скачать книгу бесплатно
Она оглядела квартиру, посмотрела на покрытый пятнами потолок и облупленные столешницы, на потертый матрас, который служил им диваном, на ящик, в котором лежал старый телевизор, подаренный братом Джимми. Она была беднее, но никогда не была такой сломленной, раздавленной разочарованием в Джимми и в самой себе.
Ее взгляд перешел на фотографию на полке, на которой они с бабушкой были запечатлены за шесть месяцев до того, как та скончалась. В тот момент они улыбались и казались почти близнецами, настолько они были похожи, хотя бабушке было около семидесяти, а Грейс всего четырнадцать – те же медные кудри и орехово-зеленые глаза. Как бы она была разочарована! Люди не меняются, дружок, только дурак в это поверит.
Слезы, которые она сдерживала, потекли из глаз, и она смахнула их. Бабушка была права. Грейс – дура. Только поглядите, до чего довела ее вера в людей – босс-змеюка, а муж – сладкоречивый неудачник.
Новая мысль неожиданно пришла ей в голову, она глянула вниз на Майлза, потом на шкафы, в которых не было еды, и дрожь пробежала по ее спине. Во вторник она останется без работы. Она была уверена, что, когда взойдет солнце, Фрэнк ее уволит. Всю свою жизнь она имела дело с такими мужчинами, как Фрэнк Торелли, и такие, как он, не держат рядом таких, как она. Он найдет другую причину, помимо контракта Джерри, но это не изменит того факта, что он будет смотреть на нее и видеть нечто смущающее и вызывающее недоверие.
Ее пустой живот заурчал. Денег нет. А во вторник не будет и работы.
Она почувствовала, что бабушка наблюдает за ней. Единственный человек, на которого ты можешь положиться, дружок, – это ты.
Она снова посмотрела на своего все еще рыдающего сына, а потом, сцепив зубы, надела сумку с подгузниками на плечо, сунула в нее фотографию с бабушкой и повернулась к двери.
7
ХЭДЛИ
Хэдли стояла перед зеркалом в полный рост в своей спальне и хмурилась. Исчезли ее удобная юбка, мягкая хлопковая майка и балетки. На их месте оказались льняные брюки, шелковая блузка и бежевые лодочки от Джимми Чу. Под всем этим великолепием ее тело сдавливало утягивающее белье.
Даже несмотря на утягивающее белье и каблуки, которые прибавляли ей целых четыре сантиметра роста, она выглядела толстой. Хэдли огладила животик и, втянув его на время, с покорным вздохом отпустила, отвернувшись от зеркала, чтобы расчесать волосы. Она прикрепила к ним шиньон у основания шеи с помощью золотой заколки – стиль, который нравится Фрэнку, потому что он думал, что это делало ее похожей на Софи Лорен. Это сравнение Хэдли находила лестным, хотя сама она никогда не видела сходства.
Во-первых, София – итальянка, а Хэдли – наполовину француженка, наполовину немка. У Софии нежно-шоколадные глаза, длинный нос и пухлые губы, в то время как самая характерная черта Хэдли – зеленые глаза, маленький нос и широкие губы, как у Джулии Робертс.
Но Хэдли полагала, что, если сравнивать ее и Софию только от подбородка до пяток, рост и изгибы будут схожими. Однако София застала времена, когда ценились формы, а Хэдли живет в эпоху Джиллиан Майклс и Хайди Клум.
Она глянула на часы, и ее раздражение начало расти вместе с голодом. Ужинать всей семьей – одно из правил Фрэнка, привычка, которую она раньше считала милой, наивно полагая, что это доказывает приверженность Фрэнка тому, чтобы семья проводила время вместе. Но с годами она научилась видеть то, что было на самом деле: это был еще один способ контролировать их, Фрэнк заставлял их ждать, чтобы поесть. К тому же он редко сообщал им, когда именно будет дома.
Хэдли грустно посмотрела на прикроватный столик, где хранила пачку арахисовых M&M’s, и, услышав урчание в желудке, выбрала вместо этого менее калорийный вариант заглушить голод – тайком выкурить сигарету на балконе.
Закуривая, она сделала глубокую затяжку и прикрыла глаза, когда пьянящий никотин просочился в кровь, игнорируя угрызения совести, которые преследовали ее. Фрэнк ненавидел, когда она курит, и четыре недели назад она бросила курить в шестой раз. Но, видимо, сегодня был день, когда обещания нарушались.
Ветер был легким и теплым, в его дыхании чувствовалось лето. Хэдли наблюдала, как ветер уносит дым, и думала о завтрашнем дне. Фрэнк спланировал их поездку к сестре до мельчайших деталей. Им потребуется три дня, чтобы добраться до Уичито, три дня, чтобы устроить все для Скиппера, и три дня, чтобы вернуться обратно. Гостиницы уже были забронированы, и он наметил все места по пути, где они могут остановиться, чтобы перекусить и заправиться.
