Метатрон

скачать книгу бесплатно


– Хорошо, что они хотят?

– Наконец-то вопрос по делу! Им нужна голова пророка Яхьи, понятия не имею, что это.

– Им нужна голова Иоанна Крестителя?

Я невольно вздрогнул, до этой минуты я был уверен, что «голова пророка Яхьи» – всего лишь код. Название оружия или бриллианта или даже растения типа женьшеня или опиумного мака, может, наркотика… Что-то чем можно выгодно торгануть в условиях военных действий. Но теперь «код» превратился в настоящую человеческую голову. Отрубленную…

Я вспомнил тот жуткий хлюпающий звук, который издает голова, когда ее отделяют от туловища. Тошнота подкатила к горлу, и меня чуть не вырвало.

– Я думал она в мечети Омейядов…

– Ага, и в Нотр-Дам-д’Амьен, и в Сан-Сильверстро-ин-Капите, и в Гандзасарском монастыре, и в Великой Лавре, и в Топ-Капы, и в монастыре Макария Великого, и в Кирилло-Мефодиевскиои соборе… Какая из них настоящая? – Шломит улыбнулась, зловеще сверкнув зеленым глазом.

– Которая где-то здесь?

– А ты молодец, не все мозги сварил. Смекаешь.

– И ты знаешь, где она? – «узбек» опять обернулся, подтвердив мои подозрения. Но его движение заметила и Шломит, впрочем, она и без того явно не собиралась сдавать явки и пароли абы кому.

– Может, и нет, – она расплылась в лукавой улыбке, словно чеширский кот.

– Тогда в чем проблема? Отдайте им голову и дело с концом.

– Нет, ошиблась, не смекаешь. Мы живы только до тех пор, пока они не знают, где голова. И не знают, кто именно из нас знает. А так, зачем им свидетели, которые еще и могут броситься в погоню?

– И? Что дальше-то? Ждать, пока у них кончится терпение, и они перейдут к пыткам? Или ты не боишься боли? Но ведь они могут сделать и что похуже?

– Что похуже, это что? – в голосе Шломит зазвенели металлические нотки, – Пустят по кругу? Об этом речь? Ты, правда, думаешь, что это очень страшно? Что ни я, ни Малика с таким не сталкивались? Да любая женщина всегда готова расслабиться и получить удовольствие. Это вас, мужиков, напрягает, напрягает посягательство на вашу собственность… – она говорила слишком горячо и агрессивно, и я не мог поверить в ее бесстрашие. Это больше походило на пустую браваду. Видя, что ее слова не производят должного впечатления, Шломит решила перейти в атаку, – Или ты хочешь сказать, что Малика тебе дала по доброй воле?

Под ее строгим взором я почувствовал себя неуютно. Неужели Малика все рассказала? Или это просто самое очевидное предположение? В любом случае следовало сменить тему:

– То есть ты готова умереть ради куска мяса и костей, которому две тысячи лет и который, скорее всего, подделка?

– А ты готов ради чего-то или кого-то умереть?

Растекающаяся по грязи кровь, вкус стертых военных ботинок, труп друга в грязи – эта картинка снова всплыла в моей голове.

– Я хочу выжить. Любой ценой.

– В этом и вся разница. Вся разница, солдат. Хорошо, что ты не знаешь, где голова…

«Узбек» замер и внимательно посмотрела на меня. Если они начнут стрелять, то я буду первым. Спасибо, Шломит.

***

Разговор с префектом был тяжелым и оставил по себе гадкое послевкусие, словно дурное вино. Опытный военачальник не мог не заметить, что в битве тетрарха с народом его резерв имеет решающее значение, и, конечно, стал торговаться. Торговаться грубо и смело, чувствуя свою силу.

Его предложение было возмутительным, оглушающим, почти противоестественным… И Антипа ничего не мог ему противопоставить, разе что, просто выпустить пророка на волю, даже без извинений, которых Йоханан, уверенный в своей правоте, никогда не произнес бы.

Толпа, наверняка, сочтет это слабостью, но такая слабость ей понравится. А потом можно будет отрезать головы тем, кто действительно слишком рьяно борется за мораль первого семейства, тихо и аккуратно.

И зачем он вообще послушался Иорадиаду и бросил в темницу беззащитного и безвредного праведника? Маннэи говорил, что он даже сдался сам, успокоив людей, будто знал заранее, что за ним придут.

– Господин мой, госпожа просит ее впустить, – зашептал черный, как эбеновое дерево, раб. Антипа звал его Архелаем. Ему нравилось произносить имя брата, чтобы отдать очередное приказание. Конечно, смех над мертвым врагом – удел проигравшего труса, и Антипа осознавал, что поступает глупо, но никак не мог противиться желанию глумиться над тем, кто увел у него царский венец.

Иродиада никогда никого ни о чем не просила, только требовала, и раб лишь соблюдал обычаи. Царица уже стояла перед пустым троном, который Антипа покинул, чтобы встретить префекта, как подобает.