Ночная кукушка

Прекрасно зная о моей тяжёлой семейной ситуации, они старались как можно глубже сковырнуть мои раны, повторяя:

– Ты же неудачница! С твоим характером другого и ожидать не стоило!

Во время каждого визита мать заставляла меня в подробностях рассказывать обо всех тяжёлых и неприятных моментах моей семейной жизни, но отнюдь не для того, чтобы пожалеть меня или помочь, а для того, чтобы ещё раз подчеркнуть, что именно такую судьбу я заслужила.

И каждый раз после посещения родителей мне требовалось несколько дней, чтобы прийти в себя, вернув душевное спокойствие. А ведь я несколько раз пыталась развестись и вернуться в родной дом. Первый раз это было через месяц после свадьбы. Я приехала к маме и сказала:

– Я хочу развестись.

– Почему? – с недоумением спросила мать.

– Он пьёт, – ответила я. – Я всего лишь месяц замужем, но ни одного дня не видела его трезвым.

– Ну и что, – сказала мать. – Для мужчины это совершенно нормально.

– Нет, это ненормально! – возразила я. – Если бы он просто выпивал по бутылке пива после работы, я бы и слова поперёк ему не сказала. Но он каждый день нажирается вусмерть! Он ссытся в постель! Представляешь? Здоровый мужик напивается до такого состояния, что дует в кровать! И это супружеская жизнь? А его мать меня ненавидит! Она каждый день устраивает мне скандалы! Я даже в туалет не могу спокойно сходить! Как только она видит меня, как тут же начинает обвинять во всех смертных грехах, приговаривая, какой хороший у неё сыночек, и какая плохая у него жена!

– Привыкай, – спокойно ответила мать. – Это обычная семейная жизнь. Со временем ты перестанешь на это так бурно реагировать.

– Но я не хочу так жить! – восклицала я, не веря тому, что родная мать обрекает меня на такую каторгу.

– Теперь от твоего желания ничего не зависит! Ты сделала свой выбор, когда вышла замуж за этого человека, и теперь тебе предстоит провести с ним всю жизнь!

– Но я же не знала, что меня ждёт! Эти люди были другими, когда я общалась с ними до свадьбы!

– Это уже неважно, потому что к нам ты вернуться не можешь! – равнодушно ответила мне мать.

И вероятно, чтобы у меня не было ни малейшего пути к отступлению, родители и провернули свой трюк с моей выпиской и последующей приватизацией квартиры, чтобы я не смогла претендовать на их жилплощадь. И поскольку возвращаться мне было некуда, я снова отправилась в семью мужа.

А затем были и другие попытки.

Когда дочери не было и трёх месяцев, а на дворе стоял декабрь, я собрала вещи и снова приехала к родителям.

Пока я лежала в родильном доме с осложнениями после тяжёлых родов, свёкор, напившись, решил перейти дорогу в неположенном месте, и его сбила машина. И прямо из родильного дома я попала на похороны, на которые муж потратил все мои сбережения. А ведь я целый год копила эти деньги на ребёнка! Меня тогда повысили на работе и значительно увеличили зарплату, поэтому я смогла отложить приличную сумму, которую, по настоянию мужа, регулярно меняла на доллары.

К сожалению, в то время по своей наивности я не считала нужным прятать от мужа свои сбережения, искренне полагая, что он не посмеет взять деньги, которые я заработала для нашего ребёнка. Но я ошиблась. Муж потратил всё до копеечки, объяснив это тем, что нужно было достойно проводить отца в последний путь.

И я не собиралась с этим спорить, но почему хоронить человека, имеющего свои собственные солидные накопления, а также взрослого работающего сына и жену, которая ни разу за все годы пребывания на пенсии не сняла со своей сберегательной книжки ни копейки, нужно было за мой счёт?

И когда коллеги свёкра и его знакомые собрали неплохую сумму денег в помощь семье, все эти средства свекровь прикарманила себе, хотя уж она-то никоим образом на похороны не потратилась.

