Испытание империи

Я разделяла его беспокойство. Тревогу вызывало не столько отсутствие людей – было что-то еще. Казалось, сам воздух пропитан чем-то зловещим, противоестественным, словно пришли в действие некие таинственные силы. Я в прямом смысле ощущала на себе чей-то взгляд. И это лишь отчасти можно было объяснить крайним нервным напряжением.

Ramayah.

Я резко обернулась.

– Вы это слышали? – спросила я.

– Слышал что?

– Шепот. У меня над самым ухом.

– Нет, не слышал, – ответил сэр Радомир, скрывая за раздражением страх. – Идем. Здесь нам делать нечего.

Я охотно согласилась и уже готова была развернуться и поскорее унести оттуда ноги, как вдруг уловила краем глаза движение.

– Там! – воскликнула я, указывая на участок стены.

Сэр Радомир долго щурился, глядя против серого, мглистого света.

– Ага, – пробурчал он затем, но страх в голосе остался.

Судя по силуэту, это был солдат. Он шагал вдоль стены, не глядя по сторонам, а дошагав до башни, повернул на север и скрылся из виду. Стена была слишком высокой, а часовой – слишком далеко, и судить мы могли лишь о самом факте его существования. Солдат двигался странной походкой, ритмично и неестественно, как будто маршировал. Через какое-то время он появился вновь и повторил свой маршрут. При этом он даже не пытался окликнуть нас, хотя мы были единственными людьми в поле видимости.

Мы долго стояли, не проронив ни слова. Я заметила, что сер Радомир положил руку на эфес меча.

– Идем, – сказал он, не сводя глаз со стен.

– Кто это? – Я попыталась разглядеть расцветку сюрко на часовом. Казалось, это были цвета Императорского дома – красный, желтый и голубой, – но расстояние скрадывало детали.

– Не знаю, но в замке кто-то есть, – сказал сэр Радомир. – Это мы и хотели выяснить.

Мне хотелось уйти не меньше, чем ему, но какая-то сила удерживала меня на месте.

– Мы не знаем, кто это.

– Люди Аутуна. Может, и не из Легиона, но из имперских солдат – а значит, нам не друзья.

Несколько секунд я молча разглядывала крепостные стены.

– Ты прав, – сказала я наконец. – Пойдем.

В этот миг стали открываться ворота.

Створки, составленные из массивных дубовых досок и окованные железом, стонали и скрипели, открываясь внутрь.

– Идем, Хелена! – прошипел сэр Радомир и ухватил меня за руку.

– Нет, – сказала я, не сводя глаз с ворот.

Мы так никого и не увидели, никто не потрудился выслать патруль, чтобы перехватить незваных гостей. Створки двигались так же, как солдат на стене, – медленно и механически, словно по принуждению.

– Идем. – Я двинулась в направлении крепости.

– Нужно привести сэра Конрада, – сказал сэр Радомир.

Я высвободила руку из его хватки.

– Так приведи.

– Хелена, тебе нельзя идти туда. Тебя убьют.

Я помотала головой.

– Нет. Если бы нас хотели убить, то давно бы это сделали. Нас еще за сотню шагов достали бы лучники.

Сэр Радомир заглянул мне в глаза.

– Хелена, что-то не так. Мне это не нравится. Идем отсюда. Мы должны привести сэра Конрада и леди фон Остерлен.

Я отвела взгляд и вновь двинулась к воротам.

– Идите. Приведите их. Встретимся внутри.

Я не стала дожидаться его ответа.

– Хелена! – крикнул он.

Я шагнула во внешний двор.

– Хелена! – в последний раз прокричал сэр Радомир.

Ворота сами по себе сомкнулись за моей спиной.

* * *

Навстречу мне никто не вышел. В Моргарде никого не было, как и в предместье за его стенами.

Я была встревожена и напугана, но не настолько, чтобы стоять без действия. Направившись к каменной лестнице, что вела на стену, я быстро взбежала по ступеням, а добравшись до верха, выглянула между зубцами и различила в отдалении сэра Радомира. Бывший шериф возвращался к тому месту, где укрывались Вонвальт и фон Остерлен. Это было немного неожиданно: я полагала, что сэр Радомир, как бы он ни был напуган, останется под стенами.

Солдат приближался к восточной оконечности южной стены и, когда дошел до угловой башни, повернул в мою сторону. Этот участок стены имел в длину ярдов пятьдесят, и часовой, облаченный в доспехи и сюрко, шагал словно понукаемый невидимой рукой.

