Атлант и Зевс. Мифы и сказания

Если он накажет Прометея, то и боги и люди остановятся и не станут действовать так прытко, как теперь. Именно этого Громовержец и добивался.

Зевс пришел к не простому, но единственно верному решению. Порой приходится жертвовать многим, ради грядущего, и мира во всем его мире. Прометей должен быть принесен в жертву.

Глава 11 Страшные события

В те дни Зевс действовал стремительно. Его могла остановить мать Прометея – Фетида, все время остававшаяся рядом с ним на Олимпе. Но она не решилась на такой шаг, понимая, что будет только хуже. Она помнила о пророчестве, о словах сивиллы – ее сын примет страшные муки. Она долго убеждала себя в том, что сможет помочь своему сыну только если останется здесь, на Олимпе, около Зевса, и будет внимательно следить за тем, что происходит. Утешение, конечно, было слабым, но это хоть что-то в такие тяжкие, тревожные дни. Что случится, если она покинет его, разобиженная? Кроме нового приступа гнева и еще более отчаянного положения не будет больше ничего. Она оставалась богиней справедливости и правосудия, хотя это и казалось ей просто насмешкой.

Но Фемида решила все сделать для того, чтобы роль ее стала более весомой и значительной и подняла ее со временем до невероятных высот. Оставалось только взирать на сына своего милого, над которым уже занесен Перун Зевса. Она видела, что почти все время взгляд Громовержца был направлен на горы Кавказа. А там уже несколько дней не стихали проливные дожди, переходящие в ливни. И все было смешано с грязью. Холод и сырость сводили с ума не только людей, но и многих богов.

И тогда Прометей сделал последний безрассудный шаг – пробравшись на Олимп, Прометей похитил огонь для своих людей, он решил стать для них спасителем.

Возрадовались люди. Они смогли развести костры в своих пещерах и немного обогреться, а потом и пищи себе приготовить. Каким благом, каким чудом это показалось тогда. Но даже Прометей не подозревал, какую цену им за это придется заплатить, и как скоро грянет расплата.

Зевс чувствовал, что размышлять и медлить он не может ни дня. Он не мог отобрать у людей огонь. Это слишком утомительно и опасно, но того, кто все это устроил, наказать было необходимо. Он повелел загасить весь огонь, где это будет возможно. Но людям удавалось спрятать и уберечь его, теперь они были более опытны и осторожны. Они передавали его соседям, как бесценный дар, желая только одного – уязвить Зевса.

Прометей видел, как яростно борется с огнем и с людьми Громовержец. Он хорошо знал, каким может быть Зевс, понимал, как опасно было становиться у него на пути. Конечно, он не сможет погубить этих несчастных, потому что ему некем потом будет править, – рассуждал Прометей, когда его мать попыталась поговорить с ним.

В те дни Фемида долго говорила то с Зевсом, то с Прометеем, понимала, что все ее разговоры сводятся к решению, которое принял ее сын, напрасны

– Твои порывы благородны, дорогой, – с грустью произнесла она, но не стоит так все поворачивать. Ты совсем его не понимаешь, и все больше отдаляешься.

Зевс будет стоять до конца, и в чем-то он прав, – тихо прибавила она, – ему слишком дорого пришлось заплатить за власть. Он пойдет в вашем противостоянии до конца.

– Я шел вместе с ним, когда считал нужным, но теперь все изменилось, он обойдется без меня, а я буду делать то, что нужно, – не сдавался Прометей.

Оба они были страшно обижены и очень упрямы.

– Ты обрекаешь себя на страшные муки.

– Это только тело будет испытывать муки, но еще страшнее, если от мук будет корчиться моя душа, – только об этом и говорил тогда Зевс, – а потом, я уже сделал все, что мог. Поздно размышлять о том, чего нельзя исправить.

Он бессильно развел руками. Душа Фемиды готова была разовраться от жалости, когда она молча смотрела на сына.

– Я выбираю меньшее зло. Я долго думал и решал, все равно лучше ничего придумать не мог, – признался Прометей.

Люди получили огонь. Они были спасены. Это самое главное. Все зависит от того, смогут ли они его сохранить или нет. Если нет, я не виноват, я давал им такую возможность.