А мой муж продолжал отдавать всю свою зарплату матери, не выделяя из этих денежных средств мне ни копейки. И его мать благополучно стала прятать и эти деньги. Она даже перестала готовить есть. Лишь когда её сын возвращался с работы, она делала ему небольшой ужин, который тот сразу же съедал, не оставляя мне ничего. И я в прямом смысле стала голодать. Я – кормящая мать, перенёсшая тяжёлые роды, вообще была лишена пищи и возможности ухаживать за своим новорождённым ребёнком, потому что свекровь, из вредности, приобрела привычку замачивать бельё в ванной. Причём на неделю, чтобы я не могла ни помыться сама, ни подмыть ребёнка, который какал пять раз в сутки. Мне приходилось купать дочь в раковине, улучая момент, когда свекровь была чем-то занята, чтобы не выслушивать её оскорбления и издевательства.

Денег у меня практически не было. В моих закромах осталась лишь небольшая сумма, которую я брала с собой в родильный дом. Часть этих средств я потратила, а оставшуюся часть бережно расходовала на самую дешёвую еду. А мой муж, которого я ежедневно просила разрулить эту нездоровую ситуацию, отвечал одно:

– Это ваши бабские дела! Вот сами и разбирайтесь.

И когда свекровь в очередной раз устроила грандиозный скандал, доведя меня до белого каления, я не выдержала и, запеленав дочь и собрав с собой сумку, уехала к родителям. Я надеялась, что в такой ситуации они не откажут мне в помощи. Но я ошиблась. В квартиру-то они меня пустили и даже дали возможность переночевать, а утром мать позвала меня на кухню и сообщила, что я не могу у них остаться, потому что должна вернуться к мужу.

– Ты же знаешь, я не могу туда вернуться, – со слезами на глазах ответила я. – Я там умру с голоду!

– Если муж не желает давать тебе деньги, то подавай на алименты, – не проявляя ни капли сочувствия, ответила мать.

– Но на судебный процесс уйдёт минимум полгода!

– Ну и что? Это твои проблемы, – безразличным тоном сказала мать. – У тебя своя семья, у нас своя! Ты больше не член нашей семьи. Поэтому договаривайся с мужем сама. А от нас ты должна уйти.

Вот так. Родная мама выставляла меня на улицу с грудным ребёнком в декабрьский мороз. Хочешь – под поезд бросайся, а хочешь – с обрыва прыгай. Вариантов много.

Я надеялась, что папа за меня заступится, но он молчал, потому что в телефонных разговорах он говорил, что если мне понадобится помощь, то я всегда могу на него рассчитывать. В том числе, если свекровь вконец доконает меня. Поэтому-то я и приехала к родителям в надежде, что в такой сложной ситуации они не отвернутся от меня и забудут все прошлые ссоры. Но сейчас отец сидел в комнате и молчал, пока мать выгоняла меня из дому.

Но в дом к свекрови я не вернулась. Вместе с дочерью я ушла жить на частную квартиру, хотя денег на её оплату у меня не было. Но через несколько дней ко мне с повинной приполз муж и уговаривал не разводиться с ним, обещая отдавать зарплату мне. Но, как всегда, не сдержал слова. Он, действительно, стал отдавать мне часть денег. Другую часть он отдавал матери, а третью, самую большую, оставлял себе на пропой.

Так я и жила. Пока дочери не исполнилось три года, и не истёк срок моего декретного отпуска.

Я не умерла с голоду и не сломалась, потому что всё время надеялась, что, выйдя на работу, снова начну зарабатывать хорошие деньги, встану на ноги и смогу развестись. Теперь это было моим самым заветным желанием, которое я пока не могла себе позволить. И мать поддерживала меня в этих мечтах. Не о разводе, нет. Об этом она и слышать не хотела. А о том, чтобы встать на ноги, делать карьеру и хорошо зарабатывать. Она неоднократно твердила мне:

– Мы возьмём твою дочь к себе, пока ты будешь обустраиваться. Пусть тебя ничто не отвлекает! Малышка может жить у нас сколько угодно. А когда у тебя всё наладится, заберёшь её к себе.

И я верила. И эта вера помогала мне переносить все трудности.

Но когда истекал срок моего декретного отпуска и нужно было возвращаться в Москву, потому что хозяйка съёмной квартиры попросила нас освободить её жилплощадь, да и с деньгами после дефолта 1998 года у нас было совсем туго, я напомнила матери об обещании.

– Что это ты удумала? – забыв о прежнем дружелюбии, заявила она. – С чего это мы с папой должны воспитывать твоего ребёнка? Сама родила, сама и воспитывай!

