Диалоги с людьми

Диалог с алкоголиком

– Вы ощущаете свою ущербность?

– А мне ощущать свою исключительность? Я прост как камень у подножия переката; я слишком прост для бурлящего потока.

– Зачем вы пили суррогат алкоголя, вместо того, чтобы класть кирпич, сгребать сено или доить коров? Ваша жизнь – не слишком ли она получилась простой как дешёвый номер иллюзиониста?!

– Кто вы такой, чтобы рассуждать о моей собственной жизни? Коммунисты, а до них Церковь – все они старались сделать из жизни проще некуда, некоторую модель человека-дурачка, которому кроме идей ничего не надо. Я прост в том смысле, в каком проста сама Вселенная – мне кроме идеи важна суть вещей, их смысл.

– Где вы набрались таких "простых" идей?

– В клинике для алкоголиков и наркоманов Новосибирска книг было навалом. Я прибавил -3 диоптрии, но зато смог бы соревноваться в мудрости с самим графом Монте-Кристо. (…Я стал наблюдать эру новых мудрых правителей, или я стал узкозорен и политически?)

– Мир глупеет на глазах. В московских ресторанах открыты места за столиками для кошек и собак.

– Ну и что. Может, и я ощущаю, что зарос шерстью как бродячий пёс? Мы потеряли совесть, раз не можем позволить другим то, что делаем сами.

– Совесть – это собака или кот, жующий котлету рядом с вашим столиком?

– Кто мы такие, чтобы загребать себе исключительные права?! Мы "баловались" инквизицией, мы били плетями женщин и детей, мы придумали СПИД. Это мы практиковали выучивание Библии, забывая об элементарном милосердии. Всё это – мы!!!

– Для вас во всё виновата религия?

– Мне тесно в каких то рамках. Водомерка или пиявка и те меняют водоёмы. Поп – понятие абсолютно сиюминутное: отнимите у нашего попа его приход, – и он как без креста. А ведь любая религия есть столп веры, обращённый к Богу, а мы написали ряд кодексов понимания веры и твердим их столетиями. Но где же непрерывный рост, где движение? Вселенная расширяется, а так называемое христианство окаменело! Глупость всё это.

– Христиане попросили бы вас покаяться.

– Да я лучше к Свидетелям Иеговы (запрещены в РФ – прим. ред) пойду, нежели склоню голову перед отцом Григорием, не просыхающим на городской скамеечке возле его "учреждения"! Уберите показуху, выйдите к тем оборванцам, ради которых придумана ваша вера, а не торгуйте свечками и дешёвыми картинами под видом икон. Мы приватизировали свою исключительность перед Богом, а пёс и кот в ресторане – это протест против всего этого.

– Вы испытали искры любви?

– Жаль, но я так и не разумел, что значит "любить". Можно ли любить оборванца или калеку и сродни эта любовь страсти к барышне из института? Может, любовь – это жертвенность, это волшебство, но тогда почему спустя сутки, в любовном угаре мы способны убить, причинить боль любимому объекту? Где та грань между любовью и ненавистью, что разделяет совесть и бессовестность? Мне не дано это понять.

– Чем вы заменили спиртные напитки?

– Безвременьем. Когда много свободного времени, мы становимся более восприимчивы к несуразностям и тяжким делам. У Иисуса Христа не было безделья, и он сделал так много для человечества. Мы же насилуем телевизор, бесконечно переливаем из пустого в порожнее, и жизнь наша становится чем-то вроде носового платка; мы превращаемся в микробов.

– Вы сильно изменились. Вам в пору учить других исправлять грехи молодости.

– Я займусь неблагополучными подростками: будем красить, белить, стелить, ставить. Мной интересовались правоохранительные органы, для них я вроде лакмусовой бумажки. Пусть изучают мой опыт, государству это пригодится. А я пригожусь тем, о ком и Бог забыл.

Диалог с русским философом

– Ваша слава затмевает все ожидания. Слава даётся за труды или это случайная вещь?

– Всё даётся как награда, которой никто недостоин. Случайных вещей нет. Я с уверенность могу уточнить, что слава моя – эпизод чего-то несущественного, о чём не стоит и говорить.

– Николай Бердяев в "Самопознании" описал себя как некую ехидну, мало пригодную к жизни. Что вы думаете на сей счёт?