– Он никогда не остановится, – говорил Зевс Фемиде, – я должен остановить его. Согласись, что я и без того слишком долго терпел, а больше не могу и не хочу.

– Но Земля – его дом родной, разве не ты так решил? Он привязан к ней, он любит ее и понимает людей.

Он переживал голод и холод вместе с ними, и потому его можно если не простить, то понять.

– Ты требуешь от меня слишком многого.. Пусть я буду жесток и несправедлив, но я не останусь здесь с ними, – в этом есть что-то крамольное, но я достиг высшей власти и могу поступать, как мне вздумается

Глава 12 Предательство и расправа

Что-то творилось в подземном мире, иногда в горах были бури и обвалы. Но с земли приходили самые явные угрозы. Там следовало начинать наводить порядок. Зевс всегда так думал, а теперь еще решил и действовать.

– Я должен наказать его, что бы ты ни говорила.

Но Фемида ничего ему в те минуты и не говорила. Она понимала, что это бесполезно, Зевс поступит так, как ему хочется.

– Мой сын глуп и упрям, – говорила Фемида, – но я не стану ему в том потакать и все рушить, – этого не должно случиться. Я останусь здесь. И возможно это будет самым разумным решением. Он будет считать меня предательницей. Но со временем, когда все устроится, я все для него сделаю, и он поймет и оценит мои страдания.

Но что бы решала Фемида, она только разговаривала сама с собой, все решалось только Зевсом, он привык действовать в одиночку, ни к кому не прислушиваясь.

Фемида мучительно принимала тот мир, в котором ей пришлось остаться без единственного любимого сына. Еще какое-то время Зевс хранил молчание, но никто не сомневался, что гроза разразится в ближайшее время.

Тогда и начался потоп. Прометей узнал о том первым, хотя сначала казалось, что это обычный ливень, затянувшимся на несколько дней.

– Я посмотрю, как он спасет их, – усмехнулся Зевс Посейдону.

Ему скучно было оставаться в одиночестве, вот и спустился на остров в океане.

Посейдон фыркнул, он никак не мог понять своего брата, неужели Прометей так достал его, что тот готов погубить мир, который они завоевали с таким трудом, а не слишком ли много чести для спесивого Титана?

Нет, не понимал таких отношений и противоборства повелитель морей, да он многого не понимал в последнее время. А вот ярость и упрямство родного брата заставило его волноваться и за людей, и за самого Прометея?

№№№№№

Но в то самое время пока Посейдон с Зевсом молча смотрели на происходящее, Прометей бросился на дальний остров, чтобы предупредить своего сына Девколеона. Он заставил его быстро соорудить ковчег, благо, что тот запасся лесом.

– Род людской не должен исчезнуть, – говорил он сердито. Зевс слишком разошелся. Он думал только о том, чтобы погубить землю. В этом его не остановить.

– Пусть хоть десять ковчегов строит, они не спасутся, – думал Зевс, когда узнал, что предпринял его вечный противник.

Прометей метался, он не представлял себе, что еще нужно сделать. Мешать Зевсу у него не хватило духа. Можно было только представить себе, что произойдет со всем этим миром.

– Он кажется безумцем, – думала в то время Фемида.

Но разлюбить его даже это не помогло. Мир стал молча готовиться к концу света. Радовались жизни только те, кто жил одним днем и ни о чем таком не догадывался. Но как же темно и уныло было вокруг. Дождь лил все сильнее. Все чаще говорили о потопе. Сивиллы скорбно говорили о том, что море снова вернется на свое место, а земля исчезнет, словно ее и не было..Конечно, владения Посейдона только увеличатся. Он должен быть доволен тем, что происходит. Но в море уже появился ковчег, в котором, судя по всему, оставалась жизнь.

Там оставались люди и животные, терпеливо ожидавшие пока стихнет ливень, появится земля, и они смогут передохнуть, а потом начать строить свой мир. Они надеялись на то, что тот, который спас их однажды, не оставит без помощи и в дальнейшем.

Зевс же старался не замечать этого плывущего острова, взирал на дело рук своих и даже не скрывал радости, которая жила в его душе. Он победил, он снова победил. Ни великаны, ни титаны не боги больше не станут ему противиться.

Спасенным же казалось, что вода останется навсегда, они никогда не доберутся до земли.

– Зачем мы все это делали, утонули бы с остальными и дело с концом.

