Сказки бурого болота. Часть 4. Хождение в Третье царство

           На поляне торчало множество спиленных на высоте около двух метров широких стволов. Каждые два пенька соединялись третьим, ещё более широким. Одни были совсем трухлявые, облепленные мхом и гроздьями высохшего лишайника, другие несколько посвежее. И жуткая, звенящая в ушах  и давящая  на психику тишина вокруг.

– Фёдор, что это?– Оскар чувствовал накатывающую волну  первобытного неосознанного  ужаса.

– Идемте отседа, ребяты. Бежим. С Господцем, бежим – Стопарь неистово крестился, отступая задним ходом. Остальных уговаривать и подгонять не пришлось.

           Скоро позади оказалась и красивая поляна с бездонной своей ловушкой. Плюхнулись на поваленное дерево. Стопарь отдышался, скорбно вздохнул и почему-то шепотом выдал.

– А было это шаманское кладбище, ребяты.  Я про такое слыхал, но видеть пока не приходилось.  Страшное место. Очень старое, вишь, по верховому еще хоронили, так давно уж не делают. В деревьях выдалбливали ствол, укладывали труп туда, другой половиной прикрывали, и на столбы. Много их там, видать, могил этих, воздушных.  Место, значит, сильное, даже зверь обходит стороной. Видали, паутина нетронутая. Хотя новые шаманы сюда должны ходить – сил набираться.

– Ничё себе. А как нам идти теперь?

– Да стороной пройдем, от греха подальше. А где Пузырь?

          Но собака как в воду канула. Дальше шли молча, только Дэн шею свернул, отыскивая взглядом щенка. Как настоящий охотник он нагнал бы группу тихо и незаметно. Но так и не объявился.

          Ощущение у всех было такое, будто потеряли товарища в бою. Хуже всего  конечно Стопарю. Щенка подарила ему Герда, собака, с которой мужик отходил по тайге аж четырнадцать лет.

          В эту осень она, до того ни разу не щенившаяся из-за полученной в молодости раны, задевшей, видимо, какие-то внутренние органы, с великими муками произвела на свет единственного чудной красоты сыночка, а сама, зачахнув, но выкормив его из последних сил, ушла в лес и пропала. Получается, передала хозяина под присмотр сына, умирая.

          Стопарь больше недели заливал горе самогоном, каждый день ставя возле рукомойника миску со свежими макаронами, сдобренными иной раз дешевыми консервами и пахучим подсолнечным маслом.  На следующее утро  на крыльце он отколупывал от миски засохшую еду заскорузлыми пальцами, и ее тут же растаскивали вездесущие соседские куры.

          Бело-серый  маленький комочек с бусинками печальных  черных  глаз лежал на  пахнущей мамой  подстилке, не тревожа мужика. Несколько слипшихся макаронин ему пока вполне хватало для жизни, а мудрость, переданная  множеством собачьих поколений, подсказывала, как  правильно себя вести в такой ситуации.

          Через неделю деньги у Стопаря кончились. Сердобольность  деревенских продавщицы и самогонщиц на него давно не распространялась. Сел он как-то утром с  нетронутой  миской скрючившихся пожелтевших макарон на полусгнившее свое крыльцо и завыл, размазывая крупные слезы по заросшим неопрятной щетиной щекам.

          И тут в грудь уперлись коротенькие крепкие лапки, маленький шершавый язычок, горячим  прошелся по лицу. Собаке ведь  совсем не важно, насколько красив или богат хозяин, она просто предана, и всё.

– Ишь ты, собака, приполоз. А на кой ты мне нужон-то без Герды, а? Где мать твоя непутёвая? Померла, небось? Померла. Как есть померла. Нету Герды, нету мамки твоей, слышь? Сироты мы с тобой, и пузыря у меня больше нету, и денег нету, и Герды… Ы-ы-ы, что за жизнь такая собачья? Слышь ты, сука, не приходи домой, коли сдохла, не пушшу.. Бросила… Ы-ы-ы, кабы пузырь щас.  А ты чё лезешь, пузырь што ли? А и пусть тебя Пузырь. Слышь, сука, слышь Герда?  Бросила меня, а он теперь и будет пущай  Пузырь. ..Ы-ы-ы…, ну пшёл, лизаться он еще будет. Пшёл, я сказал, сука, Герда… Ы-ы-ы…

          И всё равно пришлось делать внеплановую вылазку в тайгу. Пузырь в силу своего возраста первое путешествие  проделал за пазухой хозяина. Спустя пару недель вынужденного воздержания, мужик снова запил, правда уже не так горько, а продавщица добавила в пятилитровую пластиковую канистру, надежно запрятанную на участке, ещё горсть золотого песка.

