скачать книгу бесплатно
Отдельные постановления правительства пытались усилить надзор генерал-прокурора и подчиненных ему губернских прокуроров за деятельностью судов. Такова была, например, инструкция министра юстиции 1802 года, предписывавшая особое наблюдение за «течением дел уголовных». Свод законов возлагал на прокуроров надзор за столь широким кругом дел, что фактически исполнение этой обязанности становилось совершенно нереальным.
Обо всех замеченных им нарушениях, несоразмерности наказаний с преступлениями в уголовных делах прокурор был обязан доносить министру юстиции, но не имел права останавливать исполнения соответствующих определений присутственных мест. Таким образом, при полном смешении функций административной и судебной власти, Сенат часто был бессилен в деле поддержания законности в области суда[176 - Чельцов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального права. – СПб., 1995. С. 745—746.].
На основании «Общего учреждения министерств», все министры были подчинены Сенату, объявленным средоточием всех высших административных и судебных дел. Все дела, превышающие власть министров, должны были предоставляться ими в Сенат. Но министр юстиции, руководствуясь генерал-прокурорской инструкцией, должен был наблюдать за Сенатом: «также должен накрепко смотреть, дабы Сенат в звании своем правильно и нелицемерно поступал; а ежели что увидит противное сему, тогда в тот же час повинен предлагать Сенату явно и с полным изъяснением, в чем они, или некоторые из них, не так делают, как надлежит, а ежели не послушают, то должен в тот же час протестовать и оное дело остановить и немедленно донести нам»[177 - Муравьев Н. Русский прокурорский надзор от Петра Великого до Екатерины II // Юридический вестник. 1888. Т. XXIX.]. Таким образом, министр юстиции, внесши в Сенат дело, превышающее его власть, мог в то же время указывать Сенату, как надо было решать это дело[178 - Ивановский В. Государственное право // Известия и ученые записки Казанского университета. – Казань, 1895. С. 273.]. Несмотря на то, что эти противоречия довольно легко разрешались, они так и не были устранены последующим законодательством.
Кроме того, важным достижением стало закрепление за министерством юстиции полномочий по формированию кадров судебного ведомства, что в дальнейшем привело к ослаблению влияния местной администрации на суды и улучшению качества не только судейского корпуса, но и судебного аппарата[179 - Захаров В. В. Указ. соч. С. 29.].
В первой половине XIX века главным направлением деятельности министерства юстиции являлся надзор за судебными органами. В Рескрипте от 5 августа 1816 г. министру юстиции Д. П. Трощинскому Александр I указывал, что должность министра юстиции состоит в том, чтобы «усугубить надзор, дабы дела как в Правительствующем Сенате, так и во всех подчиненных ему местах имели успешнейшее течение, чтобы законы и указы повсюду исполнялись неизменно… чтобы право судей не было помрачаемо ни пристрастиями к лицам, ни мерзким лихоимством и чтобы обличаемые в сем гнусном пороке нетерпимы были в службе и преследуемы со всей строгостью законов». Характеризуя современное ему правосудие, император отмечал, что «сие море великое и пространное, и в нем гадов несть числа»[180 - Ефремова Н. Н. Развитие органов юстиции в период административных реформ первой четверти XIX в. С. 129; Корнилов А. А. Общественное движение при Александре II. – М., 1909. С. 66.].
С 1810 г. появилась еще одна дополнительная судебная инстанция – департамент гражданских и духовных дел Государственного Совета[181 - ПСЗРИ-1. Т. XXXI. №24064.], который рассматривал гражданские и уголовные дела в качестве апелляционной инстанции. Несмотря на то, что первоначально в компетенцию Государственного Совета не входило рассмотрение судебных дел, однако фактически большинство их проходило через его департаменты. С 1812 г., по словам М. М. Сперанского, Государственный Совет «сделался местом судебным по делам, из Сената входящим»[182 - Сперанский М. М. О государственных установлениях // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России. Кн. 3. – СПб., 1859. С. 39.]. Другой видный судебный деятель С. И. Зарудный по этому поводу писал: «Высшее судебное место в империи, Сенат, не пользуется, однако, самым простым, но вместе с тем важным правом решать дела. В Сенате, при разногласии членов, для того только, чтобы дойти до решения, дело должно пройти четыре инстанции, т.е. общее Сената собрание, консультацию Министерства юстиции, Департамент и общее собрание Государственного Совета, не принимая в расчет предложений обер-прокурора и Министра юстиции. Затем дела сии не иначе получают окончание, как по представлении на высочайшее воззрение и утверждение»[183 - Материалы по судебной реформе в России 1864 г. Т. 9. – Б.м., б. г. С. 2.]. Таким образом, созданный в качестве законодательного учреждения Государственный Совет был и высшей ревизионной инстанцией для судебных дел.
Создание Комитета министров как высшего административного органа[184 - ПСЗРИ-1. Т. XXXII. №25044, 25620.] положило начало и его вмешательству в деятельность Сената. В первые годы своего существования Комитет принимал решения по некоторым уголовным делам, а также выступал в качестве ревизионной инстанции. В гражданских делах он выступал в роли высшей апелляционной инстанции по отношению к Сенату, принимая жалобы частных лиц на его решения[185 - Захаров В. В. Указ. соч. С. 30.]. С 1826 г. на рассмотрение Комитета министров поступали приговоры военного суда над крестьянами, обвинявшимися в неповиновении властям. С 1838 г. он стал ревизовать приговоры уголовных палат «по делам о совращенных из православия», о раскольниках и святотатстве; с 1842 г. – дела о преступлениях, связанных с переделкой медной монеты под золото и серебро[186 - Там же. С. 30—31; Середонин М. С. Исторический обзор деятельности Комитета министров. Т. I. – СПб., 1902. С. 380; Ермолов А. Комитет министров в царствование императора Александра I. – СПб., 1891; Латкин В. Комитет министров в начале царствования императора Александра I // Юридический вестник. 1889. №9. С. 89—116; Покровский С. П. Министерская власть в России. – Ярославль, 1906 и др.].