Больше всего волновалась Пирра, жена Девкалиона, ей было особенно скучно и одиноко. Он угрюмо молчал, а она продолжала жаловаться:

– Затоплен весь мир, мы так и будем качаться на волнах, пока не умрем все от голода и жажды.

№№№№№№№№

Неизвестно, как бы все было, если бы в тот день Зевс не опомнился. Он и сам наконец понял, что перестарался. Ему некем было больше править. Надо же было так радоваться победе, когда и пировать не с кем.

Тогда он и бросился вниз, чтобы хоть кого-то там отыскать. Фемида сообщила ему, что погибли не все. По крайней мере двоим удалось спастись. Тогда только он немного успокоился и даже обрадовался.

Делишки Прометея на этот раз оказались полезными, Громовержец это признал. Вода тут же отступила, море вошло в свои прежние берега, и на глазах у богов появилась суша. Люди мирно спали и еще не знали этой радости.

Глава 13 Победители

Фемида была в отчаянье. Она не скрывала своего волнения, переходящего в ярость.

– Зевс оставит тебя в покое, только когда расстанется с тобой. Нам не удастся избежать беды.

Прометей совсем не хотел верить в то, что реальность такова, он оставался окрыленным фанатом того Зевса, которого давно и в помине не было.

На какое-то время на земле было затишье. Если бы в последние его деяния не вмешался Прометей, то он бы погубил землю окончательно. Но теперь, когда людей было так мало, он теперь ему нужен был меньше, чем прежде. И его надо было убрать подальше.. Он оказался самым яростным противником.

– Я слишком долго терпел его, но больше не собираюсь, этому надо положить конец.

На этот раз, желая успокоить Зевса и уступить ему, Гермес погасил огонь, который развела Пирра на новом месте. А другого им взять было негде. И Прометей, видя все это своими глазами, был не столько удивлен, как поражен. Он не верил в то, что Зевс знал об этом. Он давно видел своеволие и интриги Гермеса, и все-таки никак не мог понять и поверить, что Гермес все это без его ведома совершил. И на этот раз, словно дар богов, принес Прометей людям Олимпийский огонь. Они должны были благодарить его за это.

Фемида поняла, что это очередная ловушка, пыталась остановить его, но Прометей был упрям и непреклонен.

– Они погибнут, если я не спасу их.

– Это тебя уже ничто не спасет, не стоит испытывать терпение Зевса. Он жестоко накажет тебя, я больше ничем не смогу тебе помочь.

Она пристально смотрела на сына, не знала, что делать дальше.

– Даже если и так, я все равно не отступлю. Они во мне нуждаются, а он совсем потерял рассудок (Прометей не называл Зевса по имени).

Каким страшным и решительным он был в то время.

– Он признает, что на этот раз был не прав, – произнес Прометей.

Может матушка просто напрасно волнуется, ничего такого не случится?

№№№№№№№№№

Зевс все это прекрасно слышал, и решил наконец разделаться с ним, а не с теми, кого Прометей так упорно защищал. Это будет справедливо. Вместо пира на этот раз Зевс учинил настоящий допрос и разнос. Все остальные тихонько разошлись по сторонам.

– Откуда у людей снова огонь? – ревел, как грозный ураган Громовержец.

– Я его им принес, – спокойно отвечал Прометей, – он казался Зевсу если не сильным, то хитрым и дерзким, хотя и внешне был в два раза больше его.

Это и решило судьбу Прометея. Не выдержал бы такого и Посейдон с Аидом, а о Зевсе и говорить нечего.

– Ты признаешь, что нарушил мой запрет?

– Будто если я этого не признаю, что-то поменяется.

– Но больше я не позволю вредить и противиться, – усмехнулся Зевс.

После этих слов он в первый раз ощутил собственное превосходство. Откуда-то появился Гефест. Зевс подал ему знак.

– Скала на Кавказе, – вот то место, где ты теперь будешь обитать и оттуда наблюдать за тем, что происходит с милыми твоему сердцу людьми.

Но уйти ты оттуда не сможешь, об этом мой кузнец позаботится, – усмехнулся Зевс.

Фемида была поблизости, она только всплеснула руками – все случилось в один миг. Но она еще и теперь таила надежду на то, что Зевс остановится в последний момент. Но все уже разошлись, боясь, что кого-то из свидетелей постигнет участь Прометея, ведь никогда нельзя попадаться под горячую руку Зевса.

