скачать книгу бесплатно
– Она дело говорит, Леха. Послушай ее.
Глава 4
Марат оскалился, что означало на этот раз гримасу удовольствия, но на неподготовленного зрителя физиономия с клыкастой пастью, вмятинами на месте носа, круглыми, светящимися в темноте глазами, вдобавок покрытая мелкой буро-зеленой чешуей, производила неизгладимое впечатление. Некоторые так и оставались стоять, пока устрашающее существо с автоматом на груди пройдет мимо и леденящая оторопь развеется, как марево.
Верный спутник доблестного Лешаги действительно испытывал радость, пожалуй, впервые с тех пор, как расстался со Светлым Рыцарем на Сарычевой горке. Теперь череда бессмысленных отступлений, запутывания следов останется позади. Уж кто-кто, а Лешага точно знает, куда идти и зачем! Если он сказал, что их путь лежит за реку, то, стало быть, это и есть правильное направление.
Ему вспомнилась книга, читанная давным-давно, еще среди Пустых Холмов у большой переправы. Там, чтобы сжечь одно странное кольцо, делавшее хозяина невидимым, вот так же собрали целый отряд лучших бойцов.
Он обвел глазами спутников. Да уж, Лил и хлопотавшая вокруг нее почтенная женщина вряд ли могли сойти за воинов, и они с Тилем не такие уж герои, но все же получше, чем мелкие людишки с мохнатыми ногами из той самой книги. А еще у нас есть автоматы и много патронов!
Он бы сейчас отдал что угодно, лишь бы его в этот миг увидела Зарина. Марат уже не стал бы, как прежде, трещать без умолку о чужих сражениях и походах. Усмехнулся бы чуть заметно, совсем как Лешага, да поправил на груди верный автомат: «Сколько с ним пройдено, всего и не упомнишь, и не перечтешь!» Что тут говорить, и так ясно: кого попало не берут в отряд, идущий за великую Серую Воду, и он-то прекрасно понимал, не абы зачем, а для схватки с Темным Властелином, как бы его там ни звали на этот раз!
Он смутно помнил, тоже из каких-то книжек, что еще задолго до Того Дня за эту Серую Воду, за Срединный хребет отправляли тех, кто совершил опасные преступления. Уже тогда эти дальние земли почитались недобрыми, и, хотя их почему-то именовали «местами не столь отдаленными», всякий знал, что возврата из-за Срединного хребта нет. Должно быть, там их приносили в жертву мрачному владыке, кажется, имя его было Гулаг. Каждый день это чудовище поглощало тысячи людей! Подобное ни одному дракону не под силу! Как бы ни силился Марат представить себе этого монстра, удавалось слабо. И вот теперь они уже почти бросили вызов неизвестному врагу.
Его давно уже мучило любопытство, что же такого задумал Леха, для чего пытается забраться в самую пасть неведомого злодея? А что, если он и впрямь раздобыл то самое волшебное кольцо?..
Но попытки выяснить страшную тайну все не удавались. Лешага вечно отмахивался от его расспросов. Ну, так на то она и тайна!
«Конечно, теперь, когда Леха нашел своего побратима, он вполне мог отправиться разыскивать изображенный на его медальоне таинственный Шаолинь. Но разве знающий все обо всем Библиотекарь не говорил, что древний храм разрушен?! И Тиль о чем-то таком пел. Чего теперь искать-то?
Да и то сказать, если Лехе и Михе приспичило идти туда, зачем им такие спутники? Вдвоем-то они наверняка пройдут где угодно, да и куда быстрее, чем с такой, – драконид печально вздохнул, критически оглядев соратников, – обузой.
Почему Лешага не прервал старуху, не взглянул на нее, будто недоумевая, как в чью-то голову пришла идея оспаривать его команды? Отослать Лил, Тиля и раненого караванщика Тимура в монастырское подземелье: что может быть понятнее и разумнее?» Себя-то он без оговорок причислял к отряду, уходящему за реку. «Как же иначе? Но вот, скажем, тот же раненый караванщик – его-то для чего тащить? – досадовал чешуйчатый. – Может, он знает дороги в тех горах? Караванщики везде ходят, мог бывать и там».
Терзаясь сомнениями, Мурат отправился к раненому. Того везли на носилках, сооруженных меж двух коней. Вопрос еще крутился у чешуйчатого на языке, когда он услышал голос Тимура:
– Хорошо, что ты пришел, Марат! Подойди-ка поближе, дружище, хочу посоветоваться с тобой. – Раненый чуть приподнялся на локте. – Только поклянись, что никому не расскажешь о нашем разговоре.