Все было готово. Именно было.
До тех пор, пока три дня назад Ванесса не позвонила, чтобы узнать, может ли Хэдли привезти Скиппера в родной город Тома – Омаху вместо Уичито, чтобы они с Томом могли продолжить свой медовый месяц в Белизе. Том хотел получить сертификат для подводного плавания, а для этого им пришлось остаться там еще на несколько дней.
Хэдли ничего не сказала Фрэнку о звонке, и с тех пор ее сердце билось в странном ритме, крошечное окно новых возможностей открылось именно тогда, когда она больше всего в нем нуждалась.
Зазвонил телефон, заставив ее подпрыгнуть.
– Йода-лей-ли-хо, – пропела ее сестра, когда Хэдли ответила.
– Так ты отвечаешь на звонки? – спросила Хэдли, возвращаясь к роли уравновешенной жены и матери – роли, которая идеально подходила для всех, кроме Мэтти, Скиппера и Фрэнка.
– Иногда, – отмахнулась Ванесса.
– Что, если бы это был кто-то важный?
– Но это же просто ты.
Хэдли кивнула и, несмотря на нынешнее душевное состояние, улыбнулась сестре. Хотя Ванессе было уже двадцать шесть лет, Хэдли трудно было представить ее старше шести, когда они в последний раз жили под одной крышей.
– Ты должна была позвонить вчера, – заметила Хэдли.
– Да, прости за это. Мы с Томом отвлеклись, ха-ха. Если ты понимаешь, о чем я… Ха-ха-ха.
Хэдли поступила мудро, ничего не сказав Скипперу об обещании его мамы. Это был не первый раз, когда Ванесса не позвонила, хотя обещала, ничего не подарила, хотя обещала, и не приехала, хотя обещала.
– Несс, когда Скиппер будет жить с тобой, ты не сможешь отвлекаться.
Хэдли почувствовала, как Ванесса закатила глаза.
– Ага-ага. Я знаю. Бла-бла-бла. За Скиппером нужно следить. Скиппер не может оставаться один. Я поняла. Ты повторяла это десять миллиардов раз. Перестань беспокоиться.
Но Хэдли не могла перестать беспокоиться. Как бы она ни любила свою сестру, ответственность и надежность не были сильными сторонами Ванессы, а заботиться о Скиппере нелегко. Нужна постоянная бдительность и должный уход. Передача его Ванессе немного напоминает передачу боевой гранаты человеку, страдающему припадками. Это была плохая идея, и Хэдли очень хотела каким-то образом помешать этому случиться.
– Я звоню, потому что забыла сказать тебе, что паспорт Скиппера пришел за день до нашего отъезда, так что все готово, – продолжила Ванесса. – Он такой милый! Прямо как я.
– А ты скромная, – протянула Хэдли.
– Скромность для людей, которые не осознают, насколько они хороши.
Заявление классической Ванессы. Отец Хэдли говорил, что Ванесса на 50 процентов состоит из дерзости и на 50 процентов из наглости – сочетание, которое перестало работать после старшей школы, когда дерзость и наглость уже не были милыми и привлекательными, а вместо этого превратились во взбалмошность и избалованность. Все это привело ее к неприятностям и толпе богатых неудачников, от одного из которых она внезапно забеременела.
– Я до сих пор не понимаю, зачем вам нужно ехать в Лондон, – отозвалась Хэдли. – У вас будет медовый месяц в Белизе, а большие перемены будут слишком тяжелы для Скиппера.
– С ним все будет в порядке. Скиппер любит спорт. Это даст ему и Тому возможность сблизиться. Том ходил на Уимблдон с детства. Он говорит, что это полный восторг и что там повсюду бегает куча детей.
Хэдли стиснула зубы, чтобы не накричать на сестру и не сказать, что Скиппер не «бегает повсюду», что он не может так делать и что, если она позволит ему «бегать повсюду», он в конечном итоге потеряется или хуже того – окажется приклеенным скотчем к дереву какими-то детьми, считающими, что мучить беззащитного, бесхитростного ребенка, такого как Скиппер, это очень весело.
– Послушай, Хэд, Том пришел. Мне надо идти. Я позвонила только, чтобы сказать, что получила паспорт.
– Несс… – начала Хэдли, но телефон уже вырубился.
Она зажмурила глаза, но тут же открыла их, услышав звук шин на дороге. Секунду спустя в поле зрения появился силуэт машины брата Фрэнка Тони, в которой окна были затонированы так, что даже средь бела дня сквозь них ничего не было видно. Хэдли потушила сигарету в горшке у двери и отправилась внутрь, чтобы сказать детям, что Фрэнк дома и что пора ужинать.
