Мой любимый призрак. Городские мифы

Тот самый мужик, которого они увидели днем, стоял на ступеньках и ждал наверняка именно Лизу, кого ему еще было ждать? Он был смущен немного и весел – мечты сбываются, если очень захотеть.

№№№№№№№

Они помедлили немного, торопиться теперь было некуда, у них вся ночь впереди. И оба пытались представить, что это будет за ночь, но как сказал любимый герой, мы понятия не имеем о том, что с нами может случиться через час и в этот вечер. Наверное, потому жизнь и прекрасна.

– Это все твоих рук дело, – обратился Эль к спутнику.

– А чем не угодил тебе этот парень, да и негоже Лизе одной разгуливать в таких местах. Это ты, а не я должен о том позаботиться, но ты заботу не проявлял ни к кому, а горбатого могила исправит, врет поговорка, тебя и она не исправила, – отвечал спокойно тот.

Призрак промолчал, ему нечем было крыть на этот раз.

Эль почувствовал свое преимущество перед всеми остальными – заняты ли там все места, есть ли фейс контроль, а он бывал всегда, они проходили без всякой задержки. Никто не мог остановить начальника отдела милиции, тогда это была милиция, и призрака никто даже не пытался остановить, тем более что эти два добрых молодца его и не видели в упор. Даже ничего не почувствовали, мало ли призраков тут появляется постоянно, за всеми не уследишь, да и пусть себе гуляют, бояться и проверять надо живых, все убытки и неприятности происходят от них.

Впрочем, пока в зале было немноголюдно, и демоны без труда нашли тех, кого искали. Лиза и ее спутник сидели за столиком, изучали меню и о чем-то негромко разговаривали. Эль и забыл, как тут было красиво и уютно, а теперь даже поморщился немного. Он ни разу ее сюда не приводил, и теперь уже не приведет. Это возвращение на землю напоминало ему только об упущенных возможностях.

Это еще пока не любовное свидание, но и деловой встречей назвать это было очень трудно. Что-то среднее между тем и этим. Эль зевнул, вечер для него обещал быть скучным, хотя вряд ли спокойным. Он вспомнил, как они когда-то ходили совсем в другие рестораны и обязательно в отдельные кабинеты. Ему хотелось побыть только с ней, никакие общие знакомые, сколько их тогда было, им не были нужны. «Только я и ты, ты и я и мы с тобой», – пропел он низким и очень красивым голосом, так что Рыжий даже поднял бровь от удивления, он даже и подумать не мог, что у Призрака есть и слух, и голос, и с такими данными в ментовке работать? Странные люди, он мог бы стать тем самым королем, которого играл китаец, личину которого призрак теперь носил.

Но вот они уже что-то съели и выпили, и Ники взял в руки микрофон.

Глава 17 Вечер в Малибу и не только

Это было первое свидание. До этого они общались недолго в сети, потом по телефону. Ники – сторонник реальных встреч, а не миражных сочиненных образов и чувств, парень старой закалки сразу расставил приоритеты. Лиза согласна была с тем, что именно так и стоит знакомиться. Переписка в сети – это смешно и глупо, и уводит она чаще всего в неведомые дали, из которых уже не выбраться.

Но собственно она знакомиться не собиралась до того момента, пока не узнала, что Николя пишет стихи, и более того, она вскоре поняла, что это были хорошие стихи, вполне умелые, стройные и в них чувствовалась судьба, вот тогда он и прошел фейс контроль в ее душе и появилась возможность пообщаться немного. Познакомиться, пообщаться с поэтом – это совсем другое дело. Потом, когда Ники при первой встрече сказал о том, что он должен поспешно уехать, она просто решила, что это не судьба, такое бывает. Она была фаталисткой, и давно не собиралась упрямиться, должен, значит должен, о чем тут еще говорить.

