Последняя битва Велеса. Мифы и сказания славян

– А как вы ее будить собрались?

– А что на земле начнется, если не разбудите?

– Да зачем она тут, пусть остается там, где была

Но волк не собирался с ними долго разговаривать, ему нужно было порадовать Ния, хотя теперь он не был уверен до конца в том, что тот и на самом деле обрадуется. Не было у него такой уверенности. Но что сделано, то сделано, если его не остановили ни Сварог, ни Лада, ни Мокошь, значит, так тому и быть. Теперь он начал понимать, что все-таки действовал не сам, и в этом замешаны и иные создания. Но вот уже и чертоги Ния распахнули пред ним ворота свои.

– А это что такое? – спросил мрачный властелин.

– Богиня Леля, – только и провыл волк.

– Это я как раз понял, я их еще могу отличить, только где ты ее взял интересно. И почему она спит?

– В ее чертогах и взял, с Ярилой там неразбериха полная, любой черт ногу сломит, – он покосился в сторону, где в то время суетились черти, которым очень хотелось знать, что там происходит.

– А как же мы ее будить станем, – с досадой спросил Ний

– А я почем знаю, хотя тот, твой любимый волк, который Яге тебя сдал и царевичу помогал, говорил, что поцеловать ее надо, она и очнется сразу. Если ты ему веришь, то так и сделай.

– Много твой волк знает, – возмутился Ний.

– Он конечно, предатель, но уж Яга его уму разуму научила и плохого точно присоветовать не могла, – противился этот волк, и стал подвывать от ярости.

– А тот, который лягушку на болоте нашел, так сам Леший говорил.

– Ладно, прекрати, – остановил его Ний, – ты сейчас всех лягушек и царевен соберешь. А мне что потом с ними делать? Ума не приложу.

Но пока они так дружески с волком препирались, то ли бранились, то ли тешились, богиня открыла глаза, вздрогнула от холода, одета она была очень легко, хотя в какие-то шкуры соболиные волк ее все-таки закутал, и оглянулась вокруг

– Как же долго я спала, – только и пролепетала она, когда Ния и увидела.

Она не могла его не узнать, перепутать с кем-то Властелина Тьмы было невозможно. Только сначала она решила, что это он у них в Ирии, каким – то чудом оказался, или ей во сне привиделся. Даже подумать о том, что она сама за это время куда-то переместилась, Леля никак не могла.

Но когда волк что-то тявкнул рядом, она вздрогнула и так пронзительно закричала, что черти за стеной в разные стороны разлетелись, и слышно было, как они визжат, и копыта по камням стучат.

– Что визжать-то так, всех чертей распугала, – заворчал волк.

Леля понимала, что это все не сон, и не Ний к ним в Ирий пожаловал – это было невозможно, а как раз наоборот. Но что ей было делать? Как вообще она могла тут во тьме этой оказаться?

Она смотрела по сторонам и понимала, что похищена, этим самым волком, только как это могло случиться, почему никто из богов там не заметил и не остановил его, что вообще происходит в мире.

Только сейчас она заметила, что говорит вслух, и эти двое, а может, и не двое прекрасно слышат ее.

– Наверное, они хотели от меня откупиться, а тебя принести в жертву, уж если Зевс не смог вернуть Персефону, то про наших и говорить нечего.

Ей ничего не говорили странные имена, она вообще боялась и Ния, и волка, и не знала кого больше. А тут еще кромешная тьма кругом.

– А меня – то что бояться, – вырвалось у волка, – разве я не донес тебя в целости и сохранности? Ведь не съел по дороге, как ту самую Красную Шапочку. Про которую кот страшную сказку рассказывал.

– Волки у нас вообще странные, – говорила богиня, – один с царевичем носился, как с писаной торбой, другой богинь спящих тащит и не съедает, где еще таких волков найдешь?

Волк задумался, он не мог понять, хвалит ли она его или ругает, кто знать может? И вообще, он свое дело сделал и может теперь гулять смело, что он и постарался сделать.

Влюбленные, а это уже чувствовалось, на него не обращали внимания, им было хорошо вместе – за этим и смотрел волк внимательно, значит он не зря лапы свои бил? Было отчего порадоваться ему теперь от всей души. Он рявкнул на чертей, те все еще где-то под лапами его путались, и пошел передохнуть. Не часто ему на старости лет такие путешествия совершать приходилось, но чего только ради любимого Ния не сделать. Вот и творил чудеса, даже не задумываясь о том, чем это может завершиться.

