скачать книгу бесплатно
Выкрикивая грубым тоном свои слова, я старался запугать Волконского, при этом острие кинжала подносил к самой глазнице его правого глаза.
– Отвечать, мразь! Кто организовал заговор? Кто зачинщики? Сколько участников, какие войска задействованы? – сыпал я вопросы на Волконского.
Моей задачей стояло сломать князя психологически. Я положил шпагу на пол, правой рукой ударил князя по уху, при этом моя ладонь сложена «лодочкой». Такой удар может лишить слуха, а уж в голове звенит, как на колокольне монастыря.
– Волконский, будешь молчать, я тебя на кол посажу. И дядю твоего тоже, а также всех твоих родственников, вплоть до баб и детей. Всем жопу разорву в клочья, – запугивал я князя, почти переходя на крик.
Кириллов от моих слов стоял бледный, как простыня и начал икать. Даже лицо рядового Агопеева побледнело. Князь Волконский, предок Рюриковичей, поплыл. Он начал говорить.
12 марта 1801-ый год. Санкт-Петербург. Заговор против Павла Первого.
Чем больше говорил князь Волконский, тем больше я мрачнел. На настроении сказывались отголоски из памяти императора Павла. Не будь он убит, он бы был очень разочарован всей этой ситуацией. Но сейчас вместо него в теле императора находился я, Павел Петрович Обухов. А меня беспокоило то, что силы заговорщиков совсем немаленькие. На откровенность князя Волконского удалось вызвать не только запугиванием, но и обещанием «пряников». Метод злого и доброго полицейского. Пообещал князю если он мне расскажет, да ещё всё в письменном виде подтвердит, то я его разжалую в солдаты и отправится в войска доказывать свой патриотизм ударной и без примерно героической службы. Нужно заметить, что Волконский не был предателем Отечества, заговорщиком – да, а вот против Отечества даже не помышлял. Я посадил Волконского тут же в коридорчике за небольшой столик, вручив ему бумагу и перо с чернилами. Кириллов притащил маленький столик и пуфик из моей спальни. Волконский сел за свой откровенный письменный труд. Князь больше не делал попыток к сопротивлению. Но прежде по моему указанию он написал записку командирам Преображенского и Семёновского полков, что сейчас собрались во дворе Михайловского замка, генерал-лейтенанту Талызину, командиру Преображенского полка, и генерал-майору Депрерадовичу, командиру Семёновского полка. С ними сейчас во дворе находились 2-ой и 3-ий батальоны Преображенского полка, а также 1-ый батальон Семёновского полка. Кроме того, охрану Михайловского замка производили в эти сутки караульные из 3-го батальона Семёновского полка. В записке Вяземский указал, что Талызина и Депрерадовича зовёт Пален подняться в спальню императора, чтобы засвидетельствовать события. С запиской я решил отправить рядового Агопеева.
– Слушай, дружочек, отнесёшь записку, сам останешься рядом с гвардейцами. Поговори с авторитетными людьми из нижних чинов. В смысле с теми, кто пользуется уважением среди солдат. Расскажи им, что офицеры задумали убийство императора, но император жив. Пусть берут под арест всех офицеров. От меня всем нижним чинам будет прощение, если встанут на мою сторону сейчас. Если не поддержат меня, всех отправлю на виселицу, как изменников Отечеству. Ступай братец и помни, что я всегда был добр к нижним чинам, – напутствовал я рядового.
Агопеев взял под козырёк и убежал, оставив винтовку. Честно сказать, я очень надеялся на Агопеева, хотелось верить, что нижние чины не встанут на сторону заговорщиков. Тем более сами заговорщики объявили солдатам, что идут спасать императора. Тем самым обманув простых солдат. В общем надежда была. А иначе останется только бежать из дворца, пока не прирезали. Волконский написал несколько листов, и я взял прочитать его записки.
Заговор против императора назревал давно. Реформы Павла Первого вызывали недовольство Высшего дворянства, в том числе росло недовольство офицеров, особенно в гвардейских полках. У Павла Первого и его старшего сына, цесаревича Александра, отношения не ладились. Александр был противником реформ отца, особенно ратовал за конституцию, а далее соответственно за Конституционную Монархию. Сам цесаревич был очень не против занять трон отца, считая, что правителем будет более удачным. События начали ускоряться после того, как Павел Первый своей волей выдал замуж Екатерину Павловну, дочь графини Скавронской, за генерала Багратиона Петра Ивановича. Графиня Скавронская племянница князя Григория Потёмкина, потому её дочь считалась очень богатой невестой. Проблема в том, что Екатерина любила сына графа Палена Петра Алексеевича – Павла. Граф Пален затаил смертельную обиду на своего императора. Не помогло и то, что сына графа Палена женили на второй дочери Скавронской – Марии. В то же время политика Павла Первого не нравилась Англии. Павел Первый и Бонапарт планировали начать военные действия в Индии. Британия имела господство над морской торговлей, что вызвало подписание союза России, Дании, Пруссии и Швеции. Кроме всего прочего Британия заняла остров Мальта в Средиземном море. А Российский император считал этот остров своим и планировал устроить там Средиземноморскую базу Российского флота. Павел Первый имел на остров право, так как считался великим магистром Ордена Госпитальеров. В ответ на действия англичан Российский император приказал арестовать все торговые суда в русских портах, что было равносильно объявлению войны. Англичане с удовольствием решили поддержать заговор против Павла Первого и активно вдохновляли, и спонсировали заговорщиков. Граф Пален часто встречался с посланником Великобритании в России, Чарльзом Уитвортом. Зная желание Александра занять трон отца, граф Пален сыграл на этом. Цесаревич хотел, чтобы отец отрёкся от престола, но не желал его смерти. Дочитав до этого момента, я просто обалдел от династии Романовых. Переворот за переворотом. Не Цвет империи, а клубок ядовитых змей. Что с этим делать подумаю позже. Я вновь углубился в чтение написанного текста Волконским.
