скачать книгу бесплатно
И она отвернулась от собравшихся в гридне женщин, которые безмолвствовали, не в силах взглянуть на нее и открыть рта. Они знали, что произошло ужасное, и понять не могли только, когда все переменится, и в их покоях мир восстановится.
Седой старец предстал перед нею. Он смотрел на нее ласково и думал о том, как сказать ей, да и что может сделать в этом случае бедная княгиня.
– Ты знаешь, о чем я спросить тебя хочу, – говорила она, – что же ты об этом скажешь.
– Нечего мне сказать тебе, ничего хорошего получиться не может, обещала ведьма расправиться с сыном твоим и слово свое она сдержала,
– Говори все, что есть, я должна знать, потребовала она.
– В тура она его обратила по дороге, и помогали ей в том четыре верховных мага. Ничего с этим не поделаешь.
Она побледнела и, кажется, даже вперед подалась, но через минуту снова пришла в себя:
– На всякое заклятие ответ есть, – размышляла она.
– Это конечно, только боюсь, что такого мага не найти больше, – возражал он.
О, сколько сил стоило ему произнести эти слова, тем более что они были чистой правдой, – и ничто, кажется, не могло помочь ей в этой ситуации. Она понимала, что не может сдаваться.
– Старик, ты считаешь, что против этой ведьмы нет ничего. Это же смешно.
– Я не знаю, что тебе на это ответить, – признался он честно.
И княгиня не знала, что ей делать. Но она не могла в это поверить. Он решил уйти незаметно, и не мог больше ни в чем ей помочь. Все девицы из свиты отвернулись и спрятали свои глаза. Они не хотели показывать своей растерянности.
Проклятая ведьма, как хотелось расправиться с нею, но княгиня понимала, что гнев ее напрасен – вся власть в руках ее противницы. Но такое не может продолжаться вечно. Она резко поднялась, понимая, как много всего на нее обрушилось. И все тревожные сны, все знаки сбывались.
№№№№№№
Добрыня очнулся после страшного сна и в первый момент ошалел. Он никак не мог понять, что же с ним такое приключилось и почему стоит он в такой странной, неестественной позе. Где-то рядом с ним разговаривала Маринка. Бросив взгляд на свои ноги, он увидел, что они не человеческие, и все остальное тело тоже. Он смотрел вокруг, странно вертел головой и понимал, что с ним случилось непоправимое. Паника – вот что охватило его душу в первое мгновение. Волк в ее доме – это было не так страшно, как он в огромном этом теле. Она говорила, что он станет прежним, как только согласится на ней жениться. Но во всем ее облике было что-то вызывающее и насмешливое. И он понимал, что никогда больше не будет ничего прежнего. И был так шокирован всем происходящим, что когда она позвала его, он просто вышел за нею следом, не представляя, что он будет делать дальше. Но как быть с его мечтами и устремлениями. Сколько было всего обещано. И вдруг по прихоти глупой бабы, по капризу ее, все в один миг рухнуло, и ничего не останется прежним. Это было жестоко, несправедливо. Но он даже претензий своих не мог бы высказать, ведь и дара речи он был лишен – бессловесное животное и только.
Слезы обливали его душу. И ничто не могло его обрадовать. Ему казалось, что не только говорить, но и думать он больше не мог. А мысли его кружились в одном направлении. Сдвинуться с мертвой точки было невозможно.
– Лучше бы она убила меня, – подумал он в сведущее мгновение.
Это было что-то новое, горестное и печальное.
Они появились в ее дворе. И она оставила его около плетня, а сама шагнула в дом. Кто- то из проходящих мимо, остановился и с интересном на него взглянул. ОН отвернулся, не в силах скрыть ужаса от случайной встречи. Все поплыло перед глазами.
«Теперь никто ни о чем не знает. И хорошо, что матушка никогда не узнает, ведь это не так ее расстроит, чтобы она не делала, помочь не сможет», – размышлял он в те минуты отчаяния.
Изо всех сил он старался смириться и искал какой-то выход из своего нового положения. Но ничто не приходило ему на ум больше. Душа окаменела.
