скачать книгу бесплатно
– А ну, давай, забирайся повыше, а то я тресну от крепких приветствий деревьев, – застонал я в сторону перевозчика Нормы и добавил:
– Строго в сторону Джелоси Маунтейн. Слышишь?!
Свет полностью исчез, и над просторами зоны стали носиться завывания зверюг. Ночь входила в свои права.
Глава 7
В мою сторону извергались чьи-то нечленораздельные проклятия, а иное дерево, если ему не удавалось огреть спереди, старалось побольнее хлестнуть по спине. Краешком глаза я видел, как сразу за шлепком лианы в три силы принимались затаскивать моего обидчика вниз.
– Туда его, под землю – подбадривал я, глупо считая лианы более гуманными созданиями.
– А ну, отстань, я на тебя пожалуюсь вашему главному… – в следующую минуту посылал я угрозу протянувшейся ко мне лиане, – чего прицепилась?!
Норма несла меня, невзирая на темноту и подчиняясь инстинктам. Я молился, чтобы только не спускаться на землю, там творилось невиданное.
Год назад Май говорил:
«Земля в «Джей» встает шипами, как исполинский еж. Бездушной почве становится завидно, что всякий топчет ее, как ему заблагорассудится, и, лишь только опускается ночь, земля берет свое».
Глупые макаки, которые бросились за нами в погоню, порой не удерживались на лиане, и та зловеще растягивалась до земли. Там бедняжку поджидал острый шип в три фута длиной. Происходил «шмяк», и… лучше не смотреть. Пару раз мне, как грузу в бреющем полете, приходилось увертываться от шипа, подставив сумку с металлическим инструментом. Но по пяткам я получил все припасенные для меня колючие сувениры.
Мы приближались к горе, и Норма сбавила скорость. Я взглянул наверх, в темноту, где блестели глаза макаки:
– Это и есть Джелоси Маунтейн?
«Воспитательница» отрицательно покачала головой. Она решительно не хотела говорить по-людски, хотя все прекрасно понимала, и не она ли давеча дразнилась «чурбачком»?
На холме земля не скручивалась в пики, не было заметно ни змей, ни пауков. Что меня всегда удивляло, так это некоторые участки в джунглях, очень напоминавшие природу, какой я помнил ее с детства, – лес, лужок или зелененький скверик. В джунглях редко попадались островки мира и покоя. Май говорил, что когда-то, в неизвестную пору, на заре творения этих мест, все вокруг было цветущим садом: прекрасным, невообразимо изысканным – таким, что увидишь и никогда никуда не захочешь уходить. «Могут тащить волоком, а тебе не хочется покидать дивный сад. Но потом, через сотни лет, природа медленно стала меняться…»
– Что, и…? – спрашивал я и видел, что Май не знает, как продолжить, и все, что он скажет, будет догадкой. – Твои рассказы, Май, как их ни назови, самое светлое, самое-самое прекрасное, что можно почувствовать в этом чуждом мире. Я ведь не умею так мечтать, поэтому скажи!
Но не дослушивал его одинаковые, давно придуманные рассказы и встревал:
– Как можно утверждать, что это место близко душе каждого человека? Этакая зеленая пропасть без дна и края, сплошь в сорных деревьях и зловонных порослях, а ты утверждаешь, что эти джунгли близки каждому?
– Недотепа, – грустно улыбался Май, – твой вопрос такой человеческий, рожденный теплом и уютом. Завтра или через день… ты узнаешь или вспомнишь, это как придется. Сейчас поверь в сказку, доказать и подтвердить я ничем не сумею, просто поверь!
Глава 8
Обезьяна прервала воспоминания:
– Где Бог, покаж-ж-жи! – мне показалось, что я услышал от нее такой вопрос, и растерялся от подобного требования. Глупая, она полагала, что Бог – это предмет, который достают из кармана, приобретают или меняют. Что же, я готов был показать ей один новый прибор – спиннинговый окуляр для наблюдения тонких полостей. На ободах он имел зеркальные отражатели и при поворотах поблескивал.
– Чур-р-рбачек! Бог-г-г-а… – не стала дожидаться моего обмана макака.
– Он у меня внутри, – не растерялся я и указал на грудь, – вот здесь!
Примат состроил злобную гримасу, в которой одновременно читались неверие и зависть, что у меня может быть вещь, значимая и ценная, а у обезьяны это отсутствует.