Переворот заговорщики назначили на седьмое марта, но Александр сменил дату, так как с одиннадцатого марта заступал караул из Семёновского полка. У цесаревича имелся большой авторитет в этом полку. С вечера одиннадцатого марта на квартире у Талызина собрались сорок офицеров. Они пьянствовали и вели разговоры о низложении Павла. Как только стемнело в сторону Михайловского замка оправились два батальона Преображенского полка и батальон Семёновского полка. Нижние чины не посвящали в цели таких движений. Наоборот, объявили, что идут спасать императора от заговорщиков. К императору поднялась боевая группа, которая пыталась заставить Павла подписать отречение, но он отказался. Вот ему и врезали табакеркой по голове, а Скарятин душил шарфом. Похоже я попал конкретно. Сунули в тело императора, которого решили убить. Да что там решили? Реально грохнули. Ладно хоть распорядитель не сунул меня в тело какого-нибудь крестьянина, которому любой барин может в морду кулаком сунуть. Вот бы было веселье с моим-то характером. Пришлось бы повторять подвиги Емельяна Пугачёва. Я посмотрел на Волконского.
– Князь, вам известен весь список заговорщиков? Не останавливайтесь в своих откровениях, снимайте тяжёлый камень со своей души. Я своё слово сдержу.
– Знаю, что точно в курсе Александр Павлович и его жена. Елизавета Алексеевна в курсе событий. Сейчас они ждут новостей. Возможно, знает о заговоре княжна Мария Нарышкина, Александр очень откровенен с ней. Думаю об этом догадываются ваш сын Константин и его жена Анна. Но склонен думать, что Константин не принимает участие в заговоре, но и пресекать такие действия брата не станет. Сестра Зубовых, Ольга Александровна Жеребцова, точно знает всё о заговоре. Она принимала активное участие в разговорах, сам слышал не раз. С англичанами договаривались тоже через неё, Уитворт её любовник, – Волконский говорил, низко опустив голову.
– Ну а младший сын Константин, точно участвовал в заговоре, а моя жена? – задал я очередной вопрос.
– Точно не знаю. Должен догадываться Константин, как и ваша супруга Мария Фёдоровна. А то, с чего бы ей закрывать дверь в вашу спальню, тем самым не дала вам скрыться. Что касается Константина, то любви к вам он точно не питает, он высказывался об этом не один раз – ответил Волконский.
– Князь, пишите список всех, кого знаете из заговорщиков. Далее вас свяжут и отведут в комнату к остальным. Пока не следует распространяться, что вы мне всё рассказали.
Я отвернулся от князя и посмотрел на Кутайсова, вручать ему винтовку нет никакого смысла. Сам проще управлюсь, уж как выполнять команды «коли штыком, и бей прикладом» я знаю. Что не скажешь о фехтовании. В свое прошлой жизни я даже в руках не держал подобного оружия. Вот ножевым боем владею, научили ещё в Афгане. Однако в этот момент память тела Павла возмутилась и дала новую информацию. Павел не только хорошо фехтовал, он мог работать обоими руками. Проще говоря, тело моего предшественника, считалось амбидекстр9. Нужная информация, в дальнейшем смогу учесть эту способность. Хорошо владеть обеими руками точно не повредит. Я задумался на пару минут о том, что бедного Павла даже старшие сыновья не любили. В этот момент пришло осознание от тела, что воспитанием Александра и Константина занималась Екатерина Вторая, матушка, чтоб ни дна ей и не покрышки. Вырастила мальчиков в неуважении к собственному отцу. Прямо не царская семья, а банка с ядовитыми пауками. Чтобы Кутайсов не расслаблялся заставил его перетащить все трупы, убиенных офицеров, в спальню, чтобы глаза здесь мне не мозолили. Кроме этого, Кутайсов притащил ещё свечей. Я встал также за дверью, а камер-гусар остался стоять возле двери в спальню. Вскоре должны подойти мятежные генералы. Ждать долго не пришлось. Появились оба генерала, Талызин и Депрерадович. Генералы вошли в коридорчик перед спальней и очень удивились, увидев бледного камер-гусара возле дверей спальни.
– А где князь Волконский? – спросил Талызин.
Оба генерала остановились в трёх шагах от Кириллова, не утруждая себя обернуться назад. Я прикрыл дверь, взял поудобней винтовку и обратился к ним.
– Господа, вас вызвал не Волконский, а я.
Талызин и Депрерадович резко обернулись и с непонятным удивлением уставились на меня. Их внешний вид говорил о «разрыве шаблона»10. Думаю, они бы удивились меньше, если бы увидели Архангела Гавриила воочию.
– Прежде всего хочу вас предупредить, не стоит делать резких движений. Для начала сдайте своё оружие, вы арестованы. Вздумаете не подчиниться, я вас просто убью. Надеюсь, вы понимаете, что владеть винтовкой со штыком я умею, – я практически успокоился, так что больше не кричал, а говорил вполне спокойно.
