скачать книгу бесплатно
«Он прав, – признала Мария де Гонзага. – Сейчас, как никогда, Польше нужен полководец».
– Если вспыхнет война с казаками, а тем более – с турками и крымской ордой, Речи Посполитой… – тайный советник с болью разогнул спину и с трудом, но все же поднялся на ноги. «Что ни говори, а стоя на своих двоих, чувствуешь себя увереннее». -…Так вот, Речи Посполитой тут же понадобятся воины, много воинов. И хотя бы один надежный союзник, который бы способен был заменить ослабевшую в многолетней войне, растерзанную Францию.
– Ничего, Франция не из тех стран, которую можно заставить склонить перед кем-то голову, – процедила Мария-Людовика де Гонзага. – Она еще воспрянет во всей своей имперской мощи.
– Когда-то в будущем, несомненно, воспрянет, – согласился Коронный Карлик. – Но… всякому сенатору понятно, что в будущем. А тем временем уже сегодня многие аристократы задаются вопросом: кто способен предстать перед поляками в роли надежного, воинственного союзника? Не когда-нибудь в будущем, а… завтра? Тут-то сенаторы и полководцы нашей страны неминуемо приходят к выводу: только князь Ракоци способен привести в Польшу хоть какое-то войско, то есть несколько полков своих трансильванцев, имеющих, кстати, горький опыт войны с турками. Только он способен подарить Польше хоть какого-то союзника – Трансильванию.
– С этим трудно не согласиться. Что еще? – нервно теребила платочек королева. Коронный Карлик понимал: ей важно знать абсолютно все доводы сторонников Ракоци. – О чем они говорят вне сейма? Не молчите, Вуйцеховский, не молчите, иначе за вас вновь примутся эти варяги.
Коронный Карлик выразительно передернул плечами, как бы говоря: «Если вы действительно хотите знать правду – пожалуйста. В данной ситуации мои откровения стоят недорого. Если только вы в самом деле хотите знать ее, эту правду…».
– Вам должно быть известно, ваша светлость, что многие сенаторы не желают больше видеть на престоле иезуита. Хватит с них Сигизмунда III. Однако же известно, что оба брата короля – иезуиты, кардиналы ордена святого Игнатия Лойолы.
– В то время как Ракоци скорее безбожник, нежели правоверный христианин, – парировала королева, начиная подозревать, что и сам Коронный Карлик является тайным сторонником трансильванского проходимца.
Что же касается засилья в Польше монахов-иезуитов, их всевозрастающей властности, то сейчас это ее интересовало менее всего. На кону были трон и корона королевы. Она исходила только из этого.
– Возможно, в каком-то смысле этот венгр действительно является безбожником, – вел свою линию в этом странном диалоге Вуйцеховский. – Зато ясно заявил, что готов каленым железом выжечь в католической Польше греческую схизму, не оставив православным не только ни одной церкви, но и ни одного камня на том месте, где эти церкви стояли.
– Он так сказал? – вздрогнув от удивления, всем телом подалась вперед королева. – Стефан в самом деле сказал именно так?
– Именно… И по словам, и по смыслу.
Мария-Людовика вновь откинулась на спинку своего троноподобного кресла и вцепилась тонкими нежными пальчиками в подлокотники. В эти мгновения она не просто осмысливала свой ответ, она решалась на него.
– Пожалуй, их карпатский дикарь действительно способен на это, – наконец изрекла она то признание, которое с таким трудом далось ей и как женщине, и как королеве. – В отличие от польского сената и нашего королевского рода, никаких обязательств перед украинскими казаками и их православной верой у него нет.
– Поэтому мириться с существованием самих казаков, во всяком случае, тех, кто не пребывает на королевской службе, он тоже не намерен. Объединив полки трансильванцев с полками коронного войска и народным ополчением, он найдет способ искоренить и такое «великое зло Польши», как Запорожская Сечь.
– Над вашими доводами стоит задуматься, – неохотно признала королева.
– Притом что высказал я пока что не все: сенаторам стало известно, что Стефан Ракоци довольно богат. Мало того, в виде платы за трон он готов основательно пополнить казну Речи Посполитой. А что способны принести с собой европейские бездомники Ян-Казимир или Кароль, которые сами постоянно нуждаются в пожертвованиях со стороны польской казны?
* * *
На сей раз королева замолчала надолго. Коронный Карлик понимал, что сейчас в душе ее разгорается целая буря чувств, которые Мария де Гонзага до поры предпочитала скрывать. Тем более при нем, «славянской плесени».