– Нет, правда, это твой Бог живет на «Джелоси Маунтейн», а мой проживает здесь, внутри меня. Этим люди отличаются от животных.
В последнем утверждении я был неуверен, но вырвались слова машинально. Я хотел продолжить проповедь, но над головой раздался треск, и на макушку упали опилки и кусочки расколотой древесины. Это буйствовала ночь. Она царила над всем, включая наш укромный островок; здесь было опасно. В темноте велась борьба, и, слава Богу, я пока не был участником сражений. Отовсюду неслись хрусты и трески. Видимо, деревья предприняли новую попытку доказать свое превосходство над лианами. Обыкновенно ночью только темно, но предметы не покидают своих мест, подсвети их – и непременно распознаешь знакомую форму. Тут, в лианах и связках неимоверных стволов, ночь искривляет форму, меняет ее свойства. Сравнимо это с проснувшейся фантазией скорбного головой художника, который в приступе помешательства перекраивает весь пейзаж по образу своего буйного миража. Причем художник выделяет контрасты, усиливает, сгущает противоположные тона, создает трение, борьбу. Из своего двухлетнего опыта пребывания в джунглях я понял, что территория «Джей» – номер один по части разнузданности выдумки.
– Тебе снятся сны, Норма? – услышал я свой вопрос, который даже не успел обдумать, ведь как-никак, а спрашиваю обезьяну.
По макаке было видно, что она боится происходящего не меньше моего, и спасибо ей, поскольку местечко, где мы остановились, такое одно. Шаг в сторону – и угодишь под падающий сук или закрутит лианой под землю. И почему охранник не оставил оружия? Боится… да, боится, трус, иначе почему бы еще?..
– Где Бог… – читал я в глазах Нормы, – он должен помогать!
– Так он и помогает! Не спит, все видит, иначе давно нас с тобой опилками бы засыпало, – начал я улавливать тон, в котором стоило разговаривать с «воспитательницей».
Та обеими руками схватилась за голову, прижалась к моим ногам и разжалобила меня.
– Постарайся уснуть, я подежурю.
Часто моргая, макака сделала вид, что закрывает глаза, но при любом треске широко распахивала веки, и все повторялось по новой. Ей важно было даже не спать, а просто не видеть кошмара ночи. Но я бы вздремнул, и пусть все вокруг хлопает себе на здоровье.
Глава 9
Всегда удивляет, как все-таки удается пережить ночь. Столько раз накатывает желание уснуть, отключиться, махнуть на все рукой и поддаться усталости. Но внутри сидит «жучок» и срабатывает слышной только мне сиреной в тот самый момент, когда я начинаю дремать. Вокруг меня необузданная фантазия «Джей» принимала формы, создавала существа и видения.
Я сам видел, как возникали призрачные деревья – буквально выстреливали в бездну лишенного звезд небосвода. Не проходило и секунды, как налетали птицы и ломали ветви этих гигантов. Дятлы-фантомы принимались выдалбливать отверстия в стволах с тем только, чтобы подкосить дерево, урезать его высоту. Остроклювые дятлы вызывали зависть у мелких пичуг, и те начинали кружить над крылатыми дровосеками, отвлекать, щипаться и слать обидные выкрики.
С наступлением утра все наваждения рассеялись, и я мог хоть немного поспать до появления охранника. Но как поспишь с обезьяной под боком, ведь убежит. «Воспитательница» выглядела сонной, однако макаки еще те притворщицы. Поразмыслив, я выдумал крепкую сцепку из своих инструментов и накинул Норме на шею. Та встрепенулась, быстро ожила и прыгнула вверх. Я взмыл следом за нею и через секунду шлепнулся на прежнее место. Тогда я пристегнулся к ближайшему дереву, хотя ствол и сопротивлялся моим карабинам. Древесный массив, по глупости или чтобы отомстить, втянул мою цепочку внутрь себя, сделав нас таким образом неразрывными.
– Тебе жалко?! От тебя не убудет. Я ведь тебе не завидую, и тебе до меня нет дела – подержались друг за друга и разбежались! Идет?
– Крях, крях, – дерево соображало, по-видимому, раздумывая, не соперник ли я ему, а мне было все равно, потому что я дремал на ходу. Но, как и раньше, через каких-то десять минут страж разбудил меня, наделав много синяков на пятках.
– Ничего не понимаю, – скулил я, – куда мы с макакой попали? Всю ночь меня полоскали по макушкам деревьев и бросили здесь. Где мы?