Небо осталось безоблачным. И трава зеленела под ногами. И все- таки все в мире для него исчезло. И ничего нельзя было вернуть. О прежней обычной когда-то жизни можно было только мечтать.
Глава 22 Отчаянные попытки
Княгиня хорошо понимала, что должен был испытывать ее бедный сын. Она призывала все силы ада и всех слуг Чернобога, хотя бес снова оказавшийся здесь, противился этому. Он предупреждал, что они слишком могущественны, и все может быть еще хуже.
– Это все равно, – заявила ему княгиня. – Я на все согласна.
Черный всадник на этот раз был неумолим и стоял на своем. Сам Ний, знавший, что Перуна интересует этот случай, пришел на ее зов и пред нею остановился.
– Я знаю об этом происшествии.
– Ты явился потому, что можешь помочь мне? – спрашивала его княгиня.
– Могу, – согласился он, – и даже ничего не потребую взамен, но не от доброты своей. Придет момент, когда твой сын всех нас сохранит. Но я преклоняюсь перед той, которая на все ради чада своего согласна, – тут же торопливо произнес он и на самом деле элегантно перед нею склонившийся и снявший с головы свою шляпу.
Она смотрела на него, зная, что недаром он все это обещает.
– Пусть станет вороной черной эта девица, а сыну моему верни то, что он потерял.
Ний рад был исполнить ее просьбу, ведь ему все равно этим заниматься пришлось бы, но уже по требованию Перуна. Это не могло его обрадовать, но теперь – совсем другое дело.
– Хорошо, следуй за мной, я хочу по- настоящему тебя порадовать, – усмехнулся он.
И женщина спокойно пошла рядом с ним, хотя от помощников Чернобога исходил такой жуткий холод, что казалось воздух, леденел рядом с ним. И любой человек бы замертво ледышкой пал. Но она готова была и не на такое испытание. Она бы дошла, доползла, доплелась, если нужно.
Так они и шли по улице. Пришелец такой странный, суровый, черный и холодный, что почти никто во всем мире не смог бы взгляда его выдержать. И княгиня – ее все хорошо знали. Только рядом с ним и она преобразилась и окаменела, словно и сама в мир ледяной бездны заглянула, и сейчас не могла решить, что ей делать дальше. Но ведь в мужестве своем она превосходила многих мужчин.
№№№№№
Маринка наслаждалась своей победой и была в те минуты совершенно спокойна. Она бросилась бы защищать свои завоевания, если бы на нее кто-то нападал
– Я подожду, – снова говорила она, – а когда он поймет, что так все и останется и взвоет (только это он и может), тогда я во второй раз призову магов. Но мне хватит и одного из них.
В это мгновение и завыл волк. Она вздрогнула и цыкнула на него. Еще не хватало, чтобы он проявлял какое- то недовольство. Всегда рядом с ней он вел себя довольно смирно, но кажется, вздумал бунтовать. Не переставая выть, он вошел во двор, и, задрав голову, смотрел куда- то в даль. У любого смертного мурашки пробежали бы по всему телу, он убежал бы, не глядя. Она же, оставив зверя в покое, с вызовом взглянула на дорогу и не могла понять, что такое случилось, откуда ей ждать беды, кружившейся в воздухе и неумолимо приближавшейся.
Золотой тур умчался куда- то – она поняла, что ее так тревожило. Тогда Маринка вскочила на коня, понимая, что он не способен уйти далеко. Не с конем же ему в беге соревноваться. Она должна была его догнать, иначе все ее усилия теряли всякий смысл. Глупец, она и подумать не могла, что он может доставить ей столько хлопот.
№№№№№
Ний и княгиня, появившиеся в то время во дворе ее, застали там только волка, грозно на них взиравшего.
– Где же они могут быть?
– Они в поле чистом, тур не вынес положения своего и удрал, – услышал он в ответ.
Туда теперь они и держали свой путь, понимая, как много будет зависеть от того, насколько быстро они туда доберутся. Ний мог бы ветер перегнать, но он знал, что княгиня не угонится за ним, и немного убавил бег своего коня. Она благодарно кивнула ему в ответ.