– А теперь вы должны назвать мне имена этих сенаторов, – наконец решилась она. – Всех до единого. Обещаю, что никто из них никогда не узнает, от кого я получила такие сведения.
– Все они хорошо известны вам.
– Мне известны имена всех сенаторов. Назовите тех, кто явно намерен присоединиться к лагерю Ракоци.
Варшавский гном не спеша назвал несколько фамилий. Это были влиятельные люди, за каждым из которых стояли большой аристократический род и целые кланы семейств мелкопоместных шляхтичей. А еще – обладал определенным влиянием в высших церковных кругах.
– Кстати, большинство из этих дворян, кроме всего прочего, не желают усиления влияния в Польше французского двора, поэтому они будут делать все возможное, чтобы после ухода короля к Господу, королева-француженка тут же потеряла всякое влияние в стране. И в этом они тоже полагаются не на братьев Владислава, а на Стефана Ракоци.
– Этого вы могли бы и не говорить, – еще раз выдала себя королева.
– Я назвал только тех, кто уже явно раскрыл свои намерения, – предупредил тайный советник. – Когда дело дойдет до избрания короля, у них, уверен, появится немало новых сторонников.
– Мне нужно будет знать имена и этих, новых. Их действия. Знать людей, которые возьмут на себя роль посредников между ними и князем Ракоци.
Коронный Карлик едва сумел сдержать чуть было не вырвавшийся из его груди вздох облегчения. Как он ни бодрился, а после встряски, заданной ему норманнами, у него появилось серьезное опасение, что остаток этой ночи им опять будут развлекаться если не норманны, то литовские татары. Что было бы ужасно. Вуйцеховский панически боялся их азиатских пыток и дьявольских казней. Но, судя по всему, он снова понадобился королеве. Она пока что нуждается в его услугах – а это уже гарантия.
– Я выполню все, что прикажете. Простите, что прикажет вашими устами Ее Величество.
– …А также знать людей, которые опасаются влияния французского двора.
– Будет удобно, если я смогу передавать все интересующие вас сведения через графиню д’Оранж?
Для него это был принципиальный вопрос. Он пытался понять, что произошло. Ведь до сих пор королева довольствовалась теми сведениями, которые получала через свою землячку-графиню. Если она хотела знать еще какие-то подробности, нюансы, то опять же могла спокойно расспросить об этом через Клавдию или через нее же договориться о встрече с ним, тайным советником. Зачем королеве понадобился весь этот «налет орды», издевательства норманнов? Больше не доверяет д’Оранж? Заподозрила ее в измене? В том, что одновременно служит и ей, и коронному гетману Потоцкому?
Это важно было знать сейчас.
– Пока через нее, – сухо подтвердила королева. – Все, аудиенция завершена. Сейчас вас отвезут на то место, откуда привезли сюда.
– Весьма учтиво привезли, – без тени иронии уточнил Коронный Карлик, заверяя таким образом, что инцидент исчерпан и зла на ее слуг, а уж тем более на саму королеву, он не держит. – Но… Я ответил на все вопросы, которые интересовали вас. Позвольте же и мне задать всего один-единственный вопрос.
– А вы уверены, что его следует задавать? – поднялась со своего места королева.
– Нет, он не будет затрагивать моральную сторону нашего чудного свидания. И не будет касаться вашей личности.
– Естественно, не будет, – иронично заверила его королева.
– Для меня важно знать: зачем понадобилось привозить меня сюда? Ведь Ее Величество могла воспользоваться услугами графини д’Оранж.
О королеве Вуйцеховский по-прежнему говорил в третьем лице, решив до конца придерживаться условий игры, хотя, заявляя: «Аудиенция завершена», Мария-Людовика тем самым окончательно выдавала себя.
– У вас глупая привычка, господин Коронный Карлик, – процедила королева. – Вы всегда норовите недоговаривать именно тогда, когда больше всего нужна ясность. Графиня тоже понимает это, но разве она обладает хоть какими-то средствами влияния на вас?
«Вы опять чего-то не договариваете», – вспомнил Вуйцеховский любимую фразу графини де Ляфер. Видимо, не так уж редко они общались, эти две высокородные сволочные француженки.
– Приучите себя к тому, что вы – или молчите или говорите все, что нужно, чтобы у королевы возникало как можно меньше вопросов.
– Значит, я обязан отучиться недоговаривать, – это уже был не вопрос. Тайный советник уяснял для себя задачу.