№№№№№

Наверное, все повторяется в этом мире и ничего не ново, хотел получить он свою Персефону и получил ее во всей красе.

Леля была мила и нежна, и от собственного безвыходного положения, потому что никто из богов так и не появился тут, и оттого, что вблизи, она это быстро поняла, Ний вовсе не был так страшен. И что бы там не говорили, он замечательный, хотя и немного грустный, и обиженный, но лихие похождения Велеса, ярость Перуна и спокойствие старого Сварога нравились ей еще меньше, потому и показался Ний очень даже симпатичным парнем. И если что-то волновало богиню влюбленных, она не знала, как там, на земле без нее останутся. Когда еще спала и только разговор их могла слышать, она слышала, как говорил Ний волку, что они откупились и хотят задержать его в ее объятиях. Но что же будет твориться там, в заповедном лесу, да и во всем остальном мире, если она тут с ним останется? Как еще не окрепшие люди, которые и при ней творили столько глупостей, теперь без нее обходиться будут.

Она думала днем, потому что ночью, в объятиях Ния ей не до того было. Он умел заставить забыть обо всем на свете. И она понимала, что не променяет его ни на красавца Велеса, ни на какого другого бога. Никто из них никогда не сравнится с тем, кто во тьме этой оставался столько времени в одиночестве, а теперь так жарко обнимает ее, и она всегда будет для него единственной.

Леля знала, что нужна ему больше, чем кто-то другой, нельзя оставаться только с волком, вороном, и чертями, с ним рядом должна быть богиня. И если они ее бросили, она здесь останется, она еще и благодарна была им за это все.

Глава 27 Дети в лесу у Кащея в объятьях

А что же происходило в то самое время в двух других мирах? Мы с вами помним, что была там в те времена лютая зима, и такие метели, такой снег шел стеной, что многие думали о том, что она никогда не закончится, и не увидят они больше тепла и солнца.

Но в середины зимы, когда Леля исчезла из Ирия, и многие только могли догадываться, что уволок ее волк Ния, в то самое время в самом Ирии больше ничего не случилось.

Боги предпочитали думать о том, что ей там не так уж плохо, ведь почти никто не знал, что он ее сонную утащил, а все говорили друг другу, что она где-то прежде с Нием встречалась, и договорились о том, что она позволит, чтобы волчище ее украл.

Им было легче и проще так обманывать и себя и остальных, ведь тогда не надо было туда рваться, освобождать, подвиги совершать. И думали богини о том, что без нее может быть, и страсти хоть немного улягутся, и будут они себя по-другому чувствовать.

И это было похоже на правду. Только если боги быстро успокоились, то совсем иначе все было с людьми – озверели они душой окончательно и бесповоротно. Никаких чувств не осталось, при таких -то холодах, словно души из них вынули. И стали многие из них смотреть на детей своих малых, как на страшную обузу. И стали они бросать их на съедение волкам, а то в лес отвозили да там и оставляли, решив, что Берегини о них лучше позаботиться смогут, словно неведомо было им, что Берегини в это время спят в Пекле, и нет их в лесу заснеженном.

Домовые с ног сбились, пытаясь вразумить своих людей, объяснить им, что некрасиво они поступают, что не годится так, и плохо это закончится для них – только кто же их слушался?

И когда Воеводины двое детишек исчезли бесследно, обыскался их Домовой, да так и не нашел, то отправила его Кикимора в Пекло.

– Иди, приведи хотя бы Лешего заповедного леса, не простят они нам этого, потом опомнятся, да поздно будет, на нас все и свалят, а детей спасать надо, Кащей и рад радешенек, только рано он радуется.

Леший Тихон ворчал всю дорогу, пока он шел по снегу да морозу страшному до леса своего, но волков, которых он привел, уже на поиски послал.

– Я слышал, что Леля в Пекле в объятиях Ния, но как могли они так быстро до скотства дойти.

Волки нашли почти окоченевших детишек. Они так замерзли, что и не плакали даже. Пришла Кикимора в лесную избушку, ведь отправлять детей назад – погубить их только.

– Мне за Лелей надо отправляться, – говорила она Яге, – первую Берегиню, какая попадется, разбужу и сюда пошлю, она за ними и посмотрит.

