Последняя битва Велеса. Мифы и сказания славян

Но вот теперь все переменилось в один миг. И под общий крик она обнажилась, случайно, или это была хитрость. Но покрывало ее, как большой оранжево – золотистый лист, упало на жухлую траву немного раньше, чем сама богиня. И ей только оставалось лететь вслед за ним, и медленно – медленно опуститься на него.

Черти опомнились первыми, они снова стали бояться, что она попросит о чем- то, а Велес исполнит любую ее просьбу, ведь если их так пробрало, то можно себе представить, хотя на самом деле они никак не могли представить, что было с ним во время этого чарующего танца.

Но самого страшного не произошло, она снова незаметно укуталась в свое покрывало, и только рыжие волосы вились на ветру и переливались.

Она оглядывала их, улыбаясь, и никаких жертв намечать не собиралась. Только улыбка была какой-то грустной, очень грустной, это заметили даже черти, когда мнимая опасность миновала, и они могли спокойно вздохнуть. Отдыхать пришлось недолго. Всем им надо было собираться, да и отправляться в подземный мир, правда, тогда было и еще одно происшествие.

Впервые люди, а вернее, князь Славен, заставил их всех о себе говорить. И это тоже была грустная история. Не такая, как у Купалы и Костромы, и все-таки очень грустная. И на этот раз они взирали на Забаву – дочь водяного.

Глава 12 Дочь водяного грустит о несбывшемся

Он сюда приходил и сидел до рассветаЭтот юноша дивный, в кого он влюблен?И печальная дева узнала про это.И теперь все грустит, обращенная в сон.И напрасно русалки твердили:– Пустое,Ты лишь дочь водяного, он будущий князь.И она все плыла, и влекла за собою.Черти дико кружили, в тиши веселясь.– О, оставь его, дева, – Яга говорила.-И негоже беду навлекать, не дури.Только страсти незримой великая силаЗаставляла скитаться ее до зари.И опять уплывала куда-то в туманеРастворялась, и снова напрасно ждалаКнязь сюда не вернется, провиденье обманетА она так тиха и печальна былаИ однажды русалки ей тихо сказали,Что в сраженье он голову, храбрый, сложил.– Там все тихо теперь, и княгиня в печали,Он погиб, как герой, и достойно он жил.Но до Ирия дальше, чем было до мира,– Ничего, – говорит, – он вернется опять.И все бродит по лесу она сиротливо,И в трясине болотной ей грезится князь.И она отыскать его снова готова,И в объятьях его до зари замереть.Но печальная даль, это Сирин ей снова,Говорит, про сраженье, про князя, про смерть.А она поднимается, мир покидая,И готова отправиться в долгий свой путь.Леший хмурится, и головой он качает.– Это просто беда, ты опомнись, забудь.

Эту песню сочинили черти – музыканты значительно позднее, но происходило все, о чем они распевали именно в ту самую последнюю осень. Яга не даст соврать, а на память она никогда не жаловалась, а Баюн подтвердит обязательно. И так все это было так.

У князя Славена в то время был уже сын взрослый Волох. Юноша странный, надо сказать, потому что все ему хотелось во всем отца обойти. И надо сказать, что боги наши наградили его щедро разными талантами, и в небесах он мог летать, и по лесу рыскать волком серым, и рыбой щукой в воде плыть.

Трудно было с ним любому справиться, да никто особенно и не старался. Таким вот он казался неуязвимым в те дни.

И когда он расстался без сожаления, прямо после ночи Купальской с девицей, на которой вроде жениться обещал, то она бросилась в болото в расстройстве. Сама ли потонула, или Болотница коварная ей в том помогла, этого даже Леший сказать не мог, а черти, когда с плясок своих вернулись, да растерянного Волхва увидели, то и стали девицу искать там, куда он послал их. Найти – то они ее нашли, конечно. Только была она мертва совершенно, да и какой ей быть еще после того, как пару часов на дне болотном и пролежала она.

И только после всего этого и поняли черти, что не смогут они никогда оправдаться. Хотя, как обычно ни в чем не были повинны, только на них ведь все спишут потом, когда захотят княжича оправдать, а он соврет, и глазом не моргнет

Тогда самые шустрые, чтобы оправдаться как-то, поймали Берегиню первую попавшуюся и заставили ее рассказать и Лешему и Яге, как все на самом деле было, они только помогали княжичу, хотя и знали, что добрыми делами дорога в Пекло и стелется.