– Две мили от предгорья Джелоси Маунтейн. Вставай и иди!
– Что там за Бог?
– Тебе к нему не надо. Проверь гидравлику вокруг храма и все, задание закончено!
– Небось, опять на неделю работы?! Тут все так запущено. Вообще, гидравлика не сегодня-завтра посыплется ко всем чертям…
– Полегче с эмоциями. Не трать, они пригодятся. Все! Вперед!
Необыкновенно плодотворный диалог с охранником. Эти типы слова лишнего не скажут. Пока я негодовал, мой «тип» растворился за деревьями.
– Ну что, Норма, поскакали дальше? Бога проведаем…
– Не ври, – казалось, я слышал и видел от нее упрек: дескать, тебе не разрешено туда ходить!
– Но тебе ведь никто не запрещает?! Ты мелкая, незаметная…
Я нашелся, чем парировать макаке, потому как с ней можно хитростью на хитрость. Подобные «приемчики» прилипли ко мне в этой завидущей части джунглей. Прежде не замечал за собой, что увлекаюсь упреками или желанием принизить собеседника.
– Вперед, – скомандовал я, но обезьяна не пошевелилась.
– Шевели ногами. Тебе приказали! Слу-ша-йся!
Преданности от обезьянки я не дождался и побрел в одиночестве, досадуя. И на кой она мне сдалась, мелочь пузатая?! Воображает о себе незнамо что. Ах, опять! Умственное злословие – это вирус, который проник в меня в «Джей». И кто бы им в здешних краях не заразился?! Повсюду, куда ни кинь взгляд, – разбухшие стволы или скрученные в узел кусты. Эти местные обитатели только и смотрят друг на друга, только и стараются подмять под себя соседа, брата и недруга, а все для того, чтобы на минуту побыть королем, тем самым Богом:
– Эй, – мой голос загремел по джунглям, – я хорошо знаю вашего Бога. Это тот, кто всех вас заткнул за пояс!
Мне в ответ донесся гул и скрежет. Должно быть, я прав! Разве смогли бы обитатели зоны хоть кого-то уважать, не будь он наделен способностью всем беспрекословно доказать свое величие, причем не однажды, а раз за разом, непрерывно? Мои догадки неожиданно подтвердил громкоговоритель:
– У личности, имеющей глаза, – рассказывал неприятный фальцет, – непременно возникнет интерес сравнить себя с остальными. В результате такого сравнения вы дадите себе оценку: либо вы превосходите других по качествам и умениям, либо вы хуже других. Заурядная личность, единица общего числа, понимая, что недостойна и слаба, часто испытывает упадок духа, депрессию и презрение к своей жизни. Возвышающаяся над всеми личность понимает, как устроены униженность и превосходство. Кто на практике знаком с этими понятиями, может отрешиться и стать неуязвимым как для позора, так и для хвалы. Еще одна способность знающего: он управляет законом, который заставляет других завидовать и, как следствие, желать зла объекту зависти…
От удивления я присвистнул – умные люди тут поработали. Управлять законом, который заставляет всех в округе сгорать от презрения к сородичам, – это придумано лихо! Тут поработал этакий сатана, никакой не Бог. Должно быть, на «Джелоси Маунтейн» обитает это чудовище в теле или в духе, и, конечно, для местного зоопарка оно выглядит как Бог. Повелит Норме ненавидеть меня, презирать за каждый шаг – и та будет лезть из кожи вон, только бы мне досадить. Но какая от такой политики польза Богу?
Глава 10
Началось предгорье Джелоси Маунтейн. Глаз замечал чьи-то недобрые взгляды, и пару раз мне показалось, что я вижу знакомые черты. Это за мной следила Норма. Подъем делался круче, и, наконец, между деревьями я заметил резкий подъем. Начиналась гора.
«Сколько, он говорил? – полезли мучительные воспоминания. – Кажется, ярдов пятьсот от храма, но туда ведь так не долезть? Ох, был бы я Нормой». Я стукнул ладонью по лбу – вот, приехали, я уже начинал завидовать обезьяне! И она была тут как тут – кривлялась, чавкала губами, показывала язык, и с ней можно было только тем же оружием. С разворота я показал ей язык и прогундосил:
– Бр-р-р, др-р-р, шмяк!
Ловко так получилось, с чувством.
