Лучшие эссе студентов МАХУ – победителей международного конкурса (для параллельного чтения на двух языках)

Еще в 1872 году Чарльз Дарвин писал о том, что все люди выражают основные эмоции (страх, радость, удивление, гнев, печаль и отвращение…) одинаково. Известно, что жесты помогают усилить взаимодействие с окружающими и с гораздо большей вероятностью доносят смысл речи до собеседника. Но жесты на чужой территории могут не совпадать с тем, к чему вы привыкли. Например, подмигивание у русских является признаком того, что говорящий шутит, в то время как для американцев это может быть сигналом о том, что все в порядке.

Требования коммуникации 21-го века, ориентированные на визуальное восприятие, даже породили пиктографический шрифт, такой как эмодзи. Он гибкий, непосредственный, прекрасно передает настроение и объединяет людей по всему миру. В сети Интернет есть одинаковые наборы кремово-белых, умеренно коричневых и черных эмодзи, что делает их универсально приемлемыми. Типичное американское изображение «рот на замок» размещено рядом с более русским знаком указательного пальца напротив закрытого рта, побуждая людей использовать любой из символов вне зависимости от традиций своей родной страны.

Хотя расположение людей в пространстве не может мешать при письме, в нем есть своя культурная специфика, о которой стоит упомянуть. Будучи пространственно-психологической, американская концепция приватности означает личное пространство радиусом не менее полуметра. Одна американская студентка, учившаяся в России, пожаловалась, что не может ничего купить в магазине без того, чтобы кто-нибудь не влез впереди нее. Оказалось, что она всегда держалась на таком большом расстоянии, что другие покупатели не понимали, что она тоже стоит в этой самой “линии” (или “очереди”, как это называется в Британии). Как ни странно, но сдержанные англичане держатся ближе друг к другу во время разговора, чем открытые американцы или русские.

Таким образом, овладение системой невербальных коммуникативных средств не менее важно для адекватного межкультурного общения, чем знание иностранного языка или хотя бы некоторых незаменимых слов (международных или культурно обусловленных). Речь идет не только о знакомстве с самими средствами, но и о синхронизации речевого и неречевого поведения. Общение похоже на плавание: ваши руки и ноги должны двигаться в гармонии, и вам лучше знать что-нибудь о море и повадках его обитателей. Когда их впервые бросают в воду, большинство детей испытывают восторг от того, что они умеют плавать. Некоторые, однако, спешат на берег, чтобы никогда больше не ступать в воду. Пусть же все вдохновятся на кругосветное плавание и получат от этого удовольствие!

Cross-cultural communication: culture shock or clash of cultures? / Межкультурная коммуникация: культурный шок или столкновение культур?

“We are one and different, our plurality is not antagonistic, our diversity is enriching, our identity is multiple, but we all belong to one God, one humanity.”

Sanaa Osserian

The process of globalization, which is now at its apogee, began in the 15th century, when the Europeans discovered lands unknown before. Initial shock associated with differences in mentality gave way to curiosity and subsequent exploration. The spread of Christianity, reconciling to some extent the countries of its influence, gave a spur to unification of cultures, but it did not become a universal means for solving the problems of misunderstanding, since Christianity itself was heterogeneous in different countries.

There is no single idea or system to fully unite two different cultures. The conqueror never absorbs the sub-culture completely. The mental characteristics and traditions of different people have always merged, forming amazing combinations like mixed colors on a palette. There are historical parallels, such as the development of Siberia by the Russians, as well as building the Empire by the British, determining their self-identification and attitude to other nations.

Being the heart of the Empire, England can provide countless examples of artistic influence of its former colonies. The Royal Pavilion in Brighton mixing Regency grandeur with the visual style of India and China can be regarded as one of them. The influence of Indian colonies is also noticeable in the English language and literature whereas the Russians borrowed from the representatives of the Far North methods of movement like dog sledding and kayaking, which were later used for polar research. The historical destinies of both England and Russia had a direct impact on Intercultural Communication.

Two neighbours may misunderstand each other even if they speak the same language. What happened when representatives of so original, with centuries-old traditions, cultures (English and Russian) first met? The history of Russian-British diplomatic and trade relations is usually counted from the middle of the 16th century, when the traveler Richard Chancellor brought Edward VI’s letter and in February 1554 received the tsar’s reply declaring the right of the English to trade duty-free in Russia.

