Сквозь туман времени

– Василиса! Я нашёл тебя! – Подбегая к оторопевшей от неожиданности девушки, с счастливой улыбкой говорил Володымир.

Василиса лишилась дара речи, ведь именно он привиделся ей в рождественскую ночь, когда она с Еленой решили гадать на суженного. Именно Володымира увидела в зеркало девушка, когда сидела в тёмной комнате и загадывала о суженном. Она отчётливо видела его образ, он приближался к ней и улыбался именно так же как сейчас.

– Василиса! – Взволновано говорил шляхтич. – Прости, что я долго шёл к тебе, я не успел! Савицкий западню устроил, а я в неё попался. Я торопился, но опоздал.

– Вы меня с кем- то путаете, – с беспокойством смотрела на поляка девушка.

Пан Володымир смотрел на свою ненаглядную, на ту, ради которой он пожертвовал всем. В этот момент из- за спины Володымира показался старик- отшельник, который несколько недель назад напугал Василису. Весь в чёрном, с косматыми волосами в лохмотьях, он держал в руках посох.

– Вспомнил и забыл, – прошипел старик и ударил этим посохом молодого пана по груди. Пан от неожиданности отшатнулся и еле удержался на ногах.

– Пан Володымир, что с вами, – подбегая к юноше и поддерживая его, чтоб тот не упал на ступеньки храма, говорил Казимир.

Володымир оглянулся, но старик будто испарился, исчез.

– А ну, уйди, паскудник, – хватая за рукав Василису, кричала Марфа полякам, – басурманин. Что ж это творится, в дверях храма покоя не дают эти иноверцы. Пойдём моя девочка, слышишь, служба уже началась.

Марфа плюнула во след спускающимся полякам и крикнула им в спину:

– Паскудники польские, тьфу на вас.

Василиса вошла в сопровождении все ещё негодующей Марфы, которая стала беспрестанно креститься и читать молитвы. Девушка же отошла от неё в дальний угол и думала о шляхтиче. Сердце Василисы стучало так, что готово было выскочить из груди. Щеки зардели румянцем, искорка, которая только что зажглась в душе девушки постепенно разгоралась в костёр любви.

– С вами все в порядке, Володымир? – спрашивал обеспокоенный Казимир.

– Все отлично, дядька. Узнай кто эта девушка, – просил Володымир.

– Так ведь ты ж ее по имени называл, не помнишь? – спросил Казимир.

– Нет, дядька, не помню, – ответил пан, – узнай все о ней.

Так я знаю, – ответил пан Казимир, – она дочь боярина Захарьина. Помнишь, он не дождался пока пани Мнишек выйдет из кареты и ушёл прочь.

– Ах, да, помню. Он один из тех, кто не присягнул нашей Королёве. -Сделав паузу, и сев в седло, добавил.– Передай нашим, что гостить у Захарьина будем.

– Хм, – ухмыльнулся пан Казимир, – уверен?

– Уверен, – сказав это, пан Володымир поскакал прочь от церкви, где видел свою судьбу.

Глава 5. Я за тобой поднимусь в небо

– Принимай гостей, – открывая дверь боярской усадьбы, говорил пожилой шляхтич, – на постой решили у тебя остаться, Никита Ильич.

– Ну что ж, добро пожаловать, гости дорогие, – не радушно приглашал в дом хозяин усадьбы.

Трое шляхтичей, один пожилой, и два молодых вошли в огромный терем. Войдя во внутрь боярских хором, шляхтичи остановились, их поразило внутреннее убранство. Повсюду было изобилие образов, развешанных по углам и стенам горницы в дорогих киотах, в серебряных и золотых ризах, украшенные драгоценными камнями и почти сплошняком вышитые жемчугом. Лавки, расположенные вдоль стен были накрыты полавочниками из бархатной и шелковой ткани разнообразных цветов. В красном углу под образами стоял дубовый стол, украшенный резьбой и позолотой, покрытый подскатерником.

– Да, это не парадный зал пана Сигизмунда, – осмотревшись, промолвил молодой поляк.

– Матрёна, – крикнул хозяин дома прислужнице, – направляй на стол, гости небось голодные.

– Распорядись, Никита Ильич, чтоб позаботились о наших сотоварищах и конях, – попросил пан Володымир.

– Безусловно, пан…., – как бы спрашивая его имя, многозначно сказал и сделал паузу для ответа боярин Захарьин.