Но что-то пошло не так у нового ее знакомого, отъезд был перенесен, и вот теперь она сидела за столиком и слушала, как он поет « Дом хрустальный». Очень хорошо поет. Сам Высоцкий бы позавидовал и уж точно одобрил. Лиза застала легендарного барда, хотя тогда была еще школьницей. Видела мифического Гамлета, потрясшего ее до глубины души, много писала о нем после ухода, то есть не просто была в теме, но это была ее тема, одна из главных в жизни. И вот новая встреча с легендой в караоке, рядом с почти незнакомым мужиком. Было это примерно так, как она записала чуть позднее

Высоцкий где-то в полумракеСидел почти что не дыша,И к новой теме, новой драмеРвалась поэтова душа.Совсем как там, на темной сцене,Где Гамлет цепь готов порвать,Мы погружались постепенноВ тот мир, в тот свет, тот мрак, в ту страсть.Но только здесь, откуда снова,И кто же так его поет,Не понимает, ритм и словоВсе к небесам его ведет,И осушив бокал кровавый,Как Маргарита перед Ним,Смотрю на Гамлета устало,И снова мы столкнулись с ним.– Он не Высоцкий, повторяю.-Смеется, пригласив на бал,С поэтом нашим выпевает,И зачарован темный зал.К ним снова тянутся душоюВсе, кто как я не узнавал,Но он остался сам собою,И улыбнулся и пропал.Теперь второго он не просит,Он слышал, как его поют.Преобразилась эта осень,На эту ночь, на пять минут..А страсть и свет в душе остались,Их не забыть, не зачеркнуть,И кони в тишине метались,И был тернист, но ясен путь.

Вечер удался, мужик оказался даже лучше, чем она думала в начале, при первой мимолетной встрече, только что же так ее волновало и тревожило? Конечно, то непонятное и необъяснимое, что витало вокруг в тот самый день и предшествовало вечеру. Ведь она была писательницей и понимала, что это звенья одной цепи – Арман – Призрак, -Ники-Высоцкий, правда про гения она возможно погорячилась, но скорее всего и он тоже был из этого ряда. И если последнее было скорее приятно и радовало, и запоминалось, то вот Эль, призрак, могильный холод, желание и невозможность вернуть страсть и любовь, и оказаться в прошлом, снова пережить то, что было там, – это наводило на грустные размышления- печаль вместе с радостью. Она вспомнила полотно любимого художника – цветы в грязи на улице, где с одной стороны идет свадьба и встречают молодоженов, а с другой похороны – провожают в последний путь.

И тогда Лиза почувствовала, что Эль где-то рядом. Она улыбнулась спутнику, поднесла бокал с красным вином к губам, понимая, что не только напиваться, такого и не было никогда, но и пить много она не может. Она должна следить за тем, что тут творится. А раз они тут – Лиза думала о том, что призрак не один, – то она должна быть начеку и не подставлять поэта, который ни о чем не догадывается. Это ее проблемы, это ее призрак и разбираться с ним должна она сама. Она вообще привыкла со всеми разбираться сама, мужчин то не было вовсе, то они были не в курсе, то просто слабы. Рыцари и драконы настоящими и воинственными были только в ее романах, но никак не в реальности.

Эль не выдержал, подошел и сел рядом, как раз напротив Лизы. Ему просто хотелось посмотреть ей в глаза и напомнить о том, что он тут, что были времена, когда она не посмотрела бы ни на кого, окажись они в этом самом Малибу. Она смотрела бы на него, слушала бы только его, и хотела только его одного. Никакой другой Блок или кто там был ее кумиром никогда не смог бы заменить его и даже привлечь внимания. Он ничего не преувеличивал, так все и было. Но куда же все это делось, этот мужичок ниже среднего роста, кто он вообще такой, по какому праву находится с ней рядом?

Он снова вспомнил, что у него облик короля Сиама, но это его не смутило нисколько, король, так король, ведь за это время он и стал тем самым королем на страницах произведений, им посвященных. Он больше не реагировал так болезненно на тот рассказ, наоборот гордился тем, что получил какую-то долю бессмертия вместе с этим повествованием.

– Не делай из своей женщины ненормальную, она не может смотреть на тебя, слушать тебя и тем более говорить с тобой, – услышал он голос Рыжего, который все слышал и оставался рядом, хотя и был теперь незаметен.

Элю хотелось послать его к черту, но он промолчал. Не стоило затевать сейчас скандал, бес е6му пригодится в мире, который стал для него чужим, совсем чужим. На надо забывать, что это давно не его мир, и он сам находится по другую сторону реки.

