Завтра Вчера

Завтра Вчера

Светлана Савиных

© Светлана Савиных, 2022

ISBN 978-5-0050-5984-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

В кромешной темноте, кручусь с боку на бок, пытаясь освободиться от сети, словно муха, попавшая в паутину. Ощупываю её: она тонкая, не толще волоса, ячейки мелкие – палец не пролезет и чуть-чуть поддаётся растягиванию, но порвать невозможно. А что под ней? Если порву, куда упаду, кругом же ничего не видно? Прекратил крутиться… наконец дошло – я сплю, в жизни такое просто невозможно. Всмотрелся в темноту. Выступил фрагмент сети под руками – она словно подсвечена изнутри золотистым светом, тянется вверх и уходит коридором вправо и влево. Где-то должен же быть выход! Что мне терять? Упершись коленками и локтями в паутину, от малейшего движения, колыхающуюся из стороны в сторону, пополз вправо. Передвигаться неудобно: сеть достаточно скользкая, от каждого упора рукой или локтем, упруго прогибается, пытаясь вернуть меня обратно, зацепиться невозможно. Еле прополз метров десять, зверски устал. Лег на бок и свернулся калачиком – рано или поздно сон кончится.

Проснулся резко, словно ударили по голове. Это Макс спрыгнул на меня со спинки дивана. Гад – жрать захотел. Сунул ноги в тапки – в правой сыро. Вот ведь подлец, припомнил мне, что вчера забыл наполнить ему кормушку. Неблагодарная скотина: подобрали бездомного, пригрели, откормили, а он… Вот, сидит серая здоровая котяра, помесь куна с «дворкошатихой», и смотрит на меня наглыми глазами. И даже шлёпнуть нельзя: обидится, будет обходить стороной и шипеть, если приблизишься, ещё и мышей подбрасывать станет под стол. Он по части охоты – ас, однажды даже дохлую змею приволок – похвастаться.

Мы живём, на астрофизической станции, отшельниками. Построена она, в предгорьях Южного Урала, два года назад, над случайно обнаруженным с орбиты карстовым провалом, словно кто-то огромным шилом, проткнул Землю вглубь метров на триста. Внутри провала закрепили кучу всякого исследовательского оборудования, а сверху построили базу, состоящую из одноэтажных корпусов, образующих замкнутый пятиугольник. Она, вообще-то, засекречена и проходит полевые испытания… Для родных, мы находимся где-то на Сахалине. Всего нас семеро: пять специалистов, вместе с начальником, повар, по совместительству, слесарь-сантехник и я – инженер-электрик, обслуживающий подстанцию, питающую весь комплекс.

Сунул газету в тапку и пошлёпал на кухню. Все ещё спят. Почему кот не будит Пашу, он же повар? Нашёл самое слабое звено, вот и педалирует. Налил молока ему в чашку. Он с места не сдвинулся, смотрит на меня выжидательно, задрав морду. Конечно, что ему молоко, когда, с вечера, остались потроха от курицы с бульоном. Хотел вылить холодные остатки в миску, но он поставил свою лапу мне на тапочку и выпустил когти. Не хочет он видите ли холодного бульона, подавай тёпленький. Пришлось греть. Уходя с кухни, слышал, как он урчал, наворачивая еду. У меня аж аппетит проснулся. Поглядел на часы – полшестого. Вот зараза – даже время знает: разбудил за пять минут до утреннего обхода подстанции.

Плотный туман окутал с головы до ног влажным одеялом, в двух шагах ничего не видать, пришлось включить специальный фонарик. Зато ночи здесь кристально прозрачные, такого звёздного неба никогда в жизни не видел, привычка даже выработалась: пойти поглазеть на него перед сном. Да, а вот по утрам такая пелена. Скажете, какого хрена? Станцию построили наиновейшую, наисовременнейшую, а подогнать хорошую подстанцию с телеметрией не удосужились? Так, зачем, если есть не загруженная и в хорошем состоянии? Или может хотели скрыть от электроснабжающей организации назначение объекта: там завсегда найдётся пара глаз и ушей, которые привыкли сливать всякие новости в соцсети – уж какая тут секретность. А со спутника нас не засечь – сигнал станция не в небо посылает, а в внутрь Земли. Тонкости не знаю, но вроде ядро нашей планеты— огромный ретранслятор и должен дать сигналу ускорение, чтоб тот проник дальше в космос, а потом, когда примет картинку, передал её на приёмник нашей станции. Ну, а чтоб всякие проверяющие к нам с электросетей не шастали, взяли меня с пятой группой допуска к высоковольтному оборудованию. Вот так и попал сюда, хотя раньше таскался с бригадами по командировкам, ремонтируя как раз такое оборудование. Это работа – просто подарок и денег больше и хлопот меньше. Что-то ключ заедает в замке на воротах подстанции, надо смазать.

