Привет, офисный планктон!

Рабочий день приближался к концу, а на моём рабочем столе лежала целая куча документов и ждала подписи начальства. Идти к Макарову было бесполезно, так как он не брал документы на подпись, если они не были завизированы одним из его заместителей. Воронова же была на больничном, а Миронов весь день провёл в Министерстве. И чтобы завтра не выслушивать упрёки в свой адрес за неисполненные документы, я решила позвонить Мише Миронову на мобильный, чтобы узнать, вернётся ли он сегодня в Корпорацию или же нет.

– Миша, у меня тут ряд неподписанных документов. Скажи, пожалуйста, стоит ли сегодня тебя ждать или нет?

– Да, Катя, я обязательно вернусь, так что дождись меня, – ответил Миронов, и мне ничего не оставалось, как приготовиться к терпеливому ожиданию начальства.

Прошёл час, затем второй, а Миронова всё не было. Я снова позвонила ему на мобильный в надежде услышать от него что-то хорошее, например, «до свидания», после чего я бы со спокойной совестью поехала домой. Но он уверил меня, что непременно вернётся на рабочее место, чтобы просмотреть мои документы, и я снова вернулась к ожиданию.

В половине девятого вечера Миронов вернулся в свой кабинет. Подхватив пачку документов, я поспешила к нему. Михаил всё посмотрел и завизировал, после чего спросил:

– Как твои дела, Катя?

Этого я и боялась. Мише Миронову всегда было мало официального общения с коллегами. Он любил поговорить за жизнь, и эти беседы порой заканчивались очень поздно, и сегодня это было совсем некстати. Я и так уже порядком задержалась, и у меня не осталось ни малейшего желания вести задушевные беседы с кем бы то ни было.

– Всё по-старому, Миша, – ответила я и, поворачиваясь в сторону двери, добавила, – уже поздно. Я пойду?

– Подожди, – произнёс он, и я поняла, что так легко сегодня я от него не отделаюсь. – Расскажи, как у тебя дела с мужем? У вас всё хорошо?

– Миша, ты же сам видишь, я с утра до вечера на работе! – резко ответила я, обрывая возможные вопросы. – Какие тут могут быть взаимоотношения, когда единственное на что я способна, вернувшись домой, это упасть в постель и уснуть?

– Ни за что не поверю, чтобы хоть один мужчина, лёжа в постели с такой девушкой как ты, мог просто спать! – вызывая меня на откровенность, проговорил Миронов.

И в этот момент мне стоило слукавить и что-нибудь соврать про безоблачную супружескую жизнь, чтобы погасить в Миронове всяческий интерес к моей персоне, но моя патологическая честность никогда меня до добра не доводила.

– Миша, ты же сам знаешь, что мой муж пьёт, и никакие мои попытки излечить его от этой пагубной привычки ни к чему не привели. Поэтому интим у нас с мужем уже давно на нуле и отнюдь не из-за меня.

– Может быть, ты плохо старалась? – с ехидцей в голосе спросил Михаил.

– Все вы, мужчины, так говорите, чтобы скрыть свою немощность! – в сердцах ответила я. – Да у меня такая фигура, что любой здоровый мужик, увидев меня без одежды, тут же придёт в боевую готовность! К тому же, можешь поверить мне на слово, в постели я тоже много чего умею!

– А, может быть, тебе практики не хватает? – спросил Миронов, и его взгляд стал подозрительно сальным.

– Конечно, не хватает, – снова отрезала я, предвосхищая возможные вопросы. – Но задерживаясь допоздна на работе, я уж точно не смогу её набрать! – и я снова стала перемещаться в сторону двери.

Но тут Миронов подскочил с места и подошёл ко мне.

– А, может быть, закроем дверь, и я устрою тебе практику? – произнёс он и положил руки мне на грудь, больно сдавливая её.

И если бы на его месте был кто-то другой, то непременно получил бы от меня по роже, но это был Миша Миронов, которого я знала больше семи лет. И всё это время я знала его как верного мужа своей жены, и то, что сейчас происходило, возможно, было следствием моей вины.

– Миша, опусти руки, – произнесла я каменным голосом.

– Почему ты отказываешься? Хранишь верность мужу?