– Пан Володымир Воложевский, -и молодой шляхтич снял шапку и поклонился, – а это мои товарищи, пан Казимир Полянский и пан Матеуш Рогач.

Шляхтичи по примеру своего командира, сняв шапку поклонились хозяину дома.

– Ясно, – сухо ответил боярин, -ну а мое имя, как я вижу, вы уже знаете.

– Ты не серчай на нас, боярин, не надолго у тебя остаёмся, – снимая польский кафтан и бросая его на лавку, сказал Володымир.

В это мгновение в горнице появилась прислуга боярина, несколько молодых девок, которые начали хлопотать за столом. Одна из них набросила на подскатерник новую, белую с яркими вышивками диковинных птиц скатерть. Другая начала расставлять праздничные чашки, чарки. Третья, принесла в кувшине вишняк.

Пан Казимир, подойдя к столу, взял кувшин и поднёс его к носу. Глубоко вдохнув запах того, что было в кувшине, Казимир поморщился и сказал:

– Добрый вишняк, сварили на твоей дворне боярин, аж до костей пробирает.

– На Москве, только я славлюсь знатным вишняком, – потирая ладошкой бороду, ответил боярин поляку.

– Вишняк? – удивленно спросил, подходя к поставленному Казимиром кувшину и наклонив голову, понюхал запах напитка Матеуш.

– Ты что ж, вишняка не пробовал, – с ухмылкой спросил его пожилой пан.

– Нет, – отпрянув от кувшина ответил шляхтич.

– Ооо, это добрый напиток, – со знающим видом начал рассказывать молодому поляку Казимир, – его настаивают из вишни, которую собирают, перемалывают и заливают медом. Вот эта, -и он указал пальцем на кувшин, – настаивалась долго. Получился отличный напиток.

Пан Казимир отойдя от стола потёр свои длинные ниспадающие усы.

Пока гости и хозяин дома обсуждали вишняк, девки принесли на стол различные блюда. Уже половина стола была заставлена яствами, а девки все несли и несли новые угощения. На центральном месте стола стояло овальное блюдо с жареным целиком осетром, в чашах издавали умопомрачительные запахи заячьи почки на вертеле, на блюдах целой горой лежали жареные куропатки, а также спинки белорыбицы на пару, заливная свежая стерлядь, стерляжья икра, лосиные языки, моченые яблоки, клюква, квашенная капуста, соленые огурцы и всевозможная выпечка. Кроме вишнянки, девки принесли медовуху и хлебный квас.

– Так это ж пир самый настоящий, – облизываясь, прошептал пан Казимир.

– Присаживайтесь, гости дорогие, откушайте тем, что бог послал, – пригласил шляхтичей боярин Захарьин.

Поворачиваясь к прислужнице Матрене, боярин приказал накормить и устроить на ночлег остальных поляков, которые составляли дружину пана Воложевского.

Шляхтичи поблагодарив боярина за угощения сели за стол. Никита Ильич сел, как и подобает хозяину, во главе стола.

– Не побрезгуйте, господа, кушайте, – сказал Никита Ильич и положил себе на тарелку целую куропатку.

К пирующим мужчинам подошли девки, и налили в чарки вишнянки.

Пан Володымир, взяв полную чарку, встал и сказал тост:

– Предлагаю осушить эту чарку за здоровье гостеприимного хозяина, боярина Никиты Ильича Захарьина.

Пан залпом выпил чарку вишнянки и сел за стол. Ему примеру последовали пожилой и молодой паны

– Благодарствую, – только лишь и ответил боярин, опустошая свою чарку.

– Знал, что на постой к тебе придём? -откусывая кусок пирога с рыбой, спросил хозяина Володымир.

– Вон вас сколько понаехало, все в Кремле явно не поместитесь. Так и куда пойдете? Знаемо куда, к боярам, да кто побогаче, чтоб пощипать их. Али не так?

– Так то так, но к тебе пришли из уважения. Оценил я твою непоколебимость. Не стал присягать пани Мнишек, ну и правильно. Кто она? В ней столько же царской крови, как и во мне и в тебе! – и Володымир разразился звонким смехом.

– Надолго ли к нам? – спросил боярин у пана Воложевского.

– Думаю, что нет. Дело своё сделаем и уйдём. Так что боярин не долго тебе придётся нас терпеть, – наливая в пустую чарку боярина и в свою вишнянки, сказал Володымир.

Стукнувшись чарками, гости и хозяин выпили содержимое залпом.

