скачать книгу бесплатно
– Изменить взгляды – этого уже мало. К тому же не ясно еще, согласится ли изменить их сама Англия. В общих чертах план возрождения Германии выглядит так. Мы меняем руководство…
– Но каким образом? – упорствовал Фромм.
– Позвольте об этом чуть позже. Когда речь зайдет об операции «Валькирия». Так вот, сменив руководство, мы заключаем перемирие с Америкой и Англией. Решаем проблему Франции, причем таким образом, чтобы, учитывая интересы французов, не ущемлять интересы Германии.
Фромм по-лошадиному мотнул головой в знак согласия. С Францией у него была полная ясность.
– Мы заявим англо-американцам, что готовы полностью отвести свои войска к западным границам рейха, при их обязательстве прекратить авианалеты на германские города и вообще прекратить какие-либо враждебные действия. После чего можно будет вести переговоры о конструктивном мире в рамках Соединенных Штатов Европы.
– Американцам такое определение – Соединенные Штаты Европы – может, и понравится. Но только не англичанам, а тем более – не французам.
– Но это довольно далекая перспектива, генерал, – с укоризной объяснил командующему Бек. – Вопрос не одного года. Пока же речь пойдет о мире на Западе, который бы позволил сосредоточить силы германских войск против главного и общего врага – российских коммунистов-азиатов и жидо-большевиков. Но и здесь, на Востоке, нам уже не следовало бы продолжать активные наступательные операции, а определиться с границами интересов рейха.
– В этом есть смысл, – согласился Фромм.
Бек поднялся, подошел к висевшей на стене огромной карте и, одернув френч, уверенно прошелся по ней дрожащим указательным пальцем.
– Все еще удерживая существующие ныне позиции, мы, силами резервных частей, пленных и трудовых батальонов из местного населения, могли бы подготовить укрепленную линию, пролегающую от Мемеля на севере, по реке Висле через Карпаты и вплоть до устья Дуная. Таким образом подготовили бы запасной рубеж, на котором окончательно смогли бы удерживать линию фронта. Режимы, пришедшие к власти в возрожденных Франции, Дании, Бельгии и Голландии, не говоря уже о наших восточных союзниках, вынуждены будут – при хотя бы моральной поддержке американцев и англичан – подтянуть свои войсковые соединения к этому славянскому валу.
– Из-за которого, приведя в надлежащий порядок тылы и резервы, перегруппировав войска, уже к лету следующего года могли бы начать новое решительное наступление по всей линии фронта, – неожиданно завершил его прожект генерал Фромм.
– Если позволит ситуация, – дипломатично согласился Бек.
Он говорил недолго, но достаточно вдохновенно. Чувствовалось, что не военно-политическое обоснование к плану «Валькирия» он цитирует, а выговаривает то, что давно тревожит душу.
– Так вы хотите предложить этот план фюреру – да, нет? – чары, основательно подействовавшие на Ольбрихта, генерала Фромма совершенно не коснулись. Он нависал над столом, оставаясь невозмутимым, как заледенелая скала над фьордом.
– Нет. Уже хотя бы потому, что это бессмысленно, – парировал Бек. – Мне хорошо известно, что нечто подобное ему уже не раз предлагали другие высшие чины рейха.
– Он и сам мог бы додуматься до такого решения, будь у него голова на плечах, – добавил Ольбрихт, чувствуя своим долгом прийти на помощь соратнику.
– Не вы первые вынашиваете подобные идеи, – мрачно заметил Фромм, словно не расслышал, что именно в этом Бек ему только что сознался. – Прекратить войну на западе, перебросив войска на восток. Избавиться от нескольких врагов, чтобы достойно выступить против того, кто действительно является врагом. И не только рейха. Это же так просто.
– Настолько просто, – подхватил Бек, – что потомки нам не простят, если не вмешаемся в ход событий и не спасем Германию от краха.
– Мне наплевать на то, что скажут потомки, – как бы про себя проворчал Фромм. – Для меня куда важнее, что думаю по этому поводу я сам – да, нет? Возможно, ваш план и ваша операция «Валькирия» чего-то и будут стоить. Но лишь после того, как будет выполнено одно предварительное условие.
Командующий в упор посмотрел на своего заместителя и на генерала Бека.
Оба молча ожидали, что он скажет.
– Я что, должен назвать вам это «предварительное условие»? – повысил голос Фромм. Хотя в этом не было никакой необходимости. Он и так звучал до вульгарного требовательно и даже грубо.
Бек и Ольбрихт переглянулись.
– Считаю, что было бы справедливо, если бы вы все же назвали его, – молвил Бек.