– Эй? – окликнула я его.

Часовой даже не моргнул. Он глядел прямо перед собой, словно в пустоту. Руки безвольно болтались, и походка казалась странной и неестественной.

Я достала меч из ножен и выставила перед собой.

– Эй ты! – крикнула я ему.

Если бы я не шагнула в сторону, солдат налетел бы прямо на меня. Он просто прошел мимо, к следующей башне, затем повернул и пошел дальше, пока не достиг северной оконечности стен. От него исходило странное зловоние. Я уже наблюдала нечто подобное, когда столкнулась с одержимой монахиней в коридорах Керака. Но если монахиня говорила со мной и задавала вопросы – и даже напала, – солдат оставался ко мне совершенно безразличным. Он был скорее одурманен, нежели одержим.

– Хелена, – произнес голос.

Я резко обернулась. Голос как будто прозвучал у меня за спиной, но рядом никого не оказалось. Внизу, во дворе, тоже никого не было. Меня пробрала дрожь. Казалось, замок пустовал, и даже бродивший вдоль стен солдат был не в счет, поскольку будто бы спал на ходу.

– Хелена. Главный зал.

Снова этот голос. Женский. Он показался мне знакомым, только я не могла вспомнить, где его слышала.

Страх вновь напомнил о себе. Скованная глубоким ужасом, я все же спустилась по каменным ступеням, прошла под опускной решеткой и оказалась во внутреннем дворе. Уже знакомая деревянная лестница слева от меня вела к единственному входу в донжон. Я поднялась, толкнула узкую, тяжелую дверь и вошла в помещение, где следовало оставлять оружие. Но и там никого не оказалось, так что я оставила меч при себе.

В приемном зале никого не было, и я просто прошла его насквозь. Мне были знакомы планировки сованских замков, так что я представляла, где должен располагаться главный зал. Но ощущение страха нарастало. Внутренности скрутило, а кожа покрылась мурашками. Я чувствовала, как по спине сбегает холодный пот. Меня словно тянуло в главный зал, и в то же время я понимала, что не хочу здесь находиться.

Убранством главный зал ничем не отличался от многих других. Высокие арочные окна, внушительный камин, гобелены и ковры, полированное дерево и собрание охотничьих трофеев. Мебель вынесли, оставив пустое пространство, продуваемое сквозняками. И на возвышении – резное деревянное кресло, в котором маркграф обычно принимал просителей.

В кресле восседала пожилая дама.

– Здравствуй, Хелена. Давно не виделись.

Это была леди Кэрол Фрост.

III

Плод ядовитого древа

«Информация не существует в вакууме – это весьма упорядоченный результат человеческого мышления. Ее невозможно – и не следует – отделять от источника. Информация, добытая неправомерным способом, все равно что плод, сорванный с отравленного дерева. Единственно верное решение в этом случае – пренебречь ею».

Из труда Катерхаузера «Уголовный кодекс Совы: Практические советы».

– Быть этого не может, – выдохнула я. И медленно, с опаской, приблизилась.

Я часто видела леди Фрост в кошмарах, и всякий раз она, как мне казалось, душила двуглавого волка. Но чтобы вот так, во плоти? Ни разу с тех пор, как Рилл был предан огню, – и, как я полагала, леди Фрост вместе с ним.

– Вас убили Клавер и Вестенхольц.

К горлу подступила тошнота. Я наблюдала спиритические сеансы, во время которых допрашивали умерших. Встречала души недавно умерших, скитающиеся по Равнине Бремени. Но я ни разу не видела, чтобы убитый человек был возвращен к жизни.

– Нет, не убили. Подойди ближе.

Я послушалась. Это была далеко не та старая жрица, что я видела в лесу близ Рила. Да, она была стара, как я сейчас, – в морщинах и с сединой в волосах, – но назвать ее хрупкой едва ли повернулся бы язык. Напротив, в ней, несмотря на возраст, ощущалась физическая сила. Она стала заметно крупнее, как если бы обуздала свой гнев и обратила его в рост.

Облик представшей передо мной леди Фрост не имел ничего общего с той сожженной женщиной, что я видела в своих снах. Не было обожженной кожи, расколотых зубов или запекшихся глазных яблок. Нет, она выглядела здоровой и невредимой. Единственными отметинами на ее коже были языческие татуировки, темно-синие линии вокруг глаз и рта. Их тоже недоставало в моих видениях.