Несмотря на это, высшим судебным органом Российской империи продолжал оставаться Сенат. Однако он в большей степени являлся правительствующим учреждением, с компетенцией исполнительной и законодательной власти. В связи с этим возникла необходимость выделения его судебных функций, которые могли быть реализованы в отдельном органе высшей судебной власти. Однако в то время это сделано не было.
Справка: Сперанский Михаил Михайлович (1772—1839) родился в семье священника села Черкутина Владимирской губернии. Первоначальное воспитание получил в Суздальской духовной семинарии и довершил своё образование в Петербургской главной семинарии, которая при Павле I была преобразована в духовную академию. Отлично окончив курс, он остался преподавателем академии. Рекомендованный в домашние секретари князю Куракину, Сперанский по его протекции поступил в канцелярию генерал-прокурора. При Александре I, в 1802 г., Сперанский был назначен начальником экспедиции гражданских и духовных дел в только что образованном Государственном Совете и, после образования министерств, по желанию нового министра внутренних дел графа В. П. Кочубея, Сперанский получил должность правителя канцелярии министерства. Все важнейшие проекты законов, изданных с 1802 г., были редактированы Сперанским, как управляющим департаментом министерства внутренних дел. Александр I, высоко ценивший М. М. Сперанского, в 1807 г. принял решение поручить ему составление проекта обширного круга реформ. С этой целью он был отчислен из Министерства внутренних дел и получил звание статс-секретаря при особе государя. В историю он вошел как составитель Свода законов Российской империи и первого Полного собрания законов Российской империи.
В начале XIX века М. М. Сперанский выступил с проектом создания двух Сенатов – Правительствующего и Судебного, который получил одобрение императора Александра I, но так и не был реализован. Этому помешала начавшаяся война 1812 г. В целом проект Сперанского предусматривал изменение центрального государственного управления, которое должно было состоять из трех независимых учреждений: Государственной думы, обладавшей законодательной властью; Сената, для осуществления высшей судебной власти; министерств, имевших функции исполнительной власти. Деятельность этих трех учреждений должна была соединяться в Государственном Совете и «через него восходить к престолу». Сперанский подчеркивал: «Сенат есть верховное судилище для всей империи», в связи с этим Судебный Сенат должен являться высшей судебной инстанцией и формироваться из сенаторов, как назначенных императором, так и избранных из дворян. Предлагалось учредить четыре департамента Судебного Сената – два гражданских и два уголовных, по равному числу в обеих столицах. Каждое сенатское присутствие должно было состоять из четырех департаментов по рассмотрению казенных дел, по частным, уголовным и межевым делам.
Из всего предложенного М. М. Сперанским на тот момент было реализовано только создание Государственного Совета, положение о котором было введено в действие в 1810 году, а в 1811 г. – новое положение о министерстве, которое упорядочило министерскую систему.
В 1813 г. произошло разграничение рассмотрения уголовных и следственных дел между первым и вторым отделениями шестого департамента Сената[187 - ПСЗРИ-1. Т. XXXII. №25451.]. В первом отделении рассматривались следующие категории дел: выступления против власти, святотатство, фальшивомонетничество, воровство, убийство или покушение на него, причинения тяжких телесных повреждений, оскорбление судебной власти. Во втором отделении – должностные преступления, прелюбодеяние, самоуправство, сокрытие пошлин (налогов) и другое.
Порядок ревизии устанавливался сенатским указом от 20 августа 1817 г., согласно которому в Сенат должны были поступать не только решение Уголовной палаты, но и подлинное дело «с экстрактом и краткою запискою»[188 - ПСЗРИ-1. Т. XXXIV. №27005.]. По Своду законов на ревизию Сената должны были поступать приговоры Уголовных палат не только о лишении дворянства или чиновников, приговоренных к смертной казни, но и дела, по которым к телесному наказанию приговаривалось более девяти человек[189 - Чельцов-Бебутов М. А. Указ. соч. С. 745.].
Еще одним направлением деятельности Сената в этот период продолжал быть надзор за деятельностью подведомственных судебных учреждений[190 - ПСЗРИ-1. Т. XXXVIII. №29539.].
В 1824 г. реорганизация затронула уголовные департаменты Сената. Ввиду чрезвычайного «умножения» дел в подразделениях Сената, которые занимались разбором передававшихся из регионов уголовных дел по апелляции, а также неудобства прежней системы разделения, решено было заменить принцип распределения «по роду» (т.е. по существу) дела на строгую привязку губерний к конкретным департаментам. Так, к примеру, указом от 4 января 1824 г. «Об учреждении при пятом департаменте Правительствующего Сената 3-го отделения»[191 - ПСЗРИ-1. Т. XXXIX. №29725.] Кавказская губерния, наряду с другими южными областями, была определена во второе отделение шестого Департамента Сената по делам уголовным и следственным.
Император Николай I большее внимание уделял преобразованиям в государственном аппарате, его несомненной заслугой стала кодификация законодательства. Однако, в первую очередь, он стремился провести реформы органов местного управления. В его планах было и освобождение крестьян от крепостной зависимости. Но активная внешняя политика, проведение ряда военных кампаний, преждевременная кончина императора не дали провести все эти планы в жизнь.
Во время правления Николая I Сенат состоял из 12 департаментов, которые находились в Санкт-Петербурге, Москве и Варшаве. По этим городам были распределены шесть гражданских и три уголовных департамента. Все губернии и области Российской империи распределялись по подсудности этим девяти судебным департаментам.