Глаза Фромма наливаются кровью. Он почти уверен, что Бек отлично понимает, какое именно условие имеется в виду. Но при этом умышленно провоцирует его, заставляет произнести вслух то, что произносить никак не хотелось бы. Тем более что и так все ясно.
– Что вам непонятно из сказанного мною? – почти рычит Фромм. И его громадная фигура, приподнимаясь, зависает уже не только над столом, но, кажется, над всем кабинетом. – По-моему, я очень четко выразился, что ваш план мог бы быть – подчеркиваю: мог бы быть – вполне приемлемым, но лишь при одном известном вам условии. Благодаря которому мы должны стать свободными в своих действиях.
Ольбрихту вдруг показалось, что Фромм вот-вот поднимется и выйдет из кабинета. Или же выставит их, поскольку хозяин все же он. В любом случае переговоры, которых Ольбрихт столько ждал и на которые они с Беком так рассчитывали, сейчас, буквально через минуту, будут сорваны.
– Генерал-полковник Фромм имеет в виду, – как можно спокойнее, почти беззаботно, объясняет Ольбрихт будущему президенту Германии, – что план «Валькирия» осуществим лишь в том случае, когда будет устранен фюрер. – Он взглянул на все еще багровое лицо Фромма и машинально уточнил. – То есть устранен от власти.
При этом Ольбрихт даже не заметил, что слово «устранен» не совсем увязывается со смыслом фразы. Это не одно и то же, что «отстранен».
– Теперь ясно, – иронично признает Бек.
– Я верно определил ваше условие, господин Фромм? – поинтересовался Ольбрихт, сохраняя вполне дипломатичную мину.
– Я всего лишь имел в виду предварительное условие, – уточнил Фромм, окончательно поставив в тупик обоих генералов. – Которое непременно должно быть выполнено. А уж вы сами подумайте, каким образом оно может быть выполнено – да, нет?
«Если бы Фромм знал, что мы так до сих пор ни разу и не заговорили о физическом устранении фюрера, – прощающе подумал Ольбрихт, – что между нами еще ни слова не произнесено о покушении на того, кто привел страну к катастрофе, сведя на нет усилия миллионов немцев по возрождению Германии из пепла Первой мировой, он бы, конечно, простил нас».
– Само собой разумеется, – поддержал он Фромма, спасая ситуацию. – Высказанное вами условие, господин командующий, является непременным основанием для начала операции «Валькирия». О наших возможных действиях мы немедленно проинформируем вас.
28
На небольшой станции неподалеку от Читы Курбатов остановил неуклюжего, истощенного с виду солдатика, спешившего с двумя котелками кипятка к воинскому эшелону. Паровоз уже стоял под парами, и солдату, очевидно, боясь опоздать, тем не менее застигнутый врасплох окриком капитана, остановился и, сжавшись от страха, замер прямо посреди колеи, словно пойманный дезертир.
– Вы из этого эшелона?
– Так точно, – едва слышно пролепетал он побледневшими губами. Перед ним стояли два офицера и несколько рослых крепких солдат. Холеные и суровые, они, возможно, показались рядовому особистами или смершевцами.
– Почему не представились?
– Красноармеец Кичин.
Курбатов прошелся взглядом по обвисшей форме солдата с полупротертыми локтями и коленками, запыленным, давно не знавшим крема, сапогам. Отчего Кичин окончательно сник и словно бы врос в землю вместе со шпалой, на которой стоял.
– Охраной командует лейтенант Слоненков? – назвал Курбатов первую пришедшую на ум фамилию.
– Никак нет, младший лейтенант Цуганов.
– А, ну да, правильно: Слоненков – это ведь помощник военного коменданта станции, – спокойно продолжал провоцировать его Курбатов. – Вас там семнадцать человек?
– Двадцать два.
– Целый взвод? Теперь станет еще больше. Посланы на подкрепление. К фронту будем двигаться вместе.
– Так я пойду предупрежу младшего лейтенанта, – обрадовался Кичин возможности поскорее ускользнуть – страх перед офицерами у него уступал разве что страху перед смертью.
– Предупредите. Мы же подождем своего бойца.
Кичин поднырнул под один из трех стоящих на запасном пути вагонов и исчез.
– Думаете, он ничего не заподозрил? – осторожно поинтересовался Тирбах, присел и еще какое-то время пытался проследить путь красноармейца.
– Когда операцию приходится разрабатывать на ходу, экспромтом, случается всякое. Главное, не дать младшему лейтенанту времени на размышления.