– Я отказываюсь, потому что это будет большой ошибкой, – ответила я. – Причём не для меня, а для тебя. Если сейчас это произойдёт, то завтра ты не сможешь со мной спокойно разговаривать и работать. А я смогу! И возможно, я сама каким-то образом спровоцировала тебя на этот шаг, поэтому извини меня, но между нами ничего не будет. По крайней мере, до тех пор, пока мы работаем вместе в одном коллективе.

Миша убрал руки с моей груди и произнёс:

– Значит, если кто-то из нас уйдёт с этой работы, у нас с тобой что-то может быть?

– Возможно. Но сейчас мне лучше уйти домой.

И Миронов сделал шаг в сторону, пропуская меня.

– До свидания, Миша, – сказала я, выскальзывая из его кабинета.

– До свидания, Катя, – услышала я в ответ, но не обернулась.

«Бог мой, что же я натворила!», – думала я, убегая домой со всех ног. Нужно будет какое-то время избегать общения с Мироновым, чтобы тот успел успокоиться и выбросить из своей головы всякие крамольные мысли на мой счёт! И несколько последующих дней я старалась как можно реже заходить в кабинет к Мише Миронову. И делала это только тогда, когда там был кто-то ещё.

Не могу сказать, чтобы после того дня Миша испытывал неловкость, общаясь со мной, но я боялась повторения подобной ситуации. Раньше Миронов никогда не позволял себе подобное поведение с женщинами. И причиной того, что нехорошие мысли оказались в его голове, вероятнее всего, было моё неосторожное поведение и слишком свободные беседы, которые я позволяла себе с ним вести.

Впрочем, я со всеми знакомыми мужчинами вела себя подобным образом, и все понимали, что небольшой флирт и откровенность в разговорах с моей стороны – это не призыв к действию, а просто особенность моей натуры. И я не строю из себя великомученицу и оскорблённую невинность, когда какой-нибудь мужчина начинает флиртовать со мной в ответ. Я поддерживаю эту игру, потому что понимаю, что на работе мы проводим большую часть своей жизни, и наши коллеги порой нам ближе, чем все наши родственники вместе взятые. И вполне естественно, что на каком-то этапе общения мы становимся настолько близки друг другу, как самые старые друзья, у которых нет никаких секретов друг от друга и которые понимают тебя с полуслова. С помощью флирта и неприличных шуточек мы просто поддерживаем друг друга в тонусе, не позволяя забывать о том, что все мы – живые люди, а не роботы, созданные для выполнения строго ограниченного количества функций. Мы делимся друг с другом своими эмоциями, чтобы не забывать о том, что жизнь проходит мимо нас, пока мы сидим с утра до вечера за своими рабочими столами и перебираем бумажки, которые, по большому счёту, никому не нужны. А лишь мы сами нужны друг другу. И пока мы помним это, мы остаёмся людьми.

Но Миша Миронов отличался от всех нас. Он был чересчур честным и чересчур эмоциональным, воспринимая каждый взгляд в свой адрес и каждое слово буквально. И если бы он не был женат, кто знает, может, я бы и закрутила с ним небольшой роман. Хотя, признаюсь честно, я всячески стараюсь обходить тему служебных романов, так как считаю, что подобные вещи ничем хорошим не заканчиваются. И самым ожидаемым итогом таких отношений является увольнение одной из сторон служебного романа. Поэтому следовало пресечь на корню то недопонимание, которое неожиданно возникло между мной и Мироновым. И я решила поговорить с Михаилом, чтобы избавить от последующей неловкости наше с ним общение, и, конечно же, в целях исключения повторения того неприятного эпизода, который случился между нами несколько дней назад.

И вот когда очередной рабочий день подошёл к концу и сотрудники других отделов Корпорации дружно стали расходиться по домам, а многие из сотрудников юридического отдела благополучно уехали в Министерство, чтобы потом тоже отправиться домой, я и Миронов, заваленные грудами бумаг, всё ещё оставались на своих рабочих местах.

Когда коридор опустел, и можно было не опасаться случайных встреч с другими людьми, я зашла к Михаилу в кабинет.

– Миша, мне нужно с тобой поговорить, – сказала я Миронову, и он предложил мне присесть рядом с ним на стул, но я села в кресло напротив.