Зевс в один миг остался в одиночестве, и только раздраженно взирал на уходивших богов. Фемида была где-то за спинкой его трона, он не видел ее, но не сомневался в том, что она никуда не ушла.

– Он сам повинен в том, что с ним случилось, – бросил ей Зевс.

Он помнил о той, которая все время помогала ему и была рядом.

Зевс оправдывался, а виноват был ее сын, Фемида хотела оставаться справедливой. И ведь Прометей не собирался ни в чем признаваться, упрямство окончательно лишало его рассудка.

– Я не жду от него благодарности, – говорил Зевс, вся больше злясь.

Фемида не находила, что же она могла ответить. Бессилие и безмолвие, вот все, что она испытывала в тот страшный день. Фемида не видела, как Гефест приковал Прометея, смотреть на это ей было невыносимо. Об этом ей позднее рассказывал Гермес, он не мог упустить такого события. Страдания матери и сына только начинались, оба знали, что они растянутся на века.

Глава 14 На Кавказ

Гермес все это время оставался рядом. Прометею это казалось насмешкой. Откуда взялся этот юнец, почему он так усердствует? – размышлял Прометей, чтобы хот как-то отвлечься от горьких размышлений.

Гермес не унимался, он дерзил, давал советы, словно это было так важно для Прометея.

– Ты останешься с ним, – усмехнулся Прометей, – тебе такая участь не грозит, потому что давно научился ко всем приспосабливаться..

Но разозлить Гермеса было невозможно. Он привык ко многому и не собирался отступать.

– И чем ты гордишься? Когда орел от тебя рожки и ножки оставит, тогда и посмотрим, кто из нас был прав, – самодовольно усмехнулся Гермес.

Впервые Прометей понял, что может быть и ему следовало быть более хитрым и гибким. Может тогда он не оказался бы в таком плачевном положении. Так в перепалке они и прибыли на край света, на Кавказ. Тогда все трое и остановились они у той скалы, где Прометею придется не один век коротать. Невольно забыв о спутниках, Прометей вспомнил о своем детстве, о такой же пещере, где он когда-то появился на свет.

Ничего в горах с тех пор не изменилось, только Тартар на этот раз оказался значительно ближе. Туда они вместе с Зевсом и сбросили титанов, теперь противники его оказались рядом. Это неприятно его удивило.

– Орел, уже круживший в небесах, приглядывался к Прометею. Гермес успел рассказать ему о том, что происходит, что требуется от этой птицы.

№№№№№№№№№

Гефест потрудился на славу. Не потому что он хотел послужить Зевсу. Он все делал очень хорошо, добротно всегда и не умел работать по-другому. Приковал он к скале Прометея основательно, не откуется сам, да и никто другой не оторвет.

– Он не сможет освободиться, даже если кто-то будет ему помогать, – размышлял между тем Гефест, – да и кто в ближайшее время решится его освободить?

Гермес на прощение еще раз взглянул на пленника. Он чувствовал себя страшно обиженным. Но Прометей не собирался молить о пощаде. Он был спокоен и не собирался с ним разговаривать.

– Я свободен, всегда останусь свободным, что же я могу поделать? И вам ничего не удастся больше сделать, – таковы были последние слова Прометея, когда спутники покинули его.

Гермес решил забыть о неприятностях, о том, что он увидел и почувствовал на далеком Кавказе. Мир слишком огромен и загадочен, если не думать о грустном, то все не так скверно. Он не помнил о том, как взирал на него Прометей, когда он покидал Кавказ.

Но Зевс уже вечером на пире стал расспрашивать, что он видел и слышал, что там происходило. Гермесу пришлось обо всем рассказать. Зевс поморщился от такого рассказа.

– Ничего, скоро он по-другому заговорит, куда еще денется его спесь, – постарался его утешить Зевс, но сам он вовсе не был уверен и спокоен.

Зевс не собирался возвращаться к прежнему. Никогда больше мир не будет таким, каким он был раньше, если ради порядка надо будет принести какие-то жертвы, то он готов был это сделать. Зевс не думал, что он волновался напрасно, Прометей покушался на его власть. Напрасно он злился и ярился, это Зевс почувствовал, он одинок, ему пусто и скучно без вечного соперника. Почти сразу захотелось вернуть его назад, но он едва удерживался от собственной непоследовательности. Освободить его уже сейчас было бы величайшей глупостью.