И оправдаться – то они оправдались, и она им помогла, вроде все обвинения и подозрения с чертей были сняты. Только оставалось и другое – Берегиня та с того самого дня, добрые дела все-таки всегда наказывались, она стала тосковать ждать князя своего.

И остановится на месте одном, словно дерево, стоит неподвижное, так что черти снова к Яге бросились.

– А где вам знать, что такое любовь, – говорила та, – а вот она узнала о том, и теперь горемычная и с места сдвинуться не может.

Чтобы она сильно чертей не ругала, они разбежались подальше, и не хотели больше оставаться.

Так все лето и проходило. А потом и вовсе худо стало, перестал молодой князь появляться в лесу.

Не было его и в последние дни, когда все в Пекло на зимовку духи собираться стали. И тут новое дело выяснилось, и Берегиня отказываться стала с ними туда идти.

Черти слышали, как нехорошими словами ругался водяной, отец ее. И им там досталось, и князю, и снова к Яге они за помощью и советом бросились.

– Что она в лесу одна делать станет? – твердили они, ведь замерзнет совсем.

– Хорошо, тащите ее сюда.

– Да как ее утащишь.

Только они бросились назад, как суровый взгляд Яги узрели, и ж неведомо как, но все-таки ее к избушке Яги приволокли.

Впереди шла она, за ней важно шел кот, и смотрели они теперь на прекрасную и такую печальную девицу.

Когда та хотела что-то сказать, о том, что она все одно тут останется, если даже замерзнуть придется. Неожиданно ласково и согласилась с ней Яга.

– Оставайся, и мне и метелице такие помощницы нужны.

– Ты что, – возмутился Баюн, черти заверещали вокруг, – что мы потом с ней делать станет, когда вход в Пекло завалят, куда девать-то ее.

– Ты же зимуешь, ничего, и она останется. Только одно тебе скажу, ты жди его тут, а он тебя там пусть обождет, если бы ты к чужим словам прислушивалась, то знала бы, что князь твой уже давно как там, у Ния, на большее не хватило его. Погиб он в схватке и беседы с Нием ведет.

Недоверчиво на нее дочь водяного смотрела, даже кот не был уверен, что она правду говорит, черти переглядывались. Только так оно вероятно и было, потому и не было его больше в лесу.

И все-таки он решил с Ягой заодно быть.

– Тебе ждать недолго осталось, милая, скоро и живые и мертвые тут для последней битвы соберутся, а твой князь ведь не последним был, вот и он к нам пожалует.

Но последнее он сказал напрасно, видать, не зря Яга на него цыкнула – нечего раньше времени духов баламутить.

Черти незаметно разбежались, они понимали, что та теперь быстрее других в Пекло ускачет, но их волновала уже не влюбленная девица, а то, что кот о последней битве мурлыкал, и, судя по всему не было это никакой сказкой, это точно, вот беда-то.

И судя по всему, вольной и спокойной их жизни конец пришел. Так вот не зная, не гадая все и случиться должно было в то время.

Но что не говори и не делай, странные волнения витали в воздухе, и никуда от них не могли они деться. И только влюбленным ни горя, ни беда не могли никак смутить. Дочь водяного радовалась, что она все-таки увидит своего князя. Он вернется назад, даже если это и будет последняя битва.

Тревоги нарастали, и не было им конца и края.

Глава 13 Горыныч в пещере один. Трусливый дракон

В том последнем мирном году не мог не отличиться и Змей Горыныч.

Так надоело ему с героями всех страстей и мастей биться и махаться, и доказывать им, что хотя они и разной крови, но лучше жить мирно, чем враждовать, что он раньше всех остальных сбежал в свою пещеру высоко в горах. Возможно этого бы никто не заметил, если бы в то самое время не появились в лесу заповедном одновременно Ярила вместе с Вольгой.

И хотя бог страсти драться со змеем не собирался, страсти у него совсем иные были, а вот сын Волхва очень размяться хотел. Да и как он мог от подвига, в судьбе у него записанного отказаться.

Уговаривал его по дороге Ярила:

– И что тебе Горыныч наш дался, да более мирного и непутевого змея и свет белый не видал. Зачем ему убивать нужно.

