скачать книгу бесплатно
– Нет! – громко выпаливает старшая тетя, что мы аж все подпрыгиваем. – Нельзя называть человека старше тебя просто по имени.
Я беспомощно смотрю на третьего дядю Стафани:
– Как насчет ко Фрэнсис? – «Коко» в переводе с индонезийского означает «старший брат».
– Так вполне сойдет. Вы двое должны рассказать мне, как познакомились и все такое. Держу пари, у вас яркая история, услышав которую, я смогу составить лучшую речь на свете.
Ха. Наша история любви, конечно, яркая, только жаль, что это связано не с какими-то милыми моментами, как, например, спасение детенышей выдр, а скорее с тем, что мы вместе погрязли в деле с реальным убийством.
Чем дольше длится наша встреча, тем больше я понимаю, что мне правда очень нравится Стафани и ее семья. Как они могут не понравиться? Они явно такие же чокнутые, как и мы. Как я и ожидала, ее фотографии замечательные: со слегка завышенной экспозицией, прямо как у меня. Все великолепие свадеб она передает при помощи мягких, пастельных тонов.
– Какая у тебя камера? – Я не могу перестать восхищаться ее галереей. Судя по тонам фото, она использует пленочный фотоаппарат. Я всегда хотела попробовать снимать на пленку, но у меня никогда не хватало смелости.
– Такая же, как у тебя, 5D Mark III.
– Правда? Вау. У меня никогда не получались такие пастельные тона на фото. Я сначала подумала, что у тебя 1D.
На мгновение воцаряется тишина, а затем Стафани хихикает:
– Так мило с твоей стороны. Нет, эти фото сделаны не на 1D.
– Что ж, я под впечатлением. Научишь меня потом, как сделать на 5D такую однородную картинку.
– Угу, конечно! – Она берет свиное ребрышко и кладет его мне на тарелку.
Если я не буду в ответ подкладывать ей еду или, скорее, «наносить ответный удар едой» – у нас ведь соревнования, кто лучше воспитан, – ма потом вставит мне по самые не хочу за то, что грубо себя вела.
– Перестань это делать. Ты выставляешь меня в плохом свете. – Я откладываю планшет и кладу ей на тарелку Хар Гоу.
Стафани усмехается.
– Как еще я могу показать всем, что моя ама хорошо меня воспитала? Кроме того, я действительно просто хотела съесть еще чего-нибудь, а если положу еду только себе, ама скажет, что я опозорила семью.
Я смеюсь, потому что все, о чем она говорит, очень мне знакомо, и я понимаю ее как никто.
– Ладно, ты будешь говорить мне, какие блюда хочешь, а я буду говорить тебе, какие хочу я.
– Договорились.
Пока наши семьи болтают друг с другом, мы со Стафани накладываем друг другу на тарелки всевозможные закуски. К концу встречи я понимаю, что, несмотря на прошлые ошибки и недопонимания, в первый раз мама и тети действительно сделали что-то правильно и выбрали идеальных организаторов для моей свадьбы.
3
Пять месяцев спустя
– Господи, четвертая тетя, что у тебя здесь? – ворчу я, таща огромный чемодан.
– Труп. Ха-ха, шучу, – добавляет она, но шутку я не оцениваю. Тетя хватает свою ручную кладь – коричневый чемоданчик, весь покрытый инициалами LV.
– Ай, Мэдди, будь осторожна с ним, пожалуйста. Это Louis Vuitton!
Я бросаю на нее взгляд. Семейный бизнес приносил немалый доход в течение последнего года, и чисто технически они могут позволить себе любую вещь от Louis Vuitton, но я слишком хорошо знаю свою семью. Они точно не стали бы тратить десятки тысяч долларов на настоящие люксовые вещи.
– Это оригинальный Louis Vuitton, четвертая тетя?
Она долго не отвечает.