Генералы сдали шпаги, Кириллов завязал им руки за спиной и проводил в спальню. Я вышел в комнату, которая расположена за коридорчиком, сейчас здесь никого не было. Осмотрелся, в углу за портьерой нашёл связанных камер-гусаров Сулимова, Ропщинского и Сагина. Они были связаны и без сознания. Память Павла подсказала, что дежурить должен был только Кириллов. Тогда зачем здесь находились эти трое? Я позвал Кириллова.
– Скажи мне, дружочек, сегодня твоя смена находиться подле меня, но что делали эти трое здесь? У них нет других забот?
– Вы сами велели им дожидаться здесь. Причину я не знаю, – ответил Кириллов.
Выудив, кое-что из памяти Павла, немного анализируя ситуацию, я стал склоняться к тому, что император сам инициировал заговор, своим поведением и отношением. Похоже самодур был ещё тот. Но главное реформы Павла были правильными, может не совсем своевременными. Правление Екатерины Великой раскормило дворянство до беспредельных границ. Павел понимал, что мать платила за возведение её на престол. Сам же надеялся в корне изменить ситуацию, только закончилось всё печальным результатом, царской болезнью под названием «апокалипсический удар табакеркой по голове» А ведь мне придётся разбираться со всеми его указами и реформами, а главное с дворянством. Ну прямо кризисный менеджер, чёрт побери.
– Приведи их в чувство, да начните наводить здесь порядок, – распорядился я, выглядывая в следующее помещение, на предмет проверки.
Там никого не было. Я развернулся и увидел на стене большое зеркало, подошёл к нему. Не помешает рассмотреть себя подробнее. М-да. Внешний вид меня не то, чтобы разочаровал, но положительных эмоций не вызвал. Рост невысокий, метр с кепкой в прыжке. В прошлой жизни мой рост ровнялся ста восьмидесяти сантиметрам. Память Павла обижено указала, что рост императора 166 сантиметров. Это я уже для себя в сантиметры перевёл. В пядях, вершках и прочих мерах запутаться можно. Кстати, надо взять на заметку и поменять на метрические меры, например, как у французов. Нос курносый, глаза какие-то печальные. Обиженные что ли? Стоп! Мужчины не обижаются, они огорчаются. Так что прочь все подобные выражения. Я нахмурил брови, взгляд стал чуть суровее. Ну вот другое дело. Хотя лицо чем-то напоминает детское, будто у ребёнка отобрали конфету. Брутальным мачо не назовёшь, что не мешает иметь любовниц. Оно и понятно, кто же откажется быть любовницей императора. Голова повязана кровь на рукаве. Чёрт, действительно измазался кровью. Крикнул Кириллова и велел принести мне что-нибудь выпить. Сам уселся на стул в большой комнате. Надо дождаться Агопеева. Кириллов принёс две бутылки и бокал. И где только умудрился найти? Я сначала подумал хлебнуть конька, так как одна бутылка была с коньком. Но передумал, забрал распечатанную бутылку вина и приложился к ней прямо из горлышка. Даже жажду утолил. А ничего такое вино, вполне приличное, явно сухое. Я прочитал название на этикетке «Кларет». Сразу пришло знание того, какую пищу любил Павел Первый. У моего предшественника гастрономические предпочтения были как у Петра Первого. Павел предпочитал традиционную русскую кухню, где присутствовали блюда простые и сытные – щи, котлеты, супы на куриных бульонах, биточки, каши, капусту. Излюбленными блюдами Павла были сосиски и говядина. Вино предпочитал красное бордосского типа, к коим принадлежала марка «Кларет». При этом император пил мало, никогда не увлекался винопитием. Оказывается, всем известна борьба Павла с екатерининской роскошью, он прогнал огромное количество поваров, набрав новых и в малом количестве. Выпив полбутылки, я почувствовал, что моя ярость пришла в какое-то ровное состояние, ум стал работать более трезво. Ага, после винца. Но тем не менее мысли потекли ровнее.
Интерлюдия. Михайловский замок. 3 часа 30 минут.
Рядовой Семёновского полка 3-го батальона Степан Агопеев служил в солдатчине семь лет, по этой причине считался вполне заслуженно ветераном. Друзей приятелей в Семёновском полку у Агопеева хватало, даже унтер-офицеры порой прислушивались к его мнению. Своей крестьянской смекалкой Степан понимал, что ему выпал шанс, который бывает лишь раз в жизни. Тем более он знал, что император вполне благосклонно относится к нижним чинам. Такое положение позволяло думать о том, что государь понимает солдата. Такое мнение имелось не только у Агопеева, но и у большинства нижних чинов, и не только в Семёновском полку. Степан решительно вышел во двор, где собрались мятежные батальоны. Начал беседы да разговоры с солдатиками и быстро выяснил, что нижних чинов обманули. Сказали, что идут спасать императора от заговорщиков, а на самом деле задумали убийство. Вскоре вокруг Степана собрались не только солдаты, но и унтер-офицеры.
– Вы подумайте, братцы, наш государь-батюшка на вас всю надежду возложил. Не уж то позволим супостатам убить государя? Вспомните, как государь крестил детей у некоторых нижних чинов, встать нам потребно на его защиту, – старался убедить Степан собравшихся солдат.
– А ну как, Стёпка, ты нас дуришь? – задал вопрос старший унтер Егор Лыков.
– Государь мне сам лично велел привести представителей батальонов, сам поговорить с ними желает. Только сделать надо это без ведома офицеров, потому как не знаем, кто из них задумал предательство. Вот вам истинный крест, – Степан размашисто перекрестился.