Ничего ей Яга не ответила, да и что скажешь, и только кот прямо удивился:

– Смотри, какая у нас Кикимора стала, а все их в легкомыслии обвиняют.

– Должен же кто-то мир спасать, пока богиня любви во мраке тешится.

– Мне придется сочинять былину про Кикимору, которая спасла мира, интересно, смогу ли?

Кот явно набивал себе цену, но ему еще хотелось немного развлечься, потому он и был таким деловым в те минуты.

Яга же, заглянув далеко вперед, думала о том, что все в мире этом странно и не вечно. И это только цветочки, а ягодки еще впереди будут, наверняка.

Скоро к ним в избушку завалился и сам Кащей, он был страшно возмущен, увидев в лесу Лешего, там Кикиморы шныряли, и что-то странное творилось.

– Они что все ополоумели, среди зимы проснуться, – возмущался он, – какие дети и на кой они им сдались?

– А тебе бы все людей морозить, – говорила Яга задумчиво.

– Что хочу, то и ворочу, мое время, мои и дела.

Он хотел отшвырнуть кота, но тот так зашипел, что Кащей что-то пробурчал и снова к Яге повернулся:

– Все, даже коты прямо с цепи сорвались.

– А ты как хотел миром владеть, то ли еще будет.

– Ты не стращай, не стращай.

Кот забрался на печку и стал мурлыкать себе под нос новую былину. И вот что он тогда написал:

Лишенные любви, тепла, участья,дичали люди лютою зимой.Уже не веря, ни в тепло, ни в счастье,детей своих губили, и покойНе находя, и больше не страдая,последний мед допили в этот час.И где-то там, в бессилии, у края,остались души, и сердца стучат.Проснулся Леший, средь зимы угрюмый,услышав этот вой и этот плач.И ни о чем уже тогда не думал.И понимал, что быть должно иначе.И рано пробудились Берегини.И где-то в чаще развели костры.И ждали все, пока Кащей покинетих зимний лес, в бессилии хандрыВсе Домовых собрали в час рассвета.Кикиморы по Пеклу долго шли.Но где ты, Леля, затерялась, где ты?Опомнись и останься до поры.И воплю безрассудному внимания,объятия разжались в этот час.– Уже пора мне, там они страдают.Она молчала, грозный бог молчал.И как ребенок, зарыдала вьюга.И черти подхватили этот вой.И содрогалась в горести округа.И без любви мир погибал родной.– Ну что ж, иди, но возвращайся снова,мой волк тебя отыщет, и вернет.Ний был печален, яростный и новый,отдавшись чувствам, он все Лелю ждет

Кот замолчал, решив, то его никто не слышит.

– А кто тебе сказал, что она вернется? – раздался рядом голос Яги.

Она уже успела проводить по добру по здорову Кащея, и теперь слушала то, что он насочинял.

– А никто не говорил, – согласился кот, только так оно сочинилось, видать так и будет. Как бы она его не любила, не может же она весь мир на произвол судьбы бросить.

– Что тебе о любви ведомо, хотела бы я знать.

Кот ничего не ответил ей, поэта обидеть может всякий. Но он на Ягу не обижался, только про Велеса пока ничего слушать не хотел. А она и не собиралась, про него говорить, она сообщила о том, что в лесу заповедном появился не кто-нибудь, а Локи сам.

– А при чем тут любовь? – спросил кот.

Он почувствовал, что все только начинается, и уж от такого явления ждать ничего хорошего не стоит. Да и не ждал он ничего.

Глава 28 Локи с нами. Влюбленный в Ясуню

Кот был ученым, но он не знал очень многих вещей. И это при его – то любопытстве. Но как он мог заглянуть в те дали, когда Яга была молодой? Это было не возможно. Да что там заглянуть, он не верил в то, что это вообще когда-то было и могло происходить Молодая красавица Ясуня.

Правда, историю про ее отношения с Велесом узнать ему все-таки удалось. И он даже об этом былину в самом начале написал, потому так тонко теперь и намекал на то, что происходило тогда между ними. И когда Велес появился тут и разозлился, услышав былину, и понимая, что ему все известно, его понять можно было, потому что сам он выглядел тогда не лучшим образом уж точно.

Но это одно, а вот узнать о том, что самый коварный из богов появится тут, и вероятно тоже помня какие-то прошлые похождения. Это напрягало кота еще сильнее.

– Ты расскажи мне о том, что тогда было, – потребовал он тут же, потому что если он появился, то надо знать своего врага в лицо.