– О чем ты? – удивился драконид.
– Поверь, это очень важно, – утирая испарину со лба, простонал караванщик. – Тебе я могу доверять. Ты ученик Лешаги, его верный соратник.
Чешуйчатый почувствовал, как сами собой расправляются плечи. Конечно, кто, как не он, заслуживает доверия в серьезных вопросах?! Даже Бурый и то не был рядом с Лехой, когда они рука об руку сражались за Трактир, когда летали по воздуху или отбивали прорв от селения Декана.
– Пойми, – с неподдельной тоской в голосе продолжал его собеседник, – я опасаюсь худшего. Если мои сомнения небеспочвенны, в ближайшее время мне суждено погибнуть. – Он выдержал паузу. – А затем и всем вам.
– О чем это ты говоришь?! – встревожился Марат.
– Тише, тише, нас могут услышать! Так ты клянешься?
– Ладно, – нехотя кивнул драконид. – Что там за тайна?
– С самого рассвета, – драматическим шепотом заговорил Тимур, – я все думал, как же это людожоги умудрились так быстро выследить нас посреди глухого леса? Лежал, сравнивал, вспоминал.
– Ну, ну, говори!
– Или вот недавно, когда сорвался твой отличный план, как додумались эти злобные нелюди выставить засаду под отвесной скалой? И вдруг – словно вспышка в голове, сразу все ясно стало: там, наверху, когда отряд строился перед спуском, не было Тиля! Он пропал куда-то, так, что никто не мог найти. Помнишь, ты еще спрашивал, где он?
– Да, да, – закивал Марат, – спрашивал.
– А потом внизу, откуда ни возьмись, он появился и сказал, что спускался последним. Что опоздал на построение.
– Было дело, – закивал драконид.
– Сегодня мы не можем ни подтвердить этого, ни опровергнуть, – взволнованно продолжал раненый. – Но вот что меня смутило: нынче я подметил, как ловко сладкоголосый Песнопевец обращается с оружием – этому не научишься в один день. И за пару недель тоже не научишься. А до этого он все отнекивался, говорил, что не пристало ему носить автомат. Как по мне, это довольно странно.
Или вот: еще у Сарычевой горки, там, где мы впервые свели знакомство, отряд людожогов шел по вашему следу, как привязанный, заранее зная, куда идет и что там найдет. Я слышал их разговоры, пока они волокли меня за конем.
Марат вспомнил то утро, бой, рукопашную схватку у подножья холма, трофейный миномет… Тогда мирный сказитель Тиль одним ударом ножа отправил к праотцам верзилу-людожога, когда тот навалился на Марата. Убил вполне умело и умолял никому об этом не рассказывать, ведь песнопевцам запрещено принимать участие в бою.
«Он спас тебе жизнь!» – возмущалось сердце драконида.
«Один точный удар! – напоминал разум. – Короткий, смертоносный. Ни криков, чтобы испугать врага и укрепиться духом самому, ни беспомощного тыканья острием куда попало. Может, оттого и просил, что понимал: такая ловкость может привлечь внимание любого сведущего бойца».
«Но он спас тебе жизнь!..»
– …И знаешь что, – продолжал Тимур. – Тогда, у Сарычевой горки, лицо Тиля показалось мне странно знакомым, но я никак не мог вспомнить откуда. Сам понимаешь, на торжищах всегда много лиц, но, кажется, я его узнал. Если память не изменяяет, несколько лет назад я видел этого человека в окружении одного из наместников Пророка Аттилы по имени Шерхан. Конечно, я могу ошибаться, но, боюсь, это не простое совпадение. Подумай, может быть, за время знакомства с этим человеком на вашем пути встречались и другие странности?
Марат вспомнил сразу, потому что еще не успел забыть. Подступающие к Трактиру войска людожогов и обнаруженная им и Лешагой засадная колонна, выжидающая нужного момента для удара. Леха тогда был уверен, что кто-то сообщил врагу об их планах, и, что ни говори, певец вполне мог это сделать. Он не был в строю, да и присмотра за ним особого никогда не было. Неужели правда, Тиль, безобидный песнопевец, возвышенный рифмоплет, на деле – хитрый лазутчик, пригретая на груди ядовитая змея?!
– Надо скорее известить Лешагу! – Драконид схватился за автомат, точно готовясь немедленно принять бой.