Чтобы не посвящать офицеров в такие разговоры нижние чины быстро разбежались по всему батальону, а часть отправилась в батальоны Преображенского полка. Чтобы не возвращаться в Михайловский замок большой солдатской толпой, решили выбрать представителей из самых авторитетных солдат. По пять человек от каждого батальона. Агопеев умудрился тайно провести эту представительскую группу пред светлые очи императора.
12 марта 1801-го года. Санкт-Петербург. Михайловский замок.
Пока я ожидал Агопеева и его результатов от переговоров с солдатами, память Павла подсказала мне, что есть казачьи формирования. Это наследие от его Гатчинских детских забав. Три года назад создан лейб-гвардии Казачий полк. Кроме этого, в том же году сформирована лейб-Уральская сотня. Я взял бумагу перо и чернила и принялся писать письма командирам этих казачьих формирований. Мне, как императору нужна не просто защита, но и возможность взять под арест всех заговорщиков которых получится выявить. Не знаю почему, но мне верилось, что именно казаки станут опорой в самом начале моего пути. За несколько часов я уже стал понимать, насколько глубоко произошло «загнивание» империи. Из памяти Павла я извлёк данные о командирах казаков. Уральцами командовал войсковой старшина Дмитрий Данилович Донсков, он был лично знаком с императором. Не вдаваясь в подробности, но указав о заговоре, я приказал ему немедленно прибыть в Михайловский замок со всеми его казаками. Уральские казаки находятся в Гатчине, до Питера сорок пять вёрст. Чтобы не загнать лошадей казаки прибудут сюда в лучшем случае часа через три. Да и мало уральцев. Казачья сотня – это грубо сто двадцать сабель. В голове промелькнула грустная мысль Павла, что лучше бы он ночевал в Гатчине. Но я быстро отбросил такие настроения. Следующее письмо я написал командиру лейб-гвардии Гусарского полка генерал-майору Болотникову Андрею Илларионовичу. По сведениям памяти Павла, у императора с гусарским генералом сложились вполне ровные отношения. Тем более гусары находились значительно ближе, в Павловске, а значит смогут прибыть сюда в течении двух часов. Я вздохнул, закончив письмо. Эх, нам ночь продержаться, да день простоять. Гвардейцам Казачьего полка написал третье письмо, командиром у них генерал-майор Орлов Алексей Петрович, и дислокация казаков в самом Петербурге, что внушает мне радужные надежды. Что печально в это время, при правлении Павла Первого, нет толком полиции и жандармов. Полицмейстер, конечно, имелся, но это не те силы, которые могли помочь императору. Я отвлёкся от раздумий, но ненадолго. Вставал вопрос, кого послать курьерами к казакам и гусарам? Камер-гусаров? А если они предадут? Надо дождаться Агопеева, а потом подумать.
Вскоре послышались гулкие шаги, явно шло несколько человек. Я взял винтовку и обнаружил, что она заряжена, на полке почти не просыпан заряд. На один выстрел хватит. И когда Агопеев успел зарядить винтовку? Я приготовился к тому, что возможно придётся погибнуть, но бегать мне совсем не хотелось. Может потому, что я не успел привыкнуть к жизни, после первой смерти? Вполне может быть… Вскоре в комнату, а точнее в большой зал вошли шестнадцать человек. Это были нижние чины Семёновского полка и Преображенского полка. Подойдя ближе и наконец разглядев, кто перед ними, солдаты построились в нестройную шеренгу. Один отделился от них, и это был Агопеев, страх и напряжение сразу отпустили меня.
– Ваше Императорское Величество, ваше приказание выполнено, – бодро отчеканил Агопеев.
Я прошёлся вдоль шеренги гвардейцев, всматриваясь в лица. Что-то мне подсказывало, что среди них нет заговорщиков. Солдат использовали втёмную. Вот среди этих унтер-офицеров я и выбрал троих, на свою удачу, тех, кто отвезёт письма казакам. Между мной и гвардейцами состоялся разговор, короткий и в тоже время ёмкий. А вслед за разговором я отдал приказ взять под стражу всех офицеров батальонов. Привести их сюда, в смысле арестованных, а далее получить от меня распоряжения. Нижние чины гвардейцев не подвели меня, через сорок минут привели всех офицеров, начиная с командира взвода. Особенно мне понравился один старший унтер-офицер, Матвей Болотный, в уме я поставил для себя «галочку», что обязательно произведу его в офицеры. Кроме Болотного имелся ещё один унтер из Семёновского полка, Егор Лыков. Я приказал организовать оборону царственной особы. Кроме всего прочего выставил караулы к комнатам сыновей и императрицы. Сам проводить расследование не торопился. Всех арестованных заперли в одной из кладовых замка. На месте преступления велел навести порядок, слуги очухались и сейчас суетились, наводя порядок. Отправил посыльного за комендантом Петропавловской крепости князем Долгоруким.
