О небесах, о мире духов и об аде

Кстати, должно сказать, что́ одинаково свойственно человеку и ангелу и что сверх того свойственно одному только человеку:

человеку и ангелу одинаково свойственно то, что внутреннее их начало сотворено по образу небес и что тот и другой становится образом небес, насколько они живут во благе любви и веры. Сверх этого только одному человеку свойственно, что его внешнее сотворено по образу мира и что насколько он живет во благе, настолько мирское в нем подчинено небесам и служит им, и что тогда Господь присущ во внутреннем и внешнем его человеке, как бы во своих небесах; в том и другом Господь находится в своем Божественном порядке, потому что Бог есть самый порядок.

58. Наконец должно сказать, что небеса находятся внутри кого-либо не только в его общих или главных частях, но даже в малейших и мельчайших, потому что малейшая часть в нем изображает в себе и наибольшую. Это происходит оттого, что каждый человек есть олицетворение своей любви и таков, как царствующая в нем любовь: ибо господствующее начало влияет на все малейшие частицы, устраивает их и всюду вводит свое подобие. Царствующая любовь на небесах есть любовь к Господу, он там любим выше всего, а потому Господь на небесах и есть все во всем. Он наитствует на всех ангелов вообще и на каждого в особенности, устрояет их, облекает их в свое подобие и присутствием своим образует небеса; вот почему каждый ангел образует небеса в малом виде, общество – в большом, а все общества вместе – в наибольшем.

Все небеса в совокупности изображают как бы одного человека

59. Эта тайна еще не ведома в мире, но она весьма известна на небесах; знание этой тайны, со всеми частностями и подробностями, относящимися к ней, есть главный предмет ангельского разумения; от этого знания зависит и многое другое, что без познания самой тайны, как общего начала, не могло бы отчетливо и ясно входить в ангельские понятия. Зная, что все небеса, вместе с обществами, изображают как бы одного человека, они называют небеса «Большим, или Божественным, Человеком». Божественным потому, что Божественное начало Господа образует собой небеса. См. выше, §§ 7—12.

60. Люди без верного понятия о духовных и небесных предметах не могут постичь, чтоб духовное и небесное могло быть устроено и соединено в образе и подобии человека; они думают, что земное и вещественное, составляющее последнее в человеке, составляет и его самого и что без этого человек не есть человек; но да будет им ведомо, что человек становится человеком не в силу земных и вещественных начал, из коих сложилось тело его, но в силу того, что он может разуметь истину и хотеть благо: это последнее и есть то духовное и небесное, что действительно составляет человека. Всякому известно, что человек таков, каковы его разум и воля; но сверх того человек мог бы знать, что земное тело его сотворено для земной службы разуму и воле и для отправления, согласно их требованиям, службы в последней сфере природы; по этому самому тело нисколько не действует само по себе, но вполне повинуется разуму и воле; и до такой степени, что всякую мысль свою человек выражает языком и устами, а все, что желает волею, исполняет телом и членами; таким образом, все делается телом по разуму и воле, а само тело по себе ничего не делает. Из этого ясно, что начала разума и воли составляют человека и что, действуя на самые малейшие частицы тела, как внутреннее на внешнее, они во образе своем подобны человеку, который посему и называется внутренним, или духовным; такого именно человека, в наибольшем и совершеннейшем виде, изображают небеса.

61. При таком понятии о человеке ангелы никогда не обращают внимания на то, что он делает телесно, но смотрят на волю, по которой действует тело; эту волю они называют самим человеком; также и разум его, когда он с волей составляет одно целое.

62. Ангелы, однако, не видят всех небес вместе в образе одного человека, потому что ни один ангел не может объять взглядом всех небес; но в этом образе они видят иногда целые общества, находящиеся вдали от них и состоящие из нескольких тысяч ангелов; по одному обществу, как части, они заключают и о целом, т. е. и о всех небесах; ибо в совершеннейшем образе целое отвечает части, а часть целому: одно различие в величине. Посему ангелы и говорят, что Господь видит все небеса в том образе, в котором им видно только одно общество, ибо Божество из глубины тайника своего (ex intimo) объемлет и видит все.

63. Вследствие такого человеческого образа небес Господь и управляет ими как одним человеком или единицей; известно, что хотя человек состоит из несчетно разнообразных частей, как в целом, так и в отдельности (в целом – из членов, органов и черев (viscera), а в отдельности – из волокон, нервов и кровеносных сосудов, следовательно, из членов внутри членов и из частиц внутри частей), но тем не менее он действует как один человек: таковы и небеса под управлением и усмотрением Господа.