Маринка осадила своего коня около тура, и рассмеялась громко и раскатисто:
– Я знала, где тебя искать нужно, – говорила она ласково, – и я нашла тебя. Надеюсь, ты понял, каково быть в бычьей шкуре и не станешь больше перечить мне. Послушай меня, ты станешь прежним, но только при одном условии – если ты не отправишься в Киев и не бросишь меня тут. Если же рванешься туда – бычья шкура снова прирастет к тебе уже навсегда. Вот мое условие, и ничего я менять не стану.
Маринка внимательно за ним следила, еще не зная, но почувствовала, что у нее осталось совсем немного времени. Если она будет медлить, то все изменится. И тогда уж не она будет все решать, а Княгиня. Но что может сделать княгиня? Напрасно умолять ее о чем-то, даже если она до этого отпустится (во что слабо верилось). Она не станет внимать ее мольбам, ни сыну, никому другому не позволит она понукать собой. И никакая ведьма ей не страшна. Она будет распоряжаться своей судьбой и судьбами тех, кого любит, и это справедливо.
Но о чем говорить? Разве она не победила? И вглядываясь внимательно в тура, который и не собирался от нее убегать, он понял, что его спасение в ней, она ощутила его согласие. И она должна попросить вернуть ему человеческий облик.
Но в тот момент и появились всадники. Словно стрелы, выпущенные из тугих луков, неслись их кони навстречу, и похолодело все в сознании ее. Она не могла еще различить их лиц, но догадалась уже кто перед нею.
Княгиня оказалась могущественнее, чем она могла себе представить. Но кто же был вместе с нею? Откуда взялся всадник? Она в один миг забыла про все заклятия, и поняла, что зло, сотворенное ею, к ней и вернется, и если она сейчас не провалится сквозь землю, то это будет огромное счастье. Даже тур своим звериным чутьем ощутил, что происходит что-то странное и вертел головою, взирая на нее и на того, кто к ним приближался.
Маринка окаменела. Ничего не могла она больше, ничего не хотела. Только напрасно пыталась представить себе, что же с нею может произойти. И фантазия ее была слишком бедна для этого.
– Проклятие, – это были последние слова, которые успела она произнести.
Тур ничего не видел, только чувствовал, что творится невообразимое. И странная надежда появилась в тот миг в душе его. Может быть, кто-то вырвет его из проклятой этой клетки, в которую его заточила злая ведьма. А если он снова станет добрым молодцем, забудет все, что пережил за это время. Вот это и будет счастье.
В чистом поле разыгралась страшная буря, столбы пыли кружились вокруг них, какие- то птицы неведомые яростно закричали в глубине леса, захлопали огромными крыльями. Он мог бы сказать о том, что это Маринка собрала все свои ведьмачьи силы, для того, чтобы попугать всадников и не дать им приблизиться. Они появились сами по себе. Ведьма не только не творила заклинания, наоборот, она оставалась в лесу, угрюмо за всем наблюдая, с горечью думая о том, как все могло быть замечательно, если бы не вмешался Чернобог и помощники его.
Глава 23 Возвращение
Княгиня первой спрыгнула с коня и бросилась к туру
– О Господи, простонала она, – ты видишь, что она с тобой сделала. Понимаешь теперь, какой ведьмой может оказаться женщина. Надо от нее держаться подальше.
Она прислонилась щекой к шее его и оглянулась на своего спутника:
– Что ты медлишь, разве ты можешь представить каково ему?
Ний внимательно смотрел на ту, которая дерзнула такое сотворить и не побоялась все еще стоять перед ним на что-то надеялась. Пожалуй, за это бесстрашие ее стоило уважать, если бы оно не граничило с безумием.
– Он предал меня, и хотел покинуть после того, как женился на мне и небеса слышали эту клятву, – Она говорила, глядя на тура. И не могла смотреть на этих двоих. Они молчали, и решимости у нее прибавилось. Да и что ей было терять?
– Но зачем ты здесь, почему ты заступаешься за него, он и тебя предаст так же.