К семи утра прибыл лейб-гвардии Казачий полк, во главе с генерал-майором Орловым. Я отдал приказ взять под охрану Михайловский замок, а караул, состоящий из гвардейцев 3-го батальона Семёновского полка взять под стражу, пока всех без исключения. Ведь именно они пропустили заговорщиков на территорию замка. Кто прав, а кто виноват будем разбираться позже. Вместе с казаками прибыл и комендант крепости князь Долгорукий. Он тоже получил приказ обеспечить перевозку арестованных в крепость. Я же решил посетить цесаревича, чтобы, так сказать, посмотреть ему в глаза. Генерал Орлов выделил мне охрану из двух десятков казаков, которые теперь повсюду следовали за мной. Как мне подсказала память Павла, у императора личного конвоя не было, но имелись казаки, которые в этот день отдыхали, он же сам их отправил в увольнение. Так сказать, предоставил возможность попить водки в кабаках. Сначала я сам не хотел вести допрос заговорщиков, но по прибытию казаков мне пришла хорошая идея, что «колоть» виновников надо по живому, не откладывая в долгий ящик. С этой просьбой обратился к Орлову.
– Алексей Петрович, есть у тебя среди казачков такие, кто умеет развязывать языки?
– Так точно, Ваше Императорское Величество, найдём, – отчеканил казачий генерал и я поморщился.
– Алексей Петрович, не надо так кричать. Разрешаю обращение «государь» или «батюшка государь», – решил я упростить отношения.
Вскоре пришли казаки, вызванные Орловым. О, удача! Этими казаками были родовые пластуны. Такие казачки, как правило элита казачьего воинства, а в том числе и разведка. Определив помещение в замке для допросов, я дал добро казачкам начинать беседы с заговорщиками, за исключением Волконского и Беннигсена, генерал плохо понимал русский язык, а если быть точным почти не разговаривал на языке русских варваров. Сам же отправился к старшему сыну своего нового тела, в которое попал. По пути рассуждал о подлости семейки Романовых. Попробовал вспомнить, кто же из Романовых нормально правил в последующие годы. Из своей памяти, Павла Обухова, мне на ум приходил, только Николай Первый. Сейчас он младший сын Павла и ему пока нет даже пяти лет. А что, самый возраст, чтобы правильно воспитать. Пока размышлял добрался до комнаты цесаревича, у дверей стояли два гвардейца Преображенского полка, из нижних чинов. В комнату сына императора я вошёл один.
Цесаревич Александр и его супруга Елизавета Алексеевна сразу встали со стульев, как только я вошёл. Оба были бледны, особенно напугана принцесса. Внешний вид этой парочки говорил о том, что постельку они покинули давно, то есть одеты почти парадно. Слуг к ним не пускали, а значит оделись они ещё ночью. Это лишний раз подтверждало то, что Александра всё знал.
– Папа, что всё это значит? Зачем возле нашей комнаты стоит караул? – ударение в слове «папа», Александр ставил на последней гласной.
Я прошёлся по комнате туда и обратно, остановился возле стола, рядом с Александром. Наследная пара не могла не заметить, что моя голова перевязана.
– Скажи мне, почему? – задал я вопрос, глядя в глаза цесаревичу.
– Не пойму, что почему? – удивился Александр, но слегка вздрогнул при моём вопросе, а я это заметил.
– Почему ты решился на переворот? Почему ты решился на убийство своего отца? Торопился занять престол?
Александр побледнел ещё больше, а Елизавета всхлипнула, но я оборвал её причитания сразу выставив перед ней ладонь.
– Избавьте меня от лжи. Часть заговорщиков уже допросили. У меня совершенно простой вопрос, ты знал? – спрашивал и говорил я, спокойно не срываясь на крик.
Александр опустил голову и глухо произнёс.
– Я не хотел твоей смерти, только чтобы ты отрёкся от престола.
Елизавета вновь всхлипнула, но моя поднятая рука снова оборвала её желания попричитать.
– Твоя мать, а моя супруга знала о том, что случится? – спросил я.
– Не думаю. Она, конечно, сердилась на тебя из-за твоих фавориток, но с заговорщиками никогда бы не пошла на сговор, – так же тихо произнёс цесаревич.
– А твой брат Константин?
– Думаю, да. Он несколько раз задавал наводящие вопросы, возможно что-то слышал.
Я вновь походил по комнате, размышляя. Если императрица невиновна, то мне сейчас придётся налаживать с ней отношения. А я уже размечтался отправить её в монастырь. Ладно, посмотрим, ещё не вечер. К тому же я даже не видел, как выглядит Императрица.
– Как члена императорской семьи, к тому же наследника, мне не хотелось бы допускать суда над тобой. Надеюсь, ты понимаешь, что заговор против императора с целью убийства тяжкое преступление, которое карается смертью.
– Но я и Елизавета…, – хотел что-то сказать цесаревич, но я прервал его.
– Молчи. Не стоит унижать себя ложью. Итак, мне не хотелось бы видеть собственного сына в петле. Потому у меня к тебе предложение. Ты добровольно примешь постриг в монахи, как и твоя жена. Только так я смогу вас оградить от позора суда и казни.
После моих слов Елизавета села на стул и зарыдала. Александр что-то хотел сказать, но я оборвал его взмахом руки.
– А как же моя дочь? – сквозь рыдания спросила Елизавета.
– Она не пострадает. Для всех будет лучше если вы уйдёте в монастырь. Разбирательство по заговору не предадут огласке. Так что в интересах вашей дочери согласиться с моим предложением.
Я развернулся и вышел из комнаты старшего сына, направляясь к своему рабочему кабинету.