– А ты мне другого найти можешь? —с вызовом спрашивал Вольга

– Да где же его взять, всех уже порубали давно.

– Тогда и не отговаривай, что я за герой такой буду, если ни одного Змея не уложу? Мне надо позаботиться о том, что дальше твориться будет.

Ярила шел с ним рядом, куда от друга денешься, даже если он невинного Змея рубать собирался, но чтобы этого все-таки не произошло, отправил он филина к Горынычу.

– Скажи-ка ему, пусть готовится к битве с Вольгой, – потребовал Ярила, да так громко, что и глухой бы услышал и мертвый бы поднялся.

И пока погруженный в свои думы богатырь понял, что тот все-таки Змея предупредить хочет, было уже поздно. Филина и след простыл.

Но когда он попрекнуть попробовал своего друга, тот резонно ответил:

– А мы, если такие богатыри с тобой, предупредить должны противника, что сражаться с ним идем, чтобы все по-честному было.

– Что-то мне кажется, что иные у тебя планы, – покачал головой воин. Его обморочить было не так просто.

– Может и иные, только не стоит своего друга в какой-то корысти подозревать там, где ее и близко нет.

Получилось так, как они и ожидали. Там, где на осеннем солнышке недавно Горыныч грелся, и уверял Лешего, что никаких девиц он не крал и красть не собирался давным-давно, там только черти плясали, состязались, кто выше подпрыгнет, и распевали они песенку о том, как Горыныч от богатыря убежал. И очень гордились тем, что и сами в том, не последнюю роль сыграли.

Но и на самом деле безрассудно просто так убивать Змеев, когда такие испытания впереди. Только разве богатырю такое объяснить, ему подавай Змея, и все, хоть ты помри.

Но долго и спокойно спал в ту Зиму Горыныч, сил набирался, потому что от важного дела он увиливать не собирался. Последняя битва – это не баловство с богатырями, которым делам нечего, вот они от жира и бесятся.

Так Вольга и ушел ни с чем, и пыл его до поры и до времени убавился, а песня Змеиная осталась.

Он спрятался в пещере от героев,Летящих вслед, чтоб подвиги вершить.Красавец Змей с безумцами не спорил.Любил он страстно и летать и жить.И мудрый, знал, что близится расплатаЗа кровь, когда прольется невзначай.И говорил: – Они не виноваты,Страх потеряли вовсе, одичав.И что им до меня, какое дело,Ползущий по земле не мог летать.И радуга на небе отгорелаПришел Кащей и начал колдовать.И тут же заносила злая вьюгаПоля и долы, Матушка метельПоет им песню, и заснул в ту стужу,Не только мир, но и печальный змей.Но он проснется, и придет Ярила,И страсти снова в душах оживут.И лишь герои бродят сиротливоДа все напрасно, крови не прольют.И пусть по миру носятся зловещеСтрибог смеется над такой судьбой.И только Змей наш так по-человечьиУснул в пещере, отменивши бой.Он спит и видит, как танцует вьюга,Героям заметая все пути.И путает их белая округа,Им к Змею не проехать, не пройти.Вот и прекрасно, кровь там не прольется,За то не надо будет отвечать.Печальный миг, и воин развернется,Поймет, что не с кем больше воевать

Глава 14 Волки и призраки

Когда впервые появились волки в заповедном лесу? Этого не знала даже Яга. Наверное, вместе с первым Лешим пришел и первый волк.

Черти уверяли, что отправил его Ний, чтобы он посмотрел, как и что там происходит, вернулся и рассказал. Вот он и рассказал ему все, что видел, да так, что повелитель тьмы вскочил на коня и сам туда помчался.

Он не переносил света, потому и появлялся только в полночь, но появлялся редко, чаще всего волки все-таки там и оставались, и рассказывали ему о мире, который так часто ему завоевать хотелось, но ни разу ничего не выходило у него, хотя казалось еще немного и все получится.

Много всего случилось с тех пор, но одно оставалось неизменным, волков от всех остальных животных всегда отличали, они никому не принадлежали и существами были загадочными и таинственными. Хотя, скорее всего, это черти тех самых тайн вокруг них и насочиняли, потому что любили они волков, хотя и побаивались немного, что тоже было удивительным, ведь больше черти никого не боялись, только их родимых.