– Ах, ну и хороша, зараза- потирая длинные усы радовался Казимир, – крепкая, аж до кости пробирает.

– А где боярин домашние твои? -спросил Володымир.

– Так здесь все, – пожимая плечами отвечал хозяин, – жена моя умерла, лет уж двадцать с небольшим. Вот я один и поживаю.

– Зачем обманываешь нас, Никита Ильич? Покажи, не прячь своё сокровище. Знаем, что дочка у тебя есть Василисой кличут. Одна из самых красивых на Москве, – прищурив глаза, с хитринкой говорил Володымир.

– Есть дочь, спит уже, она рано ложится, не стоит тревожить девку, – ответил боярин.

– Почему ж спит? – Не унимался Володымир, – слышал я девичий голос в сенях, со службы пришла. Пригласи к столу дочь свою, Никита Ильич.

Боярин с неохотой позвал Матрену, которая была главная среди прислуги.

– Матрёна, Василиса Никитична и Марфа пришли разве со службы? – Спросил боярин свою прислугу, как бы давая понять, что не следует отвечать о приходе домой его дочери.

Матрёна была недалекая умом женщина, но очень хорошая хозяйка. У неё всегда все было приготовлено, направлено и чисто в доме. А разве бабе нужен ум? Так считал боярин Захарьин, когда случалось недопонимание между ним и Матреной.

Матрёна вышла из-за русской печи, где дремала, ожидавши новых указаний хозяина.

– Да, пришли с Марфой, уже часа три как в комнате сидит за вышивкой, – не подумавши, да и не понимая, какого ответа хотел от неё боярин, ответила Матрёна.

– Позови Василису Никитичну, пусть нам компанию составит, да и вечер уже, отужинать пора, – велел Никита Ильич Матрене.

– Пан Володымир, – повернувшись к красивому поляку, просил хозяин дома, -будь благосклонен, не обижай дочку, не вводи в смущение. Единственная отрада моя, ради неё, можно сказать, и живу.

– Я шляхтич и рыцарь, Никита Ильич, – твёрдо заверил пан, боярина, – а честь панны для меня, это и моя честь. Не бойся, не обидим твою дочь.

Василиса сидела в девичьей половине в своей комнате и вышивала ангельских птиц, когда в девичью вошла Матрёна и передала слова отца.

Василиса вышивала, а сама переосмысливала то, что сегодня с ней приключилось. Она вспоминала шикарный приезд Марины Мнишек, золотую карету с запряженными в неё серыми в яблоках конями.

Зрелище для Василисы напомнило празднование Нового года на Красной площади в Москве. Столько же народу, мишуры, масок, только вместо Деда Мороза главную роль играла Снегурочка- Марина Мнишек. Придёт время и она растает, как и Снегурочка из оперы, думала Василиса.

После этих размышлений, мысли девушки улетели в современную Москву. Она думала о том, как сейчас там Ленка, друзья, а ведь именно сейчас она должна работать в архиве. Странно, подумала девушка, я должна работать в архиве с документами, а я сейчас нахожусь именно в самих документах. После раздумий о Москве, о Мнишек, мысли остановились на высоком статном молодом с карими глазами шляхтиче. Откуда он знал имя, ведь они с ним раньше не встречались? За что просил прощения, и кто этот Савицкий? Эти вопросы терзали душу девушки. Но больше всего ее встревожила встреча с непонятным человеком возле церкви. Думая о нем, Василиса начала раскладывать все мысли по полочкам.

После того, как она вошла в церковь, все думы и мысли Василисы были заняты шляхтичем. Опять сославшись на духоту, а в храме действительно было душно из- за большого числа народу, да из-за лампадок и свечек, которые источали определенные запахи. Василиса, выйдя на крыльцо, не увидела того, из-за которого она по- большому счету и покинула храм. Спустившись, до неё донёсся голос из-за колонны.

– Здравствуй Алиса! – Говорил голос.– Или мне теперь звать тебя Василисой?

Девушка от неожиданности вздрогнула, она впервые за несколько недель слышала своё имя, с которым прожила все 22 года.

Зайдя за колонну, взору девушки предстал мужчина в чёрном одеянии с распущенными длинными волосами, которые спадали на лоб. На лице, обрамлённом цвета вороного крыла волос, светились ярко-голубые глаза.

– Здравствуй, Алиса, хотя тебе сейчас подходит имя Василиса. Не узнаешь меня? – проговорил мужчина на польском акценте.

– Добрый день, – и Василиса упорно начала вспоминать где могла видеть незнакомца, – нет, не узнаю.

