Пятый шаг

Сунна Самайн

Пятый шаг

1. Сны и знаки

Ханна резко проснулась посреди ночи, охваченная волной ужаса. Она судорожно вздохнула, пытаясь понять, где находится: знакомая спальня, мягкий свет фонарей за окном… Но страх не отпускал. Этот кошмар преследовал её. Раз за разом Ханна оказывалась внутри древнего замка, каменные стены которого, были освещённы лишь неровным пламенем факелов. Воздух был холодным, сырость пробирала до костей. Шаги глухо отзывались эхом в пространстве. Один, два, три, четыре…

Часто вдалеке звучала едва уловимая музыка. Иногда женщина слышала приглушённый голос. А порой её пальцы сжимали какой-то непонятный предмет. Но одно было неизменно, на пятом шаге ножвонзался в её спину. Она падала на каменный пол, чувствуя, как из тела уходит жизнь. Именно в этот момент Ханна всегда просыпалась.

Женщина глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в руках. Ни психиатры, ни лекарства, ни бесконечные медитации – ничто не могло избавить её от этих видений. Ханна подошла к зеркалу в спальне. На неё смотрела стройная женщина лет тридцати с растрёпанными русыми волосами и синяками под глазами.

За стеной послышался смех – Петрик уже проснулся и, судя по звукам, устроил в своей комнате новое сражение игрушечных солдат. Ханна улыбнулась: её пятилетний сын не сидел на месте ни минуты – то строил крепости из конструктора, то пытался говорить, как взрослый, подражая отцу. А вечером, перед сном, он становился нежным и тихим, обнимал Ханну и шептал: “Спокойной ночи, мама”.

Из кухни тянуло запахом свежеприготовленного кофе – Ярослав, как обычно, встал первым. Высокий, подтянутый, с короткими тёмными волосами, в которых уже виднелась седина, он казался уверенным и собранным. Как депутат Сейма, он привык контролировать всё и редко показывал эмоции. Но дома выражал заботу по-своему – тёплыми объятьями, чашкой кофе без слов, долгими разговорами перед сном.

Ханна взглянула на семейное фото на тумбочке: они втроём – на фоне осеннего парка, всего в нескольких минутах от дома. Уютный район Варшавы, надёжный муж, счастливый ребёнок… Со стороны всё выглядело идеально. Если бы не эти кошмары, которые уже пять лет не давали ей покоя, вырывая из сна снова и снова. С каждым годом они становились всё ярче и тревожнее, как будто что-то невидимое пыталось напомнить о себе.

И однажды, среди будничного дня, словно по велению этой самой силы, случилось нечто странное.

Возвращаясь домой из магазина, Ханна заметила старика. Он был одет в поношенный, старомодный костюм и беспокойно оглядывался, словно искал кого-то среди прохожих. Увидев Ханну, он замер на мгновение, будто узнал её. Затем решительно направился в сторону женщины. Подойдя вплотную, старик внезапно схватил её за руку. Кожа его пальцев была сухой и шероховатой, как старая бумага, а одежда пропахла плесенью.

– Тебе, красавица, надо надвери внимание обращать, – прошипел он. – Не на те, что перед тобой, а на те, что за тобой.

Ханна резко дёрнулась, но он уже отпустил её, буркнув:

– Поговори-ка лучше с Вандой…

«Наверное, он просто не в себе», – подумала Ханна, но его слова почему-то засели в голове…

Через пару ночей видениявернулись.

Она стояла на пороге огромного замка. Женщина медленно двинулась вперёд по узкому коридору, ступая босыми ногами по каменному полу. Пятнадцать шагов прямо, затем поворот налево и ещё восемь шагов. Остановилась. Перед ней была массивная деревянная дверь, ведущая в ту самую часовню. Её пальцы дрогнули, коснувшись гладкого дерева. Дверь со скрипом отворилась. Колеблющийся свет факелов выхватил из мрака фрески, цвета которых сохраняли яркость даже при тусклом освещении. Ханна сделала шаг, потом ещё один…

На пятом шаге всё повторилось. Удар ножа в спину…

– Ванда! – отчаянно закричала Ханна и резко проснулась, вскочив на кровати.

– Опять эти ужасы? – Ярослав приподнялся, его голос был хриплым от сна.

Ханна отвернулась к окну. Первые лучи солнца уже пробивались сквозь шторы. Пальцы мужа осторожно коснулись её плеча.

– Может, попробуем другого специалиста?