Сохранялся апелляционный и ревизионный порядок пересмотра приговоров. Процедурно дела в Сенате рассматривались в том же порядке, что и в нижних инстанциях. В случае утверждения приговор вступал в законную силу. Кроме того, Сенат имел право заменять или изменять назначенные нижестоящим судом меры наказания[192 - Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. С. 405.]. Но решения Сената не были окончательными: высшей инстанцией для решения гражданских дел был император[193 - ПСЗРИ-2. Т. II. №1143.].
Аналогичное положение наблюдалось и в отношении приговоров по уголовным делам. Так, например, в соответствии с указом от 13 июня 1833 г. все приговоры Сената по делам о «преданных суду Губернаторах» приводились в исполнение только с «Высочайшего утверждения»[194 - ПСЗРИ-2. Т. VIII. №6258.].
Именной указ, объявленный Сенату Исправляющим должность
Товарища Министра Юстиции «О приведении в исполнение приговоров Сената о преданных Суду Губернаторах, с Высочайшаго утверждения»
13 июня 1833 г.
Государь Император, по положению Комитета Гг. Министров, Высочайше повелеть изволил, дабы все приговоры Правительствующаго Сената, по делам о преданных суду Губернаторах, не иначе приводимы были в исполнение, как с Высочайшаго утверждения.
О таковом Высочайшем повелении, я имею честь предложить Правительствующему Сенату к надлежащему исполнению.
ПСЗРИ. Собрание второе. Т. VIII. №6258
Сенат мог являться и судом первой инстанции по преступлениям, совершенным служащими министерств, имевшими классные чины.
Сенату в качестве суда первой инстанции были подсудны не только должностные преступления, совершенные не только высшей администрацией, но и лицами судебного ведомства, занимавшими в нем высокие должности. С 1837 г. за должностные преступления в Сенате подвергались уголовному преследованию председатели Уголовной и Гражданской судебных палат, председательствующие в других палатах губерний и областей, советники Главных управлений в Сибири и сибирские областные начальники; губернские и областные прокуроры, а также «равные им лица в Правительствующем Сенате»[195 - ПСЗРИ-2. Т. XII. №10712.].
Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «О суждении за преступление должностей Председателей Палат и равных им лиц в Сенате»
16 ноября 1837 г.
Государственный Совет в Соединенных Департаментах Законов и Экономии и в Общем Собрании, рассмотрев представление Управляющего Министерством Юстиции о постановлении правилом, чтобы Председатели Уголовных и Гражданских Палат и все председательствующие в равных с Палатами местах, по делам в преступлении должностей, судимы были в Правительствующем Сенате, и о распространении того же правила на областных Прокуроров, и признавая предположение Управляющего Министерством основательным и полезным, положил: оное утвердить, изложив новые пункты 1261 ст. Свод. Зак. Уголов. следующим образом: «Суду Правительствующего Сената предаются: 6) Председатели Палат и председательствующие во всех других равных Палатам местах по губерниям, и областям, также Советники Главных Управлений в Сибири и областные тамошние начальники. 8) Губернские и областные Прокуроры».
Резолюция. Его Императорское Величество, воспоследовавшее мнение в Общем Собрании Государственного Совета, о суждении, за преступление должностей, Председателей Палат и равных им лиц в Правительствующем Сенате, – Высочайше утвердить соизволил и повелел исполнить.
ПСЗРИ. Собрание второе. Т. XII. №10712
Сенат выступал и в качестве суда первой инстанции по уголовным делам, совершенным несовершеннолетними лицами, если в губерниях отсутствовали совестные суды[196 - ПСЗРИ-2. Т. VII. №5505.]. В соответствии с законодательством того времени, преступления, совершенные несовершеннолетними в возрасте от 10 до 14 лет, мерой наказания для которых являлась торговая казнь, рассматривались Сенатом. Телесные наказания к этим лицам не применялись. Сенатом разрешались и дела несовершеннолетних правонарушителей в возрасте от 14 до 17 лет, при этом оговаривалось, что если преступление было совершено «с разумением», преступник освобождается только от телесного наказания, но не освобождается от ссылки на каторжные работы, которые по решению Сената могли быть ограничены срочным числом лет, по степени вины[197 - ПСЗРИ-2. Т. VIII. №6288.].
Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета
«О суждении малолетних преступников»
28 июня 1833 г.
Государственный Совет в Департаменте Законов и в Общем Собрании, рассмотрев возникший по делам, в оный поступающим, вопрос, о неудобствах встречаемых в исполнении указа 23 Августа 1742 года, относительно несовершеннолетних преступников, мнением положил: 1) Недостигших еще десятилетнего возраста, за учиненные ими уголовные преступления, не предавая суду и не наказывая, отдавать на исправление родителям, родственникам или опекунам. 2) По преступлениям, подлежащим торговой казни, учиненным несовершеннолетними от десяти до четырнадцати лет, Совестный Суд, или место, сими делами заведывающее, приступая к рассмотрению дела, имеет прежде всего постановить и решить вопрос: с разумением ли учинено подсудимым преступление или без разумения? и основав на сем заключение свое о подсудимом, вносит оное в Правительствующий Сенат во всех тех случаях, в коих сие законом установлено. 3) Правительствующий Сенат, приступив к рассмотрению дела, имеет также прежде всего рассмотреть и решить вопрос: с разумением ли учинено несовершеннолетним преступление, или без разумения? и когда решит, что с разумением, то, не смотря на различие лет, прилагает, сообразно степени вины подсудимого, наказания, установленные общими законами, кроме ссылки в каторжную работу, наказания кнутом и наказания публично плетьми. 4) По преступлениям сего рода, учиненным несовершеннолетними от четырнадцати до семнадцати лет, когда дознано будет, что преступление соделано с разумением, преступники избавляются только от телесного наказания, но не освобождаются от ссылки в каторжную работу, которая, по усмотрению Совестного Суда и Правительствующего Сената, может быть ограничиваема и срочным числом лет, смотря по степени вины. 5) После сего действие узаконения 23 Августа 1742 года отменить. 6) По преступлениям же несовершеннолетних меньшей важности, то есть, кои торговой казни не подлежат, оставить в своей силе существующие узаконения.