№№№№№

С тех пор, волки часто навещали этот лес, один из них прибился со временем к Велесу и стал его спутником, Хотя говорят, что он был с ним еще волчонком малым, с вывихнутой лапой тот его подобрал. Но с кем поведешься, тот тебя и одарит щедро, говорили потом будто бы получил волчонок рядом с ним бессмертие, потому что сколько ему лет, этого даже ни один черт тогда не ведал.

Один из волков наведывался к Яге от случая к случаю, и приходил несколько раз даже в зимнюю стужу.

Кот Баюн, переносивший легко всю остальную живность, к волкам относился настороженно. Он не разделял любви чертей к ним, хотя самих чертей и любил очень, не всех, но только самых умных из них. Но кот точно знал, что можно наступить на ежика и пораниться. Можно лисицу даже перехитрить, если появится желание, за зайцем погоняться, но совсем другое дело волки – они точно не от мира сего. Люди не люди, духи не духи и скорее даже боги, отбившиеся от стаи. И запах волков казался ему опасным и подозрительным.

И хотя ни один волк не сделал нашему коту ничего плохого, но не любил он их и все, и больше любить все равно не стал, сколько бы времени не прошло. И еще была примета не только у людей, знавших, что волк, скорее всего за душой пожаловал, но и у Баюна, что он беду принесет. А если волков в прохладный осенний день, резко переходящий в сумерки, целая стая, о чем тогда мог подумать – кот Баюн? Вот именно – о большой беде, которую они и несли с собой.

Ни о чем хорошем он точно не думал, а вспомнил песню, которую пел когда-то в молодости князь Славен, и доблестный его воин Дунай, в свое время и отправившийся добывать кота. И кто-то научил воина, как нужно его с железного столба снять. И все у него получилось. Хотя, если бы не получилось, то оставаться бы ему на том столбе до сих пор. Ничего хорошего в том не было, кот и хотел быть пойманным и снятым, иначе бы и не дался, но так, от вредности только и противился в те дни.

Но во время их путешествия в княжеский дворец и пел Дунай эту самую былину, которую через много лет и вспомнил кот ученый, когда он волков неожиданно и увидел вдруг в заповедном лесу.

Я знаю, мы были волками когда-то.И так не хотели людьми становиться.И вот при луне за былое расплата-Нам волчья свобода ночами приснится.И снова зовет меня серая стая.Туда, в тишину заповедного леса.Где Леший нас снова на дело сзывает,Мы видим, мы слышим, мы знаем про это.На темной поляне луна серебрится.И дивные ели нависли над нами.И странно кричат нам незримые птицы,Которые к нам прилетят, и туманеКакие-то призраки будут метаться,И песню затянет свою Берегиня.Мы были волками, и в бешеном танцеПри блеске луны мы собрались и ныне.Какие-то тайны нам снова знакомы.Какие – то песни похожи на вой.Мы вольные волки, нет дела до дома,И Леший ведет нас во мрак за собой.И ведьмы летят, и незримые птицыВо тьме нам расскажут о том, что бывало.И в лунную ночь вдруг такое приснитсяНагая русалка во мгле танцевала.

Говорят, волки появляются перед большой бедой.

Вероятно, примета эта в те времена, когда наша сказка рождалась, и появилась. Ведь никогда прежде не было в этом мире столько волков, как в то время, когда Духи покинули лес и ушли в Пекло. Они всегда зимой туда уходили, хотя тесно, темно, неудобно там. Зато тепло и переждать лютые холода легко можно.

Глава 15 Явились в мир серебристые волки

Яга постояла немного вместе с котом около лаза в Пекло, и уже хотела повернуть назад, было очень холодно. И хотелось скорее погреться у огня ее печки. И вдруг они появились. Светлые, почти серебристые в блеске луны. Они были и прекрасны и ужасны одновременно. Их была целая стая.

Кот рассердился и зашипел. Она подхватила его на руки, волков было много, и они могут не разглядеть того, что перед ними Баюн, и сожрут как простого не сказочного кота. Да и лапы у него порядком замерзли, онемели даже. Но то, что происходило потом, удивило даже ее.

Волки остановились и расселись в лунном свете кругом на той поляне, среди опавших листьев и пожухлой травы, всем своим видом показывая, что они вернулись домой и никуда больше не собираются уходить.