– Я пришёл к тебе из твоего сна. Мое имя Витольд, – обратившись к девушке, глаза, светившиеся запылали голубым огнём.

– Да, точно, Витольд, – складывая куски из того сна, говорила Василиса, – так значит то был не сон?

– Нет, не сон. Я пришёл к тебе, хотя в прошлый раз ты отказала мне. Но я, переступив свою гордость снова говорю с тобой.

– Я слушаю.

– Послушай и подумай. Я не прошу, давать мне сразу ответ. Я подожду до завтра. Я пришёл предупредить и уберечь тебя от опасности. Мгла сгущается над тобой, она почти окутала тебя, только твоё согласие может спасти жизнь.

– Жизнь? – Удивленно произнесла Василиса.

– Да, жизнь, – уверенно говорил Витольд, – он погубит тебя. Ничего хорошего из вашей любви не выйдет, Василиса.

– Кто погубит, кто он? – Задавала вопросы ничего не понимающая девушка.

– Кто? Пан Володымир. Он уже довёл тебя до смерти, а я спас твою душу и вселил в девчонку из новой Москвы. Ты настоящая здесь и сейчас, а там, в далекой Москве ты чужая. Ты умерла ради вашей с ним любви, именно в ту холодную зимнюю ночь я воскресил твою душу и вдохнул в тебя жизнь, только переродилась ты в Москве ровно через четыреста лет. Я твой спаситель и сделаю для тебя все, что только не пожелаешь. Хочешь, и мы вместе с тобой вернётся в 2006 год, а если пожелаешь, то можем остаться в эту эпоху, но жить ты будешь как королева.

– Что значит мы?

– Мы? – Ответил колдун.– Это и значит, что мы, ты и я. Василиса, я предлагаю свою руку и сердце, ни в чем ты не будешь знать нужды. Я как только увидел тебя, то сразу понял, что должен быть всегда рядом с тобой. Я люблю тебя.

– Но почему он погубил меня? – спросила девушка, не слыша признание Витольда.

– Потому что эгоист и самовлюбленный шляхтич. Ты думаешь, что одна у него? Нет, он обольстит, развратит и бросит.. Сколько девок плачут по нему, а он все никак не может уняться. Вот и ты нужна ему, чтоб лишь потешиться. -Сделав паузу, он взял в свою руку ручку Василисы. -Ты согласна? Хотя нет, не отвечай сейчас. Подумай. Завтра я буду ждать тебя в это время здесь. Помни, только я люблю тебя, и только я один способен спасти твою жизнь.

Василиса стояла и не могла ничего произнести. Ледяной холод шёл от руки Витольда, он обуял все тело девушки. Мысли в голове спутались, она никак не могла собрать их, чтоб здраво начать размышлять.

– А портрет? – выдернув руку спросила Василиса.– Художник?

– Портрет-,это способ вернуть тебя обратно, а художник…..

– Да, художник, -опередив Витольда, спросила девушка, – Кто он? Я встретила его тут, он проклинал меня. Почему?

– Все это уже не важно, – не раскрывая того, что художником является именно он, ответил мужчина, и добавил.– Завтра, я буду ждать тебя, – сказав это Витольд отпустил руку и скрылся за колонной.

Не успев все расспросить, ничего не понимающая Василиса стояла одна возле колонны.

– Но… – кинулась к мужчине Василиса, но его нигде не было, лишь чёрный ворон с голубыми глазами выпорхнул из-за колонны и громко хлопая громадными крыльями скрылся за облаками.

Именно об этом случае и размышляла Василиса, когда к ней вошла Матрена и велела идти в горницу к отцу.

– Хорошо, – положив пяльце с вышивкой, на стол, Василиса покинула девичью.

Пройдя по длинному полутемному коридору, Василиса зашла в светлую горницу. Не ожидающая увидеть так много людей, Василиса была поражена тем, что в горнице за столом сидел именно тот шляхтич, которого никак не могла выбросить из своей головы девушка.

– Доброго вечера, батюшка и гости дорогие, – поклонившись, по-русскому обычаю, поприветствовала всех Василиса.

Пан Володымир вместе с товарищами поднялись с лавок и в знак приветствия тоже поклонились девушке.

– Вот пан Воложевский, моя дочь Василиса Никитична, – подойдя и взяв подручку дочку, сказал боярин и подвёл ее к столу.

– Это наши гости, Василисушка, на постой к нам определились, -добавил боярин.