К полудню прибыли казаки, уральская сотня, и гусары. А также косяком пошли чиновники и разные высокие чины, но я приказал никого не допускать к себе. Несколько раз порывалась императрица Мария Фёдоровна, но я пока был не готов говорить с ней, а потому выставили возле её комнаты караул, чтобы она не бегала по замку с визгами и стонами. Пластуны похоже своё дело в допросах знали, а может заговорщики не запирались, через час мне стали приносить записи откровений. Я даже удивился, в заговоре замешаны сто восемьдесят человек напрямую, и сто двадцать человек косвенно. Косвенно в том смысле, что знали о заговоре, но предпочли занять выжидательную позицию. Ничего себе подарочек. Как только подтвердились списки от Волконского, даже немного добавились имена, я отдал приказ брать под арест, всех участников и препровождать в Петропавловскую крепость. Столица замерла, жители старались не выходить в этот день на улицы. Все ждали реакции императора. Надо заметить, что Павел приобрёл репутацию вспыльчивого человека, потому и ждали развязки. Хотя высшие сановники продолжали проситься на приём, чтобы выразить мне свою преданность. Я же засел за изучение реформ, что успел провести Павел до меня. Хотелось понять, в чём зарыта собака, коли его решились грохнуть. После обеда, я разрешил допустить к себе императрицу. Наверное, настроение улучшилось после вкусного обедав виде котлеток на пару и толчёного картофеля с подливой. Когда императрица вошла, я сидел как раз за чтением документов по реформам, делая время от времени заметки. Время от времени ругался. Чёрт бы побрал эти гусиные перья. Постоянно ставлю кляксы. Павел скорей всего имел навык письма таким инструментом, но у меня получалось через пень-колоду. Пришла умная мысль привлечь ювелиров для изготовления перьев из металла, чтобы получилась нормальная ручка для писания чернилами. Кроме этого, меня в полное бешенство приводили местные правила правописания. Ну вот скажите зачем ставить твёрдый знак в конце слова? Что за бред? Обязательно прикажу сократить алфавит. Теперь я понимаю почему многие пишут на французском языке, там не надо мучить себя старославянскими фразами. Кстати, о знании языков. Павел знал французский язык и несколько других иностранных языков. Я, как Павел Обухов тоже знал несколько языков, бизнес требовал общаться с партнёрами на их родном языке. Так что в этом случае я не должен опозориться. Я поднял свой взгляд на вошедшую Марию Фёдоровну и без стеснения рассматривал её. Блондинка, рост примерно с Павла. Щёки слегка обвисли, но для своего возраста она смотрелась неплохо. В этом году ей исполнится сорок два года. Под платьями не видно, как выглядит фигура. Но рождение десятерых детей – это практически подвиг. Вот значит откуда пошла многочисленная родня Романовых, которая не принесла ничего хорошего к началу 20-го века. Императрица была не совсем в моём вкусе, глядя на плечи, можно сказать, что чуть-чуть полновата. Но в этом времени это почти эталон красоты, хотя меня такой эталон не впечатляет. Глаза её сверкали от негодования, грудь вздымалась, дамочка решительно готовилась дать супругу небольшой семейный скандал, который видимо закатывала и не раз.
– Ты обязан мне всё объяснить! Что ты творишь? Совсем из ума выжил? Да как ты посмел, запереть меня под стражу? Больше того ты арестовал наших старших сыновей. Меня твои тупоголовые солдаты не пропустили к моим детям. Немедленно отзови стражу, – Мария Фёдоровна даже немного запыхалась от своей речи, время от времени она обмахивала себя веером.
– Тебе известно, что произошло в замке текущей ночью? – задал я вопрос спокойным тоном, при этом слегка улыбнулся.
– Говорят о каком-то немыслимом перевороте или заговоре. Но это не даёт тебе право арестовывать собственных детей, устроил здесь казарму, солдафон, – ответила супруга Павла.
– Хорошее слово «немыслимом», отражает всю глубину поступка моих подданных. Что касается сыновей, они пока не арестованы, им ограничили передвижения по замку в целях их собственной безопасности.
– Может ты и младших детей посадишь в тюрьму, тиран? – Мария Фёдоровна старательно накручивала себя.
– От чего же? Ты можешь спокойно пройти к ним, тебе этого никто не запретит. Что касается Александра, то он был полностью в курсе заговора против меня. Решил, что сможет сам править на престоле. Это уже подтвердили заговорщики. По Константину пока не ясно, разбираются. Я по сыновьям не принимал решения, но обязательно решу, что с этим делать, – говорил я всё так же в спокойном тоне, не повышая голоса.
– Нашего мальчика оговорили. Наверняка обманули. Ты просто обязан простить его. Он же твой наследник. Мальчик ошибся, сделай ему внушение, он больше не допустит такой ошибки.
Я смотрел на императрицу и слегка офигевал от её слов. Мальчик, у которого… простите кое-что не лезет в стаканчик. Он женат и даже имеется дочь. Слегка пожурить его и он сделает выводы. Конечно сделает, в следующий раз надёжно грохнет меня, с контрольным выстрелом в голову. Такие мысли носились вихрем в моей голове.
– Послушай, дорогая, тебя в детстве не роняли головой на пол? А то ты сейчас несёшь такую чушь, что я поверить в это отказываюсь. Посмотри на мою голову. Сегодня ночью меня убивали, при этом ещё и душили шарфом, моим шарфом. Били ногами, и какая-то тварь прыгала мне на живот и на грудь. Это ты называешь шалости? Наш сын ошибся? Действительно он ошибся, не добил меня вовремя, исполнители подкачали. Наш наследник был полностью в курсе заговора, как и его жена. Так что мы с тобой об этом говорить не будем, пока я не приму решения. Хотя я уже Александру предложил принять постриг, в том числе его жене, – я произнёс свою речь тихим тоном, но при этом смотрел на супругу Павла максимально злым взглядом.