– Неужели вам понадобятся еще и какие-то разъяснения?
– Просто странно: я-то до сих пор считал свое умение недоговаривать истинным искусством всякого посвятившего себя службе королю. Особенно службе Его Величеству в ипостаси тайного советника. Даже стремился к его вершинам.
– Кстати, о «службе королю» тоже советую подумать, – бросила королева, но уже на ходу, готовясь исчезнуть за небольшой потайной дверью, скрытой от глаз Коронного Карлика высокой спинкой кресла.
– Вы против того, чтобы моя служба была чересчур преданной?
– Чтобы она выглядела чересчур усердной.
«Только не говори, что службу королю ты считал своей высшей добродетелью, – язвительно посоветовал сам себе Вуйцеховский. – По крайней мере, не произноси этого вслух». Именно поэтому вслух он произнес:
– После этой памятной встречи я неминуемо задумаюсь над этим. А также пересмотрю некоторые другие взгляды.
– И привязанности, – на ходу обронила королева.
15
В эту ночь Власте снился сон, который однажды, после смерти Ольгицы, она уже видела: взбесившаяся от половодья река безжалостно размывала плотины берегов и подступала к большому каменистому утесу, постепенно затапливая при этом охваченный холодным пожаром цветения сад и щедро взошедшее деревянными и каменными крестами кладбище.
Это был даже не сон, а какое-то навязчивое, вещее видение, сцены которого то ли представали выхваченными из растревоженной памяти реки, то ли являлись пророчеством из будущего – е?е и всего имения Ратоборово.
В любом случае, Власта почти наяву видела, как мимо нее проносятся сорванные ураганом крыши домов, растворявшиеся в мутности течения вместе с полуразрушенными лодками, полуразвалившимися гробами и корневищами деревьев. И наблюдала она все это, как и в прошлый раз, находясь где-то глубоко внизу, у подножия огромного, низвергающегося из самих небес, водопада.
Все то, что реке удалось вырвать у берегов и пленить своим разбушевавшимся половодьем, проносилось мимо нее, появляясь откуда-то из поднебесья и уходя в разверзшуюся бездну. Впрочем, сама река, весь потопный водопад ее, исчезали прямо у ног ратоборовской колдуньи.
– Проснись и взойди на холм! – прорезал ее сознание властный голос. – Проснись и взойди.
– Я должна взойти на Сатанинский холм?
– Он не сатанинский, он святой, – властно и в то же время с ангельской умиротворенностью объяснил голос. – Проснись и взойди на него.
Проснулась она или так и поднялась, пребывая во сне и повинуясь голосу Высших Сил, Власта понять не могла. Зато отчетливо увидела, как осветилось кроваво-красным пламенем окно, словно на него направило свои лучи непонятно почему появившееся посреди ночи восходящее солнце. Открыв его, Власта взобралась на подоконник и какое-то время созерцала огромное разгоравшееся пламя, отблески которого одновременно отражались в реке и на небесах.
Костер, зарождавший это пламя, взметался ввысь на вершине Сатанинского холма, на том самом месте, где когда-то сжигали владелицу этого поместья слепую графиню Ольбрыхскую. Огонь лавинно извергался из недр этой возвышенности, словно из жерла вулкана, угрожая затопить и выжечь все пространство вокруг расплавленного конуса.
«Неужели мир перевернулся?! – с ужасом пыталась объяснить это явление Власта. – Тут уже не просто течение реки – само время повернуло вспять… – отливались в какую-то, еще не совсем созревшую, ясную мысль непонятно кем навеянные слова. – Какие-то злые силы заставляют меня вновь переживать все события той страшной ночи. Кому и зачем это понадобилось? А, главное, во имя чего?»
Ответов не было. Ни на один из ее вопросов. Ни ответов, ни успокоения.
«Высшие силы снисходят до нас не для того, чтобы удовлетворять наше любопытство, а чтобы возбуждать его в нас, ошарашивая и потрясая», – обронила как-то Ольгица одну из своих странных «поучительных фраз». Кажется, она была права: они снисходят не для того, чтобы…
Садовая аллея как бы растворялась в сплаве темени и огня. Приблизившись к вершине Сатанинского холма, Власта теперь уже отчетливо различала подвешенный к столбам гроб Ольгицы и даже стоящих рядом людей. Все выглядело, как в ту ночь, когда огонь сжигал тело слепой пророчицы, вознося в потусторонний мир ее нетленный дух.