64. Несмотря на такое разнообразие частей, человек потому составляет одно целое, что в нем нет ни одной частицы, которая бы не содействовала целому и не отправляла службы; целое служит для частей своих, и части служат для целого, ибо целое состоит из частей, и части составляют целое; вследствие этого одна часть радеет о другой, соблюдает ее и, взаимно соединяясь, принимает такой образ, что они все вместе, как вообще, так и в частности, содействуют целому и благу его: таким образом, они действуют как единица. Таким же образом и общества на небесах соединяются в одно целое, смотря по отправлению каждым из них службы своей; не отправляющие никакой службы для целого отстраняются как разнородные части: отправляют службу – значит хотят блага, а не отправлять службы – значит хотеть другим блага не ради общего блага, а ради себя самого и при этом более всего любить себя, а в первом случае – более всего любить Господа. Таким-то образом все живущие на небесах составляют как одно целое; не сами по себе, однако, но по Господу: на него они взирают как на Единого, от которого исходит все, а на царство его – как на общину, о которой должно пещись; это самое разумеется в словах Господа: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф 6:33). Искать правды его – значит искать блага его. Любящие в этом мире благо отечества более своего и благо ближнего, как свое, в той жизни любят и ищут царство Господне, ибо там царство Господне им заместо отечества; а любящие творить благо другим не ради себя, но ради блага любят там ближнего, ибо для них благо есть ближний: все такие люди находятся в большом человеке, т. е. на небесах.

65. Так как все небеса не только изображают одного человека, но, можно сказать, и составляют божественно-духовного человека в наибольшем образе, даже по виду, то небеса и различаются, подобно человеку, на члены и части, которые и одинаково именуются; ангелы знают, в каком члене находится то или другое общество, и говорят: такое-то общество находится в такой-то части или области головы, другое – в такой-то части или области груди, а третье – в такой-то части или области чресл и т. д. Вообще, высшие, или третьи, небеса составляют голову до шеи; средние, или вторые, небеса – грудь и туловище до колен; а последние, или первые, – ноги от колен до подошв и руки от плеч до пальцев, ибо руки с пальцами, хотя они и с боков тела, но составляют последнее в человеке. Из этого еще раз видно, почему трое небес.

66. Духи, находящиеся под небесами, весьма дивятся слышать и видеть, что есть небеса над ними и под ними: духи эти думают и верят, как люди в мире, что небеса только наверху; они не знают, что расположение небес подобно расположению членов, органов и черев (viscera) в человеке, из коих некоторые лежат выше, другие ниже, и так же подобно расположению частей в каждом члене, органе и череве, из коих некоторые снаружи, а другие внутри. Вот откуда происходит и сбивчивость понятий этих духов о небесах.

67. Эти подробности о небесах, как о большом человеке, потому приведены здесь, что без предварительного познания их никак нельзя было бы понять то, что будет сказано ниже о небесах, ни составить себе ясного понятия о небесном образе (форме), о соединении Господа с небесами, о соединении небес с человеком, о влиянии духовного мира на природный, и вовсе никакого о соответствиях; а так как о всем этом будет говорено по порядку ниже, то все предшествующее и было сказано для ясности последующего.

Каждое общество на небесах изображает человека

68. Что каждое общество на небесах изображает человека и так же подобно ему по образу своему, мне несколько раз дано было видеть это. В одно общество вкралось несколько духов, которые сумели показаться ангелами света; это были лицемеры; по мере того как они отделялись от ангелов, я видел, как все общество сперва казалось чем-то темным, как затем оно постепенно принимало человеческий, еще не ясный, образ и как наконец в полном свете стало подобным человеку. Все, бывшие во благе сего общества, находились в этом человеке и составляли его; прочие же, не находившиеся в нем и не составлявшие его, были лицемеры; последние были откинуты, а первые оставлены; таким образом совершилось разделение. Лицемерами называются те, которые говорят и действуют хорошо, но которые во всем видят только самих себя; они одинаково с ангелами говорят о Господе, о небесах, о любви, о жизни небесной и одинаково с ними поступают хорошо, чтобы показаться на деле такими же, как и на словах; но думают они иначе: ни во что не верят, никому не хотят блага, кроме себя, добро делают только для самих себя, а если и для других, но только напоказ и, следовательно, тоже для себя.

69. Мне дано было видеть и то, как целое общество в присутствии Господа является единицей в человеческом образе. На высоте, к востоку, появилось что-то вроде облачка, цвета, переходящего от белого к алому, со звездочками вокруг; оно опускалось, постепенно становилось светлее и наконец явилось мне в совершенном человеческом образе; звездочки вокруг облачка были ангелы, которые казались звездами по свету, исходящему от Господа.