Яга с котом на руках невольно ими любовалась. Такой удивительной картины она не видела с самого начала, и видеть ее можно было только в самом конце. Как ей не грустно было это сознавать. Явление волков о том свидетельствовало, она точно знала.

И было еще одно явление в ту ночь, когда духи покинули эту землю. Волки, оказывается, оставались на поляне не просто так, они ждали, и ждали они Велеса. И только когда он высокий и удивительно красивый появился, только тогда они странно потянулись к нему, словно зачарованные двигались туда, в самый центр, где он и стоял.

Кот прижался к худой груди старухи. Она ничего больше не говорила, хотела уйти и не могла. Сколько боли и обид скопилось в душе ее, к этому молодцу обращенных, и все-таки она любила его, как и прежде всегда любила, любит и любить будет потом.

– Что ты печалишься, – наконец мурлыкнул кот, – должен же был кто-то утешить ее, – с ним и после последней битвы ничего не случится. Это я у прях узнавал, кто из богов уцелеет потом.

– С ним, конечно, не случиться, хотя Мокошь говорила, как много ему придется пережить, только нам уже так хорошо и покойно никогда не будет.

И словно в насмешку над словами ее со всех сторон хлынули всадники – княжеские дружинники откуда – то узнали о нашествии хищников и решили сразиться с волками, или хотя бы отогнать их подальше от княжеского удела.

И резко повернулся Велес к Славену, так, что тот чуть не слетел с коня и едва удержался в седле. А вот воины его стали валиться кто куда, словно опавшие листья. И лежали теперь на траве и земле неподвижно.

– Он убил их, – то ли спрашивал, то ли утверждал кот. Он повернулся к Яге и ждал ответа.

– Уймись, когда это и кого Велес убивал. Но остановить – остановил. Не скоро им захочется на волков идти, как и Вольге на Змея. Вот тоже повадились убивать тех, кто не ими был создан, да еще похваляться дурацкими своими сражениями, – ворчала Яга.

Она вспомнила о недавнем происшествии в лесу.

Но пока они переговаривались, и Велес и волки его исчезли, Яга отыскала князя Славена, привела его в чувства, усмехнулась:

– Забирай своих, и скажи спасибо, что был это бог всего живого, а не Ний, или Перун хотя бы. Но если вы тут долго будете прохлаждаться, то и того дождетесь непременно. Тогда так легко не отделаетесь.

И с этими словами она отпустила кота на землю, и сама направилась к своей избушке, князь что-то говорил своим воинам. Они ворчали о чем-то и терли ушибленные места. Охота не удалась, да и не могла она удастся, где и когда это княжеские воины могли сражаться с волками Велеса? И какой черт их на тех волков принес. Они не называли вслух, но у этого черта было имя – князь Славен. С тех пор, как появился он на земле, так столько и Змеев перебито было, и волкам больше покоя никакого не оставалось. Таким беспокойным оказался сын богини Морены.

Но в тот вечер отправиться им назад пришлось не только с пустыми руками, не только с шишками и синяками, словно они друг друга побили в ярости, но еще и с дурными вестями – такое количество волков появилось к беде. Уже была у людей такая примета, не первый день они жили в этом мире, много чего знали и ведали.

Я знаю, мы были волками когда-то.

И так не хотели людьми становиться.

И вот при луне за былое расплата-

Нам волчья свобода ночами приснится

– распевал кот Баюн, когда грелся у огня. Он уверял всех, что и песню сочинил он в ту памятную ночь, и Велесу она понравилась.

Может и так, чем кот не шутит, пока Яга любуется юным красавцем Велесом в лунном сиянии, котам остается только такие песни сочинять, словно зарубки на память делать.

Глава 16 Кащей всегда возвращается в срок

Его оживили, но молодость канула в Лету,Как быстро состарился юноша дивный до срока.И бродит по миру, и помнит, и знает про это,Сзывает метели, и слышит отчаянный рокот.То дивные вьюги о юности давней запели.И все он в печали, и нет ему больше покоя.И страсти прогонит, и только немые метелиОставит до срока, и Жива не беспокоит.И только Морена все ищет красавца во мраке,И все не поверит, что он никогда не вернется.– Старик, ты не он, – говорит, и неведомой драме.Лишь Сварог на небе в бессилье своем усмехнется.Уходят сыны его в бой, одолеют Кащея.И снова вернется на землю огонь и весна.И только упрямый старик, безнадежно слабея,Все молодость ждет, но к нему не вернется она.Напрасно, Яга и Судьбе и себе говорила.Ей легче в ту стужу, ей мудрость и сила дана.Столкнувшись с ним, снова отпрянет и скроется Жива.Приходит весна, да на что ему нынче она?Вот так и бродил он, скитался по снежному миру.Уйдя, возвращался, гасил в одночасье кострыИ листья срывал, и метель обреченная вылаИ безумии вечной и очень печальной игры.