Она молча встала и направилась к двери. Через мгновение на кухне зашипела кофемашина. Ярослав, вздохнув, последовал за ней.

– Я уже была у лучших врачей, – сказала Ханна, расставляя чашки. – А у тебя что? Опять заседание до ночи?

Он провёл рукой по лицу, словно смахивая усталость.

– В партии кризис. Законопроект о браках расколол всех пополам. Одни требуют немедленного голосования, другие грозят уйти из коалиции.

– А ты? – Ханна пристально посмотрела на мужа.

– Я, посередине. Но чувствую давление…Не понимаю, кто за этим стоит – Ярослав нервно постукивал по столу. – В любом случае, что бы ни решил, половина будет недовольна. А впереди выборы…

Ханна протянула ему дымящуюся чашку. Жена знала – когда муж так ёрзает и избегает прямого взгляда, значит ситуация серьёзнее, чем он хочет показать.

Позже Ханна отвела Петрика в детский сад – мальчик, весело размахивая новой игрушкой, побежал к друзьям. Теперь у нее было несколько часов свободного времени, которые она могла посвятить себе.

Воздух был свежим после ночного дождя. Ханна неспешно шла по знакомым улицам, размышляя о своей жизни. Недавноона была перспективным дизайнером – ее платья отмечали на модных показах, а клиенты записывались в очередь. Но с рождением сына пришлось оставить карьеру. Петрик часто болел, а Ярослав с головой ушел в политику.

Проходя мимо старого квартала, который обычно обходила стороной, Ханна вдруг заметила вывеску. Простая деревянная табличка с выцветшей надписью "Ванда" висела над дверью неприметного дома. Ханна замедлила шаг. Что-то необъяснимое тянуло ее к этой двери…«Странно… Раньше её здесь не было», – подумала она.

Ханна потянула за ручку и вошла. Это была небольшая комната. В центре – письменный стол, за которым сидела строгого вида женщина в очках. Напротив – кожаное кресло.

– Слушаю вас, – деловито произнесла женщина, взглянув поверх очков.

– Я… Просто увидела вывеску и решила зайти. А вы… чем занимаетесь?

– Вывеска? Ах, эта… Осталась от прежнего арендатора, – раздражённо отмахнулась она. – Здесь раньше работала какая-то странная женщина, кажется, занималась оккультизмом. Надо будет снять.

– Вы не знаете, как её найти? – спросила Ханна.

Хозяйка кабинета задумалась, затем достала из ящика стола старую визитку.

– Вот её телефон. Она оставила несколько… А теперь, извините, у меня много работы.

По дороге домой Ханна засомневалась. Искать незнакомку по совету странного старика? Полный абсурд. Придя домой, она убрала визитку в ящик стола. Просто сны. Глупо искать в них смысл…

Тишину квартиры разорвал внезапный телефонный звонок. Ханна сняла трубку.

– Пани Вишневская? – мужской голос звучал неестественно официально.

– Да, это я…

– Ваш муж попал в аварию. Что-то с тормозами случилось. Доставлен в Городскую больницу. Состояние стабильное, но…

Ханна не заметила, как выронила телефон. Перед глазами поплыли темные круги, а в ушах бешено застучал пульс.

Такси мчалось по улицам, подпрыгивая на выбоинах. Ханна вцепилась в сиденье, мысленно повторяя: "Только бы живой, только бы живой…"

Больничный коридор встретил ее запахом антисептика и ярким светом. За одной из дверей она увидела Ярека – бледного, с перевязанной головой, но… живого. Ноги вдруг перестали слушаться, и она едва не рухнула на пол.

– Ярек… – вырвалось у нее хриплым шепотом.

Муж поднял на нее усталые глаза:

– Преувеличили… Просто царапины. Врач сказал, что сегодня понаблюдает за моим состоянием, а завтра выпишет.

Он говорил спокойно, даже улыбался, но Ханна заметила, как дрогнул его подбородок, когда он попытался поднять руку.

– Тормоза… – прошептала она, сжимая его холодные пальцы. – Только сегодня ты говорил о давлении на тебя , и вот…

– Совпадение, – резко перебил Ярослав. – Обычная поломка.

Его взгляд стал жестким.

– Ханна, прошу, не заводи эту тему. Если я начну видеть угрозу в каждом гвозде на дороге…

Он не договорил, отвернувшись к окну. Но по тому, как судорожно сжались его пальцы на простыне, Ханна поняла: его это беспокоит.

