Струны души

– Это замечательно, Максим, – поддержал меня дядя. Они внимательно наблюдали за моей реакцией и даже смеялись, радуясь за меня.

А я же никак не мог нарадоваться, что наконец-то мог видеть. Да, видел я пока плохо, но, по словам врача – это нормально и дальше будет становиться только лучше. И я уже себе мог представить, как буду вновь хорошо видеть.

– Максим, может, ты не будешь столько читать? – сделал мне замечание дядя Саша.

– Я уже давно не мог нормально почитать, – отмахнулся я от него, полностью погрузившись в книгу. – Дай насладиться!

– Я всё понимаю, Максим, но тебе только недавно вернули зрение. Может, надо немного поберечь себя и свои глаза? – посоветовал дядя, но я даже не подумал оторваться от книги, продолжая читать. Я был просто не в силах оторваться от неё. Уж больно мне нравилось нормально читать книгу, вновь имея возможность видеть. Я не хотел терять ни минуты зря, на полную наслаждаясь вновь обретённым зрением. – Так всё хватит! – дядя Саша резко вырвал у меня из рук книгу. – Потом ещё почитаешь! Надо сделать перерыв.

– Ну, что ты, а?! – поморщился я. – Дай ещё почитать. Хоть немного! Не надо быть таким нудным. Я посмотрел бы, как бы ты себя вёл, если бы пару лет не имел возможность видеть и нормально читать. Если учесть, что прошло не пару лет, а много больше! Думаю, что тебя было бы также невозможно оторвать от книги. А меня тут достаёшь….

– Максим, я всё понимаю, но не надо сразу так сильно напрягать свои глаза. Надо сначала вообще хотя бы привыкнуть к вновь обретённому зрению и только потом начинать напрягать глаза. Не спеши так!

– Да я уже привык к зрению, – улыбнулся я. – А теперь хочу читать! Верни книгу, пожалуйста, – я протянул к дяде руку.

– Верну через пару часов, когда твои глаза немного отдохнут! – строго проговорил тот.

– Ну, ты и зануда! – фыркнул я и закатил глаза.

Прошло всего лишь два дня с того момента, как мне сделали операцию. И за это время моё зрение успело полностью восстановиться, и я видел просто превосходно. И оказалось, что к вновь обретённому зрению гораздо легче привыкнуть, чем я думал. Я привык к нему достаточно быстро. На это понадобилось, грубо говоря, полдня, если не пару часов. Сначала мне всё казалось таким странным и незнакомым, но потом я расслабился и привык.

И мне очень нравилось, что я вновь видел. Мне не могло не нравиться это, ведь это было так здорово. Многие люди не ценят, что могут видеть, а это ведь такое большое чудо. Слышать, конечно, тоже хорошо, но это ужасно, когда ты слышишь какие-то звуки, но не можешь понять, что это и не видишь предмет. А ещё ужаснее, когда ты не можешь увидеть своих родных. Но теперь я вернул зрение и мог вновь всё видеть.

Я даже на эти два дня начисто забыл про папу и про ссору с ним. Один день я был полностью занят своим зрением и различными процедурами. Врачи помогали мне до конца восстановить зрение и проводили различные проверки. Мне просто было не до мыслей об отце. А вот на второй день, когда зрение уже полностью восстановилось, я начал уже спрашивать про папу, но дядя всё время отвечал как-то уклончиво, и я вспомнил о последней ссоре с ним. Видимо, отец просто боялся ко мне идти, и хотел с этим немного подождать. Так что я не стал на него давить. Но, проснувшись сегодня утром, я точно понял, что должен как можно скорее увидеться с папой.

Мне очень хотелось с ним увидеться. Более того я по нему скучал! Так что ждать больше было нельзя. И теперь я лишь ждал подходящего момента попросить у дяди позвонить папе и попросить его приехать. Я очень хотел как можно скорее увидеть отца, ведь так долго его не видел. Я был очень рад вновь увидеть дядю и даже не представлял, как буду рад, когда смогу увидеть папу. Тогда, наверное, я буду просто счастлив!