ПСЗРИ. Собрание второе. Т. VIII. №6288
С 1850 г. решения по делам о тяжких преступлениях, совершенных несовершеннолетними, достигшими возраста 14 лет, рассматривались в общих судебных установлениях, но с обязательной ревизией Сената[198 - ПСЗРИ-2. Т. XXV. №24633.]. Таким образом, судебная политика по отношению к малолетним преступникам была в корне изменена. С этого времени они подвергались таким же судебно-уголовным репрессиям, как и лица, достигшие совершеннолетнего возраста. Внесение их дел на ревизионное рассмотрение в Сенат практически не меняло меру наказания.
Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета, распубликованное 30 Ноября «О изменении постановлений относительно порядка производства и решения дел о несовершеннолетних преступниках»
13 ноября 1850 г.
Государственный Совет, в Департаменте Законов и в Общем Собрании, рассмотрев представление Управляющего Министерством Юстиции об изменении постановлений относительно порядка производства и решения дел о несовершеннолетних преступниках, и соглашаясь с заключением его, Управляющего Министерством, мнением положил: в изменение и дополнение подлежащих статей Свода Законов и Уложения о Наказаниях, постановил: 1) несовершеннолетние от 14 до 21 года, неизъятые по закону от наказаний телесных, за учинение преступлений и проступков, которые по общим законам влекут за собою лишение всех особенных лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и заключение в рабочем доме, подвергаются, без лишения сих прав и преимуществ, наказанию розгами в размере, уменьшенном против определяемого в 84 ст. Улож. одною или двумя степенями, по усмотрению суда. 2) Дела о малолетних, имевших во время совершения преступления не более 14 лет, рассматриваются в Совестных Судах, которые по сим делам постановляют окончательные приговоры во всех тех случаях, в коих подсудимые не обвиняются в преступлениях, подвергающих совершеннолетних лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу, а малолетних лишению тех же прав состояния и ссылке в Сибирь на поселение (Улож. о Наказ. ст. 144 пун. 1 и Свода Зак. Уголов. Т. 15 по VI Продол. Ст. 1591). Окончательные приговоры Совестных Судов объявляются установленным порядком родителям и опекунам малолетних на праве апелляции, которая должна быть подана в течение четырех месяцев со дня объявления решения (Свода Зак. Угол. Т. 15 ст. 1591, 1593, 1594 и 1600—1604). Дела о тяжких преступлениях малолетних вносят чрез Начальников Губерний на ревизию Правительствующего Сената, в котором, смотря по званию подсудимых, они решаются окончательно, или представляются на Высочайшее усмотрение (там же ст. 1591 и 1605, по VI Продол. 3) Дела о малолетних, находившихся в сообществе с преступниками старшего возраста, имеющими более 14 лет или уже и достигшими совершеннолетия, рассматриваются в общих судебных местах, но вносятся во всяком случае на ревизию Уголовных Палат, которые составляют для сего общее с Совестными Судами присутствие. По докладу дела, Совестный Суд отдельно от Палаты решит вопрос о том, с разумением ли действовал малолетний, а Палата также одна определит наказание совершеннолетним и потом совокупно с Совестным Судом назначает наказание малолетнему. В дальнейшем ходе дел сего рода поступать на основании изложенных в предшедшем пункте правил о ревизии и апелляции по делам о малолетних. 4) На тех же основаниях рассматриваются в общем присутствии Уголовной Палаты и Совестного Суда те дела, в коих, при совокупности преступлений подсудимого, одно учинено им в малолетстве, а другое по достижении 14 лет, или же и совершенного возраста. 5) Дела о несовершеннолетних, имевших во время учинения преступлений, более 14 лет, но менее 21 года, рассматриваются по общим правилам уголовного судопроизводства, без участия Суда Совестного, в полицейских местах, когда дело по званию подсудимого и роду учиненного им преступления может подлежать полицейской расправе (Свода Зак. Уголов. Т. 15 в VI Прод. Ст. 1676—1682), или же в общих судебных местах, также без участия Суда Совестного; но в тех случаях, когда несовершеннолетние за учиненные ими преступления приговариваются к лишению всех прав состояния и ссылке в Сибирь в каторжную работу или на поселение, дела о них вносятся на ревизию Правительствующего Сената, хотя бы подсудимые принадлежали к низшему состоянию. Окончательные приговоры Судов 2 степени о несовершеннолетних объявляются самим подсудимым на праве апелляции, которая должна быть подана в течение месячного срока (Свода Зак. Угол. Т. 15 ст. 1591 по Прод VI, Примеч. к сей статье по Прод. XI и ст. 1605).
Резолюция. Его Императорское Величество воспоследовавшее мнение в Общем Собрании Государственного Совета, об изменении постановлений относительно порядка производства и решения дел о несовершеннолетних преступниках, Высочайше утвердить соизволил и повелел исполнить.
ПСЗРИ. Собрание второе. Т. XXV. №24633
В 1830 г. подтверждается обязанность Уголовных палат о предоставлении полных сведений о подсудимых при передаче уголовных дел в Сенат[199 - ПСЗРИ-2. Т. V. №3755.]. Но при этом, с 1831 г., признавалось право губернаторов на производство дополнительного следствия по делам, рассмотренным во второй инстанции Уголовными палатами, перед тем, как дело передавалось на ревизию Сената[200 - ПСЗРИ-2. Т. VI. №4235.].