– Но ты же говорила, что поможешь мне на первых порах! – расстроенным голосом воскликнула я.

– Выдумываешь ты всё! – со злостью сказала мать. – Ребёнок должен жить с матерью, а не с бабушками и дедушками!

Да, оказывается, всё это было пустыми обещаниями. Как, впрочем, и раньше. И с чего я надеялась, что всё изменится? Наверное потому, что я мать за язык не тянула и не просила сочинять мне сказочки про то, как она будет мне помогать. Но мать снова предпочла быть добренькой лишь на словах, а на деле показала кукиш, словно иного отношения к себе я не достойна.

Когда сестра окончила школу, и для неё настало время выбирать дальнейшее направление жизненного пути, у мамы возникла очередная бредовая идея: Линулинка должна поступить в Академию МВД России. Видимо, некогда это была мамина мечта, которую она никогда даже не пыталась реализовать из-за своей лени и слабости характера. И вот сейчас она решила, что её любимая дочь должна пройти тот путь, о котором она сама могла только мечтать. И когда мы с мужем приехали на выпускной вечер Лины, то мама торжественно сообщила нам об этом решении.

– Да её ж никто к экзаменам не допустит! – сразу же погасил их энтузиазм мой муж, который сам работал в этой системе. – Об этом нужно было думать год назад! В учебные заведения МВД принимают только по направлениям от территориальных органов! А перед этим необходимо пройти очень строгую медицинскую комиссию и тестирование! И всё это делается за несколько месяцев до вступительных экзаменов, а не сейчас!

– А если договориться? – простодушно-наивным тоном поинтересовался отец, которому мать уже успела хорошенько нагреть уши.

– Да у вас нет таких денег и связей, чтобы решать подобные вопросы за несколько дней! – продолжать спускать с небес размечтавшихся родителей мой муж. – К тому же, даже если предположить, что направление вы достали, и медкомиссию Лина прошла удачно, то всё равно из этого ничего не получится, потому что вступительные экзамены настолько сложные, что она их просто не сдаст! Одна физкультура чего стоит! Там такие нормативы, что только те, кто регулярно занимается спортом, в состоянии их выполнить! А к девушкам там вообще повышенные требования! Спуститесь вы, наконец, на землю и выберите другое учебное заведение, пока ещё не поздно, а то год потеряете!

И, как всегда из благих побуждений, я тоже решила вмешаться в разговор. Поскольку в тот период времени я работала в отделе кадров педагогического института, параллельно учась на заочном отделении Юридической академии, то не могла не предложить сестре более реальную альтернативу для поступления.

– У нас в пединституте недавно открылся новый факультет. Называется «Технология и предпринимательство». О нём ещё мало кто знает, и потому конкурса туда практически нет. Пусть Лина туда подаст документы. Поступить на этот факультет несложно, а если ей там что-то не понравится, то всегда можно перевестись на другой факультет или даже в другой ВУЗ! Это гораздо проще, чем поступать по новой!

Мама слушала-слушала нас, но потом всё равно сказала:

– Нет! Линулинка будет поступать в Академию МВД! Она девочка умная и сможет с лёгкостью сдать любые, даже самые сложные экзамены! А насчёт направления мы договоримся.

Но, естественно, никакого направления родители достать не смогли и к Академии МВД России Лину и близко не подпустили. И тут родители вспомнили о моём предложении. И, по моему совету, Лина подала документы в педагогический институт на факультет «Технология и предпринимательство». Но она сдала вступительные экзамены так плохо, что умудрилась не поступить.

Да, ума у Линулинки была палата! В школе она еле-еле училась на «тройки» и это притом, что уроки за неё делала я. И даже когда я вышла замуж, она выезжала исключительно на моих конспектах и сочинениях. Но стоило мне напомнить матери об оценках её любимой доченьки, как она тут же отвечала:

– Это ты виновата в том, что у Линулинки плохие оценки! Знаешь, как тяжело ей приходится! Учителя всё время напоминают ей о тебе, сравнивают! Линулинке приходится учиться под таким давлением!

– Да у нас с ней все учителя разные! Ни одного общего!

Наша школа, действительно, была очень большая, из двух учебных корпусов. И педагогический состав был полностью укомплектован, поэтому у нас с Линой реально все учителя были разными. Проблема была в другом. Таких, как я, знала вся школа. Я же была отличница и активистка, член комитета комсомола. По факту, я участвовала во всех школьных мероприятиях, а часто сама их и организовывала.