№№№№№№№№

Прометей остался в полном одиночестве. Его задору и героизму пришел конец. Все прелести новой жизни Титан ощутил почти сразу. Он почти не мог двигаться. Никого не было в том пустом месте, где он теперь оказался. Он взвыл от ужаса. Но как только первая ярость и обида прошла, он понял, что не сможет примириться со своим тюремщиком.

Утром, когда в муках была проведена первая ночь в горах, прилетел орел. Тогда и начались настоящие муки, когтями он разорвал грудь и стал терзать его печень. И ни рукой, ни ногой не мог пошевелить Прометей. Но это длилось только несколько часов, когда он проснулся на следующее утро, все было на месте. С той поры узнал Прометей, в чем будет заключаться кошмар его жизни в горах, в новом положении.

Птица стала его палачом, он же вечным мучеником. Это открытие заставило его взвыть так, что с горных вершин полетели камни. Прометей понял, что с ним будет, что станется в ближайшие века.

Глава 15 Первые дни мучений

Прометей впал в забвение. Только иногда он открывал глаза и оглядывал пустое безмолвие. Ему казалось, что он даже спокоен и невозмутим. Рано или поздно кто-то появится, уж матушка не оставит его в беде – это точно.

Фемида обо всем случившемся узнала от Гермеса. Он рассказал ей обо всем, что случилось с Прометеем. Тогда она решила, что никогда не сможет туда отправиться, хотя Посланник предложил ей навестить его. Она была богиней справедливости, Зевс совершал ужасные поступки, но ведь и Прометей был во всем виноват. Она пообещала, что не станет упрекать Зевса. Она просто скорбно молчала, глядя на него. Эта скорбь Фемиды его страшно раздражала. И хотя он не собирался отказываться от Фемиды, она была ему необходима, но и оставаться рядом с ней в те дни он тоже был не намерен.

Он быстро начал скучать без бесед с нею. Но и сама Фемида нуждалась в общении с ним.

Гера внимательно следила за ними со стороны, тайно ревновала мужа к Фемиде, она не понимала, как можно простить его за то, что он сделал с ее сыном, почему он сам терпит ее молчаливые укоры и не расстанется с нею.

– Неужели ее чувства так сильны. Обычно ко всем своим возлюбленным он относился легко и просто, проведя с ними ночь, забывал о них, словно их не было больше. Но здесь были особые чувства и отношения.

Гера не выдержала, и появилась перед своей соперницей.

– Они считают тебя богиней справедливости, но мне так странно слышать это теперь, – размышляла она вслух, пристально разглядывая Фемиду.

Та молчала.

– Разве ты не ведаешь, что он сотворил? – говорила она, – но ты ведь даже за сына не заступилась.

– Он не младенец, я много раз предупреждала его, чем кончатся все эти игры. Он сам выбрал свой путь, решил, как ему поступить, вот и получил то, что получил.

– Но он твой сын.

– Он отверг мою защиту.

– Часто молчание бывает выразительнее слов, и любой истерики, думаю, Зевсу есть что сравнивать.

Камень был брошен в огород самой Геры, ей нечего было на это ответить. Она ничего не ответила, повернулась и пошла прочь. Гера убедилась в том, что Фемида не так безобидна, как казалась, и ничего не оставалось, как только терпеть ее рядом.

№№№№№№№№

Зевс чувствовал, что в глубине души Фемиды оставалась страшная обида, просто она боролась с ним по-другому. Для богини те дни сделались настоящим кошмаром.

Но и Зевс потерял сразу не одного, а двух очень близких людей, и повинен в этом был сам, надо было поступить как-то хитрее. Общение с Герой заканчивалось всегда скандалом. Он избегал, как мог, любого общения.

Чаще всего при столкновении с ней Громовержец молчал. Никто ничего не смог бы возразить.

Зевс все время решал проблему, что же ему делать – тайно ли освободить Прометея, а он поклялся водами Стикса, что не сделает этого, или забыть о нем и жить и править дальше, запретить даже имя его произносить.