Какое-то время я просто лежал на кровати, думая об отце и раздумывая, как лучше начать разговор. Но просто лежать и думать о нём становилось невыносимо. Я перевёл взгляд на дядю, который изучал что-то в своём телефоне и нерешительно начал:

– Дядь Саш, а ты не знаешь, как там, у папы дела? – решил я начать издалека. – А то что-то от него ничего не слышно. Где папа? Куда он пропал? Ты не знаешь случайно? Почему он меня не навещает? Я очень хотел бы и его увидеть. Я уже давно его не видел. Очень давно….

Дядя ничего говорить в ответ не стал. Его выражение лица стало каким-то странным. Он отвёл глаза в сторону и как-то подозрительно молчал, ничего не говоря мне.

– В чём дело? Что-то не так? – почувствовал неладное я. Быть может, если бы я сейчас не видел, я ничего не заметил бы. Но я вновь видел и, изменившееся выражение лица дяди от моих слов о папе, не заметить было трудно. Что-то точно было не так, и я это понимал. Но что было не так? Неужели что-то случилось с отцом? Этого я точно не хотел и надеялся, что мне просто показалось и на самом деле всё хорошо. Я сейчас был слишком счастлив и не хотел, чтобы что-то омрачило мою радость. А если что-то случилось с папой…. Мне даже думать об этом было страшно, ведь мы так плохо расстались с ним и даже не помирились. С ним просто обязано было быть всё хорошо! – Почему ты молчишь? – мне было просто невыносимо долгое молчание дяди. – Скажи хоть что-нибудь! В чём дело-то?! Что-то с папой?

– Максим, мне очень жаль. Он…. – его голос оборвался. Дядя что-то не мог сказать. Внутри меня всё вмиг похолодело. С папой точно что-то случилось!

– Что «он»? – тихо спросил я, боясь услышать что-то страшное.

– Он умер! – на одном дыхании сказал дядя Саша и отвернул голову в сторону, видимо, пытаясь сдержать свои эмоции, которые рвались наружу. Не все любят показывать свои эмоции и чувства всем, и дядя был одним из этих людей. Но то, что он сказал…. Это было просто невозможно! Такого не могло быть!

– В смысле умер? – не собирался я в это верить. – Он не мог умереть! С ним же было всё хорошо, когда я уезжал. В чём дело? Ты что сейчас шутишь? Дядь Саш, пожалуйста, не надо так шутить. Это же…. Это не может быть правдой!

– Максим, мне, правда, очень жаль, но он умер, – он повернул ко мне голову и посмотрел прямо в мои глаза. И в этот момент я увидел в его глазах грусть и тоску, которую раньше не замечал. Походу это было правдой. Дядя мне не врал! Папа, правда, умер…. – Он очень тяжело болел.

– Что? Чем? Почему он мне ничего не сказал? – все мои мысли путались от эмоций, что начинали меня переполнять. Я просто не хотел в это верить, но понимал, что это правда. Папы, правда, больше не было! – Почему он молчал?!