Она замолчала и поняла, что все сложнее, чем можно было подумать сначала. Ний не произносил больше ни звука, подчеркивая, что не желает говорить с ней, и повернулся к туру. Тот был прекрасен в лучах заката. Если бы не такое чудовищное злодеяние, то он был совершенен. Но как истинный разрушитель, он просто обязан был снять заклятие.
Княгиня взирала на него с мольбой, боясь, что ведьме удастся его переубедить, и он не захочет помогать ей. Она была в отчаянии и не понимала, что там такое происходит. Он же повернулся к самому туру и, прикрыв глаза, обратился к подземному миру. Лишь оттуда мог Ний черпать свои силы и совершил страшное заклятие.
На мгновение смолк ураган. Даже легкий ветерок перестал дуть. Только ведьма страшно взвыла, от неизвестности или оттого, что ей стала понятна страшная суть его заклятий. Она покачнулась в седле и упала на круп лошади, словно желая с ней слиться. Ни Ний, ни княгиня на нее уже не смотрели. Они хотели понять, что происходит с туром.
В какой- то миг Ний разуверился в собственных силах, и ему показалось, что ничего не вышло, хотя такого не могло быть. Но земля под ногами тура треснула, и он исчез в облаке тумана, еще больше перепугав княгиню. Он должен был видеть то, что совершил. В траве, когда туман рассеялся, они увидели богатыря, лежавшего лицом к земле и не двигавшегося. И будто подкошенная, упала с ним рядом княгиня, с ужасом прикасаясь к нему. Она была уверенна в том, что он мертв, и ценой невероятных усилий ей удалось заполучить только тело его. В тот миг и сама она готова была умереть вместе с ним. Но он зашевелился и взглянул на нее. Тогда и она начала дышать. Богатырь уселся на землю и потянул вперед руки, желая убедиться в том, что они настоящие, и он на самом деле жив, и стал человеком, а не бессловесным животным. Так оно и было. Он смотрел на того, кто подарил ему прежний облик. Какое это было счастье – снова ощутить себя человеком.
– Не плачь, матушка, – усмехнулся он, – все уже завершилось удачно.
Он припомнил многие сказки разом – их когда-то рассказывала ему старуха. Ему показалось, что он стал героем одной из них. Он не мог понять, почему теперь, когда все так хорошо закончилось, рыдает его матушка и никак не может остановиться.
– Матушка, я жив, – еще раз повторил он, прижимаясь щекой к ее ладони.
И она, обнимая его, повернула свое заплаканное лицо к тому пролеску, где на коне своем еще покачивалась Маринка. Она вовсе не была так благодушно настроена, как ее сын. Она требовала от Ния возмездия. Он сразу понял это, взглянув на девицу, ее лицо казалось таким же темным, как ее одежда.
Добрыне хотелось усмирить ее пыл и даже обратиться за помощью к магу. Он был уверен в том, чтоб упросит его не трогать ведьму. Он так много передумал за это время, что понимал – все случилось не просто так, и сам он виноват в своих бедах. Но Добрыня только успел открыть рот и не произнес ни единого слова, Ний сам повернулся к ней. И через мгновение она превратилась в ворону. Они даже не сразу поняли, куда могла исчезнуть девица. А на седле уже закаркала ворона. Но все стало ясно, когда они услышали ее истошный крик.
Он хотел что- то сказать в защиту ее, но, увидев суровый взгляд матери своей, промолчал.
– Зло наказано, – эта странная фраза звучала в душе его.
Птица еще минутку посидела на седле. Конь испуганно заржал, вздрогнув, словно бы и он понял, что это была за птица. И она, поднявшись в небеса и скралась от их глаз. Она хорошо понимала, что не стоит у них просить пощады. Они и пальцем о палец не ударят для того, чтобы что-то изменить.
Глава 24 Дальняя дорога
Ни Добрыня, ни мать его успокоенные, не видели, куда улетел черный всадник. Они были слишком обрадованы тому, что с ними в последние минуты случилось, и ничего не замечали.
– Ты еще вернешься домой перед дорогой? – наконец спросила она, не переставая им любоваться и радоваться чудесному превращению.
– Нет, возвращаться – плохая примета. Пусть вернут моего коня и все, что в дорогу мне нужно, и скажи им всем, что со мной ничего не случилось. Я жив и здоров.