Табличка на двери Мэтти гласила: «УХОДИТЕ». Хэдли не обратила на это никакого внимания и вошла внутрь. Мэтти лежала на своей кровати с наушниками в ушах, из динамиков скрипела жуткая музыка, которая звучала так, будто умирающие кошки застряли в трубе. На коленях у нее была книга с темно-бордовой и старой обложкой, похожая на те, которые можно увидеть в кабинете юриста или в библиотеке Гарварда.
Абсолютно везде были разбросаны другие книги. Это единственное, что действительно нравилось Мэтти, и каждую минуту, которую она была не в школе, она читала. Рядом с ней тихо дремал Принц Чарльз. Мэтти, должно быть, сама подняла старую собаку на кровать, потому что прыгать Принц Чарльз уже не мог.
Мэтти была настолько поглощена музыкой и своей книгой, что даже не почувствовала присутствия Хэдли, пока та не встала прямо перед ней. Когда Мэтти это заметила, то вздрогнула, а затем напряглась. Ее ненависть была такой сильной, что Хэдли почувствовала, что ей не хватает воздуха.
Принц Чарльз поднял голову и трижды хлопнул по кровати хвостом.
Хэдли не рассказала Мэтти о своем плане, боясь, что либо Фрэнк поймет, что дочь лжет ему, либо, что еще хуже, Хэдли струсит, а дочь возненавидит ее еще больше, чем сейчас.
Мэтти продолжала смотреть на нее подведенными черными глазами. Ее белокурые волосы падали на лицо.
Хэдли все еще трудно было привыкнуть к новому образу дочери. Когда начался учебный год, волосы Мэтти были натурального темно-каштанового цвета и ниспадали до середины спины. Теперь, восемь месяцев спустя, она стала платиновой блондинкой, ее волосы были коротко подстрижены до середины шеи, а кончики в зависимости от настроения окрашивались в розовый, синий или зеленый цвета, и в ушах была дюжина проколов. Последняя сережка – изготовленная на заказ серебряная змея, вьющаяся и проходящая через несколько отверстий, словно скользила сквозь ее кожу.
Хэдли должна была признать, что серьга странно завораживала, хотя она и не понимала этого. Какая девушка захочет, чтобы через ее ухо проползла змея?
Мэтти прищурилась, ожидая, что Хэдли что-то скажет, и она как раз хотела сообщить ей, что Фрэнк дома, когда что-то жутко проползло под одним из блокнотов Мэтти на полу.
Хэдли отшатнулась, а Мэтти наклонилась, чтобы посмотреть, что вызвало такую бурную реакцию. Затем она встала на колени и краем своей книги отодвинула блокнот в сторону. Мать и дочь синхронно отпрыгнули, когда из-под блокнота под кровать побежал паук.
– Ну, сделай что-нибудь! – крикнула Мэтти. Это были первые слова, которые она сказала Хэдли за целую неделю.
Верно. Надо что-то сделать. Проблема только в том, что Хэдли ненавидела этих ползучих тварей. Она сделала неуверенный шаг вперед, встала на колени на ковер и подняла покрывало на кровати. Паук – блестящий, черный и раздутый, как перезрелая оливка, – был в нескольких сантиметрах от нее.
– Вот, – сказала Мэтти, протягивая журнал, который она свернула трубочкой, чтобы легче было пришлепнуть паука.
– Я не хочу его убивать, – отказалась Хэдли.
– Ну, а я не хочу, чтобы он жил под моей кроватью.
Хэдли снова заглянула под кровать, где паук застыл от страха. Она взяла журнал и просунула его под покрывало. Зажмурив глаза, она размахнулась…
– Я не могу. Сделай сама, – бросила она, отстранившись и садясь на пол. Потом вернула журнал Мэтти.
Глаза Мэтти расширились, вся ее бравада улетучилась, и выражение ее лица стало как две капли воды похожим на выражение лица Хэдли. Ее черты окаменели, а брови нахмурились.
– Но мама здесь ты, а не я.
– А ты единственная, кто не хочет, чтобы под ее кроватью жил паук.
Они уставились друг на друга. Это было противостояние трусливых взглядов. Затем дверь открылась, и вошел Скиппер.
– Тренер дома, – сообщил он. – Пора на базу. – Фраза, которую он всегда говорил перед едой.
Подойдя ближе, он наклонил голову.
– Что ты делаешь?
– Там паук, – отозвалась Мэтти. – Под кроватью. И Блю не хочет его убивать.
– И Первая База тоже не хочет его убивать, – парировала Хэдли.