– Их втрое больше, – заметил Реутов. – Тем почетнее будет победа – это ясно. И все же…
Они обошли пустые вагоны и увидели, что под свист паровозного гудка эшелон отходит. Мигом окинув взглядом платформы с техникой и теплушки, Курбатов определил, что состав действительно важный и отправляется, конечно же, на фронт. Убедившись, что японцы нападать не собираются, красные решили перебросить бездействующую технику поближе к Волге. Резонно. Генерал Семенов прав: отказавшись от активных действий, японцы по существу стали союзниками большевиков.
А еще Курбатов успел заметить, что охрана рассредоточена по трем теплушкам, расположенным в голове, хвосте и посередине эшелона.
– В последний садитесь, товарищ капитан, – выручил их выглянувший из среднего вагона Кичин. – В последний, а то отстанете! Я доложил!
«Сам Бог тебя послал, солдатик», – мысленно поблагодарил рядового Курбатов.
Именно его крик привел в замешательство вскочивших на ступеньку последними часового и старшего этой теплушки, младшего сержанта. Появление группы капитана Курбатова – по документам все они оставались под своими фамилиями – эти двое восприняли как должное, решив, что все делается с позволения командира взвода.
В вагоне оказалось шестеро солдат, которые, как только эшелон тронулся, улеглись: кто на нары, кто на тюки с солдатскими одеялами и обмундированием. Еще один красноармеец стоял на посту в заднем тамбуре. Командир этого отделения младший сержант Тамтосов – худощавый широкоскулый якут – встретил появление капитана и его группы с полнейшим безразличием. Офицерские знаки различия абсолютно никакого впечатления на него не производили, а чувство предосторожности, похоже, напрочь отсутствовало.
– Старшим охраны эшелона назначен я, капитан Курбатов, – сразу же уведомил его князь, дабы упредить любые недоразумения. – Младший лейтенант Цуганов поступает в мое распоряжение.
– Плохо будет младшому, – покачал головой якут. – Очень любит быть командира, да…
– Думаете, станет возражать?
– От Хабаровска идем. Хозяин эшелона – как хозяин тайги.
Усевшись напротив двери, где побольше света, он аккуратно расстелил возле себя какую-то промасленную тряпицу и начал не спеша разбирать и смазывать станковый пулемет.
– Третий раз по винтику разбираем, сержант, – напомнил ему парень, из-под расстегнутой гимнастерки которого выглядывал застиранный выцветший тельник. – На износ работаем. Сочтут за диверсию.
– Ружия, – поучительно объяснил Тамтосов, поднимая вверх искореженный указательный палец. – Шибкое ружия, да…
– С пулеметом пока отставить, товарищ младший сержант, – властно распорядился Курбатов. – Сначала разберемся с постами.
– С постами у нас шибко хорошо. Сам младший лейтенант разбирался, да… – продолжал возиться с пулеметом якут. И это его дикарское непослушание вызвало у Курбатова не раздражение, а презрительную улыбку. Кому могло прийти в голову давать этому аборигену звание младшего сержанта? Назначать командиром отделения?
Цуганов не стал дожидаться следующей станции – добрался до их теплушки по платформам и крышам. Это был невысокого роста, широкоплечий, коренастый сибиряк, в чертах лица которого просматривалось не меньше азиатского, чем в чертах якута Тамтосова.
– Мне сообщили, что вы назначены старшим эшелона? – с ходу перешел он в наступление.
– Отставить, младший лейтенант, – осадил его Курбатов. – Представьтесь как положено. Этому вас в училище не учили?
– А меня в училище ничему не учили. Безучилищным на фронт возвращаюсь, – довольно спокойно объяснил взводный. – Звание на фронте получил. Вместе со второй медалью «За отвагу».
Только сейчас Курбатов обратил внимание на небрежно разбросанные по груди четыре медали фронтовика.
– Но представиться – пожалуйста, – вскинул тот руку к козырьку. – Младший лейтенант Цуганов. Из недавних фронтовых старшин. Так что тут все по-штабному. Вопрос к вам: предписание на принятие командования эшелоном имеется?
– Что? Предписание? – переспросил Курбатов лишь для того, чтобы немного потянуть время. Краем глаза он видел, как Тирбах незаметно переместился ближе к Цуганову. Как Чолданов склонился над Тамтосовым, готовый в любое мгновение вышвырнуть его из вагона. Остальные бойцы рассредоточились, незаметно разбирая между собой красноармейцев и готовясь к рукопашной схватке. – Ты что, младшой? Какое может быть предписание в военное время? – беззаботно рассмеялся князь. – Тут и группа, вон, была сформирована за час до приказа, который получили, считай, в последние минуты. А в охранники попали только потому, что отправляемся на фронт.