В случае приведения приговора, утвержденного губернатором, в законную силу, право Сената на его изменение с 1832 г. было отменено[201 - ПСЗРИ-2. Т. VII. №5221.]. Но уже с 1833 г. Сенату было вновь предоставлена «власть пересматривать решения Уголовных палат» по исполненным судебным приговорам[202 - ПСЗРИ-2. Т. VIII. №5926.]. Однако законодателем были установлены два условия пересмотра таких приговоров: 1) предварительное «испрошение Высочайшего соизволения»; 2) «что посредством сего пересмотра, может быть токмо облегчение участи осужденного, но отнюдь не усугубление наказания».
Именной указ «О представлении Сенату власти пересматривать решения
Уголовных Палат, хотя бы оные приведены уже были в исполнение»
23 января 1833 г.
В Государственном Совете рассматривалось мое предложение о разрешении некоторых вопросов, возникших по мнению его, Высочайше утвержденному 9 Марта 1832 года, о твердости решений Уголовных Палат, приведенных в исполнение.
Государственный Совет, обратив внимание на случаи чрезвычайные, нашел, что случаи сии, впрочем конечно весьма редкие, и кои в законе определены с точностью быть не могут, как например: если бы Сенат при рассмотрении какого либо усмотрения неправильные действия и решения Уголовной Палаты, хотя бы и по делу постороннему, если бы по какому либо стечению обстоятельств само собою обнаружилось, что приведенный в исполнение над преступником приговор, постановлен был незаконно и особенно когда подвергнут наказанию невинный, если бы открылось, что приведено в исполнение такое решение Палаты, которое по закону долженствовало поступить на ревизию высшего места и тому подобное, под силу положения 1832 года подводимы быть не должны.
По таковому мнению Государственного Совета, в 14 день сего Января последовала Высочайшая Его Императорского Величества воля: в вышеизложенных случаях предоставить Правительствующему Сенату пересмотреть решений Палат, хотя бы то и приведенных в исполнение, с соблюдением токмо двух следующих условий: 1) чтобы предварительно испрошено было Высочайшее соизволение, и 2) что посредством сего пересмотра, может быть токмо облегчение участи осужденного, но отнюдь не усугубление наказания подвергнутым слабейшему взысканию в отношении к своему преступлению и упреждение подобных случаев на будущее время.
О таком Высочайшем повелении я имею честь предложить Правительствующему Сенату к надлежащему исполнению.
ПСЗРИ. Собрание второе. Т. VIII. №5926
Тенденция, направленная на смягчение наказаний преступившим закон, прослеживается и в указе от 6 апреля 1849 г.[203 - ПСЗРИ-2. Т. XXIV. №23155.], в соответствии с которым ходатайство перед высшей властью о смягчении наказания являлось правом Сената; помилование и прощение виновных «ни в коем случае не зависит от суда», а только от воли императора.
Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета
«О порядке постановления приговоров о смягчении наказаний преступникам
на основании ст. 157, 158 и 159 Уложения о Наказаниях»
6 апреля 1849 г.
Государственный Совет, в Соединенных Департаментах Гражданских и Духовных Дел и Законов и в Общем Собрании, рассмотрев внесенное за разногласием из Общего Собрания 4, 5 и Межевого Департаментов Правительствующего Сената, дело о Татарине Абдулгазине, сужденном за кражу золота, нашел, что в сем деле подлежат разрешению два вопроса:
Может ли определенное судом по закону наказание Татарину Абдулгазину, за похищение золота, быть смягчено по случаю принятия им Христианской веры, хотя обряд крещения совершен над ним после того, как состоялся о нем приговор суда, долженствовавший однако же поступить еще на рассмотрение Сената?
Имеет ли Сенат право, при внесении на Высочайшее усмотрение представления о смягчении следующего виновному по законам наказания. Предполагать в своем представлении и самую меру сего смягчения?
Первый вопрос разрешается вполне и положительно статьею 157 Уложения о Наказаниях. В оной постановлено, «что наказание, определяемое в законе за какое либо преступление, или проступок, может не только быть уменьшаемо в мере, как о том постановлено в статье 141, но даже смягчено в степени и в самом роде оного, когда (п. 3) иноверный (не христианского исповедания) во время следствия, или суда, примет Христианскую веру.» Татарин же Абдулгазин, при утверждении Уральским Берг-Инспектором первого о нем приговора Военно-Судной Комиссии, изъявил желание принять Христианскую веру, и потом принял оную прежде, нежели производство дела о нем было узаконенным образом приведено к окончанию; по чему и смягчение следующего ему наказания может быть допущено по буквальному смыслу вышеприведенной статьей 157.
Второй вопрос разрешается совокупным соображением постановлений Уложения, заключающихся в статьях 157, 158 и 159. В первой (157) исчислены, без различия судебных мест и властей, все те случаи, когда наказание, определенное в законе, может не только быть уменьшаемо в мере, как о том постановлено в статье 141, но даже смягчаемо в степени и самом роде оного; в следующих статьях 158 и 159 установлен и порядок представления заключений о предполагаемом смягчении наказания на усмотрение Его Императорского Величества через Правительствующий Сенат.
В 158 статье сказано именно: «Во всех сих случаях и в других необыкновенных, по чрезвычайности своей заслуживающих особенного уважения обстоятельствах, суды первой и второй степени, не приводя своих заключений о следующем виновному наказании в исполнение, представляют оныя, по установленному порядку подчиненности на усмотрение Правительствующего Сената;» а в 159 статье постановлено, «что по рассмотрении сего представления, а равно и мнения средней инстанции, если дело поступило из суда первой степени, Правительствующий Сенат, рассуждая о смягчении наказания подсудимых, может, когда признает нужным, по уважению означенных в статье 157, а равно и других особенного внимания заслуживающих обстоятельств, ходатайствовать перед Императорским Величеством о уменьшении, или перемене определяемого законом наказания.»