Я старалась говорить спокойным голосом, но внутри меня всё клокотало и кипело. Я очень сильно волновалась, но понимала, что необходимо прояснить обстановку и расставить все точки над «i», потому что в противном случае мне придётся избегать Миронова всё время, пока я работаю в Корпорации. А это было очень проблематично, учитывая, что мы работали в одном отделе, и нам по любому приходилось пересекаться. И поскольку, вероятно, я сама спровоцировала Михаила на неподобающее поведение по отношению ко мне, то именно мне и следовало положить этому конец.

– Я должна попросить у тебя прощения, – произнесла я, глядя Михаилу в лицо.

– За что? – удивился он.

– За тот случай в твоём кабинете неделю назад, – пояснила я. – Мы знакомы с тобой очень давно, и я знаю, что ты бы никогда не позволил себе так вести себя со мной, если бы я сама своими словами не спровоцировала тебя на такое поведение. В тот раз, когда ты пригласил меня «на стол», и я согласилась, это было сказано мной сгоряча. Ты бы и не подумал относиться ко мне как к сексуальному объекту, если бы не те мои слова. И сейчас я чувствую вину за то, что сказала. Я категорически против интима с коллегами, потому что это осложнит рабочие отношения. И так как мы работаем вместе, нам эти сложности ни к чему. Надеюсь, ты простишь меня, а я, в свою очередь, постараюсь больше не болтать лишнего, даже когда чертовски устала.

Миша слушал меня, и я видела грусть в его глазах. Неужели он и вправду заинтересовался мной как женщиной? Он, самый верный муж на свете, которого я знала? Ведь ещё никому не удавалось сбить Миронова с пути истинного! Даже Лене Буроватых, к которой он испытывал исключительно платонические чувства! Это просто ужасно! Как глупо и опрометчиво я поступила!

Да, видимо, лёгкий флирт и безобидные заигрывания для Михаила не были таковыми. Он всё принимал за чистую монету. Только, к сожалению, мне одной удалось заронить грешные мысли в его голову. Какая досада! И теперь, когда его ожидал очередной облом с моей стороны, Миша не скрывал своей грусти.

Да, больше можно было не опасаться повторения неприятных инцидентов, в которых он позволил бы себе лишнее по отношению ко мне или к какой-нибудь другой женщине, но мне было горько от того, что я внесла очередное разочарование в его душу. А я не привыкла обманывать чужие ожидания. Но в этом случае мой отход был оправдан. Пусть Миша поворачивает все свои мысли и желания в сторону жены, а я буду всячески способствовать этому.

– Я понял, – произнёс Михаил с тоской в глазах и после паузы добавил. – Но когда в тот раз ты предложила закрыть дверь, я был уверен, что ты говорила серьёзно.

– Так и было, – честно ответила я.

– То есть ты хочешь сказать, что если бы я тогда согласился, у нас бы с тобой был секс?

– Да, – кивнула я. – В тот момент у меня было такое настроение, что я была не прочь заняться сексом.

– Жаль, что я тогда отказался, – вздохнув, произнёс Михаил.

– Наоборот! Ты правильно сделал, потому что это могло создать кучу проблем для нас обоих! – стала уверять его я.

Но грусть из Мишиных глаз не уходила.

– Думаю, мы всё с тобой прояснили и снова станем друзьями? – с надеждой в голосе спросила я его.

– Да, разумеется! – тут же подтвердил он, но его взгляд всё ещё был наполнен сожалением об упущенной возможности.

Я же не стала тянуть резину, растягивая до бесконечности этот разговор, и попрощалась с Мишей, пожелав ему «до свидания», после чего ушла, но горечь всё ещё оставалась в моём сердце.

Миронов так часто употреблял в своей речи шуточки на тему ниже пояса, называя, к примеру, каждую пятницу «развратницей», и приглашая каждую женщину к себе «на стол», что я и помыслить не могла, что все эти разговоры могут быть для него чем-то большим, чем просто безобидной шуткой.

А может быть, дело во мне? Каким-то образом мне удалось заставить его проявить интерес к моей персоне. И в этом случае хорошо, что мы с ним всё прояснили, чтобы впредь Михаил не страдал напрасными иллюзиями, а приспосабливался к тому образу жизни, который ведут все остальные, воспринимая женщин-коллег как обычных сотрудников, равных им во всём, но с которыми иногда, просто ради того, чтобы немного разрядить обстановку, можно и пошутить на разные темы, в том числе и на тему ниже пояса, и быть при этом уверенным, что они весело подыграют тебе, прекрасно понимая, что это всего лишь шутка.