– Слова как вода: они льются и оставляют след. Бердяев, как всякий философ, состоит из сов и значит, сова в его личности имеют первостепенное значение. То, что сказано – претворяется в саму жизнь и мы, творцы времени, начинаем обрастать мечтами, формулами, значениями. Это и есть продукт философии.

– Владимир Набоков вам близок как мыслитель?

– Тропка, ведущая набоковские ноги, покрыта сплошь цветами. Это тропа идеалиста. Мне присущ тернистый пусть, где цветут эдельвейсы. Такие тропы опасны для жизни, но они возвышают дух. В дали от Родины всегда не хватает кислорода. Я черпают этот воздух в поэзии и метафизике. Набоков добывал кислород в бабочках и шахматах.

– Россия когда-нибудь обретёт католическое крыло?

– Не тешьте себя иллюзиями – это невозможно. Но Россия становиться более урбанизированной, влияние западной культуры как никогда велико, и это наводит на размышления. Я думаю, то католичество, который мы наблюдаем, мало пригоден для русских равнин, он сугубо римский, а у нас свой Рим, тот, что построен нами самими, вопреки интервенциям и нашествиям врагов. Нам необходим не рационалистический ум, а что-то свободное, воздушное, божеское.

– Какому из русских царей вы симпатизируете?

– Александру Сергеевичу Пушкину! Царю поэзии. Для меня власть – мир тесных дверей, если говорить о власти честной и для народа. Таких властьимущих – искренних, добросердечных, ищущих правду – можно сразу причислять к лику святых. А так  власть питают войны и грабёж. Такую власть боготворят евреи, их она кормит, пестует, даёт развернуться. А мы ищем истину, мы идеализируем мир, а такие мы никому не нужны. Вот отчего всё больше рождается анархистов.

– Власть по сути своей антинародна?

– Если б я причислял себя к анархистам, думал бы именно так. У власти есть кнут и пряник, она ими жонглирует, дабы никто не разбежался по степям и лесным чащам. Бог держит такую власть ради удержания какой-то морали, для глубинных процессов консерватизма. Мы предоставляемся власти, чтобы мир не погрузился в хаос. "Мы" – это мыслители, художники, врачи, духовенство. Мы – цемент, а власть организует его бесперебойное производство.

– Церковь достойна места в этом цементе?

– Человек – вещь сугубо волнительное, требующая хоть какого-то постоянства. Догматы и каноны церковные не менялись тысячелетиями. Это один из видов консервации умов, удержании их на определённом уровне, их которого можно брать что нужно и идти далее. Церковь как банк хранилища – неоценимая закваска для будущего.

– Всё тот же Бердяев вызывал в духовных кругах настоящий чесоточный зуд.

– И тем не менее, всякий русский мыслитель черпал своё видение из источников церковной мудрости. Это мудрость особого рода: Христа ради юродивые мало рациональны, но они дают такие семена, что даже время не властно над ними. Юродивый, выставленный миру на смех и поругание, есть негасимая свеча во имя здравия этого самого мира. Такие свечи не затухают ни в какие бури.

– Григорий Распутин, эта свеча во имя русского царизма, почему был убит так подло, и был оболган как последний кабатчик, пропойца?

– Это рана наша. Мы слишком любим крайности. Элита уничтожает низшие слои, а те – элиту. Мы любим париться кровью, не брезгуем этакой "кровавой баней". Упаси Господь такое пережить! Каиться нужно, и каиться вовремя, пока Бог Саваоф не отвернул Свой Лик. Каиться за страну и своё сердце, переполненное гневом.

Диалог с мормоном

– Вы гордитесь тем, что вы мормон?

– Я частица Церкви Иисуса Христа Святых последних дней. А для вас я – осёл, которым все хотят понукать.

– Вы сразу с места в карьер. Мне представляется, что вы облеклись в одежды некоторых париев, которым все вредят. Но ведь Америка более чем благополучная страна, навязывающая свои идеи всему белому свету. Я вижу в вас своего брата, а вы видите во мне врага. Я вам враг?

– Истину никто не любит. У нас есть своя истина, а нам пытаются всучить что-то вроде фантика с красивой картинкой. Иисус Христос не любил красивых вещей, он был более чем строг к себе и своему окружению. Вам, католикам, дали сладкую кость, заражённую лестью и почтением. Мы вполне обходимся и песком человеческого осуждения.

– Песком невозможно насытиться!

– Из песка можно построить дом, которому не страшно время.