Сняв показания, вернулся, и, буквально, уже в тамбуре услышал постукивание тесака на кухне – Паша куру разделывает. Нам этих куриц, замороженных, завезли – мама не горюй. А что? Это тебе и бульон, и первое, и второе. Наш повар такие шедевры из них делает – от баранины или свинины не отличишь.

Поздоровавшись с Пашей, прошёл вдоль стола. Наш челдобрей Макс уже трётся у его ноги, выпрашивая подкормки. Меня аж возмущение разобрало, от его наглости.

– Не давай ему ничего. Смотри, только что полную миску молока вылопал и сожрал тарелку супа с потрохами.

Котяра посмотрел на меня укоризненным взглядом. Паша присел около него и погладил по спинке, отчего тог прогнулся, вытянул вперёд лапы и поцеплял когтями дощатый пол.

– Да разве можно такому мурыське отказать? Он же растущий организм, ему питание требуется. Что ты его всё время шпыняешь?

– Он мне на голову прыгнул, когда я спал и в тапку нассал.

Вспомнил про сон и решил сменить тему.

– Кстати, тебе ничего сегодня не снилось?

– Точно, наверное, к перемене погоды, такой классный сон видел, только уже детали плохо помню. Вроде как пироги пёк с калиной у покойной бабки в деревне, а она стояла рядом и приговаривала «Начинки не жалей, да песку добавь поболе». Ещё удивился, что огонь в печи был не красный, а светло-синий, очень яркий, чуть радугой отливал. Вот ведь приснится. А ты почему спросил – то же кого-то видел?

– Да…

Глава 2

В кухню ввалился Трофим Петрович.

– Ну что, уже с раннего утра робите? Молодцы. А у меня для вас хорошая новость: у Ильи завтра день рождение, надо что-то придумать. Ну, там поздравление, угощение и прочее.

Паша не успел открыть рот, как Петрович, по-начальски подняв руку, остановил.

– Сегодня с вертолёта скинут посылку, там всё, что нужно.

– А, масла сливочного не забыли заказать и варенье? – взмолился Паша.

– Ну, ты, что, не помнишь, что ли – прошлый раз писульку мне давал на продукты для торта? По ней и заказал.

– Так, там был Наполеон, а сейчас можно было и другой состряпать….

– Хорош мне мозги компостировать, что-нибудь придумаешь… Да ладно, я шучу, банка варенья и коробка печенья будут тебе обеспечены, фруктики разные, ну и кое-что по мелочи.

На физиономии Пашки расплылась сладчайшая улыбка, в предвкушении творческого экстаза.

– О великий и всемогущий, ужасный и прекрасный!

Петрович строго посмотрел на номенклатурного подхалима и баритонально подыграл.

– Просто – ужасный.

Перекинул полотенца с одного плеча на другое и протопал на выход. Это он каждое утро на свежем воздухе холодной водой умывается. Поставит себе табурет рядом с ограждением подстанции, взгромоздит на него здоровенный таз, принесёт два ведра холодной воды из скважины, и минут пять над ним по пояс обливает себя холоднющей водой. Б-р-р. Затем минуты две растирается полотенцем, а потом делает приседания, прыжки, махи руками, вроде, как это – разминка. Курам на смех, а не разминка, просто привычка с молодости осталась, когда в армии служил. Я хоть и знаю кучу всяких упражнений, но в отличие от него ленюсь, так время от времени поделываю – ранний подъём к физкультуре не располагает. Подчинённые Петровича его физические позывы, ну вообще, никак не поддерживают, хотя он их пытался приобщить. Да, они встают то с трудом к самому завтраку. Молодёжь… Правда и работают они допоздна, у них с восьми вечера до часу ночи самая работа.

Тут вспомнил про свой сон. Надо же, ерунда какая приснится. К чему бы это? Мысли прервала разухабистая кантри-музыка, раздававшаяся с кухни – так Паша придумал нас приглашать на завтрак, чтобы всех разбудить и воодушевить. А что – получается. Вон «выползли» из своих комнат ребята и словно сомнамбулы поковыляли в сторону пищеблока. Но, Петрович и тут бдит, чтоб они к столу пришли умытые и одетые, а не в трусах и майке.