– Он не хотел тебе это говорить. Он сам принял решение скрыть это от тебя, хоть я и пытался его убедить это не делать. Помнишь тот день, когда ему стало плохо? – напомнил дядя, и я тут же вспомнил этот день. Эта картина, как отцу стало плохо, мгновенно появилась у меня перед глазами. – Именно тогда эта болезнь дала о себе знать. Он тебе соврал, что в порядке. Это было вовсе не так! Он не хотел тебя беспокоить и заставлять волноваться, поэтому соврал. И ещё вспомни тот день, когда я к вам приехал. Я в тот день уговаривал твоего отца не делать этого. Не скрывать эту правду от тебя! – в моей голове промелькнул тот разговор, который я услышал тогда. Теперь всё становилось на свои места. – Но он сделал по-своему и скрыл всё от тебя. Скрыл ради тебя же! Ему нужна была пересадка сердца, а она стоила очень дорого. У него был выбор: либо спасти свою жизнь, либо вернуть тебе зрение и навсегда изменить твою жизнь, ведь он видел, как тебе было тяжело жить вслепую. Тебе было очень тяжело, и твоему папе было невыносимо это видеть. Он практически сразу, как только узнал, что твоё зрение можно вернуть, но для этого требуется много денег, начал больше работать, чтобы когда-нибудь накопить тебе на операцию. А потом эта болезнь…. Он понял, что надо спешить. У него была одна небольшая возможность подзаработать много денег, которых тебе могло бы хватить на операцию, но которая бы лишила его возможности на пересадку сердца, и он сделал это. Ради тебя! Он всё делал ради тебя! Он любил тебя и был готов на всё. И он знал, что ты не сможешь нормально жить, если не вернёшь своё зрение. А если ждать этого момента ещё много лет…. Мало ли что за это время может случиться. Твоя ситуация могла бы за это время усугубиться и потом зрение не получилось бы тебе восстановить никогда. Твой папа не хотел рисковать, ведь понимал, что в таком случае ты никогда не будешь счастлив. А он желал тебе счастья и хотел, чтобы у тебя всё было хорошо. Ты понимаешь, Максим?! Он сделал это ради тебя. Он пожертвовал своей жизнью ради тебя!

– Нет! Нет! – я покачал головой, не желая в это верить. – Ты всё врёшь. Не мог он этого сделать. Он жив! Он должен быть жив. Я хочу его увидеть. Я должен его немедленно увидеть!

– Ты не сможешь его увидеть, Максим, – попытался остановить меня дядя Саша. – Уже слишком поздно. Это случилось ещё в тот день, что у тебя была операция. Он в тот день умер. Уже поздно! Ты не сможешь ничего исправить. Это был его выбор, Максим. Успокойся! Прошу тебя. Понимаю, что тебе больно, и ты не хочешь мне верить, но это – правда. Я не обманываю тебя. Я сам сначала не поверил, что он, правда, готов это сделать. Пытался его переубедить, но не смог. Он сделал это ради тебя! Он даже на такое был готов ради тебя. Его последним желание было сделать тебя счастливым, и он сделал это. Только не делай глупости, пожалуйста, Максим. Тебе просто надо успокоиться! Просто смотри, пожалуйста, на меня. Максим!

Дядя продолжал что-то говорить, но я даже не слышал его.

– Нет! Нет! – твердил я, впав в ступор. Я даже не мог смотреть на дядю. Мои глаза в панике бегали по палате. Мне даже не верилось, что я больше не смогу увидеть папу. Я не смогу извиниться перед ним за то, что наговорил ему в последний день, не смогу сказать ему, что тоже его люблю…. Он же в тот день пытался со мной попрощаться и говорил, что любит меня, а я…. А я так повёл себя с ним, и вот он умер. Ради меня! Он пожертвовал своей жизнью ради меня, а я даже не смог обнять его тогда и сказать, что люблю его. Я был не достоин той жертвы, что он ради меня сделал. На мои глаза начали наворачиваться слёзы! – Нет! Я хочу его видеть. Где он лежит? – я резко вскочил с кровати. Я должен был увидеть хотя бы тело отца, чтобы получить возможность сказать ему последние слова и попрощаться с ним, хоть он их не услышит. Я хотел его видеть! – Отведи меня к нему. Где он?

– Максим, ты не сможешь его увидеть, – отрезал дядя Саша и встал у меня на пути. – Успокойся, пожалуйста! Вернись на кровать. Прошу тебя! Я понимаю, как тебе тяжело, но ты должен держаться. Ради него! Он этого хотел.

– Нет! Я должен его увидеть, – мой голос задрожал. Я был больше не в силах держаться. – Я хочу его видеть. Пожалуйста….