The journey of Chancellor was noted in Russian Chronicles, and also sung by the British poets – William Warner and Michael Drayton. The information published by travelers, quickly spread in the English society of the 16th century. There are numerous references to Muscovy in the works of British literature and on the stage. Russian books appeared in British libraries as a result of frequent embassies, and the British had a desire to learn the Russian language. In the interests of trade, Queen Elizabeth even took care of training a staff of translators.

The English exported cloth into the Russian Tsardom and produced their own heavy cables here. Then, the English navy relied almost exclusively on Russian cordage supplied by the Muscovy Company. English merchants brought cargoes of wax, flax, tallow and ship timber from Russia. Thus, Russian resources became the main raw material for the creation of a powerful British fleet, thanks to which England was called the “mistress of the seas”.

However, in the 16th century, the difference between the goals, pursued by Britain and Russia, got clearly visible. The Queen’s interests were limited to trade, while Russian tsar persistently sought a political alliance against Poland and the Livonian order, implying aid in money and military actions, as well as dynastic ties. The wedding policy of the Russian Tsar, who proposed to the Queen’s niece, Mary Hastings, caused confusion at the English court.

Misunderstanding about the form of government, ethics and morality (evident in the works of Giles Fletcher, Jerome Horsey and other foreigners, who wrote about Russia) were not solely on the part of the British. Being abroad, the Russian tsar’s envoys wanted to be honored in accordance with their nobility and the position at court. Once an ambassador interrupted his visit being offended that the queen decided to meet him in the garden. Elizabeth I, on the contrary, gave such a reception as a sign of her special favour. After the death of Ivan the Terrible, Russian-British ties weakened and revived somewhat only under Boris Godunov, whose reign was characterized by an imperial scope of plans and active involvement of foreign masters, doctors and other specialists. For the purpose of creating a University, Godunov made an attempt to invite scientists from different countries to Russia and sent eighteen young men to study abroad (one century before Peter’s pensioners’ trips).

Relations between Russia and Britain became livelier in the middle of the 17th century when knowledge of each other’s customs accumulated. Londoners showed interest and sympathy for the events of the Russian “troubles” which were vividly described in street newspapers. In the mid-17th century, Russian ambassadors, in their turn, witnessed the state upheavals in Britain. When Charles I was beheaded, the diplomatic relations were ruptured. On the first of June 1649, Alexei Mikhailovich (to whom the execution of the monarch was an absolutely unacceptable thought) issued a decree expelling all British merchants. At the same time in Britain the Puritans closed all the theaters which since Shakespeare’s time served as a means of disseminating information about “Muscovy”. Soon after the restoration of the monarchy in England, count Carlyle (who had arrived to bridge the diplomatic gap) gave a performance at the Embassy house in Moscow on Pokrovka. This performance came at the time of the formation of the Russian theater.

As historical examples prove, economic interests can be a mighty vehicle for peace-building if fear and prejudice are not the underlying basis of nations’ protective identity. In 1698 Peter I visited England. According to V. O. Klyuchevsky’s opinion, first and foremost in the West, Peter was looking for technology. The tsar brought home 800 foreign specialists: officers, engineers, doctors … The Kingdom impressed him with its order and moderation so much, though, that the English influence can be traced in the creation and construction of the Navy, industrial manufactories, banks and other spheres of life. It was Peter the Great who actually laid the foundations of the modern trade and political relations with England.

In the 18th century Russia discovered the achievements accumulated by Western European civilization which contributed to the intensive development of its own culture. Catherine II fostered the publication of periodicals, founded an art gallery, issued an order for mandatory inoculation and showed a personal example. Thomas Dimsdale (who was invited for this purpose) would have been much surprised at the suspicious attitude of the Russian people towards English medicine as “a foreign poison”. In turn, his third wife, Baroness Elizabeth Dimsdale, in her diary tells of “wild bath rituals” she faced in Russia. At the end of the 18th century Russia sought to know the English lifestyle. The English Park in Peterhof, English embankment of the Neva and the first metal bridge over it designed by the English engineer William Hastie… are some of the countless examples of the trend. Even the term “anglomania” was invented. Alexander Pushkin softly laughed at Eugene Onegin for his glorification of the ideas of the English Enlightenment, “Homer, Theocritus, he jeered, But Adam Smith to read appeared.”