Глава 45

о том, как передо мной открывается заманчивая перспектива карьерного роста, и какие препятствия возникают на пути к ней

Не прошло и года, как у нас снова случилась реорганизация, которая практически ничего не меняла. Некоторые отделы и управления сменили свои названия, а начальники одних подразделений стали начальниками других. Кое-кого, правда, отправили на пенсию, но в целом существенных изменений не произошло. Однако очередная реорганизация повлекла за собой новый виток бумажной работы, связанной с переименованиями и переназначениями, и я надеялась воспользоваться этой ситуацией и попросить у начальника повышение. И тут, как нарочно, ко мне подошёл Филатов Сергей Фёдорович, начальник Управления межведомственного взаимодействия нашей Корпорации, и предложил перейти на работу в их отдел.

– В нашем управлении не хватает человека с юридическим образованием, – сообщил мне Филатов. – Того, кто бы проводил правовую экспертизу всех составляемых нами документов. Сама понимаешь, бегать с каждой бумажкой в ваш отдел и просить её посмотреть и посоветовать, как юридически грамотно написать ту или иную фразу, не всегда получается. Особенно, если документ срочный. Вы же все так заняты! А мы бы тебе предложили должность главного специалиста. Это на две ступени выше должности юрисконсульта, которую ты сейчас занимаешь. Да и оклад будет в полтора раза больше, чем твой нынешний. И хотя работа на этой должности официально не будет входить в твой юридический стаж, но работать ты будешь исключительно по специальности. Подумай, посоветуйся с мужем! Всё-таки лишний рубль для семейного бюджета не помешает.

Едва я выслушала Сергея Фёдоровича, как тут же ответила:

– Я согласна!

– Ты даже не хочешь подумать? – не ожидая такой быстрой реакции, удивился Филатов.

– Я уже подумала, – мгновенно ответила я. – У вас в Управлении хороший коллектив, со многими у меня дружеские отношения. Специфику вашей работы я тоже знаю, потому что мне приходилось просматривать документы, подготовленные вашим Управлением. К тому же ваши сотрудники в шесть вечера всегда уходят домой, и для меня, как для семейной женщины, это особенно важно. Ну и, разумеется, ощутимая прибавка к зарплате мне бы тоже пригодилась.

– Отлично! – обрадованным голосом сообщил Сергей Фёдорович. – Тогда в самое ближайшее время я поговорю с Генеральным по поводу твоей кандидатуры на должность главного специалиста нашего Управления и уверен, что мы прекрасно будем работать вместе!

– Очень на это надеюсь! – ответила я, и моё настроение сразу же улучшилось.

Какая замечательная новость! Наконец-то в моей унылой жизни появился хоть какой-то просвет! Перспектива больших денег и нормальной работы с адекватным начальником без переработок и измотанных нервов, – всё это не могло не радовать!

Признаться, я даже втайне завидовала сотрудникам Управления межведомственного взаимодействия. У них никогда не было такого бумажного завала, как у нас, у юристов. Лишь чистенькая работа и общение с образованными и культурными представителями других министерств и ведомств. Неудивительно, что все сотрудники Управления межведомственного взаимодействия ходили по зданию нашей Корпорации медленно и степенно, не суетясь и не бегая. На их лицах всегда было приветливое и доброжелательное выражение, а сами они были приятными в общении людьми. В нашем отделе всё это тоже когда-то было. Но давно, ещё до моего второго декрета. А потом объём бумажной работы увеличился, сроки исполнения документов уменьшились, а появление Вороновой окончательно всё испортило.

Да, перспектив карьерного роста в юридическом отделе для меня не предвиделось, так что стоило попробовать себя на другом поприще.

Вечером я рассказала мужу о предложении начальника Управления межведомственного взаимодействия, и супруг согласился с моими доводами. Впрочем, его устроил бы любой расклад, если это повлекло бы за собой ощутимые вливания в наш семейный бюджет. В общем, целые сутки я пребывала в благостном настроении, пока на следующий день Макаров не вызвал меня к себе в кабинет.

– Пиши заявление на должность, – сразу же предложил он, протягивая мне чистый лист бумаги.

– На какую? – мигом поинтересовалась я, полагая, что вопрос с моим переводом в Управление межведомственного взаимодействия благополучно решён.