– Погоди! – В голосе Тимура звучала отчаянная мольба. – Не торопись! Если ты сейчас расскажешь обо всем своему другу, это будут всего лишь наши домыслы, глупые ночные страхи. Как гласит мудрая пословица: «Поспешишь – людей насмешишь». А что, если я ошибся? Если Тиль всего лишь похож на воина из свиты Шерхана? Что, если он совершенно честный и ни в чем не повинный человек? Мало того, что мы оговорим его, мы не сможем отыскать настоящего врага, предающего нас.
– Ты уверен, что рядом есть враг? – быстро спросил Марат.
– Я всего лишь караванщик – не мне свидетельствовать в кругу доблестных воинов, но то, что враг есть, ясно всякому, имеющему глаза. Пока не следует беспокоить Лешагу. Всему свое время. Нужно тихо проследить за Тилем. Если он ехидна подколодная, то непременно выдаст себя. А уж тогда вместе с Лешагой придумаем, как его половчее окрутить.
– Как это – окрутить?
– Чтобы враг думал, что мы близко, если мы далеко. Что мы сильны, если мы слабы. Что мы не подозреваем о его планах, когда нам известно о них все до мельчайших подробностей. Я бы сделал это сам, – вздохнул караванщик. – Но вот ведь злая судьба, пока я не смогу ходить…
– Я все сделаю, можешь на меня рассчитывать, – гордо заверил его Марат в упоении от того, что сможет предотвратить затаившуюся угрозу, которой многоопытный Лешага даже не заметил.
* * *
Второй лейтенант Кэйтлин Кин стояла в строю последней. Еще бы – все участники предстоящей экспедиции были выше нее на голову, а то и полторы. Сейчас экипаж скаут-клипера «Железный Арни» проходил инструктаж по средствам личной безопасности – не праздное занятие, исходя из результатов предыдущей высадки на родную планету. Как раз напротив глаз Кэйтлин красовалась голографическая нашивка на плече одного из офицеров – указательный перст, выглядывающий из огненного моря, и гордый девиз скаут-клипера: «Я вернусь!»
Она смутно помнила из курса земной истории, чем так запомнился древним землянам губернатор, прозванный Железный Арни, и почему народы ее прародины с такой надеждой ожидали его возвращения. Странно, но этот привет из Преисподней немного ободрял ее, так же как манера экипажа именовать друг друга неуставным «коммандос». Здесь, в кругу лихих парней, чувствовалось даже не пульсирование жизни – пульсирование было там, за диспетчерским пультом, – тут, в учебном центре, жизнь гремела и вскипала, как кровь в висках при свободном падении.
– Данная модель отличается от принятого на вооружение общевойскового исследовательского защитного костюма абсолютной гибкостью и надежностью. Он не стесняет движений и вместе с тем имеет четвертую степень бронезащиты. Гелевый наполнитель, заключенный между тремя десятками слоев карбоновой паутины, надежно защищает от любого вида огнестрельного оружия.
Такая конструкция обладает защитными свойствами, в десятки раз превосходящими закаленную сталь такой же толщины. Кроме того, структура геля позволяет избегать забарьерных травм при прямом попадании вражеской пули или осколка, – раздавалось под сводом выставочного зала новинок космической техники. – Как вы сами видите, новая модель оснащена тактическими перчатками, смыкаемыми с общей конструкцией экзоскелета, что придает вашей хватке мощность челюстей аллигатора. Кроме того, костяшки на кулаке армированы стальными вкладышами.
На ладонях вы можете видеть шиповые контакты шокеров на три миллиона вольт, таким вы можете парализовать тиранозавра, похлопав его по загривку. Для удобства лазанья перчатки имеют вольфрамовые когти. Вот, поглядите: надавили большим пальцем сюда, они выдвинулись, еще раз – вернулись на место. Крепление надежное, можете висеть на скале и спокойно завтракать.
Далее, специальная обувь. Кроме упоминавшихся когтей (на ботинках они тоже есть), в каблуки вмонтированы пружины, увеличивающие длину и скорость шага. Подобное устройство позволит вам бегать со скоростью девяносто миль в час.
Мембранная система комбинезона стандартная, тело дышит, и вместе с тем внешнее покрытие не пропускает влагу снаружи. Тут все традиционно. Куда интереснее шлем. – Инструктор, ходивший меж развешанных защитных костюмов, подошел к столу и похлопал рукой сфероконическое нечто с устрашающей личиной, отдаленно напоминающей оскаленное человеческое лицо. – Форма его идеально позволяет избегать атак сверху, внутренняя подвеска обеспечивает надежную защиту головы от ударного воздействия. Панель наблюдения позволяет видеть в полной темноте, принимать тепловые сигналы живых организмов, четко отслеживать присутствие и расположение своих на местности и многое другое, о чем подробно написано в функционале.