Голова Скиппера наклонилась еще немного, а затем выпрямилась. Он подошел к прикроватной тумбочке Мэтти, взял лежащую там пустую чашку из «Старбакса» и понес ее туда, где сидела Хэдли. Скиппер встал на колени и, приподняв покрывало на кровати, с необычайной осторожностью, принялся уговаривать паука залезть на журнал, который он обнаружил на полу. Потом он прикрыл паука чашкой и выдвинул все вместе из-под кровати.
– Где ты этому научился? – удивленно спрашивает Хэдли.
– Мисс Бакстер тоже не любит убивать пауков.
Мэтти тоже присела на пол, и все трое уставились на перевернутую чашку. У Мэтти были пушистые пижамные штаны «Cookie Monster» и футболка Maroon 5 с концерта, на котором она была два года назад, когда ей исполнилось двенадцать.
– Я вынесу его на улицу, – предложила Мэтти, гладя Скиппера по голове, как будто гладила собаку. Если бы Скиппер был псом, он точно вилял бы хвостом, а лицо его светилось бы от гордости.
Мэтти подсунула под журнал еще и блокнот, чтобы придать ему дополнительную опору, а затем вынесла все за дверь.
– Пора на базу, – повторил Скиппер.
– Спускайся, чемпион, – улыбнулась Хэдли. – Буду через минуту.
Скиппер ушел, а Хэдли села на пол и обхватила лицо ладонями. Она не может справиться даже с пауком! Как она собиралась провернуть задуманное?
Принц Чарльз тявкнул, поднимаясь с кровати и плюхаясь рядом с ней. Он положил свою тяжелую голову ей на колени, и она погладила его по шее.
– Что я делаю… – тихо прошептала она.
Пес поднял на нее шоколадные глаза. Всю жизнь о Хэдли заботился сначала ее отец, а потом Фрэнк – все тяжелые жизненные выборы были сделаны за нее. И вот она, в свои тридцать восемь лет, в ужасе стоит перед самой важной развилкой в своей жизни.
Услышав шаги Мэтти, она сделала глубокий вдох и поднялась на ноги.
– Шаг за шагом, – напомнила она себе, спускаясь по лестнице. Повторяй столько раз, сколько нужно, чтобы достичь цели. Это сказал кто-то известный. Вспомнить бы кто.
Фрэнк сидел за столом, показывая Скипперу новую колоду бейсбольных карточек, которую он принес домой. По крайней мере три раза в неделю Фрэнк заходил в Target, чтобы купить новую пачку. Он начал это делать с тех пор, как Скиппер был малышом, и сейчас их коллекция исчислялась тысячами.
Она наклонилась и поцеловала его в щеку.
– Привет, – отозвался он, беря ее за руку и с тревогой глядя на нее. – Как ты держишься?
– Хорошо, – ответила она.
– Продолжай в том же духе. – Он повернулся и тепло улыбнулся Скипперу, а затем протянул руку и взъерошил ему волосы. – Мы с Блю будем скучать по тебе, Чемпион.
Скиппер кивнул и вернулся к изучению карт. Так было с тех пор, как Хэдли объяснила ему, что он будет жить с мамой: тревожное избегание темы и неуверенность в том, как он справится с этим, когда поймет, что все реально.
Хэдли собрала ингредиенты для салата и, убедившись, что внимание Фрэнка полностью переключилось на карты, осторожно переложила пиццу из нижней части духовки в верхнюю.
Благополучно вернувшись на кухонный остров и нарезав салат, она спросила:
– Как работа?
– День хоумрана, – бодро отозвался Фрэнк и дал пять Скипперу, который и придумал эту фразу. – Наконец-то уговорил этого старого ублюдка Джерри Коха сдать мне свой участок в поднаем.
Она продемонстрировала ему улыбку.
– Джерри? Человека, которого мы видели в прошлом году на сборе средств для клуба «Boys and Girls»?
– Ага. Старый дед с женой-уродиной.
Хэдли кивнула, словно соглашаясь. Фрэнк не любил непривлекательных женщин. Она вспомнила, что ей понравилась эта пара. Любовь Джерри к своей жене Сандре была очевидна, когда он говорил о ее многочисленных достижениях. Он хвастался ею, как будто она была самой успешной женщиной в мире, и смотрел на нее так, будто она была самой красивой девушкой среди присутствующих.
Фрэнк оттолкнулся от стола и зашагал к Хэдли. Он обнял ее за талию, и его широкий живот сдавил жене ребра, когда он притянул ее к себе. Инстинктивно она втянула живот, отчего утягивающее белье впилось в ее плоть.
– Я видел, что «Мерседес» доставили, – прошептал он.