Когда, в процессе переваривания пищи, ребята немного проснулись, рассказали Петровичу, что вчера зафиксировали около часа ночи странный сигнал из космоса, словно всплеск, причём непонятно, расстояние до него показывалось, то буквально в районе Луны, то на краю нашей системы. Такой вот разброс.

– Андрей, ты успел его зафиксировать во всех трёх базах?

– То-то и оно, считался он сразу, на сервере след есть, а зафиксировался только в первой базе, на двух других – нет, будь то и не было. Словно фантом какой-то.

Олег, сняв очки и потерев глаза, ткнул локтем Игоря.

– Чего молчишь?

Игорь, сморщился, словно съел кислое.

– Может базы не сработали, я вчера на них программу обновлял, а тестирование не запустил, к началу эксперимента по времени не успевал.

Андрей, аж взорвался.

– Так, ты, чё мне не сказал? А я как дурак думал, что это нечто особенное, а это просто сбой.

Илья, сидевший до этого тихо, даже казалось безразлично, спокойным голосом добавил композицию.

– Я базы, потом, после скачка, проверил, программы тест прошли отлично, так что Игорь здесь не причём… Действительно, что-то было. Но, что?

Вопрос повис. Петрович, до этого сосредоточенно жующий кашу, периодически поглядывая на ребят, отложил ложку.

– Так, все материалы ко мне на компьютер, после завтрака буду обмозговывать… А вы ещё раз протестируйте всю систему, чтоб к вечеру была готова. Попробуем повторить… И какого хрена, вы вчера меня не разбудили, когда всё это началось?

Андрей, окинув ребят взглядом, взял инициативу на себя.

– Так ничего же особенного не планировалось, месяц уже этот эксперимент катаем… А тут даже сообразить не успели, как всё закончилось.

Петрович, вдруг повеселел, потёр руки и уже бодрым голосом заявил.

– Ну что, лёд тронулся, присяжные заседатели, лёд тронулся. Ладушки, всё норм. Вот настрочу отчёт по вчерашнему случаю и отправлю в контору, у них там есть кому команды нам раздавать. Пусть решают. А мы пока, на этом этапе зафиксируемся, повторы – вещь нужная, статистика – решает всё.

Глава 3

После завтрака все разбрелись по своим делам. У меня тоже работа навалилась – Андрей попросил проверить все предохранители на силовом щитке. Оказалось, действительно один немножко темноват, и защёлка его подозрительно выглядит. Решил поменять, так, на всякий случай. А тут выяснилось, что запасной предохранитель такой маркировки – последний. Чёрт возьми. Придётся топать к Петровичу и просить, чтоб заказал, а он, ох, как это не любит. Будет полчаса выговаривать, что должен был всё предусмотреть и заказать давно, а не сейчас, когда такая тема пошла, вдруг сегодня вечером понадобиться, а его нет – весь эксперимент коту под хвост. Так и представил нашего котяру, делающего свой куличик на бумаги с отчётом Петровича. Еле сдержался, чтобы не рассмеяться, потому что уже входил в конторку начальника, забитую всякой всячиной, словно это склад войсковой части, а он не учёный, доктор наук, а кладовщик- прапорщик. Когда меня на работу принимали, и я с ним знакомился, он сказал, что хоть он и учёный, но родом из деревни, поэтому просил обращаться к нему без всяких кулуарностей, по-простому: не любит он все эти ширли-мырли туманного научного этикета. Вот и сейчас сидел посреди кабинета на табуретке и ловко орудовал шилом, соединяя концы ремня от погружного насоса. Новый то ремень я позавчера поставил, а вот старый он выбросить не дал, сказав, что исправит и будет у нас запасной, на всякий случай. Хозяйственный мужик, ничего не скажешь. Плюшкин – одним словом.

На удивление, выслушал он меня спокойно, без внушений и обещал заказать в комплекте целую коробку. Ой, чувствую в нём проснулся, наконец, учёный и временно уснул завхоз. Видать интуиция подсказывает, что пахнет чем-то по настоящему интересным.