Государственный Совет не только по разуму, но и по буквальному смыслу приведенных статей Уложения, считает, что в подобных случаях и обстоятельствах предположение, в какой мере, степени, или в самом роде своем, наказание может быть смягчено, неразрывно сопряжено с суждением об уменьшении, или перемене назначенного законом наказания и должно быть признано даже не правом, а непременною обязанностью Правительствующего Сената, тем более, что средние, даже и нижние судебные инстанции должны представлять Сенату в делах сего рода свои о том мнения. Постановления статьи 170 ни в чем не изменяют вышеозначенных правил и нимало оным не противоречат. В оной выражено: что помилование и прощение виновных ни в каком случае не зависит от суда. Из сказанного же выше очевидно явствует, что и самое смягчение в степени и роде наказаний допускается не иначе, как по особому, каждый раз изъявляемому Высочайшему соизволению Его Императорского Величества, а судебные места представляют только на благоустроение Его Величества свои о том мнения и предположения.
Но вместе с сим Государственный Совет не мог оставить без внимания, что при таком порядке, в случае разномыслия в каком либо Департаменте, или а Общем Собрании Сената между Сенаторами, или между ними и Обер-прокурором, или Министром Юстиции собственно о мере смягчения наказания, дела будут переходить из Департаментов в Общее Собрание Сената и из сего последнего в Государственный Совет, и что следствием сего будет замедление в окончательном решении арестантских дел. В сем отношении Государственный Совет, имея в виду, что по силе статей 158 и 159 Уложения о Наказаниях, предположения судебных мест и Правительствующего Сената, о мере облегчения участи подсудимых, должны во всяком случае восходить на Высочайшее благоусмотрение, признал, что в отвращение означенного выше неудобства, можно разрешить Министра Юстиции в случае несогласия его с Сенатом собственно о мере такого облегчения, разные о том мнения, не давая согласительных предложений Сенату, вносить с своим заключением, на разрешение Его Императорского Величества, по принадлежности, через Государственный Совет или Комитет Министров, в установленном порядке.
Приняв все вышеизложенное в надлежащее соображение и признавая, что как статьями 158 и 159 Уложения предоставлено и Правительствующему Сенату и всем судебным местам ходатайствовать о смягчении, в случаях чрезвычайных, следующего виновным по закону наказания, то с сим правом, или лучше сказать, с сею обязанностью, неразрывно связана и другая – представлять, в какой мере, по их мнению, на обстоятельствах дела основанному, сие наказание могло бы быть смягчено, – Государственный Совет мнением положил:
Участь подсудимого Абдулгазина, по уважению принятия им Христианской веры, повергнуть Монаршему воззрению, с представлением, согласно мнению Министра Юстиции, не благоугодно ли будет Его Императорскому Величеству Всемилостивейшее повелеть: Абдулгазина, освободив от присужденного ему телесного наказания, сослать на поселение в отдаленнейших местах Сибири.
Предоставить Министру Юстиции, на будущее время, в случае несогласия его с мнением Сената, собственно о мере предполагаемого смягчения наказаний по статьям 157 и 159 Уложения, для отстранения, по возможности, замедления в окончательном решении таких дел, вносить по роду оных через Комитет Министров или Государственный Совет на Высочайшее усмотрение объявленные в Правительствующем Сенате мнения при своем заключении, не перенося по сей причине из Департаментов в Общее Собрание Сената дел сего рода, как следующих во всяком случае на Высочайшее усмотрение, а следственно и не давая по оным предварительно согласительных предложений.
Резолюция. Его Императорское Величество, воспоследовавшее мнение в Общем Собрании Государственного Совета по делу о Татарине Абдулгазине, – Высочайше утвердить соизволил и повелел исполнить.
ПСЗРИ. Собрание второе. Т. XXIV. №23155
В 1853 г. в Сенате рассматривалось дело Макарова и Савицкого, изобличенных в укрывательстве краденых вещей. Подсудимые раскаялись и возместили убытки, что привело к решению о смягчении наказания. Тогда же было принято решение «о разрешении на будущее время подобных настоящему случаев» только «властью Правительствующего Сената»[204 - ПСЗРИ-2. Т. XXVIII. Дополнения. №27109а.].
В 1831 г. был подтвержден указ от 20 августа 1817 г., на основании которого дела, начинавшиеся по «Высочайшим повелениям», должны были быть рассматриваемы в Сенате как в суде первой инстанции[205 - ПСЗРИ-2. Т. VI. №4309.]. Кроме того, ведомости уголовных департаментов Сената по решенным делам, начавшимся по «Высочайшим повелениям» должны были ежемесячно представляться императору[206 - ПСЗРИ-2. Т. XVI. Прибавление. №14768а.].
Уточнения срока принесения жалоб по делам, перенесенным в общее собрание Сената, прослеживается в указе от 25 ноября 1831 г.[207 - ПСЗРИ-2. Т. VI. №4963.], согласно которому был установлен срок рукоприкладства (скрепления подписями) – четыре месяца. В целом сроки для рукоприкладства были зафиксированы в инструкции обер-секретарю от 5 декабря 1828 г.[208 - ПСЗРИ-2. Т. III. №2487.], в соответствии с п.п. 21—26 которой они варьировались от 2 недель до 4 месяцев, в зависимости от количества листов в деле. Так как ознакомление с делом часто затягивалось, для сокращения сроков рукоприкладства в 1834 г. стал применяться новый порядок вызова тяжущихся в Сенат – объявлениями через полицию или опубликованием в «Ведомостях»[209 - ПСЗРИ-2. Т. IX. №7576.].