Вместо личины в принципе можно поставить карбонатное прозрачное забрало, но для прикладного использования защитного комплекта все же рекомендую личину. Существует ряд удачных образцов, например «Самурай», «Венецианский карнавал», «Вуду», «Черт»… Забрало стандартно оснащается портативным огнеметом. Боевое применение этого приспособления лично мне представляется сомнительным, но в случае необходимости вы сможете «дать прикурить» недругу на расстоянии до двух ярдов.
Да, вот еще. – Инструктор влез в ближайший защитный костюм, надел шлем, перчатки… и вдруг исчез. Только сапоги продолжали ходить по демонстрационному залу. – Итак, вы сами видите, что ничего не видите, – насмешливо проговорил наставник. – Если я надену боты, то и вовсе стану незаметен. Даже в упор не разглядите. Достигается это с помощью нанозеркал, вплетенных в нити верхнего покрытия комбинезона. Нечто подобное применялось ранее, только для покрытия корпусов спусковых устройств. Но сегодня очередь дошла до каждого индивидуального защитного костюма. Как сами можете догадаться, я все еще здесь, просто световая рефракция, обеспечиваемая этими зеркалами, обманывает ваш мозг.
Кстати, к вопросу об обмане. На панели шлема расположена шкала температурного режима, с ее помощью вы можете повысить или понизить термоотдачу скафандра. То есть на максимуме вы сможете растопить лед вокруг себя, на минимуме – для любого тепловизора вы не будете отличаться от окружающего фона.
Все остальное стандартной комплектации: атмосферные анализаторы, довольно мощный пси-проектор. Вещь, я вам скажу, полезная. С его помощью вы можете транслировать вокруг себя любую галлюцинацию. Но в полевых условиях этим лучше не злоупотреблять. Мультики – вещь хорошая, только не забывайте, что они жрут энергию. Подзарядить скафандр на корабле – дело пустяковое, но если батарей с третьим гелием рядом нет, может получиться конфуз. А этого лучше избегать. Всем понятно?
– Так точно! – рявкнул строй.
Кэйтлин Кин, расправив плечи, прокричала свое «Так точно!» вместе с новыми боевыми товарищами. День, когда клипер с десантной группой на борту устремится из космопорта Эндимион-сити к такой близкой и такой негостеприимной Земле, уже ступил на порог. И уж тогда-то… Кэйтлин сама еще толком не могла придумать, что станет делать на планете, которую еще совсем недавно хотела обратить в пепел. На занятиях по истории цивилизации рассказывали об уловках великих правителей и дипломатов, о хитростях полководцев и просто ловких мошенников. Она слушала, механически запоминала, но в голове метрономом стучало одно неотступное слово – «месть».
– Твоя цель – Эргез, – вновь и вновь повторяли наставники. – Он нужен живой, и, главное, нам требуется его готовность содействовать возвращению жителей Эндимион-сити на родную планету. Он должен твердо знать, в чем его выгода и что может случиться, если он вдруг решит заартачиться.
Это и есть задача миловидной, хрупкой Кэйт. Она стояла в одном строю с тремя десятками лучших из лучших и, точно магическое заклинание, повторяла гордый девиз скаут-клипера: «Я вернусь!»
– …У вас есть двенадцать часов для полного освоения вашей новой кожи. Как по мне, так времени даже с избытком. Но приказы, как принято у нас, не обсуждаются, а исполняются быстро, точно и в срок. Поэтому вперед, господа офицеры, займитесь делом! Коммандос Кин, ко мне, бегом марш! Для вас в скафандре предусмотрены некоторые отличия. – Инструктор с иронией взглянул на хрупкую десантницу: – Нечто вроде боевой косметички быстрого развертывания.
* * *
Чингиз остановился, перевел дух после долгого бега и осмотрел ближайшие деревья.
– Ночевать будем здесь.
Двузубый хотел было возразить, что, мол, в беспроглядной темноте самое время идти, не опасаясь погони, что в Трактире уже могли хватиться и любое промедление может плохо кончиться. Слова уже крутились у него на языке, однако возразить сыну Пророка он так и не решился. Что значит боевой опыт перед словами того, кому открыты замыслы Творца Предвечного?! В том, что открыты, воин не сомневался. Естественно, Аттила наделил единственного сына своим могуществом. Как же иначе?