– Что произошло? – спросила я шепотом. – Здесь? Куда все подевались?

Но я уже знала. Глядя на леди Фрост, восседающую с властным видом, точно хаунерский лорд, я стала догадываться. Шестнадцатый легион действительно был разгромлен.

– Вы жрица-воительница. Языческая королева, о которой все толкуют. Это вы.

Леди Фрост тонко улыбнулась.

– Ваш наставник скоро будет здесь. Я расскажу, когда он явится.

* * *

Больше всего в произошедшем меня поразила реакция Вонвальта. Казалось, он ничуть не удивился.

– Итак, – произнес он, когда вошел в зал в сопровождении сэра Радомира и фон Остерлен. Лицо его было мрачным. – Вы живы.

– Да, – не стала отрицать леди Фрост.

Я взглянула на Вонвальта, не в силах скрыть изумления.

– Вы знали об этом? – Я бесцеремонно показала на леди Фрост.

Вонвальт помотал головой.

– Нет. Но у меня давно были смутные подозрения. Помнишь, ты рассказывала о встречах с Августой в Эдаксиме – и как она упоминала неких «помощников». Но не только это, кое-что еще заставляло меня задуматься в последнее время, и только теперь все прояснилось, – он повернулся к леди Фрост. – Вы пытались связаться со мной через Хелену. В Линосе.

Мне вспомнились жуткие кошмары в той рыбацкой деревушке у Кормондолтского залива – как я проснулась и увидела Вонвальта в изножье кровати, с медальоном Олени в руке, а у его ног лежал раскрытый Гримуар Некромантии. В ту ночь, будучи в забытьи, я попыталась убить Правосудие Розу – вернее, Басю Яск, ковосканскую шпионку-полукровку.

– Вы пытались через меня убить Розу, – произнесла я, потрясенная открытием. – Вы знали, что она подослана к нам, и пытались остановить ее.

– Кто-нибудь соизволит объяснить, что все это значит? – спросил сэр Радомир. – И прежде всего, кто вы?

У леди Фрост дрогнули уголки губ, точно кукловод дернул за ниточки.

– Я леди Кэрол Фрост. Теперь я известна под другим именем и титулом, но пока не будем об этом. Воды и без того достаточно мутны.

– Это уж точно, – проворчал сэр Радомир.

– Сэр Конрад, – спросила фон Остерлен, – эта женщина чем-то примечательна?

Вонвальт вздохнул.

– Я рассказывал вам эту историю, правда, без подробностей. Когда-то давно мы заезжали в деревню Рилл на севере Толсбурга.

Он поведал фон Остерлен о произошедшем: как мы впервые увидели леди Фрост и прервали драэдический ритуал в лесу, как наложили штраф на местных жителей… и как люди маркграфа Вестенхольца по наущению Клавера сожгли деревню вместе с ее обитателями.

Фон Остерлен задумчиво кивала. Оставалось лишь гадать, что она думала обо всем этом. В конце концов, она принадлежала к храмовникам, и, хоть у храмовников назначение маркграфов оставалось делом скорее политическим, в их среде хватало и воинствующих фанатиков. Я провела не так много времени в обществе фон Остерлен, чтобы распознать ее суждения на этот счет, но долгие годы в Приграничье, бок о бок с язычниками, несомненно, ожесточили ее в отношении драэдистов. Конечно же, фон Остерлен с пренебрежением воспринимала магические практики, считая их колдовством. И вмешательство леди Фрост в дела Вонвальта внесло бы осложнения в их сотрудничество, я была в этом убеждена.

– Не терпится узнать, каким образом вы оказались здесь.

– Не сомневаюсь.

– Как вы избежали смерти в Рилле?

– Просто оказалась в другом месте в нужное время, – ответила леди Фрост. – И никакой… «языческой магии».

– Ваш муж…

– Отмар убит, это так. Я не желаю говорить об этом, в особенности с вами.

– Пусть так.

– Вы Связанные, – заключила леди Фрост.

– Как и вы, – сказал Вонвальт.

– Да.

– Вы снились мне. Всем нам.

– Я польщена.

– Мне не до шуток, – раздраженно проворчал Вонвальт. – Знамения. Видения грядущих событий. Краха Империи.

Леди Фрост склонила голову набок.

– Мне снится то же.

Повисло молчание.

– К чему столько скрытности? – Вонвальт обвел жестом зал. – Наша встреча явно была предопределена.