В 1832 г. из подсудности Сената выведены дела о дворянах, обвиняемых в кормчестве[210 - ПСЗРИ-2. Т. VII. №5083.], т.е. тайной торговле предметами, составляющими монополию казны, или не оплаченными акцизом товарами, обложенными акцизом. Эта категория дел передавалась в подсудность военному суду. Военному суду передавались из Сената и дела тюремных смотрителей и иных лиц, надзирающих за арестантами, в случае побега последних или совершении ими нового преступления[211 - ПСЗРИ-2. Т. XVIII. №16645.]. Следует отметить, что такие дела не были редкостью. Так, в 1845—1846 гг. генерал-аудитором рассматривалось дело об убийстве арестантами курского тюремного замка смотрителя замка Безика. Приговором военного суда был осужден поручик Константинов, вина которого заключалась в «слабом наблюдении за арестантами»[212 - Любавский А. Русские уголовные процессы. Т. IV. – СПб., 1868. С. 318—328.].
Кроме того, с 1853 г. ревизии Сената не подлежали и уголовные дела детей священнослужителей православного и протестантского вероисповедания[213 - ПСЗРИ-2. Т. XXVIII. №27152.], как пользующихся особенными правами, предоставленными почетным гражданам.
Сенатский указ, по мнению Государственного Совета, Высочайше утвержденному
11 Октября 1852 года «О непринадлежности ревизии Сената уголовных дел о не состоящих в звании канцелярских служителей детях священнослужителей
Православного и Протестантского исповеданий»
14 апреля 1853 г.
Правительствующий Сенат, в Общем Собрании Московских Департаментов, слушали ведение Общего Собрания первых трех Департаментов и Департамента Герольдии, с препровождением списка с Высочайше утвержденного мнения Государственного Совета, следующего содержания: Государственный Совет, в соединенных Департаментах Законов и Гражданских и Духовных Дел, рассмотрев определение Общего Собрания Московских Департаментов Правительствующего Сената, по вопросу: подлежат ли ревизии Сената уголовные дела о детях священнослужителей Православного и Протестантского исповеданий, согласно с заключением Сената, мнением положил: предоставить Правительствующему Сенату привести свое определение в исполнение установленным порядком. Его Императорское Величество воспоследовавшее мнение в соединенных Департаментах Законов и Гражданских и Духовных Дел Государственного Совета, по вопросу: подлежат ли ревизии Правительствующего Сената уголовные дела о детях священнослужителей Православного и Протестантского исповеданий, Высочайше утвердить соизволил и повелел исполнить 11 Октября 1852 года. По справке оказалось: Правительствующий Сенат, в Общем Собрании Московских Департаментов, рассмотрев производство, перенесенное из 1 Отделения 6 Департамента, а в оном начавшееся по представлению Московского Военного Генерал-губернатора, по вышеозначенному вопросу, нашел: 1) что по силе 1297 ст. XV Т. Свода Зак. по VI Прод., рассмотрению Сената подлежат приговоры о детях священнослужителей, состоящих в канцелярском звании, в случае осуждения их к лишению всех прав состояния, или к потере всех особенных, личных прав и имуществ; 2) что, как на основании той же 1297 ст., ревизии Сената подлежат дела о недостигших XIV класса канцелярских служителях, из детей не одних только священнослужителей, но также из детей церковнослужительских, купеческих и мещанских, в случае осуждения их к лишению тех же прав: то очевидно, что основанием подсудности сих лиц Правительствующему Сенату служит не происхождение их, но состояние в канцелярском звании; 3) что если дети Протестантских Проповедников пользуются особыми правами, предоставленными Почетным Гражданам, как то: свободою от подушного оклада, от рекрутской повинности, изъятием от телесного наказания и от предупредительных мер во время содержания под стражею и других, то те же права, по статьям 279 и 281 Т. IX Свода Зак. (изд. 1842 года), принадлежат и детям священнослужителей Православного исповедания, так же точно, как и право вступать в службу; 4) что если засим ревизии Правительствующего Сената не подлежат дела, ни о детях священнослужителей Православного исповедания (когда они не состоят в канцелярском звании), ни о самих священнослужителях, то, по самому господству вероисповедания, не должны пользоваться правом подсудности Сенату и дети Протестантских Проповедников; 5) что касается священнослужителей, то снятие с них духовного сана (которое производится в духовном ведомстве), за преступления уголовные, есть необходимое последствие приговора суда гражданского; представление же об них дел на ревизию Правительствующего Сената, в случае принадлежности их к дворянскому сословию, имеет своим основанием право сего последнего сословия, а не звание священнослужителей. По сим соображениям Правительствующий Сенат, в Общем Собрании Московских Департаментов Правительствующего Сената, определением заключил: дать знать Московскому Военному Генерал-губернатору, что дела о детях священнослужителей Православного и Протестантского исповеданий, несостоящих в звании канцелярских служителей, ревизии Правительствующего Сената не подлежат. Приказали: Об изъясненном, Высочайше утвержденном, мнении Государственного Совета, как составляющем пояснение закона, на основании 57 ст. I Т. Свода. Осн. Зак., опубликовать повсеместно печатными от Сената указами.
ПСЗРИ. Собрание второе. Т. XXVIII. №27152
В 1832 г. законодатель обратил внимание на правовое положение сенаторов, что привело к изданию указа о назначении в общих собраниях Сената первоприсутствующих. Появление указа было вызвано тем, что замедленность решения дел в Сенате часто являлась следствием разногласий между сенаторами при рассмотрении того или иного вопроса, часто возникающих «единственно по неимению посредника в их прениях, который бы способствовал согласному и на точной силе законов основанному решению, постановляя вопросы, обнимающие все существо дело, и охраняя необходимый в суждениях порядок». Первоприсутствующие в сенатских департаментах назначались высшей властью сроком на один год. Их главной задачей провозглашалось: наблюдение за «законным порядком» на заседаниях; постановка вопросов и объявление принятых заключений; наблюдение за порядком «доклада дела» и соблюдением сроков.
