скачать книгу бесплатно
Но дерзко Купала резвится,
и странно милы перемены
Природа, ты снова живая,
омытая первым дождем,
И тихо русалки вздыхают
о боге прекрасном своем.
И бабочки снова порхают,
И ветры гоняет Стрибог,
И радостно Лада вздыхает,
а кот и промок и продрог.
Но щурится странный котяра,
и сказки припомнит и сны.
И нежится снова Купала,
а лес, он дожил до весны
– Но это печальная повесть, —
Баюн говорит и молчит.
О том, как влюбились те двое,
и как растворились в ночи.
И все-таки люди и духи,
должны это снова узнать.
И странные дикие слуги
все души хотели терзать.
– Это печальная повесть, – снова повторил Баюн. Тогда еще Дунай за мной не пожаловал, и я не знаю, что было в самом начале, потому могу и соврать, только ясно одно. Дурная примета, когда рождаются близнецы, не только глупые люди, но и боги от этой глупости страдают, вот и Жива, испугалась она чего-то, и остался мальчик у Берегини. Та и рада была с ним все время проводить, и холила и лелеяла его и даже Живу благодарила, и думали эти двое, что всех им обмануть дастся, да разве бывает такое, я и не помню.
Яга прислушалась к рассказам Баюна, да и пошла дальше, если кот про Купалу говорит, то ничего такого он рассказать не сможет. Дело хоть и печальное, но прошлое, пусть расскажет им, как это было, а ей некогда было слушать их тогда. То Змеи что натворят, то духи разобраться не могут, а то и вовсе беда какая приключится, Купале уже не поможешь, а есть те, кто в помощи их нуждается, и очень даже страдают без их помощи.
– Так вот и рос Купала, без меня правда, в заповедном лесу. И никто не знал, чей он сын. Берегиня бы любого убедила в том, что ее это ее малыш, да никто и не интересовался сильно. Дети они, как цветы, больше меньше, их рождаются и растут, где им вздумается.
Купала рос не по дням, а по часам и таким красивым ребенком был, что все собирались, чтобы на него полюбоваться. Что потом произошло тоже не ясно, то ли поссорилась Берегиня та с Лебедью нашей, то ли еще что-то иное приключилось, только налетели ее гуси и лебеди, птички скажу я вам боевые, и отвернулась Берегиня в тот самый миг, с Водяным она спорила о чем- то, а ребенок и пропал. Словно корова его языком слизала, так люди говорят. Пропал он и больше нигде и никто его не видел.
А так как на земле его не было нигде, уж и Стрибог бы точно отыскал, а он ту Берегиню любил и не мог смотреть, как страдает она, так вот, не нашел он парня, она и к солнцу и к луне обращалась.
Да видно хорошо его Ний запрятал, так, что не отыскать. Но вырос он очень даже симпатичным, сильным и здоровым. И вернулся обратно, потому что это был его мир и его время, может и сбежал оттуда, где был, этого я не ведаю, только снова он тут и оказался с нами.
Так же вот солнце первое светило, духи лесные от спячки отходить стали, все налаживалось, когда появился он. И как обычно девицы венки свои на воду бросали, женихов искали.
Купальская ночь приближалась, а от нее всегда ждут чего-то удивительного, а уж в тот раз, так и вовсе переполошились. Дочь Лады Кострома там была вместе со всеми. И словно толкнул ее кто венок свой в воду бросить.
Так мало того, что она тут раскидалась венками, ведь этот венок к нему и подплыл, и Купала поймал его, из воды вытащил. Как всегда было, пошел искать ту, которой он принадлежал, быстро нашел, скажу я вам. И бросилась она в его объятия, молода да легкомысленна была. Но ведь недаром говориться, что чужой есть чужой, хоть бы посмотрела, да поспрашивала, кто он такой. И Живы в то время не было, но если бы была даже, как бы она узнала того, которого и при рождении то не видела, а потом в сторону его и не смотрела. И все к одному складывалось. Недаром Мокошь говорит, что если уж что-то суждено нам, как ты не вертись – кот крутанулся и чуть с ветки дуба не свалился, – а ничего такого и не будет.
Вот и не было. Вернее, потом беды и начались, самые главные, потому что эти ребята-то в ту самую Купальскую ночь и обвенчались. Зачем долго ждать? Молодые верили, что счастливы будут, раз к такому времени подгадали. Кто-то может и будет, только не они.
Тогда Берегиня наша появилась, увидела она его и узнала. Радости сначала конца и края не было, это я уж сам видел. Только когда она дочку Живы Кострому с ним рядом разглядела, радости то поубавилась. А как узнала, что они и ночку вместе – то провели, и были уже не только братом и сестрой, а мужем и женой, так куда и радость – то ее делась сразу. Стала она слезы лить горькие, пришлось мне самому им поведать о том, что она убивается-то так. Скажу я вам, страшнее было, когда меня Дунай со столба стаскивал. Только мне он меньше вреда причинил, потому что живым я ему нужен был. А тут, Купала и вовсе ничего не знавший прямо в лице переменился и помертвел, Кострома и говорить нечего, в истерике забилась и бежать бросилась. Да в болото и угодила. Болотного тогда тут не было вовсе, а на Болотниц надеяться не приходилось, они любому потонуть помогут.