Квартира встретила женщину полной тишиной. Пальцы дрожали, когда она рылась в ящике, пока не нащупала заветный прямоугольник картона.

Ханна замерла с телефоном в руке. Гудки казались бесконечными.Голос разума кричал, что это безумие. Когда она уже решила положить трубку, в динамике раздался щелчок.

– Я знала, что выпозвоните, – голос звучал так, словно собеседница стояла за спиной. – После того, как узнаете, что случилось с вашиммужем.

Ханна почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

– Кто вы? Как вы…

– Завтра. Девять утра. «Аркадия».

Соединение разорвалось прежде, чем женщинауспела что-либо сказать.

На следующее утро Ханна стояла у входа в торговый центр. Её взгляд снова и снова возвращался к циферблату часов. " И зачем я вообще согласилась?" – подумала она, когда к ней подошла элегантная женщина.

– Ханна? – незнакомка улыбнулась так, будто знала ее сто лет. – Пойдемте, выпьем кофе.

В полупустом кафе Ванда заказала два эспрессо. Ее пальцы медленно вращали ложку в чашке.

– Духи не ошибаются. Ониждали вашего звонка, – начала Ванда без предисловий. – Тот, кто приходит в ваших снах… он отчаянно пытается достучаться.

Ханна почувствовала, как холодеют пальцы.

– Кто такой "он"? Это просто ночные страхи…

– Пять лет одно и тоже? – Ванда приподняла бровь. – В замке? С кинжалом в спине?

Сердце Ханны бешено забилось. Она никому не раскрывала этих деталей.

– Что вы от меня хотите? – прошептала она.

Ванда вдруг наклонилась вперед:

– Не я… Дух. Ему нужна ваша помощь. Иначе… – она сделала паузу, – иначе могут пострадать ваш муж и сын.

Ханна вскочила, опрокинув стул:

– Откуда вы знаете про них? Вы следите за мной?!

– Духи многое рассказывают, – Ванда достала из сумки маленький холщовый мешочек. – Травяной сбор. Заваривайте на ночь. Поможет расслабиться и запомнить детали. Если решите вернуться в сон – выпейте чай. А мне пора…

Ванда быстро вышла из кафе, оставив Ханну с трясущимися руками и миллионом вопросов. Некоторое время женщина молча смотрела на маленький пакетик с травами, затем убрала его в сумку и направилась домой.

Вечером Ханна стояла на кухне, с сомнением теребя холщовый мешочек. Аромат сушеных трав уже просачивался сквозь ткань – горьковатый, с едва уловимыми нотками чего-то забытого, будто из детства.

"Чего я вообще жду от этого чая?" – мысленно усмехнулась она, но всё же насыпала щепотку в чашку. Кипяток, заливая тёмные листья, высвободил облако пара с неожиданно сладковатым запахом. Ханна невольно прикрыла глаза, вдыхая его. Вкус оказался тёплым, древесным, с лёгкой горчинкой в послевкусии – совсем не таким отталкивающим, как она ожидала.

Той ночью Ханна опять перенеслась в часовню… На третьем шаге она почувствовала тяжелый холодный предмет в руке. Это был старинный медальон из потемневшего серебра, покрытый тонкой гравировкой. В центре – рельефный рисунок замка, а по краям два щита: один с изображением белого орла, другой – совсадником. По окружности шла латинская надпись: Unio Kreva – Anno Domini 1385.

Ханна повертела его в пальцах, запоминая каждый завиток гравировки. Художнический глаз автоматически зафиксировал пропорции, игру света на рельефе…

Наутро, ещё до завтрака, Ханна уже сидела за столом, выводя на бумаге точную копию медальона. Карандаш скользил уверенно – годы работы дизайнером не прошли даром.

К полудню она стояла у тяжёлых дверей Археологического музея, сжав в руке свёрнутый лист.

– Мне нужен специалист по средневековым артефактам.

Через несколько минут Ханна зашла в кабинет. За столом сидел мужчина средних лет с короткой седой бородой. Он указал на стул напротив.

– Анджей Левандовский, историк-археолог. Чем могу помочь?

Ханна протянула рисунок мужчине.

– Я видела этот медальон. Не могли бы вы рассказать о нем подробнее?

Левандовский взял листок и склонился над ним, вглядываясь в детали. Его брови медленно поползли вверх.

– Любопытно…, – пробормотал он, водя пальцем по линиям. – Стиль исполнения явно указывает на XIV век. Вот гербы: польский орел и литовская Погоня. Такие вещи заказывали для знати или дипломатов.