Леди Фрост окинула его оценивающим взглядом.

– Потому что, Правосудие сэр Конрад Вонвальт, я не знаю, на чьей вы стороне. И, – добавила она, опережая Вонвальта, – полагаю, вы сами этого не знаете.

– Вздор, – небрежно возразил Вонвальт.

Леди Фрост покачала головой.

– Нет. Вы еще боретесь с собой, – тут она кивнула на меня. – И не только это. Что-то держит тебя в цепкой хватке, девочка.

Теперь все взоры были обращены ко мне. Мне захотелось, чтобы каменный пол подо мной разверзся и поглотил меня.

– Что? – просипела я. Муфрааб. То была моя первая мысль, и меня пробрала дрожь.

Леди Фрост обратила ко мне долгий, пронизывающий взгляд.

– Покажи грудь, – потребовала она.

На миг воцарилось молчание, тотчас прерванное возгласами возмущения.

– Что это, ради Немы, значит? – воскликнула фон Остерлен.

Леди Фрост закатила глаза.

– Богиня-Мать, дай мне сил, я же сказала «грудь», а не «груди».

– С какой стати? Для чего? – спросил Вонвальт.

– Хорошо, – проговорила я в надежде, что моя уступчивость поможет поскорее покончить с этим спектаклем.

Я расстегнула несколько верхних пуговиц блузки и оттянула вниз ворот киртла, оголив часть своей малопримечательной груди. Вонвальт и сэр Радомир демонстративно отвели взгляды.

– Кровь Креуса, – проговорила фон Остерлен, глядя на мою обнаженную кожу.

Вонвальт и сэр Радомир снова повернули головы ко мне. Я тоже взглянула на себя.

– Князь Преисподней, – вырвалось у меня.

– Нет, это не Казивар, – сказала леди Фрост, глядя на метку в виде двуглавой змеи у меня под ключицей. – Эгракс. – Она вскинула голову, в задумчивости подперев пальцем подбородок. – Плут и в самом деле оставил на тебе свою метку.

* * *

Если я надеялась избежать спектакля, то меня ждало разочарование. Когда всеобщее волнение наконец-то улеглось, мы поднялись в покои, прежде служившие кабинетом маркграфу Вестенхольцу. Это место ничуть не изменилось с моего прошлого визита, и главным его достоинством оставался великолепный вид на Северное море, открывавшийся из двустворчатых окон. Мы расположились поудобнее, и Вонвальт, как будто потрясенный меньше остальных, достал трубку и задумчиво закурил.

– Когда я впервые увидел вас, леди Фрост, то принял за шарлатанку. Но теперь очевидно, что вы неплохо управляетесь с драэдической магией.

– Какая честь, – приторным голосом промолвила леди Фрост, – слышать это от служителя Империи.

– Я не служу Империи, – возразил Вонвальт. – Во всяком случае, не выступаю на стороне Императора.

– Однако вы поддерживаете дальнейшее существование Империи, – заметила леди Фрост.

– Я считаю, что дальнейшее существование Империи значительно лучше альтернативы. Клавера необходимо остановить.

– О, в этом мы сходимся, – леди Фрост пренебрежительно махнула рукой. – Этот человек – орудие хаоса и смерти. А то и хуже, – добавила она мрачно. – Но, боюсь, в вопросе выживания Империи мы решительно расходимся.

– Что вы имеете в виду?

– Вы явились в надежде заручиться моей поддержкой, – сказала леди Фрост. – Ради общего дела. И я отвечу, что условием моей вам помощи будет разрушение Империи Волка.

Вонвальт откинулся назад и выпустил густое облако дыма.

– И что вы предлагаете? Еще один Рейхскриг?

– Разумеется, нет. Всего лишь самоуправление для народов.

Вонвальт усмехнулся.

– И ради чего? Какая вам от этого польза? Хаунерсхайм с тем же успехом можно назвать «Большой Совой». Большинство живущих здесь людей знают лишь Империю. Вы надеетесь, он волшебным образом превратится в некий… драэдический рай?

– Драэдизм под запретом в Сове. Ни в хаунерской Долине, ни в Толсбурге его не запрещали.

– Так вот в чем цель! Уничтожить плоды полувекового слияния? Думаете, этим все и закончится? Вернем Хаунерсхайм хаунерцам, Толсбург – толцам, и Йегланд – йегландцам, и все заживут мирной жизнью?