– Максим… – лицо дяди стало ещё более грустным. Он видел, как мне плохо и больно. Он крепко обнял меня и прижал к себе. – Мне тоже тяжело от его смерти, но зато мы есть друг у друга и вместе мы с этим справимся. Всё будет хорошо. Мы справимся. Всё наладится! – утешал меня дядя, похлопывая по спине.

Он говорил что-то ещё, но я уже даже не мог слушать его от эмоций, что охватили меня. Меня переполняла боль и тоска от мысли, что я навсегда потерял папу. Я больше никогда в жизни не смогу увидеть его, поговорить с ним, не услышу его смех…. Я больше никогда не смогу спросить его совета.

Так всегда происходит в жизни. Когда родные рядом с нами, мы их не ценим и не бережём, будто думаем, что они будут с нами навсегда. Но, когда мы их теряем, мы начинаем жалеть, что не ценили то время, что могли быть рядом с ними. Не ценили своих родных…. Но уже поздно что-то исправить, ведь их уже с нами нет.

И я больше не мог ничего исправить. Не мог вернуть папу, как бы мне этого не хотелось. Я потерял его навсегда! Его больше не было! По моим щекам потекли слёзы, которые я был не в силах сдержать. Я обнял дядю в ответ и закрыл глаза, вспоминая все хорошие и плохие моменты, что у нас были с папой. Ведь больше мы с ним не сможем провести вместе ни минуты!

Я медленно прошёл в дом. Странно было вновь видеть дом, мебель, что стояла повсюду и которой я постоянно пользовался. Казалось, что не было всех этих лет, что я был слепым. Казалось, что всё как раньше, но это было вовсе не так. Мамы больше не было, папы больше не было…. У меня остались только дядя и бабушка.

Тут раздался топот и в прихожей показался Лорд. Он мгновенно бросился ко мне.

– Лорд! – не смог я сдержать своего возгласа и склонился над псом. – Ты, и правда, такой красивый. Вот это да! Какой же ты красавчик…. – я гладил питомца, одновременно пытаясь его рассмотреть. Я впервые его видел и хотел, как следует, рассмотреть. Хотел знать какого цвета его глаза, носик, хвост, лапки….

Рассматривая Лорда, в моей голове прозвучали слова папы, которые он сказал в тот день, что подарил мне пса: «Он чёрно-белый, – говорил тогда папа. – Ушки у него чёрный, носик тоже, а вот около носика всё белое. И лобик немного тоже. У него от носика до лба будто бы белая волна идёт. Шейка белая, передние лапки тоже, как и животик. А вот почти вся спинка, бока и задние лапы черные. Хвост чёрно-белый. Всего поровну. Глаза у него карие. А так к слову он ещё тот красавчик! И так преданно и с такой любовью смотрит на тебя…. Это словами не передать!».

Да, папа был прав. Лорд был именно такой, как он мне тогда рассказывал. И его взгляд, и правда, было словами не передать. Я был безмерно рад наконец-то увидеть своего лучшего друга, который всегда был мне так верен. Конечно, я предпочёл бы, чтобы в этот миг рядом со мной был папа, но это было невозможно. Он пожертвовал собой, чтобы этот миг мог произойти. Он сделал это ради меня.

– Знаешь, Максим, я тут подумал… – заговорил дядя Саша, пройдя в дом следом за мной.

Один я до дома не мог доехать, так что дядя решил меня отвезти и заодно помочь занести все вещи. Мне даже не верилось, что этот дом был чисто моим. Странно было видеть дом настолько пустым. Было даже немного жутковато. Но теперь он, и правда, был чисто моим. Конечно, можно было бы продать дом, а я мог бы переехать к дяде, но это было слишком жестоко, ведь папа когда-то так старался, чтобы купить этот дом. Так легко терять его не хотелось. К тому же я уже был почти взрослым, и мне нужно было где-то жить. Продавать дом было просто глупо! И дядя даже не предлагал это.