Глава 18 Люди и призраки

Вот сейчас слышать своего спутника Эльдару хотелось меньше всего, но ничего резкого сказать ему он тоже не мог, если тот обидится и исчезнет, то оставаться ему одному тут никак не хотелось. А идти тоже было некуда, так что надо смириться с происходящим. И остаться ночевать можно на этом роскошном диване. Самое распрекрасное, что он мог выбирать себе любой отель, любой дом, и ночевать, где душа пожелает. Хотя это было похоже на бродяжничество, что тоже немного слушало полковника.

– Не пробуй прогнать меня или отключить микрофон, у тебя ничего не выйдет. Он живой, и все козыри у него, так что с этим тебе придется смириться. Но мы пришли сюда вовсе не за этим. Как я гляжу, ты совсем потерял голову.

– Интересно, зачем пришли, – не выдержал Эль и почувствовать, что кроме жгучей ревности будет еще что-то, о чем надо было попытать немного Рыжего. Но был он так увлечен Лизой, что забыл о том, что здесь, на земле, в этом городе, есть и другие люди, не менее близкие ему, например его сыновья. Старший уже принес ему немало поводов для волнения. А младший, о нем ничего не было видно и слышно, но в случае с ним всегда есть повод для беспокойства, так было с самого детства – парень был любимчиком всех родичей, потому страшно избалован. Сейчас если что-то изменилось, то в худшую сторону.

Но он не собирался каркать, пока тихо и хорошо, этот первый вечер на земле, не может же тут все сразу и случиться. Не может, всему свое время.

– Она любила меня и сейчас любит, я это чувствую, – повернулся он к Рыжему, желая услышать подтверждение своим догадкам.

Певший с упоением Ники, слушавшая его завороженно Лиза оставались далеко. Они не могли услышать этого разговора. И это тоже показалось Элю обидным. У него никогда не было соперников, не должно их быть и сейчас. Ведь говорят же, что мертвые безупречны, и живые им всегда проигрывают. Почему с ним все не так?

Да и кто этот среднего роста плотный, седой тип, что в нем вообще есть такого, чтобы Лиза могла запасть на него? Ну разве что он живой, но он понимает все свои минусы. Она говорит о стихах, но тут он ничего не понимал совсем, оценить талант его не мог. Хотя наверняка ничего особенного в нем нет, это просто повод познакомиться с дамами высокого полета.

– Ты не можешь дать ей главного теперь, того, ради чего она и потеряла голову, – напомнил Рыжий.

Его немного бесило то, что Эль не хотел думать о самом главном, сколько ему о том не напоминай, все одна песня.

– Но любовь – это не только интим, не только секс и близость, это близость и иного порядка тоже. Сколько говорят о родстве душ.

– Не только, – согласился тот, – но что бы тогда от нее осталось, если бы его не было по каким-то причинам. А родство душ, скоро ты убедишься в том, как оно мало значит. Только о душе не тебе говорить и не мне слушать, – резко прибавил бес.

– Как это тогда секса могло не быть? – удивился Эльдар.

– Ну увлекался бы ты мужиками, например, на девиц не обращал внимания.

– Что за бред ты несешь, какие мужики, так как любил женщин я, их никто не любил. Я сам удивился, когда вдруг на Лизе остановился. А сколько их было, ведь это наваждение какое-то.

Эль понял, что признался в самом главном, об этом он никогда прежде не говорил, странный выдался вечер.

– Ну надо же было тебя хоть как-то остановить, – усмехнулся тот, намекая на то, что и там он поучаствовал.

Блефует, не стоило даже внимания на то обращать. Но ведь могло быть и так, Эль действительно не понимал, что его тогда остановило. Объяснений этому не было, хотя он старался все и всегда объяснить.

– Хватит о прошлом, – не выдержал Эль.

– Так только прошлое у тебя и осталось, если о настоящем, то там ничего и нет вовсе, любой в постели даст фору призраку. Ты же даже поцеловать ее не можешь, ну только холодом попугать могильным.

Беспощадная правда могла его сразить, но полковник держался из последних сил.

№№№№№№№№

А тем временем под сводами Малибу какой-то парень пел «Ах какая женщина» и пел очень хорошо, профессионально, Ники с Лизой пошли танцевать. Это произошло неожиданно, и делали они это вполне прилично, на глазах у всех танцевали как настоящие влюбленные.