Он повернул рисунок к свету.

– Надпись здесь: Unio Kreva – Anno Domini 1385. Прямая отсылка к Кревской унии. Но вот это…, – Его палец остановился на едва заметном символе у края. – Языческий знак. Странно видеть его на официальном артефакте того периода, ведь Литва тогда принимала католичество.

Историк откинулся на спинку стула, задумчиво постукивая пальцами по столу.

– Возможно, медальон принадлежал кому-то из противников унии. В те времена существовали тайные общества, сопротивлявшиеся католицизации.

Ханна неосознанно сжала ремешок сумки:

– Где я могу найти больше информации?

– Думаю надо попробовать в архивах Кракова или Вильнюса. Там хранятся документы о знатных семьях того периода. – Он вернул ей рисунок. – Вам интересна сама Кревская уния? У нас есть материалы по этой теме.

Когда Анжей принёс старинный альбом с зарисовками , Ханна замерла. На пожелтевшей странице был изображен знакомый замок – те же башни, те же стены…

– Крево? – вырвалось у нее.

– Да, именно там подписывали унию. – Левандовский изучающе посмотрел на нее. – Вы уже видели это место?

Ханна опустила глаза, пальцы судорожно сжали ремешок сумки.

– Мне нужно время… – пробормотала она, поспешно отступая к выходу. – Спасибо за консультацию.

На улице она сделала несколько глубоких вдохов, пока дыхание не выравнилось. Всю дорогу домой ладонь не отпускала сумку с драгоценным рисунком – будто боялась, что и он исчезнет, как видение.

В последующие дни Ханна скрупулезно отправляла запросы во все возможные инстанции. Особые надежды она возлагала на Вильнюс – там хранились древнейшие документы Великого княжества Литовского. Каждый день она по несколько раз проверяла почту, но из литовской столицы не приходило даже подтверждения получения запроса.

Краков ответил первым – вежливым письмом, где сообщалось, что подобных артефактов в их каталогах не значится. Несколько университетских профессоров ответили пространными рассуждениями, но так и не смогли идентифицировать символ. А Вильнюс… Вильнюс молчал.

Однажды вечером, когда семья собралась за ужином, Петрик вдруг заметил:

– Мама, ты совсем не ешь.

Ярослав оторвал взгляд от тарелки. И тут Ханна, не в силах больше сдерживаться, выпалила:

– Мне нужно в Беларусь. В Крево.

Ярослав удивлённо смотрел на жену. Шрам на его виске – напоминание о недавней аварии —был едва заметен в свете лампы.

– Прости, мне показалось, или ты сказала… – он сделал паузу, – в Беларусь?

– В Крево. К тому замку. – Её пальцы сжали его руку поверх скатерти. – Эти сны… я больше не могу.

В кухне повисло тяжёлое молчание. Ярослав отодвинул тарелку, явно взвешивая слова.

– Ты понимаешь, на что это похоже? – наконец произнёс он. – Одна женщина в чужой стране, без языка, без связей…

–Если я ничего не буду делать, я попаду в психушку – с отчаяньем в голосе сказала Ханна, —обещаю часто тебе звонить… Ты же знаешь, я не могу жить с этим дальше....

Во взгляде мужа боролись тревога и внутреннее сопротивление, которое постепенно уступало месту пониманию.

– Петрик, поедешь к бабушке с дедушкой? – мягко спросил он сына.

– Да, – кивнул мальчик, – побегу собирать рюкзак.

– Вот и хорошо, – сказал Ярослав, а затем, повернувшись к Ханне, добавил: – Три дня. Не больше. И каждые шесть часов – звонок. Обязательно.

Ханна кивнула. Горло перехватило от волнения. Они молча потянулись друг к другу и переплели пальцы – тёплые, живые, но полные той тревоги, о которой ни один из них не осмелился сказать вслух.

2. Путешествие во времени

Автомобиль Ханны замер в очереди на пограничном переходе. Уже пять часов она терпеливо ждала своей очереди. Наконец машина приблизилась к заветному шлагбауму.

В зеркале заднего вида она заметила приближающуюся фигуру – мужчина средних лет в потертой ветровке нетерпеливо обходил стоящие автомобили.

– Добрый день, панни. он наклонился к открытому окну, демонстрируя дружелюбную улыбку. Не подвезете попутчика? Срочно нужно в Беларусь – жена рожает. Оплачу бензин вперед. Ханна внимательно посмотрела на него.