– Умный какой, так я тебе все и выложила

– Готовься к худшему, – вздохнул кот, чтобы случилось еще более страшного. Он влюблен в тебя.

– Он был влюблен в ту молодую и прекрасную, которую теперь нигде не может найти, да и где ты ее найдешь? – усмехнулась загадочно Яга

Да, ничего не скажешь, Яга умела свои загадки загадывать, а еще его в чем-то обвиняют.

– И что нам теперь делать? – поинтересовался кот.

– А что мы можем делать с тобой.

Но больше Ясуня ничего не успела сказать, потому что разговор затеяла она не случайно, он уже повернул избушку, кто-то его научил, и вошел сюда.

– Мы вас не ждали, а вы приперлись, тяжело вздохнул и пропел на свой манер кот.

Но бог его не заметил, он смотрел во все глаза на старуху

– Скажи мне, где она.

– А уж не меня ли ты ищешь, – усмехнулась она.

– Ты знаешь, кто мне нужен, и я не оставлю ваш мир пока не найду ее.

– Тебе нужна дочь Живы, дорогой, но до весны подождать придется, раньше они не спустятся, а там, в Ирии тебе лучше не появляться, если ты хочешь забрать ее с собой.

– Ты слишком умна, Старуха, но я не уйду пока не найду и Ясуню, потому что без нее мне не жить.

– Значит, тебе не жить совсем, – только и произнесла она сердито. Он издевается или на самом деле не понимает, в чем дело?

– Ты брось свои загадки то гадать, боги не умирают. Она не могла умереть, не рассказывай сказки.

– И это мне известно не хуже твоего, но посмотри, что с Кащеем стало, а во тьме ночной, во мраке твоя Ясуня только и осталась. И все из-за тебя, из-за твоей неземной любви.

Она махнула рукой, потому что как раз в темноте-то она и могла быть прежней, той, которую он любил. Только какой в том прок, стоило ему только выбраться на свет белый и все исчезнет, и она появится здесь и снова станет прежней, а зачем же множить печали, их и без того достаточно.

№№№№№№

Кот едва дождался пока Локи ушел, и сразу к Яге приступил.

– Сдается мне, что он скоро в Пекло спустится, наш любовник пламенный, и не подскажешь ли мне, кому он станет помогать, Велесу или Нию? Ведь от этого все будет зависеть.

– Не подскажу, – передразнила кота старуха, – и что ты мне предлагаешь сделать?

– Я над этим думал, пока он на тебя нападал, ты должна увести его, не все же одной Леле страдать во тьме кромешной. Вот и ты пойди туда вместе с ним. Ничего лучше я все равно не мог придумать, как ни старался.

Кот смотрел на нее жалобно и печально.

– И как интересно? Думаешь, ему очень нравится такая старуха, на меня и Кащей не смотрит, не то, что Локи. А этот чужой красавчик и совсем отвернулся.

– Кащей давно ни на кого не смотрит, толку от этого смотрения никакого, смотри не смотри- все одно ничего у него не выйдет, ну я о том самом, за что за Ярилой все носятся без оглядки.

– Ты с Кащеем осторожнее, – предупредила она, может в чем-то ты и прав, но заморозить он еще как заморозит, а замороженный ты мне не больно-то нужен. Мне живой кот надобен.

– Разморозишь, – огрызнулся кот.

– А это как получится, вон как Кащея оживили, что хуже и надо бы да некуда, я уже сто раз пожалела, что случилось такое.

Это было сущей правдой, ничего не скажешь.

– Ты меня совсем со своим Кащеем заговорила, а я что сказать-то хотел, если у Лады молодильных яблок парочку стащить, то ведь все поправить можно.

Яга прямо вспыхнула. Да как он смеет напоминать ей о тех самых яблоках, негодный, как он смеет.

– Но ведь ты мир спасешь, а иметь среди врагов Локи самого, что может быть страшнее.

Это было правдой, и кот вроде бы дело говорил, но Яга даже думать не хотела, и не то, чтобы она в силу яблок не верила, нет, конечно. Просто она не собиралась возвращать то, что у нее было вероломно отнято давным-давно. Поклониться Ладе, признать свое поражение, не ради же этого она в таком наряде старушечьем столько ходила.

Кот Баюн еще не верил в то, что он не уговорит ее. Но так и не уговорил, недаром волк Лелю спящую туда, в Пекло мчал.