– Пан Володымир Воложевский, а это мои друзья, – представляя их говорил шляхтич.

Василиса не слышала имена других шляхтичей, она думала о том, что сказал Витольд.

«Пан Володымир твоя погибель». Вот что крутилось у неё в голове.

– Откушайте с нами, пани Василиса, – обратился Володымир к девушке, – не побрезгуйте нашим обществом.

Выходя из оцепенения, Василиса села на скамью возле стола. Девки сразу принесли тарелку и ложку.

Ни о чем другом Василиса и думать не могла. Мысли роем кружились в голове. Неужели это он и есть? Он, который знал ее имя, который как кинжал вонзился в сердце. Нет, не может быть, это все магия и он, такой красивый с добрыми глазами не может обмануть. Где- то глубоко внутри, Василиса чувствовала, что давно знакома с ним, что- то тёплое и радостное объединяло их. Но что? Не могла понять Василиса.

Пан Володымир не сводил глаз с девушки. Он был поражён не только красотой русской боярыни, столько тем, что внутри него в груди щемило от боли сердце. Ему казалось, что знает девушку, и что их связывает нечто большее, чем просто знакомство.

Отец Василисы сидел во главе стола и мог наблюдать за взглядами его дочери и молодого пана Воложевского. Брови Никиты Ильича все сильнее хмурились, а лицо приобретало недовольный вид.

Пан Казимир, заметив смущение и переглядки Василисы и Володымира, и нахмуренного Никиту Ильича, решил разрядить обстановку.

– Ну, что мы тут все молчим, уже горло пересохло, а не выпить ли нам ещё по чарке? – сказав, Казимир начал разливать вишнянку по чаркам. Дойдя до чарки, которая стояла возле Василисы, иронично спросил:

– Пани Василиса отведает вишнянки? Или кваску налить?

– Василиса молода ещё вишнянку пить, – вместо дочери ответил ее отец.

– Почему батюшка, может пора пришла попробовать, – и Василиса пододвинула поближе свою чарку.

– Молодец, смелая, – удивился Матеуш.

– А ты думал, что русские девушки трусливые? Ты не знаешь нас! -и взяв чарку с вишнянкой, Василиса сказала. – За нас, за русских женщин, которые способны на многое.

И Василиса выпила залпом алкогольный напиток.

– Пани Василиса, откушайте что-нибудь, после вишнянки нужно поесть, – протягивал пирог Казимир.

По жилам девушки потекла разгоряченная лава. Она ощущала, как ей стало жарко, но в тоже время ощутила свободу. Свобода! Вот что не хватало Василисе, именно отсутствие свободы для всех девушек и женщин. В 2006 году она могла пойти туда, куда захочет, работать, учиться, ну а самое важное- встречаться с друзьями. Здесь под запретом оказалось для Василисы не то, что говорить, что вздумается, а даже гулять по городу запрещалось одной, только в сопровождении либо родственников, либо нянек. Разговаривать с незнакомыми людьми молодой девушке приравнивалось к позору. Целомудрие, покорность, молчаливость- вот главные добродетели девиц 17 века.

Выпив чарку с горячительным напитком, душа, тяготившая всевозможными «нельзя», вырвалась у Василисы на простор. Она почувствовала прилив силы, которая окрылила ее.

Вспомнив любимый ею фильм «Судьба человека», она решила последовать примеру главного героя.

– Я после первой не закусываю! – ставя чарку, гордо заявила Василиса.

Паны переглянулись меж собой. Даже в Речи Посполитой, они не встречали такую деву, а тут в патриархальной Московии, где все живут традициями, были обескуражены такой речью.

Отец сидел и смотрел на свою дочь, не понимая, что за перемена могла произойти в характере Василисы. Покорная,, богобоязненная, услужливая дочь превращалась у него на глазах в непредсказуемую фурию.

Ухмыльнувшись и закрутив один ус на палец, пан Казимир произнёс:

– Выпей красавица ещё чарку за нашу Королёву Марину Мнишек, – и наполняя чарку вишнянки, протянул Василисе.

– За Мнишек? – беря в руки чарку, усмехнулась девушка. – Она такая же королева, как я балерина! Она простая несчастная женщина, которая как мотылёк летит на свет. И скоро, очень скоро этот свет спалит ее. Ваша Мнишек захотела править великой Русью, но у неё кишка тонка. Ничего у неё не выйдет!