– На ту же, что была у тебя, – спокойным голосом произнёс Макаров.

– Тогда я не буду писать это заявление, – ответила я, отодвигая от себя лист бумаги.

– Почему? – удивился начальник.

– Потому что я перехожу в Управление межведомственного взаимодействия, – снова ответила я.

– И на какую должность?

– На должность главного специалиста, – сказала я.

Нескрываемое удивление отразилось на лице Макарова. Вероятно, он был не в курсе планов Филатова в отношении меня. Однако нужно отдать ему должное, он сразу сообразил, что теряет ценного сотрудника, и принялся отговаривать меня.

– Но ведь ты не сможешь работать по специальности! Не сможешь ездить по судам! Ты будешь заниматься только бумажной работой, которая тебе никогда не нравилась! – принялся выкладывать он свои доводы.

– Да, это не самый приятный момент в моей предстоящей работе, но, по крайней мере, меня не будут загружать так, как здесь! Мне не придётся каждый день задерживаться на рабочем месте. Ровно в шесть часов я буду уходить домой и проводить каждый вечер со своей семьёй! Может быть, Вы не помните, но у меня двое детей, и я должна приходить домой живая, а не мёртвая! И это не говоря о том, что зарплата у меня будет больше!

Макаров внимательно посмотрел на меня, и я надеялась, что он сейчас пожелает мне всего хорошего, и мы попрощаемся с ним. Но не тут-то было.

– Будет тебе должность главного специалиста. А точнее, главного юрисконсульта, с окладом как у главного специалиста, – ответил он. – Я обещаю тебе, что как только закончится реорганизация, я лично подойду к Генеральному директору и подпишу у него все бумаги на твоё повышение. А пока пиши заявление на должность юрисконсульта отдела правового обеспечения.

– Я не буду этого делать, – твёрдо произнесла я. – Потому что для себя я всё решила. Я перехожу работать в Управление межведомственного взаимодействия.

– Это мы ещё посмотрим, – каменным голосом проговорил Макаров, забирая из моих рук чистый лист бумаги. – Можешь идти, – добавил он, и я немедленно вышла из кабинета начальника.

Я была очень довольна собой. Я сумела устоять перед сомнительной перспективой карьерного роста, которую пообещал мне Макаров, потому что знала: этому не бывать. Он пообещал мне должность главного юрисконсульта от отчаяния, лишь бы заставить меня передумать. И я очень сомневалась, что он сдержит своё слово. К тому же я по опыту знала, что если решишься уйти, то нужно это делать, не оглядываясь в надежде, что кто-то остановит тебя. Ни к чему хорошему это не приведёт. Нужно идти дальше, нарабатывать опыт и расширять деловые контакты, а пребывание на протяжении долгих лет в одном трудовом коллективе на одном участке работы ведёт к стагнации. И в итоге начинаешь ненавидеть свою работу, которая превращается из средства зарабатывания денег в каторгу, которая тяготит и лишает жизненных сил. И сейчас я пребывала именно в таком состоянии. Нужно было уходить, менять место работы, чтобы не скиснуть, превратившись в зловредную старую клюшку, вымещающую своё недовольство на всех и каждом.

Но человек предполагает, а Бог располагает.

Когда на следующий день Филатов увидел меня в коридоре, то отозвал в сторонку для конфиденциальной беседы.

– Катя, вчера я подошёл Генеральному директору по поводу твоей кандидатуры на должность главного специалиста в нашем Управлении, и он мне чётко сказал, что не будет утверждать твою кандидатуру. Мне ясно дали понять, что ты должна остаться в юридическом отделе. И я догадываюсь, чьих рук это дело, но не могу с этим спорить. И как бы мне не хотелось видеть тебя в нашем коллективе, тебе придётся остаться на своей должности.

Услышав это, я чуть не расплакалась. Ну почему всё складывается против меня? Почему бы Макарову не отпустить меня восвояси? Ведь у него остаётся опытный судебник Щипачёв и все остальные юристы, которых с места не высидишь! Они будут очень рады избавиться от меня! Ну зачем я им?

И Филатов пошёл своей дорогой, а я своей.