Его руки были пусты – только небольшая сумка через плечо. Ханна колебалось, но когда он достал толстую пачку злотых, сдалась:

– Ладно, садитесь.

– Павел – представился он, устроившись на пассажирском сиденье.

– Ханна.

– В первый раз едете? – поинтересовался Павел.

– Да, – кивнула она. – Хочу посмотреть исторические места Беларуси. А вы так хорошо говорите по-польски…

– У нас тут всё приграничье двуязычное. Я вам покажу дорогу. Остановитесь у того шлагбаума, скоро въедем на территорию Беларуси.

Когда они подъехали к пункту контроля, белорусский таможенник весело окликнул Павла:

– А, Лисичкин! Опять в польской машине? С панной познакомился? Что на этот раз везёшь?

– Да ничего, я пустой, жена рожает, домой спешу, – спокойно ответил Павел.

– Знаем твои сказки! То жена рожает, то брат ногу сломал… Ладно, машину на досмотр.

– Машина не моя, – пожал плечами Павел. – Попросил панну подвезти.

– Тем более на досмотр, – отрезал таможенник.

Только спустя три часа автомобиль выпустили из пункта досмотра. Уже вечерело, Ханна чувствовала себя усталой и раздражённой.

– Простите, я не думал, что так получится, – извинился Павел, когда они снова выехали на трассу. – Не хотел доставить вам неприятности. У вас есть где остановиться на ночь?

– Планировала снять гостиницу недалеко от Крево, – устало ответила Ханна.

– У меня там сестра живёт, она библиотекарь и увлекается историей. Говорит по-польски, будет о чём поговорить. Позвоню ей – думаю, с радостью вас примет. Будет удобнее и дешевле гостиницы.

Павел говорил так убедительно, что Ханна снова согласилась.

Он быстро созвонился с сестрой и добавил адрес в навигатор:

– Через полтора часа будете у неё. А меня высадите вон на том повороте. Спасибо большое, и ещё раз простите за неудобства.

Ядвига, сестра Павла, встретила Ханну очень радушно, предоставила просторную комнату и накормила вкусным ужином. Измотанная долгой дорогой, Ханна быстро заснула.

Этой ночью ей снова приснился этот сон.

Она стояла на пороге замка и смотрела, как со всех сторон прибывают всадники. Рядом находился высокий мужчина.

– Люба моя, сходи, проверь, всё ли готово к обеду. Видишь, сколько гостей к нам едет? – сказал он, указывая на людей, заполняющих двор.

– Конечно, Всеслав, всё проверю. Мы так долго готовились, всё пройдёт хорошо, – спокойно ответила она.

Ханна вошла в замок. Снова знакомый коридор. Поворот налево. Часовня… внезапная боль от ножа в спине.

С громким криком она вскочила на кровати.

– Что случилось? – в комнату быстро вошла Ядвига.

– Извините… Опять кошмар, – выдохнула Ханна.

– Бедняжка, – покачала головой Ядвига. – Отведу тебя сегодня к местной знахарке.

– Не надо, лучше отведите меня к замку.

Утром Ядвига приготовила сытныйзавтрак – блины с мачанкой.

– Спасибо огромное, я давно так вкусно не ела, – поблагодарила Ханна. – Когда мы сможем пойти к замку?

– Хоть сейчас, – улыбнулась Ядвига. – Только учти, там уже почти ничего не осталось – одни руины. Но я могу много чего о нём рассказать. Это в десяти минутах ходьбы.

Когда они подошли к развалинам, Ханна замерла, рассматривая остатки былого величия. Обрушенные стены, покрытые мхом, камни, сквозь которые проросли деревья, – всё это создавало впечатление полного запустения.

– Думала, он будет в лучшем состоянии… – прошептала Ханна.

– Долгое время за этим местом никто не следил. Но теперь, говорят, начнут реставрацию, – объяснила Ядвига.

– А вход был где? – спросила Ханна, чувствуя, как учащается пульс.

– Вот здесь, в этом проёме.

Сделав шаг вперед, Ханна вдруг ощутила головокружение. Воздух вокруг загустел, звуки окружающего мира приглушились, словно кто-то накрыл их плотным покрывалом. Перед глазами поплыли странные тени – сначала едва заметные, потом все более четкие.

Ноги сами понесли ее вперед по хорошо знакомому маршруту: пятнадцать шагов… поворот… еще восемь. Каждый шаг словно пробивал дыру в ткани времени. В ушах зазвучал нарастающий звон, а в носу защекотал терпкий аромат дымящихся костров.