Лиза смотрела на своего спутника, она не понимала, как такое могло произойти. Как она в этот день вопреки всему тут оказалась. Почему она танцует с незнакомцем, не потому ли, что сбежала от вечного своего любимого, или все-таки начинается другая жизнь? Но то, что призрак ее подтолкнул к Ники, в Малибу, где она сроду не была и быть не собиралась, в том сомнения не было.

Если им захочется поговорить, и ей признаться во всем, то она не сможет ему объяснить, почему с ним оказалась. Ну не о призраке же, явившимся через четверть века, рассказывать. Прослыть городской сумасшедшей ей совсем не хотелось. Это проблема, на самом деле, если они продолжат вечер после Малибу. А они его продолжат?

Пока она не знала этого, но судя по тому, как развивались события, все могло быть, а продолжение следовать.

Вечер обещал быть приятным, вполне приличным и вдохновляющим, о том, что обещанного три года ждут, она как-то в тот момент не подумала. А когда за твоей спиной призрак и Рыжий, то случиться может все, что угодно от пожара в заведении до мировой катастрофы.

Глава 19 Все смешалось в один миг

А потом все как-то смешалось. Рыжий пытался увести Эля хотя бы от того стола, где они сидели. Но призрак противился, и в тот момент Ники склонился и поцеловал Лизу в губы, по настоящему, это была уже не рука в руке, не прикосновение к щеке, это был поцелуй. Она отстранилась через мгновение, а он что-то сказал о том, что у нее губы сладкие от вина. И говорил он это спокойно и искренне, это не было похоже на дежурную фразу, чтобы произвести впечатление, если чего-то меньше всего и хотел Ники, так это произвести впечатление. Он решил отключить все те свои преимущества, которые могли заставить девицу подчиниться на одну ночь, той самой ночи ему было недостаточно, пока точно хотелось большего. Это Эль почувствовал на уровне подсознания. И вспомнил, как в генеральской приемной он поцеловал ее в первый раз вот так. Это была скорее дерзость, он хотел, чтобы в толпу мужиков она вспомнила и запомнила именно его, а там все было значительно сложнее. Хорошо, что тогда не было видеокамер, иначе он не то что майором, и капитаном бы не стал. И он подчинил ее себе с первого поцелуя.. Хотя Эль и не думал, что сразу все получится. Это потом он понял, что она тоже его подчинила, и никогда прежде ничего такого он не испытывал, тут был полный триумф и полный провал одновременно.

Но с Поэтом – то все понятно, а она, чего именно хотела она, вот это пытался понять и узнать Эль. И сейчас он не сомневался, что Лиза любила его и никого другого она любить не могла. Ведь он – то думал, что стоит только ему показаться, и она тенью будет следовать за ним, но ничего такого не случилось и близко. Да, она сопротивлялась, хотела ему что-то доказать, но этот мужик явно ее зацепил и очень сильно.

Она теперь едва замечала его, боялась, чего не было никогда в жизни, и пыталась прикрыться кем-то из живых. Первым встречным, хотя такой ли уж случайный был этот Наполеон, прямо с севера к ним шагнувший, ну адмирал Колчак, не меньше и больше. Скорее всего, это тоже сыграло важную роль. Она вместе со своей ведьмой прабабкой адмиралом просто грезила. Та с детства только о нем и рассказывала, и о том, как он покорял север, и какие там подвиги совершал.

Чем дальше думал Эль о сопернике, тем больше убеждался в том, что тот не такой ничтожный и мелкий, как могло показаться. Да, он чувствовал себя королем, только иногда влюбляются в садовников, отвергая королей. Тем более, если король стал всего лишь призраком.

В этом не было ничего удивительного, если бы любой другой призрак появился перед ней, все бесы ему твердили, что между мирами отношения по меньшей мере натянутые. И только самые родные и близкие относятся по-другому и не хотят причинить вреда там, кто остались. Но разве он не был для нее родным и близким, тогда почему так все происходит?

Ему показалось, что этот мужик видит его тоже, или просто он был весел и счастлив, и немного пьян, а потому рядом с Лизой жизнь ему казалась прекрасной. Эльдару хотелось крикнуть:

– Но я же пришел к тебе, я вернулся, я тут. У нас не так много времени. Ты не можешь у меня на глазах оставаться, черт знает с кем, так не должно быть, так не будет, потому что есть я.