– Именно.

Вонвальт фыркнул.

– При всем уважении, леди Фрост, это маразм.

– Это было грубо.

Вонвальт закатил глаза.

– Вы совсем не знаете истории? Уверяю вас, Толсбург был далек от единства, прежде чем явились сованцы. Как и Хаунерсхайм или любая другая провинция. Каждая представляет собой миниатюрную империю, внутри которой столетиями объединялись разрозненные народности. Казивар, жители Рилла и Колста готовы были перегрызть друг другу глотки, при этом от одной деревни до другой – два шага.

– Ваш отец принял Высшую марку, неудивительно, что вы смотрите на это сквозь призму Аутуна.

Вонвальт медленно покачал головой.

– Рейхскриг унес жизни тысяч людей, и лишь малая часть из них – солдаты. Давайте начистоту: это была череда кровопролитных завоеваний, в которых насаждение общего права и светских свобод стало хоть и побочным, но крайне желанным результатом. И даже если эти права достались нам таким образом, это не делает их порочными. Потому что в сути своей это благо. Упразднение Империи ничуть не лучше, чем восхождение на трон Клавера. Результат один – смерть, разорение и разруха, время скверных слов и деяний. На смену пусть и несовершенной, но работающей системе придут хаотичные, разрушительные законы. Сомнительный выбор.

– Есть и такие, кто скажет, что добро не может происходить от зла. Такое добро запятнано.

– Таким людям недостает мозгов, – отрезал Вонвальт, и я знала его достаточно долго, чтобы понимать, сколь оскорбительным он считал подобное заявление.

– Итак, – леди Фрост откинулась на спинку стула. Разочарование было написано у нее на лице. – Вы стоите за Империю.

– Я стою за то, что считаю верным! И если выживание Империи позволит сохранить права и свободы для большинства, это стоит того, чтобы побороться.

– И как далеко вы готовы зайти? В своей борьбе? За сохранение текущего положения дел? Многие готовы пойти на кровопролитие, если это посулит самоуправление.

– Я пойду так далеко, насколько потребуется. Я служу естественному закону, естественному праву. Если для этого придется выйти за рамки права общего, так тому и быть.

– Не сомневаюсь в вашей вере, – сказала леди Фрост, на что Вонвальт вновь раздраженно фыркнул. – Можете злиться, сколько вам угодно, сэр Конрад, но как мне кажется, вы упустили из виду важную истину. Есть мир, и есть справедливость, и это не одно и то же. И пусть Империя принесла мир, где справедливость для тех, кто погиб в борьбе за это?

– Вы приравниваете справедливость к возмездию.

– Иногда это одно и то же.

– Да в немину щель! – взорвался сэр Радомир. – Мы что, во Дворце Философов? – он указал на леди Фрост. – Кто вы такая? Куда девался Шестнадцатый легион? Откуда у Хелены колдовская метка на груди? И какого черта нас на каждом шагу преследуют гребаные демоны?! Я сыт этим по горло. Давайте уже искать ответы, а не препираться, как безусые студенты. Кровь богов!

Воцарилось молчание. Леди Фрост казалась невозмутимой, хотя Вонвальт сверлил ее взглядом и покусывал трубку, как бывало всякий раз, если ему перечили.

– Что ж, мы расходимся во взглядах, – первой прервала молчание леди Фрост. – И вы уже не тот человек, которого я знала в Рилле. И это досадно. Но, – добавила она, прежде чем Вонвальт успел вставить слово, – мы оба понимаем, что Клавера нужно остановить. И я полагаю, ради этого мы можем, и должны, действовать сообща.

– Да, – согласился Вонвальт. По крайней мере, политического прагматизма он еще не растерял.

– Итак. Кое-какие ответы, пока у вас не вскипели мозги. На вопрос об участии Шестнадцатого легиона ответить проще простого. Его больше нет. Мы устроили им засаду в лесах Великшумы. Забрали их форму и снаряжение и вошли в Моргард, не встретив сопротивления. После чего вырезали гарнизон и сожгли корабли в порту.

Мы сидели, утратив дар речи, не в силах поверить в услышанное. Невозможно просто перебить целый Легион. Нельзя так запросто взять неприступную крепость вроде Моргарда. Немыслимо спалить дотла крупнейший Имперский флот, оставив трупы гнить на дне морском.

Но свидетельство тому было у нас перед глазами.