– Это копия класса люкс, ничем не хуже оригинала! Он обошелся мне в две тысячи долларов, ясно? Ты можешь поехать с ним в Париж, но даже сами французы не поймут, что это подделка.
В Индонезии подделки подразделяются на разные классы качества. Большинство вещей класса люкс привезены из Южной Кореи, изготовлены из натуральной кожи и сшиты настоящими кожевниками. Вещи премиум поставляются в основном из Китая, а эконом производится в Юго-Восточной Азии: Индонезии, Бангалоре, Вьетнаме и так далее. Эконом обойдется вам максимум в несколько долларов, но при этом вы, скорее всего, столкнетесь с кожзамом и кривыми логотипами Prata и Bluberry. Люкс стоит примерно в четыре раза дешевле оригинала. Все равно дорого, но тем не менее уже более доступный ценник, плюс вещи такого класса практически невозможно отличить от оригинальных. У них даже есть сертификаты подлинности.
Ма насмешливо фыркает, глядя на чемоданы четвертой тети.
– Вот почему ты никогда не сможешь разбогатеть, ты тратишь деньги на всякую ерунду типа этого. Старшая сестра учит нас другому, она учит нас экономить деньги.
Ну вот, опять двадцать пять. Я уже готовлюсь к какой-нибудь ехидной реплике от четвертой тети, но она молчит. Вместо этого просто ухмыляется маме и неторопливо уходит искать тележку.
Раздается сигнал автомобиля, и на такси подъезжают старшая и вторая тети. Я здороваюсь с ними, когда они выбираются, затем подхожу к багажнику, чтобы помочь с их багажом, и…
О нет.
Неудивительно, что четвертая тетя не огрызнулась на маму, потому что багажом старшей и второй тети служат такие же чемоданы Louis Vuitton. С тем же успехом они могли просто вонзить моей ма нож в сердце.
– Такие красивые, да? – спрашивает вторая тетя. – Это копии…
– Класса люкс, да, я знаю, – выдаю я, вытаскивая один из чемоданов. – Как так получилось, что у вас всех, кроме мамы, одинаковые чемоданы?
Вторая тетя моргает и замирает. Старшая тетя, вернувшись с тележкой, вдруг рявкает:
– Эй, ты чего там застыла, как статуя? Подойди помоги.
– У Натаси не такие чемоданы, как у нас, – наконец произносит вторая тетя. Вау, никаких язвительных реплик в адрес старшей тети. Вторая тетя, должно быть, действительно волнуется.
Старшая тетя замолкает, затем, тяжело вздохнув, произносит:
– Когда Мими попросила нас купить такие же чемоданы, мы должны были догадаться, что она не скажет об этом Нат. Ай, ай. Нат точно очень расстроится.
Вот черт. С моей стороны было наивно полагать, что спокойствие и мир, наступившие после всей этой чертовщины с А Гуаном, продлятся долго. Все было так хорошо, но теперь, похоже, вернулись старые обиды. Но, даже учитывая тот факт, что ма и четвертая тетя и раньше никогда идеально не ладили, это все же был удар ниже пояса.
Как только я об этом думаю, ма подбегает с другой тележкой.
– Иди клади свой багаж сюда… ох. – Она замирает и молча смотрит на чемоданы. – У вас у всех чемоданы Louis Vuitton? – Она произносит это так тихо, что мне хочется подбежать и крепко обнять ее.
Старшая и вторая тети пристально смотрят на четвертую тетю.
– Ты не сказала Натасе, что мы все купили одинаковые чемоданы?
Четвертая тетя избегает зрительного контакта с нами.
– Разве я не сказала? Должно быть, забыла.
– Как ты могла забыть такую важную вещь? – огрызается ма.
Тут я правда на стороне мамы, но мне все равно приходится приложить немалые усилия, чтобы не закатить глаза. Потому что по моей шкале важности покупка одинаковых чемоданов стоит на… да на нулевом уровне или вообще не входит в шкалу, потому что для меня это абсолютно не важно. Но, может быть, так потому, что я единственный ребенок в семье и не росла, постоянно воюя со своими сестрами.