70. Надо знать, что хотя всякое общество, когда оно в сборе, является одним лицом в образе человека, тем не менее ни одно общество в человеческом образе своем не подобно другому обществу; они различаются между собой, как лица одной семьи; причина сему та же, что была изложена выше, в § 47, т. е. что общества различаются между собой по разнообразию блага, в котором они живут и от которого зависит их видимый образ: в совершеннейшем и прекраснейшем человеческом образе являются общества, находящиеся в самых внутренних, или высших, небесах и в центре этих небес.

71. Достойно замечания, что чем более ангелов составляют одно небесное общество и образуют одно целое, тем совершеннее человеческий образ этого общества: как было сказано выше, в § 56, разнообразие, устроенное по небесному образу, производит совершенство, а где более ангелов, там и более разнообразия. Каждое небесное общество ежедневно растет в числе своем и вместе с этим становится совершеннее; вследствие этого совершенствуется не только одно общество, но и все небеса, ибо они все состоят из различных обществ. Если же небеса совершенствуются с приращением числа своих жителей, то из этого видно, сколь ошибаются те, кои полагают, что небеса от полноты своей замкнутся; напротив, чем они будут полнее, тем они будут совершеннее; а потому и ангелы ничего не желают более, как принимать к себе новоприбывших ангелов.

72. Каждое общество, являясь в сборе своем единицей, потому принимает человеческий образ, что это, как было сказано выше, свойственно и целым небесам; в совершеннейшем образе, каков образ небес, части подобны целому, а малейшие – самым большим; а эти-то частицы и части суть не что иное, как общества, из которых состоят небеса; что эти общества такие же небеса в малом виде, см. §§ 51–58. Такое постоянное сходство основано на том, что на небесах благо каждого исходит из единой любви и, следовательно, из одного источника; эта единая любовь, от которой исходит всякое благо на небесах, есть любовь к Господу, исходящая от него самого; вот почему все небеса, как одно целое, составляют его подобие в общем виде, каждое общество – в меньшем, а каждый ангел – в частности.

Внешний образ каждого ангела есть совершенно человеческий

73. В двух предшествующих главах было показано, что небеса в совокупности своей изображают человека, равно как и каждое небесное общество в отдельности; по вышеизложенным причинам следует то же самое заключить и о каждом ангеле. Как небеса составляют человека в наибольшем образе и каждое небесное общество в меньшем, так и каждый ангел в наименьшем; ибо в образе, столь совершенном, каков образ небес, целое подобно части, а часть подобна целому; это происходит оттого, что небеса образуют общину, которая сообщает каждому все небесное и каждого наделяет всем тем, что в нем есть. Становясь таким образом приемником, ангел становится и небесами в малом виде. Точно так и человек: насколько он приемлет в себя небеса, настолько он становится таким приемником, затем небесами и ангелом; см. выше, § 37. Это самое сказано в Откровении следующим образом: «И стену его (святого Иерусалима) измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела» (Отк 21:17). Иерусалим здесь означает церковь Господню, а в высшем смысле – небеса; стена обозначает истину, охраняющую от нападений лжи и зла; число 144 означает все блага и истины в совокупности; мера означает качество; человек означает того, в котором все эти блага и истины находятся вообще и в частности, следовательно, того, в ком находятся небеса; а как ангел, в силу принятия им этих благ и истины, есть также человек, то и сказано: «мера человека какова есть и ангела» (Отк 21:17). Вот внутренний смысл этих слов, без которого никто не мог бы понять, что стена Святого Иерусалима есть мера человека, т. е. ангела.

74. Теперь обратимся к опыту. Что ангелы имеют человеческий образ, т. е. что они такие же люди, это я видел до тысячи раз: я разговаривал с ними как человек с человеком, иногда с одним, иногда со многими вместе, и никогда я не видал, чтобы внешний образ их чем-нибудь разнился от человеческого; иногда я дивился этому; но чтобы это не было приписано обману чувств или воображению, мне дано было видеть их наяву, при полном сознании чувств и в состоянии ясного постижения. Я часто рассказывал им, как люди в христианском мире по слепому невежеству своему думают, что ангел или дух есть один ум (mens, дух) без образа, или одна только мысль, или, наконец, нечто эфирное, одаренное началом жизни; таким образом, не оставляя духу ничего человеческого, кроме способности мышления, люди думают, что дух не видит за неимением глаз, не слышит за неимением ушей и не говорит за неимением языка и рта.