Поздно бросился за ней Купала, она уже и на дне болота того была, сам он не потонул там, мы не позволили, потому что юн и прекрасен был, а вот как на костер шагнул, за этим не усмотрели, ничего не скажешь. И испепелился он, ни о чем знать и слушать не хотел, и оставаться тут тоже, такая вот история случилась.
Молчали духи, когда слушали его, да и что было сказать. Ничего и не скажешь
Только в отличие от людей они думали не о прошлом, а о грядущем. И понятно было, что в мире царило зло. И страшно дожить до того дня, когда его много окажется.
Кот вернулся к старухе позднее обычного. Но она еще не спала.
– Все духов пугаешь, – упрекала она его.
– Да что их пугать, уж если эти двое не смогли выжить, то нам придется оставаться.
– Придется, – согласилась Яга.
– Там Стрибог принцессу эльфов привел, – говорила Яга
– А что ей тут делать?
– Тут побудет немного, а потом к Нию отправится, королева, мачеха ее решила, что такая жена затворнику нашему и нужна.
Ничего не сказал кот. Так много всего свалилось в те дни. Лучше спать и верить, что утро вечера мудренее. Да только дергался он во сне, какие-то принцессы и княжны его разделить не могли, вешали на шею ему венок и душили, душили, а он визжал так, что Яга его нехорошими словами ругала и велела в сарай идти спать, едва ее упокоил.
Глава 9 Пришельцы и Стрибог
Лес заповедный зла тогда не знал,
Все жили в мире, и порой скучали.
И вот Стрибог, он где-то пролетал
Заметил их, и с ним они примчались.
Явились эльфы в заповедный лес.
Из мира из другого заглянули.
И странный бред фантазий и чудес
Они чертям отчаянным вернули.
Явились эльфы, и другие сны
Приснились водяным той темной ночью.
И только ветер ярый в миг весны
Обнял их снова, отпускать не хочет.
Но мир далекий отражен в глазах
Исполненных и боли и печали.
И Велес говорит: – Неси назад
Они у нас тут что-то заскучали.
– Их мира нет, их боги бродят там
И люди вымерли, и только лютый холод.
И пожалели эльфов, этот гам
Стерпели, только зло за ними ходит.
И поселилась лютая вражда
Там, где когда-то мирно пировали.
И мыши крылья обрели тогда
И с ведьмами лихими колдовали.
Никто из духов уже не помнил точно, когда в их мире появились чужаки, но они пришли однажды, эти милые создания, и поселились в одной его части. Объяснили, что негде им жить, а тут всем места хватит. Гостей тут привыкли встречать радушно, вот и эльфов приветили на свои головы.
Были они легки и беззащитны на первый взгляд, и вроде бы никого не трогали. Но с того момент все окончательно и изменилось в этом мире.
Черти позабыли своих подружек и стали увиваться вокруг этих крылатых созданий. Они сначала дичились и убегали от них, а потом ничего, освоились.
Водяной Кеша долго говорил с Лешим о том, что это добром не кончится, и это было тем более удивительно, что слыл он добряком. Но то ли русалки так его теперь озадачили, то ли что-то от прях он подслушал, а может с самой Ягой беседовал, это и настрой такой ему придало.
– И что же прикажешь мне делать? – спросил он, – прогнать их подальше.
– Спроси у Стрибога, где он их взял, пусть и волочет обратно, – не унимался тот.
– И что ты на пустом месте завелся, пусть поживут, а со Стрибогом сам поговори. Только ты поймай его сначала, чтобы сказать что-то смог.
Он не хотел с тем разговаривать, но и отставать не собирался, не лежалось и не сиделось ему, надо было хоть что-то сделать.
Оба они знали, что Стрибог был особенным божеством – первым и самым главным. Это потом Велес с Перуном делили, да никак разделить мир не могли, а сначала появился Стрибог, и сдвинул все с мертвой точки, и завертелось, закрутилось все теперь. Появилось движение, а вместе с ним и жизнь в этом мире.
Правда, он не гонялся за славой и почетом, и вообще был неуловим, а младшие братья его и не ловили. Они и без него никак разобраться не могли. Он не встревал, потому что не хотел себя властью обременять, за нее борются те, кто ее не имеет, а если она есть, то ее и не замечаешь. Мог и поделиться с кем-то, да не с кем было делиться. Сварог говорил, что своего на чужие плечи перекладывать нельзя. Он и не перекладывал.