Уснул сегодня быстро, только коснулся головой подушки и о, чёрт, оказался в этой вчерашней сети, подвешенный, словно сосиска в авоське, в полной темноте. Нет, сегодня я не буду барахтаться и ползти невесть куда, можно же совершать действия и воображением. Напрягся, представил, что у меня в руках нож. Ни фига… Ещё раз попытался – безрезультатно. Плохо же у меня с фантазией. Наверно надо было представить его чётко в деталях, а у меня в голове только вид Пашкиного тесака. Надо что-то решать – не сидеть же здесь всю ночь. Постарался вглядеться в темноту подо мной. Вроде, показалось, там, в метрах десяти, есть какая-то неровная поверхность. Посмотрел вверх – чуть подсвеченная изнутри, сеть золотистой дымкой таяла, уходя неизвестно куда. Так. Попробуем подключить логику. Почему я здесь? Какое-то неоконченное дело или безвыходная ситуация? Нет. Проблемы со сном? Раньше не замечал. Проснусь – обязательно в соннике поищу, что значит сеть и темнота. Так. Придётся всё-таки подвигаться физически, но куда? Вчера полз право, сегодня поползу влево. Только это скорее не принципиально. Вот бы попробовать залезть вверх, так не получиться: за сеть не зацепиться – пальцы в ячейки не проходят, да и в кулак не захватишь – выскальзывает. Что делать? Что делать? А, чёрт, решил осмотреть себя, может найду, что подходящее. Переваливаясь с боку на бок, стал рыться в карманах. Так, уже хорошо, что не в трусах и майке, как вчера, а в рабочем комбинезоне. Постой, но ведь спать ложился, как обычно… Значит, комбинезон появился на мне не просто так, а от большого желания, не быть раздетым. Нашарил: карандаш, блокнотик, отвертку универсальную, бумажные носовые платки. Стоп. Так, карандашом и отвёрткой можно за сетку цепляться и ползти вверх. Только я не спортсмен – на руках мне подъём не осилить. А если представить, что я супермен. Был бы супермен – летал бы, а не ползал. Ладно, чем чёрт не шутит, попробую. Потихоньку встал на четвереньки, затем сконцентрировался и сел на корточки. Сеть, гад, раскачивается из стороны в сторону, трудно балансировку держать. Зафиксировался отвёрткой с одной, карандашом с другой стороны и упёрся в невесомые стены сетчатого коридора. Вроде как устойчивость какая-то получилась. Потихоньку переставил отвёртку и карандаш повыше, и приподнялся с корточек. Получилось выпрямить ноги, правда корпусом наклонился чуть вперёд, чтобы сохранить равновесие. Переставил отвёртку и карандаш поочерёдно повыше и наконец выпрямился. Стоять на сетке, колышущейся от каждого движения, уперевшись руками в неё на уровне плеч, жутко тяжело – всё тело словно на шарнирах, пытающихся сохранить баланс равновесия.

Вдруг, сверху, по сети скользнул яркий луч, и она словно разрезанная вертикально ножом, стала распадаться на две части, а я полетел вниз.

Глава 4

Очнулся на полу, запутавшийся в одеяле. Прямо у самого лица была морда Макса с удивлёнными глазами, который так и застыл с поднятой вверх ногой, которую похоже вылизывал в момент моего падения. Поднявшись, он вальяжно прошёлся по мне и направился к двери, поняв, что сегодня ему здесь делать нечего – мол сам проснулся, без его помощи.

Всё болело: и бок, которым хрякнулся, и колени, которые потрясывало, словно сделал тысячу приседаний, да и руки ныли, будь то на турнике висел не один час. Что за дела? Надо бы с кем-то поговорить. Ну, уж конечно не с Петровичем – этот занудит, не остановишь, ещё отправит нервишки проверить, а там недалеко и работёнку эту славную потерять. Его ребята – тоже не в счёт, они же молодёжь, продвинутые, из сна РПГ сделают за пять минут. Пашка? Да, пожалуй. После завтрака, когда он курить пойдёт. Он не заядлый курильщик, а так, только после еды. Подозреваю, что у него был срок за хулиганку по малолетке, уж больно поза характерная: курит – на корточках, прислонившись спиной к стене и никогда не мусорит, все окурки и спички в банку жестяную складывает. А ещё его шутливое кривлянье и подхалимаж перед Петровичем, тоже из той же оперы. Хотя, мне откуда об этом знать? Наверное, в фильмах насмотрелся. Повар он отличный, нам с ним очень повезло. Кстати, на эту тему: он физкультуру уважает, но занимается ею в сумерках, когда все дела на кухне закончит. Может стесняется. Однажды случайно увидел, когда вечером, после грозы, ходил масляный выключатель проверять: выхожу, значит, из-за угла, а он прямо у меня перед лицом, так ловко ногами в воздухе удар пируэтом сделал, что я аж, от неожиданности, присел. Он испугался, давай проверять, не стукнул ли меня, сказал, что решил молодость вспомнить, когда в секции занимался. Но я, что ли дурак, сразу увидел, что удар был отточенный, идеальный, значит тренируется регулярно и подальше от наших глаз. Молодец, уважаю, не то, что Петрович, по утрам, хайп устраивает, чтоб нас всех приобщить к своей практике моржевания. У меня, может, непереносимость ледяной воды и хронический насморк на холод. Так, что пусть идёт себе лесом со своим ЗОЖ.