– Как? – спросил наконец Вонвальт. – Нет, я не отрицаю… все и так очевидно. Но чтобы столь малым числом превзойти легион, да еще с таким результатом. А князь Гордан… он убит?

– Волчонок мертв, да. И Легион побежден не одной лишь силой оружия. Не стану врать.

– Значит, магия?

Леди Фрост склонила голов набок.

– Ваши «демоны», сэр Радомир. В последние недели стало проще прорвать брешь в ткани, отделяющей их мир от нашего. И она истончается изо дня в день. Наши шаманы много об этом говорили.

– Так значит, среди вас есть и другие, кто посвящен в тайные знания?

Леди Фрост кивнула.

– Да. Так было всегда.

– Если ткань между мирами истончается, это объясняет наши видения… и встречи, – проговорил Вонвальт.

– Не сомневаюсь. Особенно зная о вашей Связанности.

– Какой еще Связанности? О чем вы? – спросила фон Остерлен.

– Задумайтесь о том, что происходит, – сказал Вонвальт. – Князь Гордан, третий сын Императора, убит. Почему?

Фон Остерлен кивнула на леди Фрост.

– Потому что попал в засаду в лесах Великшумы.

– И почему так произошло?

Не скрывая досады, фон Остерлен откинулась на спинку стула. Вонвальт явно раздражал ее своим поучительным тоном, который нередко граничил со снисхождением.

– Потому что Император отправил его в Моргард.

– Почему?

– Потому что маркграф Вестенхольц мертв.

– Почему?

– Мы можем перечислять причины вплоть до начала времен, если это ваш единственный вопрос.

Вонвальт подался вперед.

– Именно. Это череда причин и следствий, что тянется к началу всего, что нам известно. Кейн описал, как эти событийные потоки, подобно рекам, движутся сквозь пространство и время. Как и реки, они могут ветвиться, сворачивать в сторону и перекрываться плотинами. Значительные, формирующие мир события подобны широким, глубоководным рекам. Они пронизывают земли, разделяют горные массивы, размывают почву, подтачивают скалы и свободно впадают в моря. Но, как и на всякую реку, на них можно воздействовать, просто для этого требуется больше усилий и последствия хуже поддаются контролю.

И сейчас мы оказались в эпицентре катастрофических событий, каждое из которых несет угрозу существованию Империи. Потоки времени приходят в состояние великих, бурных перемен. И мы, вследствие наших действий, оказались втянуты в них и можем значительным образом изменять их и формировать. Полагаю, именно поэтому мы и привлекли внимание некоторых существ из потустороннего мира.

– Привлекли не то слово, – заметила леди Фрост.

Я вдруг ощутила, как болезненно пульсирует метка у меня на груди. Страшно хотелось взглянуть на нее, но если до того я показала ее с напускным безразличием, то теперь меня удерживало странное чувство стыдливости.

– Вы говорите, у вас были видения и даже стычки с существами из потустороннего мира, – продолжала леди Фрост. – Расскажите мне об их природе.

Мы принялись рассказывать о всевозможных встречах с обитателями иного мира. Я поведала, как повстречала Эгракса в странном парящем замке, где он предстал передо мной в облике обитателя Южных равнин. Даже Вонвальт, вопреки моим ожиданиям, не стал отмалчиваться и подробно рассказал о том, что довелось пережить ему, в том числе о Муфраабе. И не потому, что он чувствовал себя обязанным леди Фрост или она произвела на него впечатление. Скорее всего, он просто догадывался, что ей и без того многое известно. Уже который месяц леди Фрост играла не последнюю роль в священных измерениях, помогая Правосудию Августе скрываться от Гессиса и пытаясь направлять руку Судьбы в собственных интересах.

– Благодарю за откровенность, сэр Конрад, – сказала леди Фрост. – Конечно, мне известно о ваших трудностях в зиккурате Амбира, – она говорила об обиталище Муфрааба. – И о том, что мисс Седанка вернула вас к жизни. Мы с Правосудием Августой сделали все, что было в наших силах.

– Так это были вы, – прошептала я. – В Мьочваре.

Я вспомнила, как вызволила Вонвальта из зиккурата Амбира. На нас тогда что-то напало – и что-то нас защитило. Теперь я понимала, что вторым «чем-то» была леди Фрост.

Та наклонилась вперед.

– Верно. Правда, не одна.

– И кто еще был там? Кто вам помогает? – спросил Вонвальт.

– Кто, как не сам Эгракс?