– Наверное, мне лучше пока пожить вместе с тобой, – закончил своё предложение дядя Саша и остановился рядом со мной. – Тебе лучше пока не оставаться одному. К тому же тебе сейчас может пригодиться помощь. Так что я лучше пока перееду к тебе. Ты же не возражаешь?

– Если честно, мне всё равно, – пожал я плечами и выпрямился. – Я же тебе сказал, что в порядке. Со мной всё нормально. Но, если ты считаешь, что так будет лучше, то ладно. Переезжай. Хотя бы здесь не будет так скучно, если ты сюда переедешь. Хотя бы на время….

– Хорошо. Значит, я сейчас съезжу за своими вещами, – даже обрадовался дядя. – Только отнесу твои вещи наверх.

– Да я могу сам их отнести.

– Не нужно. Мне несложно, – настоял на своём он и решительно начал подниматься наверх.

Я же снял куртку, обувь и неуверенно пошёл вглубь дома, смотря по сторонам. В доме царила полная тишина, которая сейчас как никогда сильно давила на меня. А вещи, что стояли в квартире, казались какими-то чужими. Будто бы книга, что лежала на журнальном столике, была не моя, а какого-то другого человека. Всё было каким-то другим.

Я медленно подошёл к журнальному столику и взял в руки книгу. Её я читал в последний день, когда мы с папой поссорились. Если бы я тогда знал, что скоро случится с отцом, то не сказал бы ему те слова, что тогда произнёс. Из моей груди вырвался тяжёлый вздох. Я опустился на диван и дотронулся до подушки, на которую папа всегда любил облокачиваться, когда читал Библию или любую другую книгу.

Постепенно на меня начали нахлынивать воспоминания о папе. Я вновь вспоминал все моменты с ним, как плохо мы общались последние годы и что я ему сказал в тот день…. По моим щекам начали течь слёзы. Они были такими горячими, что обжигали мои щёки. Я закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться, но ничего не помогало.

Чтобы я не делал, я слышал свои последние слова, что сказал ему тут. Я сказал эти слова на этом самом диване! Я даже не представлял, как ему было больно. Ведь он знал, что скоро умрёт, но не мог мне это сказать и попрощаться со мной, ведь я на него злился. Последнее что я ему показал – это свою ненависть. И это было очень ужасно, что папа такое увидел перед своей смертью. Он не должен был такое видеть! Но теперь было ничего не изменить. Я ничего не мог исправить. Я потерял его навсегда! И теперь мне оставалось жить с той ошибкой, что я совершил.

Тут я почувствовал, как Лорд положил мне на колени свою голову, и до меня донеслось его тихое поскуливание. Пёс, как обычно, пытался меня поддержать. Я был рад, что он рядом, но у меня не было сил на то, чтобы оторвать руки от лица, улыбнуться и погладить его. По моим щекам продолжали течь слёзы, и мне было слишком больно, чтобы что-то делать.

– Максим, ты в порядке? – подсел ко мне на диван дядя Саша. Я был так погружён в свои тяжёлые мысли, что даже не услышал, как дядя спустился с лестницы и подошёл ко мне. Он положил мне руку на плечо, видимо, боясь, что мне плохо. Он переживал за меня, и я это прекрасно видел и чувствовал. И это было нестранно, ведь он всегда меня любил и волновался за меня. Я всегда ему был дорог, и он был мне дорог. Так что я не стал его отталкивать или обманывать и просто оторвал ладони от лица и повернулся к дяде лицом. Прятать от него свои эмоции было глупо, ведь тот итак меня насквозь видел. К тому же я доверял дяде, и прятаться от него не желал. – Максим, тебе, что так тяжело? – он ласково погладил меня по плечу. – Может, стоило поехать сначала ко мне домой?

Я в ответ покачал головой и повернул голову к тому креслу, где всегда любил сидеть папа, когда мы собирались все вместе.