– Принеси жерди, – между тем командовал помощник Библиотекаря. – Крепкие ветки: четыре короткие, по длине чуть больше толщины этих деревьев, и две длинные.
Спутник молча повиновался. Ясно, будут сооружать походную лежанку: закрепить поперек ствола короткие жерди, между ними проложить длинные, все это увязать, затем натянуть веревочную сеть, поверх накидку и лапник – вот лежбище и готово. Не абы что, а все не на сырой земле спать. Двузубый удалился в лес, и, как только он скрылся из виду, из-за ближнего дерева выступила фигура, дотоле полностью скрытая за замшелым стволом. В руках человек держал замотанную буро-зеленой бахромой снайперскую винтовку.
– Вы шли в хорошем темпе, – похвалил незваный гость. – Я, пожалуй, даже немного притомился.
– Благодарю за похвалу, Учитель.
– Ответь, почему ты решил отступить от первоначального замысла?
– Непременно, мудрейший. Но прежде скажи мне: ты знал, что мой отец – Аттила?
– Предполагал.
– Ты говорил, что нашел меня в лагере среди убитых, но ни словом не обмолвился, что именно ты убил тех, кто охранял меня.
– Если быть точным, не я один, но сути дела это не меняет.
– И ты похитил меня, чтобы досадить отцу? Каков бы он ни был, но это был мой отец!
– Нет. Я думал найти его на горном стойбище. Он был моим врагом, предал наше общее дело, из-за него погиб мой побратим. Да и меня самого он не однажды пытался убить. Так что я шел за ним, но, увы, не обнаружил. Когда он вернется, было неизвестно, а оставлять тебя умирать среди камней, беспомощного, точно слепой котенок, было бы неправильно.
– А всех прочих? – спросил помощник Библиотекаря. – Двузубый рассказал, они умирали, не успев проснуться, не успев взяться за оружие!
– Так и было, – безучастно подтвердил Хранитель Знаний. – Глупо подвергать опасности своих, жалея врага. Их было во много раз больше, чем нападающих, они были вооружены. Если бы успели прийти в себя, открыли бы стрельбу. Прикончили или подранили бы кого-нибудь из нас троих. – Седой Ворон чуть задумался, припоминая. – Вернее, четверых… Зачем рисковать своими головами, когда идешь за чужими?
– А я был слишком мал, чтобы взяться за оружие? – продолжил Чингиз.
– Верно. – Старец отступил мягко, едва заметно, словно тигр, готовящийся к прыжку. – И что же, узнав это, ты решил отомстить мне?
– Ты спас меня от смерти, вырастил, обучил, дал знания, открыл множество тайн бытия, по сути, стал мне вторым отцом, – грустно покачал головой сын Аттилы. – Трактир был моей родиной. – Он на мгновение задумался. – Я почти не помню гор. Но теперь, когда Пророк мертв, я считаю себя вправе побороться за отцовское наследие. Ты можешь убить меня или отпустить.
– Ты слишком мало знаешь о людожогах, – нахмурился Библиотекарь. – Они коварны и безжалостны.
– Ты хорошо готовил меня, второй отец, и мне есть что противопоставить их коварству. Обо всем остальном, что может иметь значение, мне расскажет Двузубый. Для этого он мне нужен живой и здоровый. Поверь, если замысел удастся, я навсегда положу конец распрям.
– Вряд ли у тебя получится…
– Тихо, – прошептал Чингиз. – Двузубый возвращается. Если не удастся мне, то не удастся никому. Но если получится, это будет настоящая победа для всех.
– Что ж, действуй, – кивнул Седой Ворон, с уважением и грустью поглядел на приемного сына и бесшумно скрылся за деревьями.
Несокрушимый появился из-за кустов.
– Я слышал тут какой-то говор, – насторожился он, сбрасывая на землю жерди и хватаясь за автомат.
– Дух Леса, – не меняясь в лице, проговорил Чингиз. – Опусти ствол, не гневи его. Попытаешься отыскать – тебе не жить. Но он обещал нам свою защиту.
Глава 5
Арслан, сын Айшата, командир личных телохранителей владыки правоверных Эргеза, после смерти Пророка назначенный командовать Несокрушимыми, спустился по гулким деревянным ступеням походного дворца ньок-тенгера. Один из стражей, увидев прославленного военачальника, кинулся подвести ему горячего жеребца, но командующий жестом остановил его. Встреча с властителем не шла у него из головы. И, что самое противное, он никак не мог понять, что же именно так его зацепило.
