нарядных гостей. Гостям такая особенная улыбка приходилась по душе. Она казалась взрослой женщиной под маской ребенка. Какая взрослая мысль!
Маленькая Альма была чем-то похожа на Саманту Смит (возможно, у меня получаются не всегда идеальные сравнения), девочку, которая в 1983 году сумела своим светлым детским умом и недетским пониманием подтопить лёд бессмысленной вражды двух сверхдержав.
Или на Катю Лычеву (если продолжать замечательную традицию), совершившую путешествие во имя дружбы из СССР в США в 1986 году.
Многие открыто восхищались ею.