Императрица осеклась, сейчас она, наверное, подбирала слова или решала, как ей действовать дальше. Но её взгляд говорил о гневе в её душе. Я решил ещё немного добавить перчика.
– Скажи мне, милая, почему дверь между нашими спальнями оказалась закрытой? А ещё странно, что ты ничего не слышала. Гвардейцы так шумели, что услышать можно было даже во дворе.
– Я крепко спала. А дверь закрыла, рассердившись на тебя. Ты опять с вечера посещал свою шлюху, – резко выпалила она.
– Кто ж виноват тебе, если ты постоянно ходишь беременная. К тому же следующая беременность может тебя убить. Я таким способом забочусь о твоём здоровье. Согласись, что я заботливый? – после своих слов я улыбнулся улыбкой демона.
После моих слов императрица задышала более яростно, но ответить у неё не получалось. Слов что ли не хватает? И чего она так нервничает? Чует собака чьё мясо съела? У женщин так часто бывает, свою вину пытаются скрыть за истерикой, по принципу «лучшая защита – это нападение». Но не казнить же мне её в самом деле. Как никак он мать целого царского выводка. Мать героиня, мля. Дело в том, что память Павла подкинула мне кое-какую информацию. Павлуша, в теле которого я был, оказался суперсексуальным. Да к тому же необычайно плодовитым. А императрице действительно запретил беременеть акушер, она про это знала. Вот и не находила встречной речи для меня.
– Ступай к себе или к младшим детям. Как только разберусь со всем этим безобразием, сам приду к тебе, и мы поговорим, – я вновь стал читать бумаги, показывая, что разговор с ней закончен.
Мария Фёдоровна резко выдохнула, а то всё вдыхала. Так и хотелось ей сказать «выдыхай, бобёр, выдыхай». Но я слов не произнёс, фраза из анекдота моего времени, а мадам не поймёт-с. Императрица выскочила из кабинета, а я вернулся к изучению реформ Павла. Спать лёг, поздно раздумывая над реформами Павла, но уснул буквально через пять минут. Этот тяжёлый день закончился.
Март 1801-ый год. Санкт-Петербург. Новое правление императора.
На следующий день с утра приказал мне привести дворцового ювелира, но такового не оказалось. По причине, что при дворе такой должности нет. Зато есть поставщики Двора Его Императорского Величества. Тогда я велел свои камер-гусарам найти лучшего ювелира в столице, но обязательно русского. Кириллов и прочие охламоны из камер-гусар притащили ко мне через час купца 2-ой гильдии Ивана Семёновича Соснова. Данный купец не был сам ювелиром, но умел хорошо организовать работу. У него имелись ювелирные салоны в столице и в других крупных городах. Кроме этого, он торговал часами, сотрудничая с известными швейцарскими марками. Купец был напуган, когда его притащили ко мне.
– Не пугайтесь так, Иван Семёнович. У меня к вам есть предложение, вполне деловое предложение, – попытался я успокоить бледного купца.
– Всё исполню, Ваше Императорское Величество, – поторопился заверить меня купец.
Подаю купцу листы бумаги, с нарисованными картинками перьевой ручки и чернильницы. Начинаю коротко объяснять, что да почему и для каких целей. Купец внимательно рассматривает картинки и довольно цокает языком, но при этом я вижу, что он чувствует себя сковано. Шутка ли, к самому императору привезли. Однако слухи по столице ходят, что Павел не стесняется общаться с простыми солдатами, что видимо помогает Соснову не впасть в благоговейный экстаз перед своим государем. Далее пошли вопросы от купца по разным мелочам.
– Насколько я понимаю, разрез на кончике пера и отверстие для того, чтобы чернила удерживались на пере. А что за шишечки на самом конце пера?
– Сделав перо острым, оно будет царапать и рвать бумагу. К работе приступай немедленно. Для начала начни делать из серебра и золота. Лично мне нужны несколько таких перьев в ближайшие дни. Палочку можно делать из дерева, украшать её серебром или золотом. Нисколько не сомневаюсь, что такой товар будут покупать не только в России. Держи в секрете такие знания. В твоём предприятии шестьдесят процентов прибыли будут принадлежать казне. Но ты станешь поставщиком двора, о чём получишь грамоту. И ещё. Подмечай разных мастеров с талантом, как и инженеров тоже, составляй списки, а эти списки будешь передавать мне. От меня тебе будет полная защита, но не вздумай хитрить. Я умею награждать, но и карать тоже смогу.
Далее я объяснил устройство чернильницы-непроливайки и через пару часов купец покинул меня. Одно то, что он становится компаньоном императора уже давало ему понимание взлёта. Две пишущих ручки с золотыми перьями и «непроливайку» мне доставили на следующий день к вечеру. Палочки для ручки сделаны из дуба, но украшены золотым орнаментом с самоцветами. Мне такое перо понравилось. Забегая вперёд, скажу, что заказы на такие перья на купца Соснова посыпались лавинообразным потоком. Надо отдать должное мастерам купца, некоторые перья выглядели, как произведения ювелирного искусства. Пусть старается, главное, чтобы не забывал мою долю заносить в виде золота и серебра.