Вот и Стрибог не замечал ничего скверного в этих схватках. Со стороны за ними наблюдал и сразу же заявил, что ни к Нию, ни к Перуну, ни к Велесу примыкать он не станет, чтобы не произошло, а навсегда сам и по себе останется, они его не привлекали. Но негласным было другое правило, если он чего-то хотел и делал, то вся та троица помалкивала, и уже не возражала.
И только к одному удалось привлечь Стрибога Нию, стал тот души умершие судить, потому в назначенный час там, во тьме и появлялся неизменно, но это все, чего они от него добиться могли.
Почему он согласился судить души умерших, это так и осталось загадкой для всех остальных.
Но в остальное время, когда он не был в Пекле, то делал только то, что ему вздумается, ни о чем думать не собирался, и ни кого не собирался слушать.
И все чаще казалось Стрибогу, что слишком уныло и безоблачна жизнь в заповедном лесу. А когда увидел он этих славных и таких беспомощных духов, то и решил разом все.
И хотя сама Мокошью говорила ему о том, что беда от них будет, и видимость обманчива, а она знала, о чем говорит, то он, скорее из вредности и отвечал ей:
– Это лучше, чем то, что происходит теперь у них там. Пусть они с нами будут, помогать надо обездоленным.
Ничего ему богиня судьбы не ответила, тем более, что этого даже она изменить не могла, ведь было ей понятно, и написано черным по белому, что будут пришельцы, ураганом в мир их заброшенные, и они невинными казаться станут сначала, а потом без них уже ничего обходиться не будет.
Потому она только пожелала ему мысленно счастливого пути, и больше ничего не сказала. И он в очередной раз убедился в том, что все будет так, как ему этого хочется.
И казалось сначала, что волнения Водяного, Лешего и кота Баюна были напрасными. От них не было никакого вреда, но только до той поры, пока среди них сам Локи – бог коварства не оказался.
Пришел он не сразу, где-то в других мирах задержался, но пришел, и с тех пор все переменилось. Черти стали выпрыгивать из болот и беситься, перессорились все.
Леший болото в ярости грязью закидал, да так, что Водяной потом с ним еще полгода разговаривать не хотел. Но все это показалось со временем детскими шалостями, в сравнении с тем, что началось потом.
– Ладно, они, а ты – то чего возникаешь, – говорил Стрибог коту, – тебе ведь сказки нужны, а какие сказки могут быть, если у вас тишь да блажь. Вот эти и помогут их сочинить.
– Я уж сочиню что-нибудь, – заверял он, – только ты утихомирь их.
– И не подумаю, – услышал кот дерзкий ответ, и он никогда ничего не слышал такого, от тех, кто был рядом. но это был Стрибог, и спорить с ним никто бы не решился, вот он и не решился.
Может быть, все это было не совсем так или совсем не так, только с той поры и повелось, все они были уверены в том, что беды, горести, вечная зима началась в славном их мире после появления пришельцев.
Когда кот стал жаловаться Яге, она ему напомнила.
– Но и ты тут не с основания мира, да и я не сразу появилась, так уж может с себя начинать надо, а потом за других браться.
– Мы появились тут для блага. Это они для зла.
– А кто тебе такое сказал, думаю, они только крайними оказались, а не принести их Стрибог, и мы бы с тобой на их месте были.
И видно права в чем-то Яга была, только не хотелось коту о том думать, и соглашаться не хотелось совсем.
Вот он и дулся, сначала решил даже блин со сметаной, который она ему подсунула незаметно, не есть, а потом передумал, и съел все-таки, не голодным же умирать, и без того зла на головы их достаточно было. Но так все когда-то начиналось, а как завершится, не только коту, но и Яге вроде неизвестно было. Хотя будет вероятно, в скором времени
Глава 10 Былина. Купала и Кострома
И встретились, чтобы расстаться.
Ведь так мимолетна весна.
Прекрасный и юный Купала,
И как Кострома влюблена.
Но гуси, унесшие брата,
кричали тревожно о том,
– Морена во всем виновата.
Расплата наступит потом.
И снова венок свой дарила.
И снова хотела остаться
В объятьях и дикая сила.
Нельзя, о, нельзя вам венчаться.
И станет терновым венец твой,
и только во мраке болота
Останется девочка где-то,
костер полыхает, кого там
Хоронят они до рассвета.
И молча стоят, и не знают
Как страшно остаться при этом.
И горько Ярила вздыхает.
И где-то, где звезды и тучи,
навеки останутся вместе
Купала, о, юноша лучший,
спешит на рассвете к невесте
И вновь Кострома убегает.
Не в силах нарушить запреты.
И только Болотный вздыхает,
о горьком триумфе победы.
И первая грустная песня,
о брате влюбленном звучала.
И страшные страсти воскресли,
когда темнота наступала.