– Я даже не успел с ним попрощаться и помириться, – пробормотал я слабым голосом. – Последние слова, которые успел ему сказать это: «Я тебя ненавижу! От тебя одни неприятности!». И вот его больше нет… Тебе не понять как мне больно. Он умирал, а я ему сказал эти слова…. Мне так больно, что я просто… Я просто не могу дышать! – перед моими глазами всё просто плыло от слёз. – Я не знаю, как мне теперь жить! Как я мог ему это сказать? Ну, почему он не сказал мне ничего?! Тогда такого не произошло бы и мы хотя бы смогли попрощаться. Почему он это сделал?! Почему?.. – я повернул голову к дяде и сквозь слёзы посмотрел на него.

– Он любил тебя, – просто ответил дядя Саша. – Очень любил! Больше всего на свете. И понимал, что, если скажет тебе правду, ты начнёшь его уговаривать не делать этого и скажешь, что тебе итак нормально, хотя на самом деле это не так. Ты просто не принял бы этой жертвы от него. Ты отказался бы от операции. Он это знал! Поэтому решил сделать всё так, чтобы у тебя не было возможности отказаться от операции. Ему пришлось обмануть тебя, чтобы в конечном итоге ты смог стать счастливым. Он понимал, что, если скажет правду, то обречёт тебя на несчастную жизнь. А только со зрением ты сможешь быть счастливым! Поэтому решил скрыть от тебя правду, хоть и осознавал, что это в какой-то степени нечестно по отношению к тебе. Ему самому было сложно врать тебе и скрывать правду. Ему очень хотелось всё тебе сказать, но он держался ради тебя же. Всё ради тебя!

Я тяжело вздохнул, всхлипнул и отвернул голову в сторону. От слов дяди мне легче не становилось, а лишь тяжелее. И, видимо, тот это почувствовал, потому что слегка наклонился, встретился со мной взглядом и продолжил:

– Максим, твой папа не хотел бы, чтобы ты ругал себя за то, что тогда сделал и чтобы истязал себя этим. Он понимал, что во многом сам виноват, что не может с тобой попрощаться. Скажи он тебе правду, всё было бы иначе. Это был его выбор и он о нём не жалел. Не смотря на то, что ты в тот день злился на него. Ему было важнее подарить тебе эту радость от вернувшегося зрения. И ты должен изменить свою жизнь к лучшему, ведь он этого очень хотел. Ты должен быть счастлив ради него. Он за это жизнь отдал! Ты не должен грустить и тосковать от того, что его больше нет рядом. Да, это больно, но ты должен как-то научиться быть счастливым без него. Как бы это ни было тяжело! Ты просто обязан быть счастлив. Ты должен жить на полную, как он этого хотел. А он этого очень хотел! Это было самым последним его желанием перед смертью. И он всё сделал, чтобы его желание смогло исполниться. Так что, Максим, пожалуйста, не убивайся из-за того, что уже не изменить. Думай о жертве, что сделал твой папа и думай о том, зачем он это сделал. Он это сделал ради тебя. Понимаешь?! Тебе нужно лишь справиться с болью, что тебя переполняет и постараться найти своё счастье. Да, это сложно, но ради папы мне кажется можно это сделать.

– Пожалуй ты прав! – кивнул я и поспешно вытер слёзы. – Ты абсолютно прав. И я постараюсь это сделать. Ради него.

– Вот это уже другой настрой! – дядя похлопал меня по плечу. – Это другое дело. Молодец!

– Ну, пока меня хвалить не за что. Вот когда я сделаю то, чего хотел папа, тогда можно будет хвалить, – уверенно сказал я и поднялся на ноги. – А сейчас…. Ты же вроде хотел ехать за своими вещами?

– Точно, – он тоже поднялся на ноги. – А ты точно в порядке? Может, мне лучше ещё немного побыть тут с тобой?