Это и на самом деле была его последняя попытка захватить этот мир и заморозить его навсегда.

Кащей к тому времени уже был так стар и устал, что если Ний не даст ему молодильное яблоко за победу над Велесом, а придет на смену молодой и бравый Ярила, то он просто не доживет до следующей Зимы и развалится. Растает, как сугроб снега на солнце.

Об этом говорил ему Ний, когда тот уходил осенью на землю, и ему нечего было на это ответить.

Принялся он за дело яростно, ничего не скажешь, кота чуть не заморозил, за Ягой так гонялся, словно парень молодой был. Только запалу его не на много хватило, выдохся быстро, а когда выдохся, тут самая дурная весть и пришла, от Ния волк первый принес, что Славен раньше срока – они думали, что он с Ярилой вместе появится, и пришел.

Князь был упрям и несговорчив. Снились ему снежные просторы, и хотел он сразиться с самим Кащеем.

– Они так глупы, – жаловался волку Кащей, – ведь если он меня прикончит, то и для них мало что в мире этом останется.

– Если на земле вечное лето и тепло будет, кому от этого хуже будет, – спрашивал его волк, уже представивший такие сказочные времена.

– Да богам и будет, разве не я им даю передохнуть и сил набраться, а их юнцы, если отдыхать не будут, намного ли их хватит?

Ничего на это волк не ответил, он не знал того, о чем говорил Кащей, может быть и так. Только беда и была в том, что этим двоим своего мира, и своего времени было мало, они норовили тьму вернуть и вечный холод в мире оставить, а вот этого никакому волку не захочется. Потому он и хотел, как и все в этом мире, чтобы холода отступили, и тепло наступило. Тогда и волкам и всем остальным жить легче и веселее будет.

– Можешь не радоваться, вы столько все об Яриле говорили, только где он? Нет его, нет, да и не будет.

Вероятно, Кащей хотел от него какую-то тайну узнать. Волк не знал, где прячется сын Велеса, и хорошо, что не знал, но разве бы смог Кащей узнать эту тайну, даже если бы она была ему ведомо.

Семаргл захохотал где-то рядом. Как странно было видеть пылающий огонь рядом с Кащеем, но он добрался сюда.

– Старик, отпусти волка, если бы ты и знал, где Ярило, то и тогда не смог бы до него добраться, – заявил повелитель огня.

– И ты за этим сюда явился, – свирепел Кащей.

– Не только я принес во все капища огонь, ты не сможешь людей заморозить.

– И зачем тебе это нужно? – вырвалось у Кащея,

Но тот только хохотал, и волк уже улегся на оттаявшую от дыхания Семаргла землю

Конечно, это было только мгновение потепление, но всем троим было понятно, что мороз не так силен, как хотелось бы Кащею, и сколько бы он не бесился, все не так страшно, как могло показаться сначала. Но Кащею хотелось только одного – отыскать и захватить в плен Ярилу. Он знал, что волхв и Велес о нем заботились, а эти двое придумаю что-то этакое. Только кто сказал, что он их не перехитрит.

И снова по снежному миру метался Кащей, и казалось, что победа его близко, что она не нынче, так завтра и наступит. И тогда они узнают, что такое и страсть и ярость.

№№№№№

Яга взглянула на воду в кадке, они могли не только пить ее, но там было видно все, что творилось в мире этом. Хотя особенно смотреть было не на что, кроме белого снега бескрайнего ничего там такого и не было. И вдруг кот взвизгнул:

– Семаргл, откуда он там взялся?

– Кащея навестить решил, размяться да прогуляться пошел, огонь в храмы принес.

Кот размылся, приятнее на душе у него стало. Но старуха ничего об Яриле ему не сказала, словно он мог Кащею тайну такую выдать.

– Меньше знаешь, крепче спишь, – только и сказала она, и он решил, что возможно она была права.