Although English kings and Queens did not invite Russian specialists on purpose and there was no obsession with everything Russian or Soviet, the England’s interest to Russian culture was noticeable. One of the most striking examples is the appearance of “The Brothers Karamazov” translated by K. Garnett, a prominent interpreter from the Russian language. That book made Dostoevsky extremely popular in England. In the mid-1910s, the worship of the Russian writer became a cult. With Dostoevsky, a new idea about Russian soul entered English mass consciousness. The “Russian seasons” also helped to create a positive image of our country in England. After the triumph of the first ballet season in Paris, the outstanding impresario, S. P. Diaghilev, first showed his productions in England on June 26, 1911. “Diaghilev seasons” introduced England to the music by I. F. Stravinsky, P. I. Tchaikovsky, N. A. Rimsky-Korsakov and the art works of A. N. Benoit, L. B. Bakst, N. S. Goncharova, M. V. Dobuzhinsky and many others. Under the influence of the performances of Diaghilev’s company, England began to develop its own national ballet school.

The emigrants created a Russian Diaspora that influenced all areas of English life. The whirlwind of revolutionary terror at the turn of the 20th century scattered around the world Russian intellectuals, which led to the spread of Russian culture. As Ivan Bunin said in his speech in Paris in 1924, “We are not in exile, we are in a mission. It is a mission, difficult, but also high, entrusted to us by fate.” The Russian emigration gave the world some Nobel laureates (Ivan Bunin in literature, Vasily Leontiev in Economics and Ilya Prigozhin in chemistry) and a galaxy of eminent scientists and technologists whose work constitutes the world’s heritage.

As the history of relations between England and Russia proves, the clash of cultures first produces a sheer shock and aggressive rejection in forms of either laughter or condemnation, usually out of pure fear of novelty, then, it gives place to mutual interest and understanding and finally leads to borrowing and merging. Just as the collision of two primary colors (regardless of their intensity) inevitably produces a secondary color, our common cultural heritage makes up the rainbow palette of the world!

“Мы едины и различны, наше многообразие не является антагонистическим, наше разнообразие обогащает, наша идентичность многообразна, но все мы принадлежим одному Богу, одному человечеству”.

Санаа Оссериан

Процесс глобализации, который сейчас находится в своем апогее, начался в 15 веке, когда европейцы открыли неизвестные ранее земли. Первоначальный шок, связанный с различиями в менталитете, уступил место любопытству и последующим исследованиям. Распространение христианства, в какой-то степени примирившее страны его влияния, дало толчок к объединению культур, но оно не стало универсальным средством для решения проблем непонимания, поскольку само христианство было неоднородным в разных странах.

Не существует единой идеи или системы, которая могла бы совершенным образом объединить две разные культуры. Завоеватель никогда полностью не поглощает субкультуру. Ментальные особенности и традиции разных народов всегда сливались воедино, образуя удивительные сочетания, подобные смешанным цветам на палитре. Существуют исторические параллели, такие как освоение Сибири русскими, а также построение Империи британцами, определяющие их самоидентификацию и отношение к другим нациям.

Будучи сердцем империи, Англия может предоставить бесчисленное множество примеров художественного влияния своих бывших колоний. Одним из них можно считать Королевский павильон в Брайтоне, демонстрирующий смешение великолепия эпохи регентства с визуальным стилем Индии и Китая. Влияние индийских колоний также заметно в английском языке и литературе, тогда как русские заимствовали у представителей Крайнего Севера такие способы передвижения, как катание на собачьих упряжках и каяках, позже использовавшихся для полярных исследований. Исторические судьбы (как Англии, так и России) оказали непосредственное влияние на межкультурную коммуникацию.

Два соседа могут неправильно понять друг друга, даже если они говорят на одном языке. Что произошло, когда представители столь самобытных, с многовековыми традициями, культур (английской и русской) впервые встретились? Историю российско-британских дипломатических и торговых отношений обычно отсчитывают с середины XVI века, когда путешественник Ричард Чанселлор привез письмо Эдуарда VI и в феврале 1554 года получил ответ царя, в котором говорилось о праве англичан беспошлинно торговать в России.

Путешествие канцлера было отмечено в русских летописях, а также воспето британскими поэтами – Уильямом Уорнером и Майклом Дрейтоном. Информация, опубликованная путешественниками, быстро распространилась в английском обществе 16 века. В произведениях британской литературы и на театральной сцене было множество упоминаний о Московии. Русские книги появились в британских библиотеках в результате частых посещений посольств, и у британцев возникло желание изучать русский язык. В интересах торговли королева Елизавета даже позаботилась о подготовке штата переводчиков.

Англичане экспортировали ткань в Русское царство и производили здесь свои собственные тяжелые канаты. Тогда английский военно-морской флот полагался почти исключительно на российские снасти, поставляемые Московской компанией. Английские купцы привозили из России грузы воска, льна, сала и корабельной древесины. Таким образом, российские ресурсы стали основным сырьем для создания мощного британского флота, благодаря которому Англию называли “владычицей морей”.