На пятом шагу реальность окончательно перевернулась. Ханна почувствовала, как грубые камни под ногами сменились гладкими полированными плитами. Тяжелая ткань платья зашелестела вокруг ног, а в ладони оказалась чья-то теплая рука.

– Люба моя, проверь, готов ли обед. Видишь, сколько гостей прибывает? – раздался над ухом голос, от которого дрогнуло сердце. Она подняла глаза и увидела его – своего мужа Всеслава.

За его спиной кипела жизнь средневекового замка: суетились слуги, всадники спешивались у конюшни, а из кухни доносился аппетитный запах свежеприготовленной еды. Все было таким живым, таким реальным…

3. Погружение в прошлое

Жена управляющего Анастасия спешила по каменным коридорам, поправляя на ходу выбившуюся прядь волос. В кухне царило оживление – повара в засаленных передниках перекрикивались, переставляя дымящиеся котлы, кухонные мальчишки таскали дрова, а на вертелах с шипением подрумянивались зажаренные поросята. Воздух был насыщен ароматами тмина, шафрана и жареного сала.

– К пиру все готово, пани! – крикнул главный повар, вытирая пот со лба. Анастасия одобрительно кивнула, пробежав взглядом по рядам пирогов с капустой и грибами, копчёным осетрам на дубовых досках, горам свежего ржаного хлеба. Во дворе уже накрывали столы. Слуги в ливреях расстилали белые полотняные скатерти, расставляя оловянные кубки и глиняные миски. Из ворот доносился лязг подков – первые гости прибывали. Знатные паны в бархатных жупанах помогали сойти с коней дамам в парчовых платьях – некоторые из женщин сидели в специальных дамских седлах с резными деревянными подпорками, другие прибыли в крытых повозках, обитых изнутри мягкими тканями. Свита в кольчугах поверх цветных кафтанов держалась чуть поодаль, давая господам возможность для первых приветствий. "Всё идёт хорошо", – подумала Анастасия, замечая, как муж деловито отдаёт распоряжения у конюшни. Всеслав, несмотря на свои пятьдесят пять лет, держался прямо, как молодой воин. Их брак два года назад многие сочли странным – бедная дворянка и влиятельный управляющий княжеским замком. Но для осиротевшей Анастасии это была удача.

–Пани, вам бы переодеться к обеду? —служанка почтительно склонила голову. В опочивальне на резной лавке уже ждало праздничное платье – синее, с серебряным шитьём на рукавах. Глядя на своё отражение в полированном медном зеркале, Анастасия на миг замерла: тёмные глаза, высокие скулы, густые каштановые косы, уложенные по моде.

Во дворе уже звучала музыка. За длинными столами литовские бояре в лёгких суконных шапках чокались кубками с польскими шляхтичами в расстёгнутых жупанах. Августовское солнце сильно припекало, и многие, сбросив тяжёлые кафтаны, сидели в тонких льняных рубахах. Слуги сновали между скамьями, поднося кувшины с охлаждённым квасом и мокрые полотенца для освежения. Великого князя ожидали лишь завтра, но праздник уже уверенно набирал обороты.

За главным столом восседали Всеслав и Анастасия приветливо кивали гостям и поднимали кубки. Пир шёл своим чередом – смех, тосты, звон посуды. Вдруг взгляд Анастасии остановился на одном человеке.

Среди польских послов сидел молодой мужчина в скромном кафтане из добротного сукна. В отличие от разгорячённых вином вельмож, он лишь пригублял кубок. Их взгляды встретились, и Анастасия поспешно отвела глаза, но холодок уже пробежал по её спине.

Вдруг мужчина встал и потянул кубок в сторону Анастасии:

– За здоровье прекрасной хозяйки! – его голос прозвучал звонко, перекрывая общий гул.

Анастасия, чувствуя, как жар разливается по щекам, едва заметно кивнула в ответ.

Пир подходил к концу. Всеслав наклонился к жене, его губы едва коснулись её уха:

– Завтра прибудет князь. Проверь гостевые покои и часовню – всё должно быть безупречно.

Анастасия кивнула и, извинившись перед гостями, ушла со двора. Длинные коридоры замка, прогретые за день, теперь отдавали накопленное тепло. Она начала обход с гостевых покоев – слуги уже разложили на постелях свежую мяту и полынь, аромат которых смешивался с запахом вощёных полов.