– Ваша философия примитивна.

– Пусть я мерзкий червь, пусть я бывший наркоман-токсикоман, об чьи ветхие одежды вытирали ноги судьи, адвокаты, охранники тюрьмы, собратья-заключённые. Я ходил в камере вечно немытый и голодный, ровно в пятницу меня выводили во двор и спускали на меня собак. Я пережил 3 черепно-мозговые травмы, все суставы мои переломаны как дворовый ковыль. Я плакал, когда лил дождь, я рыдал, когда сияло солнце, но наступил тот момент, те святые часы, когда братья-мормоны влили в моё сердце влагу Истины. Я обрёл славное торжество духа.

– Через тернии проходят все в этом мире. Когда я находился в психиатрической клинике, голод буквально душил меня. Так, в сопровождении санитара мы втроем пошли на кухню, на ужин была твороженная запеканка. Идя, я не выдержал и запустил пальцы в эту прекрасную снедь, я хотел съесть всё, обожраться как деревенская свинья. Санитар вовремя остановил движение моей руки. Его глаза понимали меня как человека, чей голод помрачил ум.

– Есть голод духовный. Душа выше тела. Мы не есть одинокие острова, мы есть части одного материка – Бога.

– Вы не боитесь ада?

– Я страдаю в страшные дни, когда небо разрывают грозы. Это жуткое время буйства природы. Я ужасно страшусь смерти, болезней, угасания. Но я верую в бессмертие души, в награду Божию. Часть награды уже видима – "Книга Мормона". Пусть всё человечество безумствует как грозы, я остаюсь выше всех этих страхов.

– "Книга Мормона" слишком человечна…

– Вы заблуждаетесь: она величественная как богемский хрусталь! Когда вы берёте в руки эту книгу, все чувства вашего тела собираются в области сердце, чтобы пить божественный нектар. Джозеф Смит своим смирением получил величайшее чудо на Земле – Книгу жизни.

– Как может американец учить тому, что до него было сказано иудеями самых древних времён?

– Истину открывают во все времена. Молитва и покаяние способны дать плоды настолько удивительные, что сам человек становится чем-то большим, чем просто тело и разум.

– Я могу взять на себя смелость основать Церковь Божию?

– У вас есть на это все права. Но Джозеф Смит Младший уже сделал это за вас.

– Как вы относитесь к плотской любви?

– Со всем здравым смыслом. Любовь – муравейник, в котором всегда всё в движении. Вы любите кого-то, милый россиянин?

– Я больше жизни люблю свою мать. Но для тела? Для тела я ищу Истину, способную заменить чувства.

– Вы её найдёте, я не сомневаюсь.

– Кто для вас истинный друг?

– Мой друг – душа моего брата или сестры во Христе. Пусть я беден домом, но я богат моим окружением. Я жил 12 лет в Канаде, валил лес, питался едва ли не желудями, но я как и вы иска Истину. Кто ищет, тот найдёт. Наша с вами встреча неслучайна. Молитесь, делайте милосердие, и для вас распустятся самые диковинные сады, полные благоухания. Я – мормон, я не могу лгать.

Дополнение

Диалог Христа и Иуды

 Христос-Иуде

"Так знай же, один из вас, грезящий предать Меня или вознести на трон, что Я Сам выбрал этот путь, и выбрал тебя на этом пути".

"Я несу бремя Своё, как если бы ты нёс бремя всего мира; Я люблю правду, и ты любишь зло".

"Для одних Я – солнце, для других Я – тьма. Один любит, другой лжёт".

"Зачем ты устремляешься в огненную реку, будто не брат Мой?"

"Ты как бешеный пёс распугал стадо, но Учитель более пастуха".

"Ты был пуст, и стал полон; от полноты твоей произошла пустота твоя".

                                          Иуда-Христу

"Если Учитель не мечтает взойти на ступени управления душами, которые ходят в телах, а не лежат в гробах, испустивши дух; если он глух к политическим вкусам (что есть сама жизнь), такой Учитель слеп и может властвовать лишь над самим собой".

"Кому открыть сердце, кому приоткрыть душу?  Я много учил наук, Истина ходила рядом, а я был ленив познать Её, восклицая: Я не весь Твой! Истина, Истина, как же ты далека от меня, и в эти мгновения, я, Иуда, плачу, потому что не познал Того, Кого так долго искал!"