– Хорошо, – согласилась с ним она, – я пришлю еще дюжину воинов. Они тебя до самого стольного Киева проводят.
«Если так ей будет спокойнее, пусть так и будет, хотя мне уже нечего бояться, – усмехнулся он про себя.
Богатырь остался в одиночестве, когда, простившись с ним, княгиня помчалась прочь, она торопилась осуществить все, что было задумано. Он же растянулся на траве и стал смотреть на голубое бескрайнее небо. Оно было везде – бесконечно и так прекрасно. Вдаль плыли облака, похожие на чудных животных. Жизнь продолжалась. И она была прекрасна.
Где-то высоко парил орел, очень близко пролетали какие- то пичужки. Мир был так необъятен, что он готов был разрыдаться от восторга из—за того, что снова стал человеком, способным видеть, слышать, говорить и властвовать над ним.
– Я рожден человеком, – повторял Добрыня, – и мне подарен этот мир, я могу завоевать и защищать его. Все дурное исчезнет, растворится, сотрется, останется этот прекрасный вечный мир.
Он мог пролежать так долго, но где-то рядом заржал конь, и послышались людские голоса. Он понял, что пришли за ним, и нужно продолжить свой путь. В его жизнь вероломно ворвались чужаки, но он должен исполнить свое предназначение. С небывалой легкостью вскочил Добрыня на коня своего, на удивление тех, кто видел его и не верил, что он жив и невредим. Князь выехал на перекресток дорог и мчался навстречу новым происшествиям.
– Чего вы так дивитесь, это я – живой и здоровый, ничего страшного со мной не приключилось. И еще немало будет у нас и заварушек и сражений.
Они видели, что это и на самом деле был он. Кто-то из воинов захотел даже его потрогать, чтобы в том убедиться.
№№№№№№
Какое- то время ехали они молча. Но чувства и мысли переполняли их. И они снова и снова останавливались, пока Добрыня не решил, что давно пора привал сделать – особенно, торопиться все равно было некуда. Он помнил, что матушка дала им в дорогу хорошего вина, и гусли были у него в котомке. Оставалось только набрать дров для костра да поудобнее расположиться на ночлег.
Горел костер, звучали рассказы и песни о героических Олеговых походах. Но они не подозревали даже о том, что тот, о котором были сложены все эти песни, ушел задолго до того, как самый старый из них еще на свет появился. А сейчас он был так близко, что имей он тело, они могли бы до него рукой дотянуться. Он снова вернулся из Сварга на землю и решил отправиться вместе с Добрыней, даже если он не сможет особенно помочь в трудную минуту, то свидетелем будет и точно узнает, что с ним случиться может. А то, что самые главные приключения и испытания только начинаются, можно было не сомневаться.
– Ты зря к Владимиру направляешься, – говорил в это время один из воинов, ближе всех к Добрыне оказавшийся. Такой добрый молодец только достойному князю служить должен.
Но сурово на него взглянул Добрыня:
– Да кто ты таков, чтобы великого князя оценивать. Он сын Святослава – и одно это важнее всего прочего.
– Но мать его рабыней простой была, этого тоже забывать не стоит
Добрыня, никогда прежде не гневавшийся, на этот раз рассвирепел ни на шутку
– Запомни и ты, и все остальные, что он сын великого князя Святослава. И значит, он достоин того места, которое имеет.
Все воины, хотя было выпито немало, и языки их развязались, одновременно смолкли, но смех послышался где-то рядом. И показался он им зловещим, да таким, что многие из них протрезвели. Добрыня – единственный из смертных, знал, что бес тоже протестует против его странных слов. Но тогда он и самому Перуну не поверил бы, вздумай тот нападать на князя.
Олег грустил, хотя и не подавал голоса. Он был согласен с безымянным воином в том, что именно ему такой воин и нужен был не меньше, и чем Добрыня князю. Но именно его и постигнет и самое жуткое разочарование.
– Преданность, – это хорошо, конечно, но одно должно быть обязательно – тот к кому ты чувства такие питаешь, должен быть достоин, а иначе все это только труд напрасный. Вот потому ему и было очень грустно