Однако в XVI веке разница между целями, преследуемыми Великобританией и Россией, стала отчетливо видна. Интересы королевы ограничивались торговлей, в то время как русский царь настойчиво добивался политического союза против Польши и Ливонского ордена, подразумевая помощь деньгами и военными действиями, а также династические связи. Свадебная политика русского царя, сделавшего предложение племяннице королевы Мэри Гастингс, вызвала замешательство при английском дворе.

Непонимание формы правления, этики и нравственности (очевидное в работах Джайлза Флетчера, Джерома Хорси и других иностранцев, писавших о России) было не только со стороны британцев. Находясь за границей, посланники русского царя хотели, чтобы им оказывали почести в соответствии с их знатностью и положением при дворе. Однажды посол прервал свой визит, обидевшись на то, что королева решила встретиться с ним в саду. Елизавета I, напротив, устроила такой прием в знак своего особого расположения. После смерти Ивана Грозного российско-британские связи ослабли и несколько оживились только при Борисе Годунове, правление которого характеризовалось имперским размахом планов и активным привлечением иностранных мастеров, врачей и других специалистов. С целью создания университета Годунов предпринял попытку пригласить в Россию ученых из разных стран и отправил восемнадцать молодых людей учиться за границу (за столетие до поездок пенсионеров Петра).

Отношения между Россией и Великобританией оживились в середине XVII века, когда накопились знания об обычаях друг друга. Лондонцы проявляли интерес и сочувствие к событиям российской “смуты”, ярко описываемых в уличных газетах. В середине XVII века русские послы, в свою очередь, стали свидетелями государственных переворотов в Британии. Обезглавливание Карла I привело к разрыву дипломатических отношений. Первого июня 1649 года Алексей Михайлович (для которого казнь монарха была абсолютно неприемлемой мыслью) издал указ о высылке всех британских купцов. В то же время в Британии пуритане закрыли все театры, которые со времен Шекспира служили средством распространения информации о “Московии”. Вскоре после реставрации монархии в Англии граф Карлайл (прибывший, чтобы восполнить дипломатический пробел) дал представление в Посольском доме в Москве на Покровке. Этот спектакль пришелся на время становления русского театра.

Как доказывают исторические примеры, экономические интересы могут быть мощным средством миротворчества, если страх и предрассудки не являются основополагающей основой защиты национальной идентичности. В 1698 году Петр I посетил Англию. По мнению В. О. Ключевского, в первую очередь на Западе Петр искал технологии. Царь привез домой 800 иностранных специалистов: офицеров, инженеров, врачей… Однако королевство настолько поразило его своим порядком и умеренностью, что английское влияние прослеживается в создании и строительстве военно-морского флота, промышленных мануфактур, банков и других сфер жизни. Именно Петр Великий фактически заложил основы современных торговых и политических отношений с Англией.

В XVIII веке Россия открыла для себя достижения, накопленные западноевропейской цивилизацией, которые способствовали интенсивному развитию ее собственной культуры. Екатерина II способствовала появлению периодических изданий, основала художественную галерею, издала приказ об обязательной вакцинации и показала личный пример. Томас Димсдейл, приглашенный с этой целью, был бы очень удивлен подозрительным отношением русского народа к английской медицине как к “иностранному яду”. В свою очередь, его третья жена, баронесса Элизабет Димсдейл, в своем дневнике рассказывает о “диких банных ритуалах”, с которыми она столкнулась в России. В конце XVIII века Россия стремилась познакомиться с английским образом жизни. Английский парк в Петергофе, английская набережная Невы и первый металлический мост через нее, спроектированный английским инженером Уильямом Хасти… вот некоторые из бесчисленных примеров этой тенденции. Был изобретен даже термин “англомания”. Александр Пушкин подсмеивался над Евгением Онегиным за его прославление идей английского просвещения: “ Бранил Гомера, Феокрита; Зато читал Адама Смита… ”.