И в тот же день Макаров снова пригласил меня в свой кабинет и снова положил передо мной чистый лист бумаги, на котором в этот раз я написала всё, что он хотел. И чтобы утешить меня, Макаров снова заверил меня в том, что обещает повысить меня в самое ближайшее время. Ага! Свежо предание, да верится с трудом!

Я продолжила работать на старой должности, но с большим объёмом работы, который Макаров аргументировал тем, что я должна заслужить новую должность. А вскоре долгожданного повышения лишилась не только я, но и сам Макаров.

Глава 46,

которая представляет читателю ещё некоторых лиц этой повести

Наверное, так происходит во всех организациях, когда должности с хорошей зарплатой становятся слишком заманчивой приманкой для тех, кто желает поживиться. Долго усидеть на «хлебном» месте не удаётся никому, даже самому главному начальнику. Так и случилось в нашей Корпорации.

Шурин заместителя Генерального директора Корпорации «Делай то, что не делают другие!» резко пошёл наверх и занял должность заместителя Министра прогрессивных идей, после чего решил, что негоже мужу его сестры отсиживаться на вторых ролях, и, пользуясь возникшим влиянием, добился его назначения на должность Генерального директора нашей Корпорации, отправив его предшественника в спешном порядке на пенсию. Соответственно, все ставленники бывшего Генерального директора мгновенно оказались под угрозой увольнения, включая начальника юридического отдела Макарова Анатолия Юрьевича. А учитывая, что юристом он был просто никудышным, то подобное решение было вполне оправданно. И чтобы не пополнить ряды армии безработных, Макаров быстренько договорился с начальником аналитического отдела о том, чтобы тот принял его к себе. И в итоге Анатолий Юрьевич с понижением перевёлся в другой отдел, тогда как нам тут же назначили другого начальника – Мытникова Сергея Леонидовича.

Ему было сорок четыре года, и он имел внешность тренера фитнес-клуба. Лысый, накачанный, с упругой походкой и резкими движениями, – он совершенно не был похож на юриста-судебника, коим являлся. На моё счастье, у Сергея Леонидовича был большой опыт судебной работы, что сразу позволило мне найти у него понимание, а ему, в свою очередь, выделить меня из круга своих подчинённых сотрудников как единственного юриста, с которым можно было на равных обсуждать любые юридические проблемы и возникающие вопросы, связанные с судебными процессами. И если бы новый начальник вдобавок к этому меня бы повысил, я бы, наверное, только выиграла от проведённой реорганизации. Но, к сожалению, на имевшуюся в нашем штате должность главного юрисконсульта Мытников тут же назначил своего знакомого, которого сам привёл в Корпорацию «Делай то, что не делают другие!». Этим знакомым оказался Тришин Николай Викторович.

Николаю было тридцать четыре года. Он был женат и имел дочь пяти лет. В общении с нами Николай проявлял исключительную вежливость, но держал дистанцию, не стараясь сблизиться. Порученные документы исполнял исправно. Но проблема заключалась в том, что от появления в нашем коллективе нового сотрудника легче работать нам не стало, потому что Тришин исполнял в основном личные поручения Мытникова, являясь кем-то вроде его личного секретаря, в результате чего мы могли целыми днями не видеть Николая и гадать о причинах его отсутствия на рабочем месте. Но затем он вновь появлялся за своим рабочим столом и корпел над бумагами, как ни в чём не бывало. И нам оставалась лишь смириться с тем, что новый сотрудник работает по своему графику и со своим объёмом работы, который устанавливает для него наш начальник.

В общем, перемены, произошедшие в Корпорации «Делай то, что не делают другие!» были, лично для меня, не такими уж плохими, и я стала надеяться, что новая метла будет мести по новому, и энергичный Сергей Леонидович Мытников встряхнёт весь наш отдел, заставив всех работать в равной степени или хотя бы в соответствии с занимаемыми должностями. И я очень надеялась, что ненавидящую меня Воронову он тоже поставит на место, популярно объяснив, кто здесь начальник. Но, видимо, покровитель Вороновой сразу же сообщил Мытникову об исключительно привилегированном положении своей любовницы, потому что Сергей Леонидович не только не ограничил власть своей заместительницы, но и, как прежде Макаров, предоставил ей полный карт-бланш на те методы работы, которые она сочтёт нужным применять по отношению к своим подчинённым. Так что мне оставалось лишь молиться о том, чтобы меня не съели живьём, пока я не подыщу себе другое место работы.