– К тому же вы сами заставляли меня учиться на одни «пятёрки»! А теперь ты меня этим упрекаешь! По-твоему, я должна была учиться только на «пятёрки», но при этом быть хуже своей сестры-троечницы? Так, по твоему?

– Вечно ты так! – злобно отвечала мать. – Ненавидишь сестру и несёшь, не пойми что!

И почему она всё время приписывала мне чувство ненависти к сестре? На самом деле я никогда её не ненавидела. Порой винила в том, то она перетягивает на себя родительское внимание, но всё равно любила её и заботилась о ней, даже когда мы обе стали взрослыми.

В общем, когда все вступительные экзамены были окончены, а списки вывешены, и Лины в них не оказалось, я была на девятом месяце беременности и, во избежание наступления преждевременных родов, никуда не выезжала.

И вот однажды в дверь нашей московской квартиры позвонили, и, когда я открыла дверь, на пороге стояли папа и Лина.

– Светка, нужна твоя помощь, – с ходу заявил папа.

И, войдя внутрь, отец поведал мне историю последних двух месяцев. За это время родители успели понять, что их иллюзии о гениальности Линулинки подверглись некоему сомнению, так как их любимая доченька не смогла никуда поступить. И теперь, чтобы не потерять год, на их семейном совете было решено обратиться за помощью ко мне, чтобы я, используя свои связи в педагогическом институте, договорилась с нужными людьми, и Линулинку бы приняли на учёбу.

– Но уже поздно! – воскликнула я. – На календаре август! Набор студентов окончен! Все приказы напечатаны и подписаны! Я ничего не могу сделать!

– А ты попытайся! – продолжал уговаривать меня отец. – Это же твоя сестра! Неужели ты не хочешь ей помочь? Поезжай к себе на работу, поговори с кем надо, глядишь, всё и получится!

– Но я даже на улицу сейчас почти не выхожу! – продолжала я отнекиваться. – Я плохо себя чувствую, и любой стресс может спровоцировать роды!

– Но это ради сестры! Ты же можешь ей помочь!

Короче говоря, разговор был долгим, и я поняла, что пока я не съезжу в пединститут и не получу там отказ, родители не успокоятся. Поэтому я собралась, и медленным шагом поплелась к метро. Папа и Лина следовали за мной.

Верите, я бы даже для себя не сделала того, что сделала для сестры. Я ходила из кабинета в кабинет, протискивая свой большой живот, и просила сначала декана факультета «Технология и предпринимательство», зачем начальницу отдела кадров, затем проректора за ради Бога принять мою сестру, которая, якобы по нелепой случайности, не прошла по баллам. И только благодаря моей безупречной репутации, которую я заслужила здесь за два с лишним года работы, мне пошли навстречу и согласились принять мою «умную» и «талантливую» сестру на заочное отделение факультета «Технология и предпринимательство» с теми баллами, которые она набрала, но при условии, что она будет работать в пединституте на протяжении всей своей учёбы.

Начальница отдела кадров так прямо и сказала, что если моя сестра хотя бы вполовину так хороша, как я, то для неё сделают исключение и зачислят в институт. И мне пришлось подтвердить, что так оно и есть, лишь бы выполнить просьбу родителей.

В общем, дело было сделано, папа был на седьмом небе от счастья, и на некоторое время меня оставили в покое, тем более что в моей жизни проблем и перемен было хоть отбавляй.

В сентябре результате тяжелейших родов у меня появилась дочь, а по возвращении из родильного дома, как я уже упоминала, я осталась совершенно без денег, да ещё и в компании скандалистки-свекрови, у которой было только одно развлечение и одна цель: сжить меня со свету. И потому я попыталась вернуться к родителям и подать на развод, но мне это не удалось и пришлось продолжать свою семейную жизнь с постылым мужем на съёмной квартире. Поэтому я абсолютно не интересовалась учёбой своей сестры, тем более что родители всё время уверяли меня, что Линулинка – первая студентка на своём факультете. Но Линулинка оказалось ещё той штучкой. Даже в своих самых ужасных кошмарах я не могла вообразить, какие фортели способна вытворять моя сестрица.