Дождался, когда Паша после завтрака пошёл перекурить, и к нему. Говорю, так и так, сны замучили, не знаю, что делать, не подскажешь, как быть. А он в ответ, задумчиво.

– Значит, не я один в этой сети застрял.

Аж опешил.

– Не может быть?

– Значит, может.

– И что теперь делать? К Петровичу идти?

– Видать, придётся…

– Ты, разглядел, что там внизу было или вверху?

– Нет, хотя подале тебя забрался.

– Что думаешь это такое?

– Думаю ребята своими опытами что-то где-то нащупали или задели, вот нас и плющит.

– А их?

– Так они во время эксперимента бодрствуют, а мы спим.

– Значит, если мы в это время спать не будем, то и в сеть не попадёмся?

– Наверное…

– Фу, у меня аж с души отлегло. Уж лучше я высыпаться не буду, чем мучится всю ночь.

– Логично… Только интересно, что это всё значит и куда нас приведёт.

– Абсолютно не интересно. Паш, ты, пойми, они космос сверлят через планету, может всякая хрень оттуда к нам в голову лезет, тестирует, слабые места ищет, а тебе интересно. Зазомбируют, вот тогда будет интересно.

– Да, ты, прямо фантаст, а говоришь фантазии не хватает. Я думаю, что это какая-то система безопасности или ограждение нас от чего-то – предупреждение своего рода.

– Точно. Чтобы ни делал – результат нулевой, дальше этого места она меня не пускала. Может мы все в этой сети, только не осознавали до эксперимента.

– Ну что, когда к Петровичу пойдём каяться?

– Только после дня рождения Ильи, когда он добрый будет и разговорчивый, глядишь о чём-нибудь интересном и проболтается. Мы же понятия не имеем, для чего весь этот комплекс и их эксперимент. Кстати, как там тортик для именинника поживает?

– Ничего так, хорошо поживает, два килограмма сладости уже в холодильнике выстаиваются.

– Отлично. Мне Петрович стихи дал выучить, именинника поздравить.

– Он сам вчера весь вечер тренькал на гитаре и что-то там мурлыкал, видать решил опять шедевр выдать.

– О, я помню его «неподражаемое исполнение» ещё с прошлого раза, когда он, по собственной инициативе, за вечер для Андрея, романс спел раз десять.

Паша рассмеялся.

– Да это было эпично… Но что делать, если человеку очень хочется, то надо дать возможность излить душу. Ладно, когда он будет готов, я тебе моргну. Возьмём на абордаж…

– Лады.

Глава 5

От разговора на душе сразу полегчало, вроде и погода на поправку пошла, проглянуло желтоватым пятном солнце из-за облаков и подул легкий тёплый ветер. Пожалуй, обойду подстанцию, может грибов наберу – прошлый раз около ограждения девять белых нашёл. Вот Паша то обрадовался – такую классную грибовницу сварганил. Не плохо бы повторить успех.

Праздничный обед, как говорится, прошёл в дружеской обстановке, даже немного душевно, но без разгула – вечером у ребят работа. Петрович не стал расходится и спел романс один раз, причём очень воодушевительно, даже захотелось на бис вызвать, но в этот момент Паша мне подмигнул, потому что тот пошёл на кухню водички попить, видать горло пересохло от пения. Ну, мы следом. Оглянулся на ребята, они, воспользовавшись паузой, прихватили остатки тортика и почесали к себе. Время, что ни на есть, самое удобное. Выпив стакан воды, размеренно, со смакованием, Петрович удивлённо уставился на нас, осознав, что мы тут вдвоём неспроста.

– Так, что за сговор? Опять, что-то с электрической плитой случилось или ещё хуже?