«Это какое-то наваждение. Мне страшно. Почему ты зовешь меня, Ольгица?! Что произошло? Разве я нарушила какую-то твою заповедь или какой-то из канонов Высших Сил? Поступила не так, как должна была?»
Власта обращала эти слова именно к Ольгице, к ее духу и праху. Но кто отвечал ей – понять не могла.
«Эта ночь и этот костер всего лишь напоминание».
«Напоминание о чем?»
«Ты не должна забывать, что ниспослана на землю Высшими Силами. И цель твоя – нести волю Высших Сил».
«Разве мне известна воля Высших Сил? В чем она заключена и каким образом проявляется? В чем их смысл?»
«Высший смысл воли этих сил заключается в том, чтобы спасать людей от ими же творимого зла».
«Но разве я не помню об этом? Хотя да… Я слишком упорно и настойчиво ждала рождения дочери. Настолько, что вся была поглощена ожиданием и страхом».
«Высшие Силы спасли тебя и твою дочь», – услышала она, уже поднимаясь на вершину Сатанинского холма.
Теперь Власта не сомневалась, что голос принадлежит Ольгице. Он ничуть не изменился, остался таким же суховато-вежливым, каким знала его при жизни графини. Заслышав его, Власта тут же попыталась возродить в памяти ее лицо, но черты его почему-то искажались и рассеивались, все время ускользая от ее восприятия.
– Они спасли нас, да, и я всегда буду признательна им. Но хотела бы знать, останутся они столь же милостивыми в отношении Гяура.
Затянувшееся молчание Ольгицы насторожило молодую графиню.
– Что с Гяуром? С князем что? – с тревогой спросила Власта. – Почему ты молчишь, Ольгица? Ты ведь все знаешь, точнее, должна знать.
– Гяура мы тоже спасем, – кротко пообещал голос из потустороннего мира.
– Если его нужно спасать, значит, он в беде, в опасности?
– Он – воин, а воин всегда пребывает в опасности.
– Где он и что с ним?
– Все женщины одинаковы: они ежеминутно стремятся знать, «где он и что с ним».
– Что в этом странного или недостойного?
Власте показалось, что Ольгица по-матерински снисходительно улыбнулась.
– Порой никакие Высшие Силы не способны уследить за тем, что происходит в котле сражения, кого и как следует спасать. Где завершается та стадия бытия, в пределах которой воина способен спасти только ангел-хранитель, по-земному именуемый «чудом». А где человек обязан сам позаботиться о собственном спасении, поскольку это в его силах, не полагаясь при этом ни на чудо, ни на случай, а только на свой опыт, свою силу воли и любовь к жизни. Одним могу тебя утешить: по линиям судьбы, судное время твоего князя еще не настало.
– Оно не настало. В отношении Гяура оно еще не могло настать, – как заклинание, произносила Власта. – Это по земным и по небесным меркам было бы слишком несправедливо.
– Земное понимание справедливости редко совпадает с небесным. Однако высшей меркой всегда является небесное. Правильно, что ты думаешь о своем князе. Но самое время подумать о себе.
– Когда я думаю у судьбе князя, то о своей думать как-то не хочется. Слишком уж…
– На какое-то время ты должна будешь укрыться в замке «Грабов», – прервала его признание Ольгица.
– В замке… «Грабов»?! Что это за замок? – удивилась молодая графиня. – Где он находится и кому принадлежит?
– Ты всегда должна помнить, что этот замок находится в Польше и принадлежит Гяуру. Как произошло, что молодой князь, прибывший из далекой дунайской земли, оказался его владельцем, узнаешь позже, от него самого.
– Хорошо, я укрощу свое любопытство, – с готовностью откликнулась Власта.
– Но когда наступят страшные дни, ты обязательно должна укрыться за его стенами. Только за его, поскольку эта цитадель станет близкой тебе, а главное, потому, что война до него не докатится.
– Значит, все-таки война? Ты сказала «война»?! Ольгица, почему ты опять умолкла?
«Война», – выдохнула вершина Сатанинского холма вместе с высоким пламенем костра.
«Да-да, еще одна война!..» – эхом откликнулось звездное поднебесье.
«Польшу ждет большая, страшная война, которую она сама накликала на себя!» – громом содрогнулось все соединяющее небо с рекой пространство.
– Война… с кем? С кем Речи Посполитой предстоит воевать? Это очень важно. Насколько я понимаю, никто в Польше, вплоть до самого короля, пока что не догадывается, что ждет его страну.