Мужчины сидели разинув рот, и только пан Володымир с восхищением смотрел на девушку. Никогда в жизни он ещё не встречал такой смелой, безрассудной и красивой девы. Она нравилась ему все больше и больше. Он чувствовал, что между ними есть нить, которая связывает их, но что это, он не мог никак понять. Любовь поселилась в его сердце.

– Так панна не хочет выпить за Королёву? Считает ее недостойной править? – соскакивая со своего места недовольно спросил пан Матеуш.

– Пан Матеуш, не гневайтесь, – пытаясь смягчить ситуацию просил боярин, – видишь, дочка не в себе, говорит, то чего сама не ведает.

– Пусть говорит, -перебил боярина Володымир.

– Я выпью за возрождение Руси, за будущего царя, а не за нынешних мошенников, – и Василиса вновь залпом осушила чарку.

– Ну хоть съешь кусочек, – ещё раз протягивая пирог просил девушку Казимир.

– А я и после второй не закусываю, – повторяя слова из фильма, уверенно ответила девушка.

– Василиса, иди в девичью, – грозным тоном сказал отец.

Довольно таки развеселившая от алкогольного напитка, Василиса не хотела покидать застолье. Она соскучилась по праздникам, по тому, что она может свободно общаться с мужчинами. Выпив вторую чарку, Василиса заявила:

– Ну вот после третьей, пожалуй и перекусить можно будет.

– Как скажете, панна, – наливая чарку, ответил Казимир.

Пан Володымир, встав с лавки, подняв чарку торжественно произнёс тост.

– Я и мои друзья благодарны вам, Никита Ильич, и вам Василиса Никитична, за предоставленный хлеб соль. И эту чарку я поднимаю в честь хозяина дома и его прекрасной дочери.

Товарищи Володымира поддержали его и стоя выпили за боярина Захарьина и его дочь.

Василиса осушив чарку и отломив кусочек пирога, сказала:

– Мой батюшка самый лучший!

– Да, пани Василиса, наслышаны мы о доброй душе и благородстве вашего отца, – сказал захмелевший Казимир, – за Московией знают о его хороших делах.

Василиса сидела и улыбалась, когда речь шла об отце.

– Никита Ильич, – спросил у хозяина дома пан Матеуш, – есть ли у вашей красавицы жених?

Насупившись, отец уверенно сказал. Ответ обескуражил Василису, она не могла понять, отец специально говорит или это правда и все решено.

– Есть жених. Матвей Васильевич Колгин, молодой и красивый, подстать Василисе.

– Батюшка, но.., – испуганно молвила Василиса.

– На Покров свадьба, – не дав договорить дочке, подытожил отец.

– По любви свадьба? – спросил пан Матеуш.

– Конечно по любви, – строго и коротко ответил боярин.

– А не желает ли панна спеть нам? – вдруг спросил у девушки, молчавший Володымир.

Алиса всегда любила петь. В детском доме она являлась солисткой хора из воспитанников. Хор выступал на различных мероприятиях и даже участвовал в конкурсе, занявшем первое место среди таких же хоров детских домов.

В теле Василисы, девушка пела только у себя в комнате, и то тихо, чтоб никто не слышал, ведь пела она песни совсем не те, а песни своего времени, песни 21 века.

– Я спою, – и Василиса выйдя из-за стола, прищурив зеленые глаза, запела звонким голосом.

«У Оксаны металлург,

У Светланы драматург,

У Мари американец,

У Наташи итальянец.

Как у матушки моей

Было восемь дочерей.

Припев:

Мама, ну, не виноватая я, не виноватая я

Что вот осталась я одна така не сватанная.

Не виноватая я, не виноватая я

Все говорят – любовь нагрянет вдруг негаданная.» (песня группы «Фабрика»)

Когда Василиса пела песню, то подойдя к отцу, поцеловала в макушку.

Все гости и отец сидели раскрыв от неожиданности рты. Такую песню, да ещё в таком исполнении они слышали и видели впервые.

– Браво, – крикнул пан Матеуш, когда Василиса закончив петь, поклонилась, – восхитительно.

– Пани, вы великолепны, – поддержал молодого пана Казимир.

Лишь один пан Володымир сидел и молчал. Он внимательно всматривался в девушку, будто изучая.

– Пану Володымиру не понравилось? – Присаживаясь к столу спросила девушка.

– Пани сама знает ответ на свой вопрос, – сказал Володымир и подмигнул.

Изумлённый боярин, встав со своего места, подошёл к дочке и, взяв за руку, проговорил гостям.