Упорядочение сенатского судопроизводства прослеживается и в указе 1843 г., регулирующем изменения в порядке составления приговоров[214 - ПСЗРИ-2. Т. XVIII. №17450.], в соответствии с которым усиливалась роль первоприсутствующего в департаменте Сената.
Именной указ, данный Сенату
«О назначении в Общих Собраниях Сената и его Департаментах Первоприсутствующих, и о порядке предложения вопросов и
собирания голосов при решении дел»
28 января 1832 г.
Общая внимание Наше на течение Уголовных и Гражданских тяжебных дел в Правительствующем Сенате, Мы усматривали, что многие из них замедляются в окончании своем от разногласия между Сенаторами, возникающего иногда единственно по неимению посредника в их прениях, который бы способствовал согласному и на точной силе законов основанному решению, постановляя вопросы, обнимающие все существо дела, и охраняя необходимый в суждениях порядок. В следствие того, согласно мнению Государственного Совета, признали Мы заблаго назначить в Общих Собраниях Сената и его Департаментах, исключая 1-го, коему вверены собственно дела распорядительные, временных Первоприсутствующих, на следующем основании:
1) Первоприсутствующие в Департаментах назначаются нами каждый год особыми указами. В небытность кого либо из них в заседании по болезни и другим законным причинам, старший по чину из наличных Сенаторов занимает его место. Но в случае продолжительной отлучки Первоприсутствующего, назначается Исправляющий его должность, по усмотрению Нашему.
2) В Общих Собраниях (кроме временного) Первоприсутствующим почитается старший по чину из Первоприсутствующих Департаментских, налицо находящихся, а во временное Общее Собрание назначаем будет Правительствующий Нами.
3) Первоприсутствующий занимает в заседании первое место и первый подписывает бумаги; но голос имеет совершенно равный с прочими Сенаторами, всегда и без всякого исключения.
4) Он особенно обязан наблюдать за охранением законного порядка в заседаниях; к лицу его обращаются все суждения Сенаторов, а также и словестныя объяснения Обер-Прокуроров и делопроизводителей. Руководствуясь изданными для сего правилами, он должен в Уголовных и Гражданских тяжебных делах, на основании прилагаемого у сего Положения, постановлять вопросы, нужные к разрешению оных, собирать голоса и объявлять принятое заключение; равным образом в надлежащее время открывать и закрывать Присутствие.
5) Ему поручается также наблюдение за порядком доклада дел, приготовленных и назначенных к слушанию; за отсылкою в свое время записок к Сенаторам, за соблюдением сроков, установленных на изложение данных резолюций, и за безотлагательным подписанием Сенаторами журналов и определений в самом Присутствии Сената.
6) Оставляя Канцелярии Сената по прежнему в непосредственной и полной зависимости от Обер-Прокуроров и Министра Юстиции, предоставляется Первоприсутствующему сверх права, дарованного каждому Сенатору указом 8 сентября 1802 года (пунктом XI-м), входит в сношение прямо с Министром о замеченных им по Канцелярии Сената беспорядках и просить его содействия к прекращению оных.
7) Первоприсутствующие, быв обязаны исключительно охранять внутренний порядок в заседаниях, при слушании и решении дел, остаются в тех же отношениях, как и прочие Сенаторы, к тяжущимся лицам, и не могут принимать от них, по званию Первоприсутствующего, никаких жалоб или прошений.
ПСЗРИ. Собрание второе. Т.VII. №5113
К середине XIX века судебная система дореформенной России продолжала отличаться крайней громоздкостью, запутанностью. Как отмечают исследователи, дореформенную совокупность «судебных мест» назвать системой невозможно. Она представляла собой беспорядочное нагромождение друг на друга учреждений, выполнявших судебные функции или, по крайней мере, функции, напоминавшие отправление правосудия[215 - Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. Т. III. От свода законов к судебной реформе. – М., 2003. С. 151.]. Огромное количество судов первой инстанции мешало нормальному функционированию судебных органов. По словам И. Г. Щегловитова, суд оказался «переплетенным с административной властью, утопая в множестве инстанций и окончательно сливался в своих вершинах с властью законодательной»[216 - Щегловитов И. Г. Влияние иностранных законодательств на составление судебных уставов 20 ноября 1864 г. – Пг., 1915. С. 33.]. Различными авторами насчитывается разное количество судебных инстанций. Так, И. В. Гессен насчитывал наличие 16 первых инстанций[217 - Гессен И. В. Судебная реформа. – СПб., 1905. С. 65.], которые были подчинены второй инстанции – палатам гражданского и уголовного суда. Третьей судебной инстанцией выступал Правительствующий сенат.
Запутанность судопроизводства влекла за собой постоянно увеличивавшийся удельный вес нерешенных дел. По подсчетам Б. Н. Миронова, в Сенате объем нерассмотренных гражданских дел возрос с 25,3% в 1830-е гг. до 29,8% в 1861—1864 гг. В судах первой инстанции с 5,8% в 1840-е гг. до 51,3% в 1861—1864 гг.[218 - Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и государства. Т. 2. – СПб., 1999. С. 60.]
В отчете министерства юстиции за 1849 г. отмечалось, что в департаментах Сената оставалось нерешенными от 1848 г. 9324 дела[219 - Отчет Министерства юстиции за 1849 г. – Б. м., б. г. С. 5.]. В последующие годы мало что изменилось. В отчете за 1863 г. снова указывается нерешенный остаток – 4666 дел[220 - Отчет Министерства юстиции за 1863 г. – СПб., 1865. С. 9.].