Он не смог уговорить, о чем Ладе и сказал, когда она стала его расспрашивать, и осталось ему только распевать ту самую былину, уже не думая о том, что все как-то может наладиться.

Он искал прекрасную богиню,а увидел древнюю старухуГрозный Локи мира не покинет.Будет воевать и снова духи.Миром всем на хитреца выходят.И Яга смеется удивленно.– Он влюблен? И это так выходит.Но еще страшнее бог влюбленный.В шкуры дорогие он обряжен.Боевой топор всегда при нем.Никакая не удержит стража,бога полыхавшего огнемСтрасти. А она стара, горбата.Выйдет Велес, и сразится с ним.– Ты прекрасен, и при чем здесь Баба.Локи пыл уже неодолим.И в пылу, когда проходят сроки.И готова умереть земляВ заповедный лес приходит Локи,страстью безрассудною горя.И князья опять должны вернуться.Чтобы с ним сразиться в этот час.В дорогие шкуры завернулся.Где-то снова бродит среди нас

Глава 29 Настоящая ведьма

И пошлет ее Ний снова в лес заповедный,Чтобы грозная ведьма сковала умы.И она усмехнулась: – Это будет последний– Да, последняя схватка, для Властителя тьмы.Столько раз уже тени и черти врывалисьВ заповедный тот лес, с ними волки и птицы.Но к нему неизменно они возвращались.– И последняя схватка, будем яростно биться.Ведьма видела Лелю, и так ревновала,Что готова была сокрушить этот свет.И пронзительно птица во мраке кричалаСирин видел: спасения, кажется, нет.И мороз матерел, птицы вмиг замерзали,И озябшие души, выбивались из сил.– Это будет последний, – отметил в печалиУгасающий Велес. И огонь погасилПодобравшись, Кащей, усмехнулся зловеще.И ответила ведьма улыбкой ему.Каменел от мороза нынче лес заповедныйИ стоял он незримый, погруженный во тьму

Наверное, порой боги тоже не знают, чего им хочется.

Ний сам отпустил Лелю туда, потому что без нее погибла бы земля, и она обещала вернуться, как только там все наладиться. Он не стал ждать пока Перун, Даждь или кто-то из смельчаков заявится сюда и станет требовать, чтобы она появилась на земле, и хотя бы половину года проводила там, он решил в этом их опередить. Да еще показать, насколько он великодушен. И показал. Только очень ему тошно стало. И ревность – это только половина беды, были и более страшные вещи. Теперь он понял, что она ему здесь нужна больше чем там, можно было долго себя уговаривать, убеждать, что он без нее обойдется, только это было не так.

Может и обошелся бы, не появись она в Пекле, но теперь, когда она засыпала и просыпалась в его объятиях, была так весела и ласкова, он не собирался обходиться. Пусть духи и люди привыкают жить без нее, ну и что, что они немощные и маленькие.

Он отправил им половину чертей для увеселения и усмирения, он готов был сделать что угодно, только бы они там оставались без нее, а он здесь с ней зиму зимовал. И как только появился волк, уже не тот, а просто волк, он его туда и отправил:

– Иди и взгляни, что там Леля делает, – говорил он.

– Только не проси меня тащить ее назад, я не хочу быть врагом всех богов подряд.

Так волк предупредил все расспросы Властелина тьмы, и тот не решился настаивать, только и отступать Ний не собирался.

Он отыскал при помощи своего ворона самую могущественную из уже пришедших к нему в пекло ведьму.

Стрибог на том суде был неумолим, он заявил о том, что ни о каком Ирии ей можно и не мечтать, потому теперь о ней Ний и вспомнил сразу

– Марта, – ты отправишься в тот мир, – говорил он спокойно, но так твердо, что и та, которой вроде терять нечего было, насторожилась.

– И что там делать прикажешь?

Даже в своих снах не видела она, что снова в том мире оказаться может, но вот ведь оказалась.

– Наведи чары на этот мир, пусть застынет он надолго, может и навсегда, мне нет до этого дела.

И произнес он это так, что видно было, ему нет дела до того, что в мире происходить будет, только одно было важно – ее возвращение, и больше ничего.

И она вернулась. Даже скорее, чем он ожидал, но и после этого мало что изменилось. Колдунья осталась там. Он не требовал, чтобы она вместе с Лелей вернулась назад, она и не торопилась возвращаться.