Вместо того чтобы уделять время учёбе и работе, Лина нашла себе парня. Причём с такой репутацией, что пробы ставить было негде. И забеременела от него. Но все эти неблаговидные поступки Лина благополучно скрывала от родителей до тех пор, пока это было возможно. Даже мой муж, который ничего не видел дальше бутылки, заметил:

– Света, мне кажется, твоя сестра беременна.

– Как ты можешь такое говорить! – сразу же возмутилась я, заступаясь за благочестие сестры. – Лина – правильная и серьёзная девушка! До свадьбы она никого к себе не подпустит!

– Да сними ты наконец розовые очки! – напустился на меня муж. – Просто посмотри на Лину! Сама всё увидишь!

И я увидела. Если поначалу мне казалось, что сестра набрала несколько лишних килограммов, то приглядевшись внимательнее, я поняла, что мой супруг был абсолютно прав. Причём срок её беременности явно подходил к последнему триместру. Но почему же тогда родители этого не видели? Или, может быть, они просто скрывали всё от меня? И я решила поговорить по этому поводу с мамой и всё выяснить.

– Мама, даже не знаю, как тебе сказать, но подозреваю, что Лина беременна, – сообщила я матери во время очередного визита.

– Что ты! – бурно отреагировала мать. – Как только язык у тебя повернулся такое сказать?

– Да мне самой не хочется в это верить, но, знаешь ли, все признаки налицо! К тому же, я полагаю, что срок уже очень приличный, – сокрушённо проговорила я, даже не обижаясь на негодование матери, которая и предположить не могла подобное в отношении любимой доченьки.

– Возможно, Линулинка немного поправилась, вот тебе и видится незнамо что! – продолжала отстаивать честь любимой дочери мама.

– Возможно, – ответила я. – Вполне вероятно, что я ошибаюсь, но ты-то видишь её каждый день, в разное время суток и в разной одежде! Поэтому ты должна точно знать.

– Да, я вижу Линулинку каждый день и потому говорю тебе: она не беременна! Хватит позорить сестру! Выдумываешь всякое! Тебе просто завидно, что у Линулинки всё хорошо!

– Да я, наоборот, из благих побуждений разговариваю сейчас с тобой! Чтобы потом эта новость не застала тебя врасплох, став неприятным сюрпризом! Чтобы вы с папой успели подготовиться, потому что на таком сроке, как у Лины, уже ничего не предпримешь! Остаётся только пелёнки покупать!

– Даже слушать тебя не хочу! – продолжала возмущаться мать. – Линулинка бы никогда так не поступила! И если бы она всё же забеременела, то только от законного мужа!

Доводы матери показались мне убедительными, ведь тогда я безоговорочно верила ей, также как и сестре, и я подумала, что мой муж просто ошибся, а я поддалась его заблуждению, вызвав при этом недовольство мамы, что вполне может перерасти в крупную семейную ссору. Но прошло две или три недели, как родители заявились ко мне в гости и сообщили следующую новость:

– Линулинка выходит замуж за своего парня! Свадьба через две недели!

– Значит, Лина всё-таки беременна? – ликуя, поинтересовалась я у родителей.

– Да, – спокойно ответили они, словно Лина давно уже была замужем, и её беременность была делом вполне естественным.

– Что я говорила? А вы не хотели верить! Доказывали мне, что Лина просто поправилась!

– Светка, тебе просто нравится обижать сестру! – со злостью в голосе начал спорить со мной отец. – Линулинка никогда нас не обманывала. Она просто не говорила правды. А это не обман!

– Обман! – тут же парировала я. – Если не верите, могу даже зачитать вам Гражданский кодекс! Утаивание информации – это одна из разновидностей обмана!

– Как же сильно ты ненавидишь сестру! – вступила в разговор мать. – Вместо того чтобы поддержать её в такой сложный период, ты стараешься побольнее уколоть её! Ты даже представить себе не можешь, как тяжело ей пришлось в последнее время! Она ведь никому не могла сказать о своей беременности! Это же какой нужно иметь сильный характер, чтобы всё это выдержать! А ты лишь злорадствуешь и смеёшься над сестрой!