В конце концов, он остановился на последнем. Даже в глазах любимой Фемиды он оставался тверд и непреклонен. И никто бы не посмел идти против него.

Однажды Зевс узнал от Афины, что Фемида собралась с духом и отправилась все-таки к своему сыну.

Она увидела знакомые места, но совсем другими глазами теперь смотрела на все, что видела. Над головой богини парил орел – тот самый, она прекрасно знала, что там происходит, зачем он прилетел. Он только что завершил свою трапезу, казался особенно сильным и могучим.

Она же увидела истерзанную грудь своего сына, поняла, что произошло, о чем ее пытался предупредить Гермес.

Тогда забыв обо всем, что она обещала, она и поведала ему главную тайну Зевса, чтобы и у него было оружие против Громовержца.

Прометей едва очнулся, едва расслышал все, что в отчаянии она говорила. Фемида произнесла заветные слова и казалась спокойной.

– Ты должен рано или поздно ею воспользоваться, дай мне слово, дорогой, что так будет. Я должна вернуться, здесь от меня слишком мало проку, – говорила Фемида. Прости меня, но если я от него уйду, будет еще хуже, тогда я не смогу тебе помочь.

Прометей только кивнул в ответ. Его мать всегда была мудра.

Глава 16 Пан и Гермес

А тем временем бог лесов Пан с некоторым запозданием узнал о том, что Прометей встречается со своей матерью. Он почти насильно остановил летящего мимо Гермеса.

– Она поведала ему тайну о Зевсе, – усмехнулся он, – теперь у бунтовщика есть грозное оружие, и кто еще чьим пленником станет – это большой вопрос.

– Но что это за тайна? – удивленно спросил Пан.

– А вот этого я не услышал, она говорила так тихо, что все было бесполезно, Фемида не только мудра, но и хитра.

Так весь мир, пока кроме самого Зевса узнал о том, что есть какая-то страшная тайна.

– Ни я, ни нимфы мои не слышали ни слова, но о том, что она существует, я тоже ведаю, – признался Пан, – она слишком осторожна. Это и станет спасением для ее сына, – заговорщицки произнес Пан.

Гермес только чесал затылок, он никак не мог решить говорить ли о том Зевсу или лучше пока помолчать.

– Ты сам решай, как поступить, – предупредил Пан, – но не делай потом вид, что тебе ничего не было ведомо.

Гермес понимал, что Пан возник не случайно. Молчать обо всем он не сможет, даже если бы и захотел.

Потом, если что-то и приключится, никто на это не обратит внимания, его же обвинят во всех грехах. Потому уже вечером он сообщил Зевсу о тайне.

– Мы должны все узнать о ней, – настаивал Гермес.

– Ты это и сделаешь, и меня не интересует, как это случится, – услышал он в ответ.

Вот уж точно, не надо никогда лезть вперед, иначе тебя же и заставят потом за это расплачиваться.

Конечно, это могло быть только злой шуткой Фемиды, ее местью за все случившееся. Но сразу видно, как был встревожен Зевс, он не верил в такие шутки.

Он не собирался пытать Фемиду, понимая, что она ему ничего не скажет, а если и скажет, станет ли ему от этого легче, нет, для этого есть Гермес, и пусть он со всем сам разбирается. Посланник был немного обижен, но за близость к Олимпу и Зевсу ему приходилось расплачиваться. Иначе, как Пан окажется в какой-нибудь глухомани, и ничего больше не будет ему светить. А Гермес, привыкший блистать на Олимпе, не мог этого допустить. Стоило так много трудиться, стольким жертвовать, чтобы потом оказаться в глуши?

№№№№№№№№

Гермес злился, или делал вид, что злится, на самом деле ему было даже приятно, что вопрос жизни и смерти Зевс перепоручил ему, значит доверяет, и надо бы постараться, чтобы все разрешилось само собой.

– Нам не нужен другой верховный бог, – размышлял Гермес, – мы уже привыкли к этому, сжились с ним, а то снова какой-нибудь Кронос появится и что тогда? Зевс, конечно, не подарок, только не стоит менять его на Ареса или Аполлона – будет только хуже.

Хотя с другой стороны, такому созданию, как Гермес не хотелось быть только посланником, но ведь можно и им не быть, а стать тем же Прометеем или каким-нибудь далеким, ничем не приметным божком.