          За зиму Пузырь окреп, возмужал. Научился добывать себе еду самостоятельно – на одних серых макаронах долго не протянешь. Мышковал, с успехом регулировал численность зайцев, частенько приносил гостинец хозяину. Так и жили.

          Сейчас Стопарь не огладывался, но надежда  в глубине души теплилась. Он был крайне сосредоточен, в тайге ухо держат востро, тем более в том её участке, о котором он предпочел бы и вовсе не знать. Оскар шел молча, взгляд автоматически фиксировал все в пределах видимости, мысли же  витали в маленьком поселке российской провинции. Там оставались мама и жена, ожидающая ребенка, под охраной подросшего сына Альмы. Связи здесь не было, и Оскар общался с ними мысленно.

          Он наговорил Лёле много ласковых слов, напридумывал нежных прозвищ их будущей принцессе и чуть не проворонив в стороне едва видимые через сизо-зеленоватую дымку мелких и липких еще листиков странные фигуры, сделал всем знак остановиться.

Глава 7.  Голливуд на гастролях

Сапожок, ноябрь 2019.

    Он сидел на берегу пруда под одинокой раскидистой березой, прислонившись к ней спиной. Это насторожило рыбаков, расположившихся напротив. Пруд широкий и длинный, и особо не разглядишь с другого берега, но когда несколько часов человек сидит в одной позе, да еще в такой холод, в распахнутом пальто и без шапки, это поневоле вызовет подозрение. На всякий случай позвонили в полицию, а потом наблюдали за ее бурной деятельностью.

         Дальше, как водится, слухи просочились моментально, и через секунду после того, как к месту происшествия на бешеной скорости и, не разбирая дороги, подлетел серебристый седан, над стылой поверхностью воды пронесся полный боли женский крик.

         За трое суток, что муж отсутствовал, Алина готова была простить ему все, хоть пять любовниц, лишь бы не видеть того, что видит сейчас. Бесконечное удивление в широко открытых тусклых глазах любимого на почти истлевшем сейчас, но некогда очень красивом лице.

        Баба Шура подробностей не знала, но влетевшего в коридор, как всегда опоздавшего Женьку тут же огорошила.

– Слыхал, Жень, что творится, а? Поливанов помер. Ты с ним, вроде, вместе учился, или с братом его?

– Чего, теть Шур? Какой Поливанов, Игорь?

– Ну да, пропадал который , вчерась нашли  его, ввечеру уже утопшего или повешенного, кто как говорит.

– Да ты чё, утонул?

– Вроде бы. Точно не знаю. Ой-ой-ой. Как теперь  Алинка-то, а? У них же ребеночек  вот прям недавно родился, беда-то какая. Жень, он же вроде не пил, да? Видный такой, обходительный… Чего делается?

– Вот это новости с утреца. Теть Шур, кто-нибудь есть уже тут?

– Иди, Жень, у главного сидят. Сам-то не в духе – заговорщицки шептала уборщица, не забывая шустро елозить по полу тяжелой тряпкой. – Да ноги вытри, ирод, помыла я там уже.

– Закрой дверь. – Устало поднял глаза редактор – Ну что, доигрались?

– Что случилось, Владимир Владимирович?

– Тебе ж «Сапожковские вести» (так и в глаза и за глаза называли  в поселке уборщицу) донесли все уже.

– Да чего донесли? Поливанов младший утонул вроде, чудно конечно. Он же весь правильный такой. Ну и на старуху бывает проруха.

– Если б утонул – Шмелев резко развернулся на кресле к окну – Уйди с глаз моих долой, детективщик хренов.

– Владимир Владимирович, да объясните Вы толком, что на меня-то наехали?– свежая, румяная  с мороза круглая физиономия Женьки начала проступать побледневшими к зиме конопушками.

– Жень, он убит там же и так же, как в твоем детективе – в пальцах Оскара хрустнул случайно попавший в руки карандаш.

– Да ладно?…– Женька опустился на стул у двери – Может, совпадение?

– Да, именно совпадение, полное. Особенно про  быстрое разложение трупа.  – Шмелев развернулся к окну  так резко, что  крутящееся кресло его едва не выбросило. – Я же говорил вам, олухи, нельзя шутить такими вещами, вот вам ваш детектив, получайте. Неси свою писанину, почитаю, к чему нам еще готовиться.

– Владимир Владимирович, я же просто так насочинял, от нечего делать, то есть, если читатель не ответит…

        Грохот кулаков по столу и звук упавшего кресла заставили вздрогнуть даже невозмутимого Оскара.