Он воевал сколько себя помнил, и, прямо сказать, получалось это у него лучше, чем у остальных. Не зря он носил титул Арслан Победоносный. И все же командовать всей гвардией Несокрушимых – честь, о которой прежде он мог только мечтать. Но разве его многолетняя преданная служба недостойна такой награды? Он всегда был верен, и не было ему счастья большего, чем в точности исполнить волю повелителя.
Но эта горянка, кажется, ее зовут Чандра, жена отступника Атиля… Еще мгновение, и Эргез приказал бы зарезать ее, как ягненка перед священным жертвенником. Ему почему-то вспомнилось, как несколько дней назад он вышел на крыльцо и увидел эту бедную женщину, перевязывающую стертые в кровь ноги гонца. Совсем мальчишка, он сидел перед ней, сцепив зубы, едва сдерживаясь, чтобы не заорать от боли. А она прикладывала к ранам какую-то разжеванную траву и, что-то приговаривая на своем диковинном языке, обматывала кровоточащие ступни полотняными полосками. И вот в ее крови нужно было смочить такой же клочок тряпки и отослать для устрашения осужденному на изгнание мужу!
Что-то в этом неправильно. Да спасет Пророк его душу, но все же так нельзя. Арслан тряхнул головой, понимая: если бы кто-то решил убить добрую женщину, перевязавшую его собственные раны, то при случае он бы всяко стоял за нее горой и без колебаний прикончил стервеца.
Мысль была отрадной, но, будто наказание за тайную крамолу, в глубине сознания с лязгом открылась потайная дверь, а за ней лица, лица… Из глубочайшего провала забвения один за другим выходили те, кто за годы боев нашел смерть от его руки. Он и сосчитать не мог, сколько их было: молодые, старые, мужчины, женщины, вооруженные и безоружные… Все они были врагами Пророка, все не желали открыть сердце истинной вере и тем самым осмеивали милосердие его. Они недостойны были счастья жить и потому умерли. Он лишь привел в действие оружие, исполнившее волю Творца Предвечного.
Отчего же вдруг сегодня дрогнуло сердце, неужели в неведомом каземате души не осталось места для новых пустоглазых мертвецов? Он резко одернул себя, укоряя за малодушие и минутную слабость. «Чего мудрить, просто она хороша собой, если приглядеться, а он мужчина – вот и прокрался в сердце тонкий ядовитый червь похоти. Нужно призвать ее к себе в шатер, насладиться ее телом и выгнать, как гонят от стола шавку, обтерев руки о ее шерсть!»
Он вдруг сбавил шаг, эта мысль отчего-то больно ужалила его. «Конечно, я не призову горянку в свой шатер, как бы ни была она хороша собой». Предводитель гвардии попытался вспомнить, похвалялся ли кто из Несокрушимых утехами с Чандрой? Право имел каждый… Немой вопрос так и остался без ответа. «Неужели никто из храбрецов не опрокинул ее на тюфяк? Вот же диковинный случай! Быть может, потому, что наместник Шерхан – отец ее мужа, а статься может всякое? Это вряд ли. Никто из них не знает, наступит ли завтрашний восход или придется встретить его уже в лучшем мире».
Он вдруг отвлекся. Где-то поблизости стайка юнцов с улюлюканьем гнала дичь – малолетнего быстроногого мальчонку, резво улепетывающего от недругов. Те кидали ему в спину ветками, шишками, даже камнями, если таковые подворачивались под руку. Но попасть удавалось редко. Беглец шарахался из стороны в сторону, ловко меняя направление движения, если обидчики пытались окружить его. Да это же сын отступника Атиля! Воин сдвинул брови. Черные, густые, почти сросшиеся на переносице, они придавали и без того суровому лицу вид мрачный и свирепый, так что мало находилось храбрецов, осмеливавшихся глядеть ему в глаза в минуты гнева.
– А ну, пошли прочь! – рявкнул он, поднимая висевшую на запястье нагайку. Мелюзгу не пришлось упрашивать, каждый понимал: захоти Арслан отходить любого из них туго свитой кожаной плетью, ничто не помешает сделать это. – А ты – ко мне!
Сын отступника понурил голову, но повиновался. Воину понравилось, как тот шел. В нем чувствовалась отрешенность, готовность к худшему, но не было страха.
– Смотри мне в глаза! – приказал боевой командир. Мальчишка вскинул голову, пожалуй, слишком дерзко для пленника, живущего из милости. – Почему ты бежал? Почему не дрался?