В последующие дни после переворота я назначил комиссию по расследованию участников заговора. Генерал-прокурору Обольянинову отдал недвусмысленный указ разобраться во всём самым тщательным образом, причём ежедневно информировать меня о ходе расследования. Сам же занялся наведением порядка в столице. Было объявлено ЧП – чрезвычайное положение в самой столице. Введён комендантский час, который начинался в десять вечера и заканчивался к шести утра. Патрулировала столицу гвардейский Казачий полк и днём, и во время комендантского часа. Преображенский и Семёновский полки разоружили и поместили в казармах, до дальнейшего Высочайшего распоряжения. Офицеры этих полков взяты под домашний арест, кроме тех, что присутствовали на квартире Талызина накануне заговора. Начались аресты всех участников заговора, в том числе и гражданских лиц. Прямых участников заговора против императора помещали в Петропавловскую крепость. Тех, кто косвенно обвинялся, сажали под домашний арест. Так была арестована сестра Зубовых Ольга Александровна Жеребцова и помещена в крепость. Задержали Жеребцову на границе, она предусмотрительно хотела выехать из страны, но непредвиденные обстоятельства задержки сыграли с ней злую шутку. Запиралась она недолго. Выяснилось, что Жеребцова любовница лорда Уитворта, посла Великобритании. Память Павла мне тут же подсказала, что император выслал Уитворта из страны, после перехвата секретных писем. Тем не менее англичане активно финансировали заговорщиков. Вместе с Ольгой Жеребцовой арестовали в том числе её супруга, Александра Алексеевича Жеребцова, обер-гофмейстера10 двора. Детальный допрос Жеребцова, не без применения физической силы, открыли новые обстоятельства. Александр Алексеевич Жеребцов оказался масоном. Я приказал генерал-прокурору выделить это разбирательство в отдельное дело. Масонами оказались и братья Зубовы, что в моих глазах отягощало их вину. В общество масонов входили граф Александр Иванович Остерман-Толстой, герцог Александр Фридрих Вюртембергский, сын Павла Константин, Карл Осипович Оде-де-Сион, граф Иван Александрович Нарышкин, Александр Дмитриевич Балашов и прочие. Имелось в списке масонов имя Александра Христофоровича Бенкендорфа, который сейчас служил флигель-адьютантом у Павла. Но в прошлой своей жизни я много читал про этого деятеля, который при императоре Николае был неплохим жандармом, точнее главой жандармов. Потому я решил, что поговорю с ним лично. В мои планы входило создать эту силовую структуру сейчас. Что касается сына Константина, то его участие в масонах продвинуло моё решение на приговор над ним. Вполне реально под шумок разбирательства с заговорщиками заодно и уничтожить такой змеиный клубок, как масоны. Как минимум в России.
Своим указом я отменил поход в Индию, которым кстати должен был командовать Орлов. Не стоит лезть в далёкие дали, когда на собственном дворе бардака хватает. Через два дня после неудавшегося заговора я отменил акт о престолонаследии от 5-го апреля 1797-го года, что был подписан в день коронации Павла. Нового документа о наследниках пока не последовало. В этот же день прибежала Мария Фёдоровна и вновь попыталась закатить мне скандал. Но я не повёлся на визги и писки царской бабы, а отправил императрицу в Гатчинский дворец, со всеми младшими детьми. Туда же отправилась лейб-гвардии Уральская Казачья сотня. Войсковой старшина Дмитрий Данилович Донсков получил отдельное поручение от меня – особо охранять Николая и Михаила. Кто знает, что могут придумать враги, которых ещё не выявили. Марии Фёдоровне особо посоветовал не бузить, если не хочет отправиться в монастырь. В эти дни я решил, что следует поторопиться с созданием и усилением царского конвоя, а ещё жандармского управления. Составил указы, запечатал в пакеты и отправил атаману Войска Донского Василию Петровичу Орлову. Я затребовал два казачьих полка в своё распоряжение. Кроме этого, запросил опытных казаков для обучения малой школы в Гатчине. Эту малую школу только планировал открыть. Курсантами туда войдут не только дети нужных мне дворян, но и младшие сыновья Павла. Также мною запрошены казаки, имеющие опыт военных действий, но это должны быть обязательно пластуны. Для них у меня имелись отдельные планы.
Прошла неделя после заговора. Начались новые назначения. Военным губернатором столицы и всей губернии я назначил Михаила Илларионовича Кутузова. Вызвал его и генерал-прокурора в свой Михайловский замок. С ними у меня состоялся серьёзный разговор.
– Господа, в моих планах создать структуру для борьбы с преступностью внутри России. Назовём такую структуру «Полицейское управление России». Ваша задача разработать Устав таких команд и подразделений, обязанности, функции и штатное расписание.
– Прошу прощения, Ваше Императорское Величество, штатное что? – переспросил Обольянинов.
– Иерархия. Начиная от нижних чинов и до начальников управлений в каждом губернском городе. В малых городах должны быть назначены полицмейстеры, которые будут нести ответственность за порядок и законность на своих территориях. В штате обязательно должны иметься городовые, которые будут нести службу на улицах городов поддерживая порядок. В управлениях создаются следственные отделы, в подчинении полицмейстера. Коли появляются дела с угрозой государству, престолу или государственным служащим, незамедлительно передаются другому управлению. Такое управление я создам в ближайшие дни и называться оно будет «Жандармское управление». У них будут свои цели и задачи. Изложите свои мысли на бумаге и представьте мне в течении пяти дней. На создание структуры я дам не более трёх месяцев.
– Действующие полицмейстеры войдут в эту структуру? – спросил князь Кутузов.
– Совершенно, верно. В некотором смысле вы проведёте реорганизацию уже существующей структуры. Я вас более не задерживаю.