– Ах, тебе нечего делать? Это от безделья, значит, вы в такие игры поиграть решили, креативщики хреновы. Неси, говорю.

– Но в печать больше ничего не выходило, кроме той, первой,  а у меня  там убийств нет, там следствие и про главного героя.

– Вот сейчас  Голубев придет, он, оказывается, газеты читает, а вот детективы почему-то не любит. Вызывай сюда этого своего горе-писаку, и оба до него ни шагу в сторону.

        Женька и Оскар ушли в кабинет, говорить обоим не хотелось, молча уткнулись каждый в свой компьютер. Воздух прямо звенел напряжением.

        Скоро тетя Шура поставила на Женькин стол коробку из-под конфет с почтой. Как всегда одно и то же, в основном ничего стоящего внимания. Только один конверт был довольно толстым, но злой Женька  даже вскрывать  его не стал, сразу запулил в урну.

– Опять Семен Ильич опус прислал, вот у человека энергии, нет бы ее в мирное русло. И когда ваять перестанет?– скривился он.

        Оскар, хоть и работал здесь недавно, успел познакомиться с этой легендарной личностью.

        В прошлом обычный тракторист из деревни, с потерей работы нашел себя в журналистике. С завидным постоянством и во внушительных объемах он поставлял в редакцию свои труды и лично, и по почте, когда не мог выбраться. Иногда, когда не хватало материала, его наивно-заумные статьи про все на свете приходилось печатать. Правда, после кропотливой обработки, из нее  изначальной  оставалось  всего несколько слов, зато внизу красовалась подпись Погребняк, и этого автору достаточно было для самоутверждения. Вскоре после публикации редакция гоняла чаи с принесенными им вкусностями. И так не первый год.

        Оскар собрался на обед и, когда переобувался возле урны, взгляд упал на скомканный конверт. На то место, где должен быть адрес отправителя. Семен Ильич всегда каллиграфическим почерком третьеклассника – отличника  выводил собственное имя – здесь было пусто.

       Оскар вскрыл конверт. Несколько отпечатанных на компьютере листов текста. Жирным курсивом крупного шрифта выделялось – Глава 2  Встреча.

 Глава 8. Живые  мертвецы

Кемеровская область. Апрель 2020.

        Группа стояла на краю небольшого обрыва, засыпавшего камнем половину  мелкой быстрой речки. Перед ними росли из земли, будто дьявольские клыки,  две черные остроконечные пирамиды чуть выше человеческого роста. Дэн присвистнул.

– Они, кажется, металлические.

– Ну, да. И ни капли ржавчины, странно. Что это такое, Федор?

– А я почем знаю? Нашли –«что, где, когда». Ты вот меня про дерево, зверье какое спроси, я те все расскажу, а…

– Тихо. – Оскар поднял руку. – Отойдите назад. Вы ничего не слышите?

        Дэн, мигом втянув голову в плечи, испуганно огляделся.

– Нет вроде.  А что?

– Отойдите еще на всякий случай, они звенят.

– Кто? – Стопарь стащил шапку и утер ею раскрасневшуюся физиономию.

– Пирамиды эти. Смотрите, воздух между ними движется.

        Действительно, между отстоявшими друг от друга на расстоянии около полутора метров пирамидами воздух струился как над источником тепла. Оскар подошел к одному из клыков и очень осторожно посадил на шероховатую поверхность  большую зеленую гусеницу. Она поползла как ни в чем небывало. Тогда Оскар тыльной стороной кисти коснулся пирамиды. Едва заметно, на уровне  сверхчувств, ощутил некую вибрацию и тепло. Нагрелись на солнце?

– Странно… Дэнис (Оскар так и звал его на западный манер, с ударением на первом слоге), ты это видел, помнишь?

– Нет, кажется, нет, я бы запомнил. Может быть, мы не туда ушли, или не надо было подходить сюда. Интересно, почему они здесь, и кто их сделал?

– Да такой ерунды полно в тайге. – Стопарь сплюнул в траву. – Если доведётся, Ротозея вам покажу. Вот это, я Вам скажу, точно  странное место. А это чё? Обычные железяки. Может, пошутил кто. – И прежде, чем Оскар успел его остановить, встал между клыками и, раскинув руки, уперся в их черные бока.

        До самого момента падения на каменистый берег речушки его трясло и корчило, как на электрическим стуле в американском кино.  От тела отлетали молнии, глаза вылезли из орбит, из носа и ушей потекла  пузырящаяся кровь, трещали ставшие дыбом неопрятные реденькие  патлы, из-за чего он казался похожим на клоуна. Трясло его секунд тридцать, потом, как в замедленной съемке, тело осело на тряпичных ногах и медленно перевалилось за край.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.