– Что-то я впервые вижу, чтобы на фронт отправляли такими небольшими группами, – недоверчиво обвел их взглядом Цуганов.
– Потому что прежде, чем попасть туда, мы окажемся в запасном полку в Самаре. У вас еще будут вопросы?
– Да, – вдруг «вспомнил» Кульчицкий, – комендант сказал, что письменный приказ получим уже в Иркутске. Его направят телеграфом.
– Что ж вы мне не сказали об этом, лейтенант? – возмутился Курбатов. – Это когда я получал аттестаты на довольствие?
– Так точно.
Цуганов вновь обвел всю группу диверсантов недоверчивым взглядом, и Курбатов понял, что ему стоит большого труда поверить им. Однако иного выхода у младшего лейтенанта не было.
– Как видите, передавать вам, собственно, нечего, – хозяином прошелся по вагону Курбатов. Ткнул носком сапога в один тюк, другой. – Вагоны на месте. Орудия не разворовали.
– Не успели, – проворчал Цуганов.
– Что вас смущает? Отстранили от командования? Считайте, что меня нет. Я буду отсыпаться. Командуйте, как командовали.
– Да странно все как-то. Само появление ваше…
– Странно, что старшего по званию назначают старшим охраны эшелона? Может, вы еще документы потребуете, младший лейтенант? Нет, вы потребуйте, потребуйте.
– Какой в этом прок? Документы-то у вас в любом случае в порядке.
«Его нужно убирать. Немедленно, – сказал себе Курбатов. – Первым. Пока бацилла недоверия не распространилась на всю охрану. Потом будет сложнее».
– На паровозе часовой выставлен? – спросил он, пытаясь выяснить расположение постов.
– Нет. Зачем? До фронта далеко. Мои солдаты в первом вагоне. Часовой в тамбуре.
– Вам виднее, младшой. Тирбах, Реутов, Власевич – со мной. Остальные остаетесь с лейтенантом Кульчицким. – Он вопросительно взглянул на младшего лейтенанта Цуганова. – Пройдемся по эшелону. Покажете посты в штабном вагоне.
В глазах фронтовика отразились страх и растерянность. Он предчувствовал беду, предчувствовал. Но не знал, как отвернуть. Подозревал в словах капитана ложь, однако не умел доказать ее.
– Ефрейтор Корневой, рядовой Кропань, – обратился он к двум своим бойцам, – сопровождаете меня. Вы, Тамтосов, усильте бдительность. Особенно на остановках. Въезжаем в тайгу, дело идет к ночи.
Тамтосов на минутку оторвался от пулемета и безмятежно посмотрел на командира.
– Шибко хороший ружия, да… – похлопал по стволу «максима». – Жаль, белку стрелять нельзя: мех испортишь, да…
29
Ему снились толпы. Снились огромные, невесть что орущие и невесть куда несущиеся массы людей.
Он так и не понял, что они орали, до сознания его не пробилось ни единого слова. И все же генерал осознавал, что они выкрикивают что-то очень важное и злое. Широко раскрыв рты, с высоко поднятыми над головой руками, они шли и шли прямо на него, угрожая затоптать, поглотить, растворить в своей серой обезличенной массе.
Чего хотели от него эти люди? К кому взывали и к чему призывали его – этого генерал Власов так и не понял. Как не понял и тогда, когда во время недавней поездки по территории, занятой войсками группы армий «Север», оказался в основательно разрушенном городке Луге, где толпы обрадовавшихся появлению русского генерала-освободителя людей прорвали полицейский кордон, пытаясь поднять его на руки, чтобы пронести через весь город, через испепеленные руины. И лишь с большим трудом ему удалось избавить себя от этого триумфального шествия – шествия сдавшегося в плен русского генерала, по захваченной врагом русской земле, через голодные, сотни раз прочесанные облавами полуразрушенные кварталы старинного русского городка.
Уже проснувшись, Власов какое-то время неподвижно лежал с закрытыми глазами. Он все еще чувствовал себя поглощенным огромным людским потоком, который неизвестно где зарождался, непонятно куда двигался и неизвестно на что надеялся.
Получив приглашение фельдмаршала фон Кюхлера посетить гарнизоны его группы армий, Власов вначале отказался от поездки. Отказался решительно и категорично, чем поставил опекавшего его немецкого полковника Мартина из подчиненной Геббельсу «Вермахт-Пропаганды» в крайне идиотское положение. Ведь именно Мартину принадлежала идея той, первой, поездки, на Смоленщину, во время которой Власов смог также посетить Могилев, Бобруйск и Шклов – городок, в котором в то время базировался антипартизанский батальон «Волга».