На это ангелы отвечали мне, что они знают о существовании такого понятия у многих в мире, о преобладании его в особенности в ученом сословии и также, к удивлению их, в духовенстве; они даже поясняли это тем, что ученые, находящиеся во главе прочих и первые подающие такое понятие об ангелах и духах, судят о них по чувственному началу внешнего человека; а кто мыслит на основании этого начала, а не по внутреннему свету и общему понятию, врожденному каждому человеку, тот не может мыслить иначе, потому что чувственное начало внешнего человека понимает одно только природное, а не то, что выше его, и, следовательно, не может иметь никакого понятия о духовном мире. От этих вождей и наставников ложное понятие об ангелах перешло и к тем, которые мыслили не своим разумом, но чужим; а кто берет свои мысли у другого, сперва убеждается в них и уже после того разбирает их своим разумом, тот трудно отстает от своих понятий и, утвердившись в них, большей частью успокаивается.

Далее ангелы сказали мне, что у людей, простых сердцем и верой, нет такого понятия об ангелах, но что они думают о них как о небесных людях, потому что они ученостью своей не потушили врожденного им свыше понятия и не могут себе представить чего-нибудь без образа; поэтому ангелы во храмах, на картинах или в статуях никогда не изображаются иначе, как людьми. Об этой способности постижения, врожденной свыше, ангелы сказали мне, что это есть то самое Божественное (начало), которое наитствует на тех, коих вера и жизнь во благе.

75. По всему, что мне дано было изведать на опыте в продолжение нескольких лет, я могу утвердительно сказать, что ангелы по внешнему образу своему такие же люди, как мы; что у них есть лицо, глаза, уши, грудь, руки, пальцы, ноги; что они друг друга видят, слышат и говорят между собой; словом, у них есть все, что принадлежит человеку, кроме вещественного тела. Я видел их в свете, который много превосходит полуденный свет здешнего мира, и в этом свете я различал все черты лица их гораздо отчетливее и яснее, чем лица людей на земле. Мне также дано было видеть ангела самых внутренних небес: лицо его блестело и сияло более, чем у ангелов низших небес; я рассмотрел его и могу сказать, что он был в совершеннейшем человеческом образе.

76. Однако должно знать, что человек не может видеть ангелов глазами плоти, но глазами духа, который внутри человека, потому что дух его принадлежит духовному миру, а все телесное – природному; подобное видит только подобное, потому что оно состоит из подобного ему начала. К тому же орудие телесного зрения, т. е. глаз, так груб, что, как известно каждому, он не может рассмотреть малейших произведений природы без пособия оптических снарядов; еще менее может он видеть то, что выходит из области внешней природы, т. е. все, принадлежащее духовному миру. Те м не менее человек может прозреть в духовный мир, когда он отрешается от зрения телесного и ему открывается зрение духовное; если угодно Господу, это совершается в одно мгновение, и тогда человек вполне уверен, что он видит глазами тела. Таким образом ангелы были узрены Авраамом, Лотом, Маноахом и пророками; подобным образом Господь, по воскресении своем, был узнан учениками своими; и, наконец, таким же образом я сам видел ангелов. Пророки, обладая такого рода зрением, были названы: «прозорливцами», и людьми, коих очеса отверзты (1 Цар 9:9). «Дать узреть», таким образом, выражалось словами: «отверзать очи», что и было сделано с отроком Елисея, как видно из следующего: «И молился Елисей, и говорил: Господи! открой ему глаза, чтоб он увидел. И открыл Господь глаза слуге, и он увидел, и вот, вся гора наполнена конями и колесницами огненными кругом Елисея…» (4 Цар 6:17).

77. Добрые духи, с которыми я говорил об этом предмете, соболезновали сердцем о таком невежестве церкви относительно небесного быта духов и ангелов; они с негодованием просили меня сказать, что они вовсе не умы (духи) без образа (формы) и не эфирные дыхания, но что они люди в человеческом образе и что они видят, слышат и чувствуют точно так, как и люди на земле.

Небеса вообще и в частности изображают человека вследствие Божественной человечности Господа

78. Это следует как заключение из всего сказанного и доказанного в предшествующих главах, а именно: 1. Что Господь есть Бог небес. 2. Что Божественное (начало) Господа образует небеса. 3. Что небеса состоят из бесчисленных обществ, из коих каждое образует небеса в малом виде, а каждый ангел – в меньшем. 4. Что все небеса в совокупности изображают одного человека. 5. Что каждое общество на небесах также изображает одного человека. Что посему и каждый ангел, по образу своему, есть совершенный человек. Из всего этого следует, что если Божественное (начало) образует небеса, то и самый образ его есть человеческий.