– Тебя нет, не забывай, – услышал он голос Рыжего над самым ухом, – тебя нет, как и нет Адмирала. Как долго мне с ним пришлось возиться, он вот так же возвращался, не собирался уходить, у него не столько женщин тут оставалось, и одна из них – Анна – оставалась в застенках, в руках его палачей, потому что она повсюду следовала за ним.

Эль с яростью на него смотрел, зачем сейчас он пытается его остановить, вразумить, что-то ему доказать? Если у них такое задание, то они должны как можно скорее с ней вернуться туда, но судя по всему, жизнь только начиналась, а может и задание какое-то совсем другое, как это можно знать наверняка. Если они попытались использовать его вслепую, и он никогда не узнает и не поймет, что тут делал на самом деле и зачем он тут появился.

Рыжий слышал его мысли, ну и пусть слышит, Эльдар решил махнуть на это рукой. Никуда он не денется, все равно останется с ним, а если и не остается, какая ему разница, что и как будет происходить дальше, ему даже помереть больше не суждено, так что он просто останется скитаться по земле, ну и не много потеряет, если уж быть честным перед самим собой

– Адмирал, – в тот момент прошептала Лиза, словно пыталась что-то вспомнить.

Сколько было написано о нем, сколько раз она видела его во сне, а портрет в комнате прабабушки, тогда не называли его имя, и она была почти уверена в том, что это ее дедушка, который погиб очень молодым, кого еще так бережно могла хранить в свое комнате бабуля? И как она удивилась, когда в историческом музее увидела такой же точно портрет и наконец поняла кто это.

У них был необычный город, если здесь могли оказаться и знаменитый писатель и адмирал сделал его своей столицей…

Глава 20 Ночь откровений. Адмирал

Еще продолжалась игра со смертью, собой и судьбой.И вдруг замолчал адмирал. Прикрывший наш город собой.И жили мы столько часов, и дней в этой славе и власти.Потом кто-то красный пришел. Сметая и разум и страстиЕму приглашенье на суд, а нам только крови лавина.И знали, спокойно умрут с улыбкой последней мужчины.И пусть задрожат палачи, расстрелом командуя снова.О как он столетье молчит. И мир, и кровавый и новыйВсе помнит в агонии той его несгибаемость, профиль.Уводит во тьму за собой, у них о пощаде не просит.И женщина, та, что за ним, шагала в иные стихии.Увидит пожарища дым, напишет «Погибла Россия»О чем тогда думал в тиши вонючего он каземата.– Пиши, – говорили, – пиши, стихия во всем виновата.На муки идущая вновь, мочала его Маргарита.Останется тень и любовь, и звезды. Но если убитаДуша, то ее воскресить сумеет не тот, кто над намиДругой, ему свет свой хранить, и снова поникшее знамяПоднять и идти напролом, стремительна тень адмиралаСтолетие с нею живем, надменно, печально, устало

Этой ночью и на самом деле Лизе снился Адмирал Александр Васильевич Колчак. Такими странными бывают сны.

Он снился ей и прежде, только тогда, в детстве она не знала, кто такой – этот человек. Когда-то бабушка показывала фотографии деда в такой же длинной шинели. Потом те фотографии исчезали бесследно, сколько она их не искала – найти не могла. Бабушка умерла неожиданно, уехав погостить к сыну, и Лиза так и не узнала, где они могли быть. Мать только усмехнулась, когда она спросила о них:

– Ты придумаешь тоже, какой военный, ничего этого не было.

Но детей не обманешь, она видела, или чувствовала, что мать лукавит.

Почему так скверно было у нее на душе? Она не знала, но чувствовала, что они предали деда. Только зачем, для чего единственная дочь говорила о том, что его никогда не было? Они уверяли, что она все поймет, когда вырастит. Она выросла, но так и не поняла, такой вот глупой, видно уродилась. Тогда он стал ей сниться. Наверное, ему очень хотелось, чтобы вопреки всему его неведомая внучка помнила о нем. И она помнила, знала – он останется с ней навсегда. Он тоже был белым офицером, как и адмирал Колчак.