– Не переживай, ма, ты можешь заказать такой же комплект чемоданов, когда мы вернемся.
– Но мы никогда не путешествуем! – вскрикивает мама. – Это был мой единственный шанс купить вместе с семьей комплект одинаковых чемоданов, но теперь он упущен!
– Вы, ребята, возвращаетесь в Джакарту раз в год, – замечаю я.
– Это не путешествие.
– Если двадцатитрехчасовой перелет на самолете не считается путешествием, тогда я не знаю, что считается.
Ее ноздри раздуваются, и даже старшая тетя отступает от нее на шаг, но в этот момент раздается сигнал автомобиля, и рядом с нами останавливаются две машины. Одно из окон опускается, и оттуда, ухмыляясь нам, высовывается Стафани. Вот и спасение! Я подбегаю к ней.
В течение последних нескольких месяцев, когда мы с Нейтаном проходили через мучительный процесс планирования свадьбы, Стафани была нам незаменимым помощником. Она позаботилась о регистрации в окружной ратуше Оксфорда, чтобы мы документально оформили наш брак, помогла нам найти идеального кондитера для свадебного торта и даже забронировала для моей семьи номера в отеле.
– Я так рада, что ты здесь! – Я крепко обнимаю ее.
Стафани как-то напрягается, и тут я начинаю сомневаться. Может, мне не стоило ее обнимать, может, это выглядело странно? Может, она видит во мне только клиента, а не друга? Но потом она обнимает меня в ответ, и все мои переживания уходят прочь. Когда мы заканчиваем с обнимашками, я приветствую всех членов ее семьи, начиная с бабушки и заканчивая третьим дядей, в то время как Стаф таким же образом приветствует мою семью. Я не могу не заметить, что вторая тетя тут же подбирается ко второму дяде, чтобы сказать, как ей нравится его поясная сумка. Я также не могу не заметить, что она накрасилась ярче, чем обычно.
– Ты не забыл захватить наши шляпы, а? – интересуется вторая тетя.
– Конечно, – отвечает с улыбкой второй дядя.
– Ты отдала ваши фасинаторы второму дяде? – спрашиваю я.
– Да, он сказал, что пришьет к ним побольше заколок, чтобы они крепче держались на голове, – говорит вторая тетя.
– Да, я уже пришил. Они полностью готовы. Во время свадьбы они будут держаться на вашей голове очень крепко, я гарантирую.
Вторая тетя чуть не падает в обморок от этих слов. Интере-е-есненько. Мы со Стаф встречаемся взглядами и улыбаемся друг другу, прежде чем пойти и привезти еще тележек.
– Жду не дождусь нашей поездки! – говорит она. – У вас тут все хорошо?
– Ты приехала как раз вовремя, – шепчу я. – Мама и тети чуть не начали Третью мировую войну, и все из-за каких-то чемоданов.
– Уф. – На лице Стаф появляется сочувствующее выражение. – Отлично тебя понимаю. Мои дяди спорили, у кого из них перевес багажа и кто должен выложить часть своих вещей.
Так или иначе, мне становится чуть легче от ее слов, и я дико благодарна Стафани за то, что она сейчас здесь со мной.
Когда мы возвращаемся с тележками, наши семьи мило болтают друг с другом. Никаких признаков того, что всего несколько минут назад ма чуть не начала ядерную войну; теперь она вежливо смеется над тем, что рассказывает ей третий дядя Стафани. И только лишь испепеляющий взгляд, которым она время от времени одаривает четвертую тетю, выдает ее истинные чувства. Она не собирается спускать ей это дело с рук.
– Похоже, твоя мама смирилась и успокоилась, – говорит Стаф.
Я фыркаю.