79. Эта истина была мне доказана многократным опытом, о котором я частью скажу теперь следующее. Ни один ангел на небесах не постигает Божественного начала (Divinum) в ином образе, как человеческом; и, что удивительно, даже ангелы высших небес не могут думать о Божественном начале иначе; они в необходимости мыслить таким образом вследствие наития на них самого Божественного (начала) и вследствие самого образа небес, согласно которому мысли их распространяются вокруг них, ибо каждая ангельская мысль распространяется на небесах, и разумение и мудрость ангельские соразмерны этому распространению. Вот почему все, кто на небесах, признают Господа, ибо нет Божественного человеческого (начала) ни в ком, кроме самого Господа. Все это не только было сказано мне ангелами, но и дано было постичь самому, когда я возносился во внутреннюю сферу небес; из чего видно, что ясность постижения этой истины зависит от степени мудрости ангелов. Вот почему и сам Господь является им видимо; ибо он является в Божественном ангельском образе, т. е. в человеческом, только тем, которые признают и верят, что Божественное (начало) видимо, а не тем, по мнению которых оно невидимо; первые могут видеть его, а вторые не могут.

80. Так как ангелы постигают не Божественное невидимое (начало), называя его Божеством без образа, но Божественное (начало), видимое в человеческом образе, то они обыкновенно и говорят, что один Господь человек, что они люди только по нем и что каждый становится человеком по мере принятия им Господа. Под принятием Господа они разумеют принятие блага и истины, исходящих от него, ибо он сам пребывает в своем благе и в своей истине; они называют это мудростью и разумением, говоря: всякий знает, что разумение и мудрость составляют человека, а не личность его без этих начал. Что это так, то это видно по ангелам внутренних небес: будучи по Господу во благе и истине, а затем в мудрости и разумении, они являются в прекраснейшем и совершеннейшем человеческом образе, а ангелы низших небес – в менее совершенном и менее прекрасном. В аду же наоборот: жители его кажутся при небесном свете не людьми, а чудовищами, потому что они живут не во благе и истине, а во зле и лжи, т. е. в противоположных мудрости и разумению началах; поэтому и жизнь их не называется жизнью, а духовной смертью.

81. Так как небеса в целом и в частности изображают человека вследствие Божественного человеческого (начала) Господа, то ангелы и говорят, что они пребывают в Господе и даже в теле его, как говорят некоторые из них; под этим они разумеют пребывать во благе и любви Господней, как учит тому и сам Господь, говоря: «Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне. …ибо без Меня не можете делать ничего. …пребудьте в любви Моей. Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей» (Ин 15: 4—10).

82. Вследствие того что небеса не иначе постигают Божественное (начало), каждому человеку, хотя несколько приемлющему небесное наитие, врождено понятие о Божестве в человеческом образе; так было в древности, так и в настоящее время, как внутри церкви, так и вне ее; простые люди мысленно представляют себе Божество в образе старца, окруженного сиянием. Но это врожденное понятие погасло во всех тех, кои своим разумением и жизнью во зле удалились от небесного наития: кто погасил в себе это понятие собственным разумом, тот признает невидимого Бога, а кто погасил это понятие жизнью во зле, тот не признает никакого Бога. Ни те, ни другие не знают о существовании этого врожденного понятия, потому что его нет в них; меж тем как это понятие есть то самое Божественное небесное (начало), которое первое входит в человека наитием с небес, потому что человек рожден для небес, и никто не входит в небеса без понятия о Божественном (начале).

83. Из этого следует, что у кого нет должного понятия о небесах, т. е. о Божественном (начале), коим существуют небеса, тот не может и подняться к первому порогу их; как только он приближается к ним, он чувствует в себе сопротивление и оттолкновение. Это происходит оттого, что его внутреннее начало не открыто к принятию небес, а замкнуто, как неподходящее к небесному образу; и даже чем более такой человек приближается к небесам, тем крепче замыкается его внутреннее начало. Такова участь тех, которые не принадлежат к церкви, отрицают Господа и, подобно социнианцам, отрицают Божественность его; какова же участь рожденных вне церкви, которым, за неимением Слова, Господь неведом, об этом будет сказано впоследствии.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Социнианцы – последователи реформатора Фауста Социниана (1539–1604), отрицавшего догмат о Троице, божественную природу Христа, первородный грех и вместе с тем кальвиновское учение о предопределении. (Примеч. ред.)

2

См. для пояснения главу о Странах Света на Небесах, § 141 и далее.