А когда на экране старого телевизора в первый раз мелькнуло фото адмирала, она странно сжалась и поняла, что это был он. Вернее, не ее дед, конечно, но человек, сгинувший где-то, она могла его только таким и представить, других фотографий не было. И они незаметно слились воедино. Это была не ее вина, а их общая беда. Тогда многие были безлики, даже безымянны, но это противоречило всему, и памяти о них. Если их дети и внуки были живы, как могли они не знать и не помнить тех, кто подарил им эту жизнь, какими бы уважительными не были причины. И она помнила.

№№№№№№

Елизавете снился Адмирал, но почувствовав запах сигарет, она заставила себя проснуться. Хотя это казалось невероятным. Она не могла прервать такой сон. Но там, в реальности, может быть, в первый раз за все время происходило что-то еще более важное, чем здесь, в ее восхитительном сне. Он сидел в кресле, повернув его к окну. Кресло могла повернуть и она сама, конечно, но не он. Призраки не могут двигать вещи, а он мог.

Такое было однажды, когда она была влюблена и счастлива, и Андрей сидел в этом кресле перед распахнутым окном, глядя на далекие звезды и стрелы кранов вдали. Тогда как раз перед их домом, хотя и на приличном расстоянии, возводили новые дома. Она любила его, так как никого никогда не любила, он был веселым и добрым, очаровательным парнем, который умел не только смешить ее и вносить в жизнь легкость и невероятное очарование, но и зарабатывать деньги еще в те времена, когда они были студентами. Большие деньги. Наверное, потому что его обаянию невозможно было не поддаться, и все, с кем он сталкивался, были в его власти. Он был душой компании. И они могли жить долго и счастливо, и даже умереть в один день.

Он полюбил ее стихи, она не сразу поняла, что этот тот человек, который нужен ей раз и навсегда. И когда все это уяснилось, они были по-настоящему счастливы, только потом все полетело кувырком. А тогда он любил сидеть в этом кресле и смотреть на то, как строят дома, он возвращался домой в полночь, и опускался в кресло, а она поспешно разогревала ужин, ставила его на широкий подоконник. Он, медленно пережевывая пищу, рассказывал о том, что же произошло, и обязательно поворачивался к ней. Ему было важно чувствовать ее и видеть, что она по этому поводу думает. Она стояла за его спиной, отперевшись на спинку кресла, и говорила о том, что происходило в ее жизни и то, о чем она размышляла и писала. Они любили обсуждать какую-нибудь эпоху князя Святослава или Всеволода, так, словно только что оттуда и вернулись. Эпоха для них была живой, на фоне черного ночного неба и строительства нового дома.

Глава 21 Люди или призраки?

Темнота подводит зрение. А тогда мы видим того, кого хочется видеть. И только одного желаешь, чтобы продлилось очарование.

– Андрюша.

Лиза испугалась собственного голоса, так странно громко прозвучавшего там, и так страшно стало.

– Ты хочешь, чтобы он вернулся, – спросит тот, – кто был в кресле.

Его гибкие длинные пальцы, рубин кольца казался черным. А почему собственно рубин. Это все романтика, навеянная стихами расстрелянного поэта, да что она сегодня все про расстрелы. Причем здесь адмирал и поэт. Он никогда ей не снился. Но он тоже был расстрелян где-то во взбунтовавшемся Питере.

– Зачем ты пришел, почему мне снился адмирал?.

Ее непрошеный гость был немногословен всегда, отдельные слова, которые он почти не связывал в предположения, для филолога странно слышать такую речь. Ей приходилось вслушиваться и гадать, что же там на самом деле происходило, о чем он думал. Угадать это было невозможно, в третью ночь она уже знала это.

– Расстрел, ты думала о нем, забыла о третьем расстреле.

– Это о чем.

Лиза страшно побледнела и отстранилась от кресла. Она и не заметила, что стояла, оперившись на него, как когда-то с Андреем. А не слишком ли близко на этот раз она была к Незнакомцу. Совсем страх потеряла.

– У палачей были дети и внуки. Иногда, они тоже становились ими.

– Что ты говоришь.

Лизу больно, но запоздало резануло «ты» с которым она к нему обращалась. Что за дичь такая. Даже со школьниками, входя в чужие, а не свои классы, она не позволяла себе такого.