– Нет, она просто ждет подходящего момента, чтобы отомстить четвертой тете. У твоих дядей то же самое? Они так же вечно нападают друг на друга?
– Хм, да между ними постоянная борьба, потому что каждый из них хочет доказать, что он настоящий мужик, самый сильный, самый мужественный и все в этом духе. Вон смотри. – Она кивает в их сторону, когда мы подходим с тележками ко всем остальным. Как по команде, три ее дяди набрасываются на чемоданы и начинают грузить их на тележки.
– Дай я понесу! Ты уже старый, у тебя потом спина разболится!
– Хах, это я старый? Да я еще ого-го-го, в сто раз сильнее тебя!
– Ты сейчас колесо сломаешь! Вези тележку, как нормальный человек!
Мы с семьей, разинув рты, наблюдаем, как трое мужчин возятся с багажом, создавая для себя гораздо больше работы, чем есть на самом деле.
Наконец, когда все чемоданы уложены, мужчины, тяжело дыша, отступают назад. Они все, как один, выжидающе смотрят на аму.
Ама кивает:
– Очень хорошо, вы все хорошие мальчики.
Дядюшки расплываются в улыбках.
Так вот каково это, когда в семье все еще жива бабушка? Я думаю, у нас эту роль выполняет старшая тетя. Между ней и остальными ее сестрами такая большая разница в возрасте, что все они относятся к ней как к матери, уважают ее и всегда прислушиваются к ней. Ну, все, кроме второй тети, конечно. Не успеваю я об этом подумать, как старшая тетя берет аму под руку, и две седовласые женщины начинают ковылять к зданию аэропорта. Мы со Стафани берем по тележке и выдвигаемся в том же направлении.
– Нейтан и твои друзья тоже в предвкушении этой поездки?
– Ага! Мои лучшие друзья, Селена и Себ, вылетают завтра. Нейтан будет здесь примерно через час. У него в последний момент появились какие-то срочные дела.
– Ну, а мы по какой-то непонятной причине приехали на четыре часа раньше.
– Очень даже по понятной причине. И эта причина – старшая тетя.
– А мне кажется, эта причина – моя ама. – Мы ухмыляемся друг другу.
Зайдя в терминал, мы усаживаем старших, собираем у всех паспорта и отправляемся к стойке регистрации. Когда мы проверяем номера своих мест, женщина за стойкой указывает на листок бумаги:
– На всякий случай ознакомьтесь со списком предметов, запрещенных к перевозке на борту самолета.
Я автоматически киваю и начинаю просматривать список. Оружие – нет. Колюще-режущие предметы – нет. Легковоспламеняющиеся жидкости – нет. Электроприборы со встроенными аккумуляторами – нет. Конечно, я не брала ничего из этого с собой в аэропорт, я…
Электрошокер.
Ныряю рукой в сумочку, где лежит мой старый добрый друг электрошокер. Мысль о том, что придется оставить его здесь и отправиться в другую страну без него, вызывает у меня тошноту. Я сразу вспоминаю о том первом и единственном разе, когда мне пришлось им воспользоваться. Вспоминаю тот момент, когда А Гуан задергался, как свинья на веревке. Автомобильную аварию. И все ужасные, омерзительные вещи, которые произошли потом.
– Все в порядке, Мэдди? – спрашивает Стаф.
Я молча киваю, а затем качаю головой.
– Эм. Мне надо… Сейчас вернусь. – Я хватаю пачку паспортов, но из-за сильно вспотевших ладоней они чуть не выскальзывают. Крепко сжимаю их в руках и отхожу от стойки, не зная, что делать дальше. Может, я смогу переложить электрошокер из ручной клади в багаж? Так можно, или это все равно будет нарушением?
– Что случилось? – обеспокоенно спрашивает Стаф, догоняя меня. – Пойдем в туалет. – Она забирает у меня паспорта и, не дожидаясь ответа, тянет меня за собой.