– Верни ее, весны не наступит, – просила богиня, но он упрямо молчал, словно это его не касалось.

– Какой- то черт ее там с Локи столкнул, – говорил волк, – Она не собирается назад возвращаться.

Ний усмехнулся. Он не хотел говорить волку о том, что без любимой его Яги там точно не обошлось. Волк и так зверем лютым взирал, пока еще не знал правды. Но не она ли хотел избавиться от надоедливого ухажера, и толкнула ее к колдунье, больше похожей на нее молодую, чем она сама.

И теперь никакой волк ее нигде не поймает. Но Нию до этого не было дела. И почему это он должен о ком-то беспокоиться.

Локи кого угодно, не только чародейку мог с ума свети, но как же он будет яриться, когда поймет, что она давным-давно мертва.

Все это было и грустно и горестно, но реальность становилась все яростней и зловещей. И это вселяло в душу его надежду на то, что для него не все потеряно, и он, наконец, сможет завоевать этот странный мир и бросить его к ногам Лели, которая согласилась с ним разделить трон подземного царства.

Глава 30 Птица Гамаюн- вестница беды

А тем временем в заповедном лесу появилась птица Гамаюн. Это встревожило всех, кто был там в тот момент. Никогда прежде не прилетала она просто так, а тут и подавно, понятно было, что ничего хорошего она им не поведает. Беду принесла птица на своих черных крыльях.

– Что это ты всполошился? – спрашивала Яга у кота.

– Гамаюн там, сам видел, прилетела зараза такая, – только и промурлыкал он

– А я думала, что дракон сам, али Тугарин пожаловал, что же тебя так напугало, или ты не знаешь чего-то из того, что скажет и споет птичка наша?

– Знать – то знаю, – согласился кот, – только пока она не пела – это только мои догадки, а уж когда споет, то все, больше надеяться не на что, хотя надежда умирает последней, но она точно пришибет последнюю надежду.

– Раскудахтался, как старая курица, – усмехнулась Яга, – тебе все прекрасно известно и без Гамаюна, она поет для тех, кто этого еще не ведает.

– Она не поет, а пугает нас всех, окаянная, – не выдержал кот, он проявлял страшное беспокойство.

Но и на самом деле, все, кто слышал птицу в тот день, были страшно взволнованы. Она говорила им о том, что еще узрят они и голод, и мор и пожары, огонь потеряют, а тьму обретут, и что Властелин тьмы может и их властителем стать. И повторяла птица, что к этому все и идет.

А когда рядом какой-то приблудный волк страшно завыл, так и черти, те, которые у Овинники и Банника в ту зиму околачивались сбежались, чтобы на нее взглянуть. И так хотелось им своими ушами услышать то, что ждет их впереди.

– Собрались, – ворчал кот, выглядывая из заснеженного окна, – не сидится им в норах своих, хочется хвосты морозить, а она Окаянная и радуется, что столько шума наделала.

– Да птицу – то что ругать, ты бы уж сразу за Ния и принялся, а она тебя предупреждает о том, чего ждать надо, а предупрежден, то и вооружен, врасплох не застанут злые силы, ее еще поблагодарить надо.

Но кот ее уже не слышал, он побежал поболтать с чертями, ведь в избушке сидеть становилось совсем невыносимо.

А когда вернулся, переминался с одной лапы на другую, рубал с пылу с жару блины, словно голодные времена, о которых птица пела, уже наступили и рассказывал о том, что видел.

– А что это ты так на блины налегаешь? – поинтересовалась Яга

– А примета есть такая, – отвечал ей кот, – если съешь их побольше, то и солнце скорее появится. Ты ж мне сама рассказывала, как тут призывали солнце еще когда я на столбе торчал, на мир оттуда смотрел.

Только усмехнулась Ведьма про себя. Память у него была хорошая, и не пропадет ее кот нигде, какая бы беда не случилась с ним со всеми.

Какой-то беспокойный стал кот, хотя ему-то какая разница, ведь не его это мир, он сюда принесен был.

– У тебя еще столб есть, с которого тебя Дунай снял когда-то – напомнила она ему, там твоя родина.

– Какой столб, да я позабыл, как он и выглядит, вот уж нет, здесь я был всю свою жизнь тут и останусь, что бы с ней не случилось, ты мне еще один блин дай, авось поможет. Верю я в то, что блины твои заговоренные.