Павел так как-то хитровато-нагловато улыбнулся, словно вспомнил, какую каверзу, совершённую им, о которой Петрович не знал.

– У нас к тебе серьёзный разговор.

– Насколько?

– От тебя зависит.

– Больше пяти минут дать не могу, должны позвонить из конторы.

– Уложусь.

– Ну давай, что у вас там стряслось?

– Петрович, можешь представить, что ваши эксперименты, повлияли на наш сон так, что мы уже две ночи по нормальному не спим, а барахтаемся почти реально в некой сети, висящей в темноте.

– Вместе?

– Нет. По отдельности. Только сегодня узнали, что наши сны сходятся тютелька в тютельку.

Петрович почесал подбородок. Только сейчас заметил на нём небольшую щетину. Странно – он в этом деле педант.

– Значит, две ночи говорите, как раз с момента всплеска сигнала?

– Точно.

– Так, напишите-ка мне подробные отчёты о своих снах и побыстрее.

– А, что дальше? Мы же не подопытные мыши, нам такого геморроя никто не обещал.

– Ну, не факт, что это побочный эффект от экспериментов. Я же никаких снов не видел.

– Так ты в это время и не спал. Вчера – с ребятами был, когда они повторы делали.

– А, позавчера? Позавчера спал… Хотя нет, перед самым началом повторов, проснулся и читал книгу… Выходит, это чудо мимо меня прошло. Значит, так, пишите отчеты – прямо сейчас. Жду.

– Петрович, так не пойдёт. Надо определиться: нам теперь спать или не спать, когда у вас опыты. Если не спать, то утром будем отсыпаться до десяти, значит завтрак – в одиннадцать. А если спать, с экспериментом надо кончать, пусть контора принимает решение.

– Вот отчёты напишите, с конторой посоветуюсь и определюсь, к вечеру дам ответ. А сейчас, что у вас работы нет? Так добавлю.

Это он, конечно, шутит. Его понять можно, сразу под дых с двух сторон: и всплеск, и мы со своим сном. А главное, он оба раза был не при делах: ни с ребятами, во время опыта, ни во сне, с нами.

Петрович не стал ждать, когда мы раскачаемся, а сходил, не поленился, принес из своей конторки бумагу, ручки, усадил, за неубранный обеденный стол, писать отчёты. Вот ведь припекло. Да и нас тоже.

Писать отчёты я не мастак, поэтому написал его хронологически: во сколько уснул, что во сне увидел, во сколько проснулся и по какой причине – очередной камень в огород котяры бросил. Ну, и второй сон – аналогично, не упомянув особо своих действий, когда пытался встать.

Пока Петрович читал мой отчёт, Паша настрочил свой эпистолярий, аж две страницы. Начальник пробежал его отчёт и поднял на нас вопросительный взгляд, словно мы сделали что-то плохое.

– Толку от ваших отчётов, как от козла молока. Где толщина волокон сети в миллиметрах, размер ячейки, на что похож её материал, коэффициент растяжения, свечение идёт изнутри волокна паутины или по поверхности, примерный размер видимой части. А главное: состав и плотность воздуха, как дышалось, примерное количество кислорода, запах, оттенок темноты и коэффициент её плотности, описание того, что увидели внизу, рельеф там, мелкие детали…

Мы с Пашкой, аж возмутились.

– Да мы что, ждали, что с нами такое будет. Так прямо сидели там и всё разглядывали.

– До того ли было, мы понять не могли, что с нами и где мы.

– Ладно, ладно, успокоились. Что с вас взять, не обременённых степенями.

Пашу похоже это задело не на шутку.

– Попрошу без намёков на нашу необразованность. Вы, там, хрен знает, чем занимаетесь, в силу своей большой учёности, а нам, значит, не обременённым, это всё расхлёбывать? Мы что, вам, крысы подопытные? Так ведь если мы убогие скопытимся, кто отвечать будет? Остепенённые?

Петрович, похоже не ожидал от Паши такого отпора и даже в глазах проскочило удивление.

– Павел Иннокентьевич, не хотел вас обидеть, просто пошутил. Поймите, сам не знаю, с чем мы столкнулись. Наша задача состоит в изучении дальнего космоса, скажем так, границы нашей вселенной и не более того. Есть тория, что наша вселенная находится в неком замкнутом пространстве, словно пузыре. Вот мы и пытаемся определить размер этого пузыря, а ещё лучше, преодолеть его стенку и выглянуть наружу. Извините, если вас обидел своей шуткой.