Реакция последовала незамедлительно – Норма приблизилась, начала неприятно скалиться и кидать в меня всякий мусор.
Я огрызнулся более убедительно:
– Тр-р-р, бяк, тр-р-р, бяк!
И откуда только я находил нужные слова? Норма начала цеплять мою кепку, которая крепилась к подбородку шнурком, как я догадался, специально против таких идиотских выходок. Я наконец изловчился и схватил плутовку за хвост.
Макака взвилась вверх на самый высокий сук и стала смотреть мимо меня, разглядывая что-то внизу. Ясно, что она хотела прыгнуть как можно ниже, чтобы я разбился о землю. Сегодня мы ни от кого не убегали, поэтому моя жизнь для нее ничего не стоила.
– Болевая точка у нее на кончике хвоста, – донесся до меня чей-то страстный шепот. Невидимка явно хотел отомстить Норме.
– Жми же! – кипела чья-то ненависть. Я нажал, и все стало так, мне этого хотелось.
Глава 11
Дренаж отыскался быстро, проблем с фиксацией гидравлики не возникло, но замешательство в уме не заставило себя ждать, как только я принялся размышлять о большой обезьяне, приписывая ей качества, которых в помине нет у меня, но у владыки «Джелоси Маунтейн» должны были быть в изобилии. Я думал о его безмятежности, величии и справедливости.
Справа мелькнула Норма, и я нарочито громко выкрикнул ее имя задом наперед: Ам-рон, Ам-рон! Обезьяна притихла. Она шпионила за мной и пыталась найти возможность отомстить.
– Вот ищу выход, – заявил я, желая удерживать макаку рядом, – только ворота так спрятаны, что, пока не обойду все земли злосчастных джунглей…
Я отводил душу, говоря макаке сложные вещи и ставя Норму вровень с собой.
– Чурбачок, го-го-го! – вот то немногое, что Норма могла сказать в ответ на мое откровение. Когда в разговоре я обращался к деревьям, Норма начинала завидовать, и это толкало ее подбираться ближе ко мне. Улучив момент, она кидала несъедобный банан или ветку и собиралась с мужеством, чтобы меня укусить. Тут с разворота я заехал ей ключом по зубам, не рассчитывая даже, что попаду. Подбитое животное с криками бросилось прочь, но через десять минут я снова лицезрел ее оскаленную пасть. Она висела на хвосте, и от этого перевернутая гримаса выглядела слишком странной. Нутром я чувствовал, что тварь она паршивая, но как-то не уходила она из мыслей, все крутилась рядом, и можно даже сказать, что мы стали коллегами на этой презренной земле. Я крутил головой, когда не слышал ее дразнилок или не видел ехидного оскала.
К концу дня я признался себе, что завидую. Непознанный пар или носящаяся в воздухе инфекция заставляли меня, человека, завидовать примату. Доделав проточку никому не нужного патрубка, я сделал признание, став лицом к дереву:
– Раз эта обезьяна так мне небезразлична, раз я хочу ее видеть и при этом всякий раз подчеркивать человеческое превосходство, что это значит? Лонда, Лонда, разве не так я относился к тебе – ты нужна была мне только для того, чтобы чувствовать, что я тебя превосхожу, да! Ни красотой, ни умом ты не была мне ровней, Лонда. Но мы прожили вместе месяц, и я понял, что как человек ты прочнее, надежнее меня. Ты не строила из себя идеал, а оставалась собой, что бы ни случалось. Я бесился, оттого что неспособен был разобраться, в чем ты меня обходишь! Мне хотелось быть рядом не из-за любви, не для того, чтобы убежать от одиночества. Я хотел тебя видеть, чтобы нащупать и уничтожить то необъяснимое различие – нюанс, который ставил тебя ступенькой выше. Зачем? Да, я тупо тебе завидовал, и блеск моих знаний мерк перед природой твоей простоты!
Но то бывшая жена; теперь же, абсурд, я завидую… обезьяне. Неужели ты так меня прокляла, чтобы я смотрел красным глазом даже на неразвитых божьих тварей?
Я стоял вплотную к дереву и с досадой колотил ребром ладони по стволу – так горько было признаться, вскрыть рану, которая давно зажила. С какого перепугу вдруг вспомнилась Лонда? Это все кривляние макаки – видно, Норма не только на воспитательницу, но и на «бывшую» чем-то смахивает. Какой бред! В сотый раз я стал шарить глазами, нет ли где поблизости Нормы. Нигде не было. Как же я не догадался: еще минута – и будет темно!