Хотя английские короли и королевы специально не приглашали русских специалистов и не было никакой одержимости всем русским или советским, интерес Англии к русской культуре был заметен. Одним из самых ярких примеров является появление “Братьев Карамазовых” в переводе К. Гарнетта, выдающегося переводчика с русского языка. Эта книга сделала Достоевского чрезвычайно популярным в Англии. В середине 1910-х годов поклонение русскому писателю превратилось в культ. С появлением Достоевского в массовое сознание англичан вошло новое представление о русской душе. “Русские сезоны” также помогли создать положительный имидж нашей страны в Англии. После триумфа первого балетного сезона в Париже выдающийся импресарио С. П. Дягилев впервые показал свои постановки в Англии 26 июня 1911 года. “Дягилевские сезоны” познакомили Англию с музыкой И. Ф. Стравинского, П. И. Чайковского, Н. А. Римского-Корсакова и художественными работами А. Н. Бенуа, Л. Б. Бакста, Н. С. Гончаровой, М. В. Добужинского и многих других. Под влиянием выступлений труппы Дягилева Англия начала развивать свою собственную национальную балетную школу.

      Эмигранты создали русскую диаспору, оказавшую влияние на все сферы английской жизни. Вихрь революционного террора на рубеже 20-го века разбросал по всему миру русскую интеллигенцию, что привело к распространению русской культуры. Как сказал Иван Бунин в своей речи в Париже в 1924 году, обращаясь к соотечественникам: “Миссия, именно миссия, тяжкая, но и высокая, возложена судьбой на нас”. Русская эмиграция дала миру несколько нобелевских лауреатов (Ивана Бунина в литературе, Василия Леонтьева в экономике и Илью Пригожина в химии) и плеяду выдающихся ученых и технологов, чьи работы составляют мировое наследие.

Как показывает история отношений между Англией и Россией, столкновение культур сначала вызывает явный шок и агрессивное неприятие в форме смеха или осуждения, обычно из чистого страха перед новизной, затем оно уступает место взаимному интересу и пониманию и, наконец, приводит к заимствованию и слиянию. Точно так же, как столкновение двух основных цветов (независимо от их интенсивности) неизбежно приводит к появлению производного цвета, наше общее культурное наследие составляет радужную палитру мира!

Раздел

2

Литература

Russian & British folklore: the heroes of Russian byliny & knights of the Round table / Российский и британский фольклор: герои русских былин и рыцари Круглого стола

“… Ilya Muromets pace of the ship,

His taut bow strings are

Kalen boom puts …”

In decreasing winter days, we hear the call of the kalen boom (hardened arrow), we feel: the topic wants to manifest through us, and we delve into the legendary past. In the far corner of the known world, the lights are fading. It is the end of the 5th century and the beginning of the dark ages. The Barbarians are flooding Britain. Five centuries later Kievan Rus also suffers from frequent severe raids of the wild steppe people. No matter where or when, if civilization is on the verge of collapse, people need a hero to protect the land and, according to plenty of stories, they get one!

King Arthur is a dashing king, feared by his enemies. He rides in the battle like a superman, supported by a powerful sorcerer – Merlin. He rules the country from Camelot, where he gathers together the best knights of Britain and Europe. In Arthurian stories, there are different numbers of knights, ranging from 12 to more than 150 (the Winchester Round Table shows 25 places). Together they protect the country from evil powers, drive out the invaders and leave for the quest of the Holy Grail. The Blessed Kingdom is saved! In the end, Arthur sails to the heavenly island of Avalon.

Being as a mighty ruler as Arthur was, Prince Vladimir managed to consolidate the provinces into a single state and defend the borders. Folk singers singled out Prince Vladimir (whose character is presented as a generalized “epic Vladimir”) and a number of warriors associated in one way or another with early Kiev as heroes in byliny, a traditional form of Old Russian heroic narrative poetry transmitted orally.

Unlike Arthur, who places noble knights at the Round Table as equals in holy brotherhood, Vladimir the Red Sun gathers in Kiev bogatyrs with different background. Although the Prince’s feasting table was rectangular, it was enormous to emphasize his generosity, wealth and power. He offered the heroes to take the place up to their choice. Once Ilya Muromets felt offended by the placement far from the Prince, but that happened accidentally. This misunderstanding even caused tension in their relations. Keeping loyalty was not easy for many of King Arthur’s knights, either, and they aided in both the rise and the fall of Camelot. Let’s remember Lancelot’s famous dilemma: just as he was indebted to Arthur for initiating him into the Round Table, so he was indebted to Guinevere for saving him from being shamed in the initiation ceremony when the Queen found a sword for him, and he swore to serve no other woman. But when the country is in danger all feuds and doubts are forgotten. Lancelot becomes the Round Table’s greatest and most fearless warrior and Ilya brings the monster Nightingale the Robber to the court of the ruler for the fair judgment (the same way as knights did) because only the suzerain, with his God-given power, can punish or forgive.