– Нет. Всё хорошо. Тебе лучше поехать за вещами. Зачем это откладывать? А я лучше пойду наверх и начну разбирать свои вещи, – с этими словами я направился к лестнице. – А ты лучше давай уже езжай. Время же идёт!

– Точно. Иду, – дядя Саша с каким-то недоверием посмотрел на меня, будто бы не верил, что я в порядке, но к двери пошёл.

Я же начал подниматься по лестнице. Я вовсе не притворился. Мне, правда, стало немного легче от слов дяди. Ведь он был абсолютно прав. Папа не хотел бы, чтобы я себя так ругал, и он сделал это ради меня. Он всегда хотел, чтобы я был счастлив и всё старался ради этого сделать. Но после потери зрения ничто не было способно сделать меня счастливым. И это единственное, что ему оставалось. И он сделал это ради меня! И ради отца я должен был постараться стать вновь счастливым. Вновь стать тем мальчиком, чтобы был до потери зрения. Я должен был всё сделать ради этого! Ведь этого хотел папа!

Поднялся наверх я вместе с Лордом и решительно зашёл в комнату. Там я на пару минут остановился. В спальне всё было так, как до потери зрения. Почти ничего не изменилось. Только моя сумка стояла посреди комнаты. Я зашёл вглубь спальни, но к сумке подошёл, остановившись возле гитары.

Моя рука сама потянулась к ней. Мне почему-то внезапно захотелось поиграть на гитаре, и я сам не понимал, с чем это было связано. Но вот я уже сидел на стуле и готовился играть на гитаре. Передо мной тут же уселся Лорд. Я потрепал его по голове, едва заметно улыбнулся и начал играть на гитаре.

– Здесь опять, – запел я. – Я преклоню себя

Тебе всё отдам,

Тебе всё отдам.

К Себе сейчас,

Бог, приближай меня.

Отчаянно я

Жажду Тебя.

Я сдаюсь, Бог, – слова будто бы сами появлялись у меня в голове и вылетали из уст. Я не понимал, с чего начал петь эту песню, но я её пел и не мог остановиться. Я просто продолжал. – Я сдаюсь, Бог.

Я сдаюсь, Бог,

Чтобы познать Тебя,

Ещё больше знать Тебя.

Голод мой

Своей благодатью, Бог,

Сейчас утоли,

Мой дух напои.

Тянусь душой,

Верю, крик слышишь мой.

Прошу, говори,

Со мной говори, – и я опять запел припев. Но следом за ним последовал ещё один куплет: – Сильным ветром Ты

Во мне, Иисус, дыши.

В жизни моей

Волей Своей правь Ты.

Словно мощный шторм

Потряси меня, Бог.

В жизни моей

Волей Своей правь Ты.

Я замолчал. От этой песни на моей душе стало гораздо легче и спокойнее. Я будто бы нашёл утешение или будто кто-то просто забрал мою боль и страдания. Вся боль просто ушла!

Я сидел за столом, спокойно читая книгу, к которой давно не притрагивался. Последний раз я её читал, когда ещё видел и ходил в Церковь. Она была очень интересной, но в то же время простой и поучительной. Мне очень захотелось её перечитать и вспомнить о чём она. И я был как никогда рад, что не стал тут наводить порядок и ничего не выкидывал из своей так называемой «прошлой» жизни, как я называл то время, когда ещё видел. Теперь я это оценил, вновь начав видеть. Ведь я мог осмотреть все свои старые вещи, перечитать книги, пересмотреть тетради и так далее. И сейчас я занимался именно этим, и мне захотелось начать с этой книги.

Тут скрипнула дверь, сообщая, что дядя решил заглянуть ко мне. Я повернул голову в его сторону. Дядя Саша сначала посмотрел на меня, окинул внимательным взглядом комнату и только потом сделал шаг.

– Ну, как ты тут, Максим? – задал он вопрос. – У тебя всё в порядке?

– Всё замечательно! – кивнул я и тоже окинул взглядом комнату. – А что такое? Тебе одному скучно или что?