Глава 12
– Норма, Амро-о-н, – позвал я, надеясь разузнать, как проблему ночлега решает макака, она ведь тоже оказалась в незнакомом месте. Но проказница не собиралась спать и все хотела улучить возможность напакостить.
– Расслабься, – мне пришлось говорить вслух, дабы отогнать приближающийся страх, – я дальше не пойду. Надо устраиваться на ночь, и ведь каждый раз надо придумывать новый способ, ах, ах!
Норма свисала вниз головой и, должно быть, строила гримасы, но из-за темноты я не мог этого разобрать.
– Идея! – вскрикнул я, – повиснуть на ветке, только вдоль, горизонтально. Всю дорогу таскаю за собой эту сумку и никак не соображу, что внутри страховочная система для высотных работ, все время перекладываю ее с места на место.
Через пятнадцать минут я висел на здоровущем суку, подобно профессиональной макаке. Неожиданно, не в пример остальным дням, с неба стал струиться серебряный свет. Обильно, как во время густого снегопада, просто открывай ладони и лови! Так же, как и снег, небесные хлопья были явлением естественным, некий дождь, который может проникать внутрь. Струи света вымывали усталость, напряжение, суету, пресловутый страх. Под этим мягким ливнем казалось, что джунгли могут быть местом для жизни и даже по-своему красивы. Мне вспомнился Май:
«Вот бы тебе сюда! Зимняя сказка в тропиках – это райское зрелище для заключенных в джунгли». Незаметно я заснул и через час-два был готов двигаться дальше, несмотря на темень. Было ясно, что влияла энергия сильного места, – вершина «Джелоси Маунтейн» была в пределах часа ходьбы. Я все сложил и двинулся вперед. Без оружия, один, Норма где-то коротала ночь. Темное небо озарялось вспышками, будто от молний, слышались раскаты, и тогда по сторонам чудились фигуры людей и зверей. Призрачный человеческий мир был полон сражений из-за ревности, обид, похожим на него был и мир животный, и стоило заострить внимание на призрачном фантоме, как тот начинал замечать и тебя. Еще бы, эти нематериальные фантомы видели телесную форму, конечно, здесь обзавидуешься.
– Я вас не вижу, не вижу и иду дальше!
Мне не хотелось проверять, какой вред могут наделать привидения.
– Говорю тебе абсолютную правду, – я вздрогнул от неожиданного визгливого хрипа динамика, – наш сострадательный Бог предстает перед нами тем, в чем мы поистине нуждаемся.
– Спасибо за напутствие, только зачем пугать?
– По-настоящему тебе нужно что-то одно, и этим самым становится Бог Великой Горы…
Речь, по-видимому, шла о «Джелоси Маунтейн», до вершины которой оставалось совсем немного. Гора взяла резко вверх, и приходилось сперва цепляться руками, подтягиваться, и только затем ноги толкали тело выше.
Я споткнулся и неминуемо покатился бы вниз, если бы не проворная хватка правой руки, – все-таки правая у меня молодец! Мне показалось, я уцепился за корень, но, приблизившись, я смог разглядеть контурную трубу – основной передающий канал зоны «Джей».
Сделав зигзаг, та уходила вверх, и, следуя контуру, я взобрался на вершину, откуда открывался вид на ночные джунгли.
Вначале я не сообразил, что вожделенная высота покорилась, – настолько меня захватило зрелище внизу. Не только небо, испещренное протуберанцами, но и сами бесконечные заросли то тут, то там вспыхивали белым и бледно-фиолетовым. Готов поклясться: то, что предстало перед моим взором, напоминало… живой организм. С севера на юг с большим изгибом шла явно выпуклая s-образная полоса, образованная деревьями. Ее повторяла другая и третья. Попроси меня кто-нибудь сравнить увиденное с чем-то знакомым, я назвал бы это наглядным пособием из кабинета биологии, на котором изображена кора головного мозга.
– Чурба-ч-ч-ок! – послышался голос макаки.
Я не удивился тому, что Норма меня догнала, и показал ей пальцем на вспышки огней, похожие на цветомузыку:
– Что за явление такое? Мы пришли… я пришел из тех краев. Там что, стреляют?
Макака стала неистово чесать свою волосатую макушку, а потом свела указательные пальцы обеих рук так, что между ними сверкнул электрический разряд.