– Да кто над ней смеётся? Я просто хочу, чтобы вы наконец-то признали мою правоту и всё! А насчёт того, что Лине было тяжело, не соглашусь с вами. Во-первых, она сама виновата в своём положении, а во-вторых, я что-то не пойму, с какой это стати ей было тяжело, и я должна ей сочувствовать? Может быть, вы выгнали её из дому, оставив на улице без копейки? Нет, она живёт так же, как и жила, на полном вашем содержании, в сытости и довольстве. Куском хлеба вы её не попрекаете, а, наоборот, во всём поддерживаете. Так отчего же я должна её жалеть?

– Мы пришли к тебе, чтобы сообщить хорошую новость, а ты не можешь даже порадоваться с нами! – с горечью ответила мать. – Это твоя ненависть к сестре не позволяет тебе это сделать!

Вот так! Снова-здорово. Что бы я не сказала родителям, даже если это – чистая правда, я всё равно выглядела в их глазах завистливой и злобной девицей.

А вскоре была скромная свадьба, потому что мало кто из родственников смог приехать, так как всё делалось в спешке. А ещё через пару месяцев Лина родила мальчика. И неприятности родителей перешли, так сказать, на новый уровень.

Супруг Лины нигде не работал, и потому моим родителям пришлось содержать и его тоже, в довесок к Лине и новорождённому внуку. Когда же я спросила у мамы, а почему, собственно, Лина не ушла жить к своему мужу, то услышала такой ответ:

– Неужели ты думаешь, что я могу отпустить Линулинку в таком положении в чужой дом? А кто будет готовить ей есть, что будет помогать ей с ребёнком, ты об этом подумала?

– Но теперь у Лины есть муж и свекровь! Пусть они ей и помогают, – спокойным тоном ответила я.

– Ты хоть немного думаешь, что говоришь? – возмутилась мать. – Ты хочешь, чтобы Линулинка сама у плиты стояла? Или сама стирала?

– Но меня же вы отправили жить к мужу, хотя знали, как мне там плохо!

– Не сравнивай! То – ты, а то – Линулинка! Ты всегда сама со всем справлялась, а Линулинке нужно помогать! Она же младшая! К тому же у нас в квартире для тебя места нет! Поэтому ты и не можешь у нас жить!

– Значит, для меня, для родной дочери, у вас места нет, а для мужа Лины место есть?

– А что тебя в этом удивляет? Теперь он – член нашей семьи! И муж Линулинки! И почему я должна тебе всё это растолковывать?

Но это было ещё не всё. Муж Лины заразил всех чесоткой, так что родителям пришлось хорошенько попрыгать, прежде чем они смогли избавиться от этой заразы. И тогда я впервые с благодарностью подумала о том, что родители и сестра никогда меня не обнимали и не целовали, а всегда держались на пионерском расстоянии. Ведь именно из-за этого меня миновала сия болезнь. А потом выяснилось, что у супруга Лины сифилис. И тогда терпение родителей истощилось, и они выгнали новоявленного зятя из своей квартиры и разрешили Лине подать на развод.

Однако ещё об одной неприятности, связанной с обманом со стороны их любимой доченьки, им ещё предстояло узнать.

Когда мой декретный отпуск закончился, мне пришлось вернуться в Москву, и я вышла на работу на прежнее место, а именно в отдел кадров педагогического института. И в первый же день девчонки-коллеги сообщили мне, что Лину давно отчисли из института.

– Но почему? – поразилась я, расспрашивая девчонок.

– Потому что она не сдала ни одной сессии, – последовал ответ.

– Как такое возможно? Неужели её завалили? – спрашивала я.

– Нет! Преподаватели сами подходили к ней и просили написать хотя бы одну работу, чтобы ей могли поставить зачёт, но она отказывалась, объясняя, что ей это не нужно. Ты так унижалась ради неё! С пузом бегала по институту, умоляя всех принять её! А она так поступила с тобой! – сочувственно говорили мне девчонки.

– Но зачем же она просила меня устроить её в этот институт? – спрашивала я, но не получала ответа.

А самым главным вопросом было то, что она тогда делала здесь эти три года, потому что зарплаты секретарей настолько маленькие, что зарабатываемые деньги не окупают даже расходов на дорогу! Зачем Лине нужно было сидеть на этом месте столько лет, спрашивая каждый день деньги у родителей, если она здесь не училась? Но ответы на эти вопросы я получить не могла, потому что боялась сообщить эту ужасную новость родителям. Но через третьих лиц они всё-таки узнали об этом. И что же они сделали? Конечно же, обвинили во всём меня!