скачать книгу бесплатно
Шашлыки свиные очень вкусные были, жирные, сочные.
Как-то я привязала кошку как собаку за шею к кровати, тогда папа схватил меня за горло и сказал:
– А что если тебя привязать за шею к кровати? Кошке больно. Ты чувствуешь, как больно кошке?!
– Ты дурак совсем ничего не соображаешь!!! – закричала мама в ужасе – То кошка, а это ребенок!
Потом мама припоминала ему это, каждый раз, когда они ругались.
– Ты сумасшедший! Чуть не задушил ее! – говорила она.
Я иногда дарила свои игрушки Лене и Нине, раздавала им конфеты и шоколадки из магазина. Мама заметила и накричала на меня. Я сидела под прилавком магазина и ревела. Слушала как они опять ругаются.
– Это хорошо – говорит папа – пусть угощает подружек, вырастет хорошей, доброй девочкой.
– У меня недостача будет! Дурак! – кричала мама.
Она кричала пока голос не охрипнет:
– Скотина неблагодарная! Я с утра до вечера на тебя вкалываю, а ты для меня даже пальцем не пошевелил! Ты мне должен за все эти годы, которые я на тебя работаю! За вот эти три мешка сахара, которые я каторжным трудом заработала в поле, ты мне даже спасибо не сказал!!!
– Ну, спасибо. – ответил папа и вышел из комнаты.
Они постоянно ругались. Один раз помню даже, как мы шли по дороге с мамой, и она спросила:
– У меня глаз синий?
– Немного мам. Кажется, фиолетовый.
– Так дал! Искры из глаз посыпались! – мама жаловалась своей подруге, когда мы сидели у них в гостях и пили чай.
Мама рассказывала людям, что есть один маленький город в Кыргызстане, и там у нее свой дом.
Помню тот день, когда мама решила уехать. Солнечный майский день. Папа вез на велосипеде большую черную сумку. Таким я видела его в последний раз. Мы шли втроем к большой дороге. Был 2000 год.
2. Кыргызстан
Мы с мамой отправились в длинное путешествие таща за собой несколько огромных сумок с вещами.
Сначала приехали на поезде в Москву к маминой двоюродной сестре. У нее два сына. Старший сидел все время за компьютером, а у младшего Кирилла, полная комната разных игрушек. Тетин муж возил нас по Москве через какие-то маленькие переулки, которые знал только он.
– По центральным дорогам невозможно проехать там пробки – говорил он.
Москва! В толпе у входа в метро я уронила свою любимую игрушку – большую тигрицу и не могла поднять ее. Толпа пинала ее, не замечая ни меня ни тигрицу. Мы с трудом ее спасли.
Дальше мы сели на поезд до Шымкента (Казахстан). Оттуда на автобус до Ташкента(Узбекистан). Из Ташкента на поезд до Бишкека. Там навестили родственников, погостили у них пару дней.
– Я не узнаю Бишкек. Такая грязь везде, в подземных переходах мусор – говорила мама – я как будто в другом городе. Нет того города где я училась, нет моих друзей.
Мы сели на такси до дома. Я всю дорогу не выпускала из рук мою любимую тигрицу, спала с ней в обнимку в поезде. И вот когда мы доехали наконец, я забыла ее в этом последнем такси…
Маленький город: в центре несколько четырехэтажных дома, а вокруг только глиняные маленькие домики и заборы глиняные. Четыре серых бетонных дома встретили нас. Мама повернула ключ в замочной скважине, и мы зашли в пыльную квартиру. Паласы стояли свернутые у стены. Две комнаты и маленькая кухня. На стенах старые бумажные обои, полки с книгами. Мы начали уборку. Я стирала слои пыли с мебели.
– Вот молодец! Помощница подросла – сказала мама.
Я побежала во двор и нашла там несколько русских девочек. Мы бегали по двору догоняя друг друга. Здесь не было ни травы, ни цветов, ни бабочек. Только серая земля, пыль, пыль, пыль и куча пыльных киргизят. Мы тоже возвращались домой пыльными, а в доме не было воды. Воду мы таскали ведрами, иногда аж за километр. Рядом с домами была кафешка, а там большой магнитофон с усилителями и каждый день с утра до ночи громко играла музыка. Песни на русском, английском, киргизском, узбекском, турецком. Кажется, все песни мира. Музыку было слышно и дома: Кетма Кетма аа а… Я бегала по двору в припрыжку под ритм барабанов.
Одна из девочек татарка Лиана, всего на год старше меня, ей семь лет. Она часто приходила ко мне домой вместе со своей сестренкой и мамой. Мамы наши тоже дружили, две татарки.
– Русские все свиньи, грязные, бескультурные, пьют, матерятся – рассказывала мама своей подруге – я целых семь лет там мучилась, работала на эту скотину, а он бил меня кулаками. Здесь люди вежливые, культурные, что-нибудь покупаю в магазине, спасибо говорят.
– Азиаты люди вежливые. А мы татары трудолюбивые, молча работаем, работаем.
– Так хорошо без мужа. Я вот дома в купальнике хожу, а при муже не походишь. Жарко, а в одежде ходить приходиться.
– Да, хорошо без мужчин! Никто не командует, спокойно.
Лианына мама набрала моей маме учеников. Каждый день приходила группа девочек заниматься английским. Все разных национальностей, но русскоязычные. Русские, татарки, узбечки, киргизки и даже одна турчанка. Мама устраивала игры и настоящие спектакли на английском, сцены знакомства, дни рождения и другие. У нас были маски животных, борода, игрушки разные. Мы кидали кубики собирая части обезьянки, прятали игрушки и угадывали их названия, прикалывали с закрытыми глазами хвост осла. Лиана и ее семья вскоре уехали в Россию. Все европейцы уезжали из Азии после распада СССР, а мы приехали!
Мама повела меня на базар. Там толпа невозможно пройти, люди толкают друг друга. Я на дороге осталась ждать. Старик киргиз с белой бородой и в черной тюбетейке, на осле едет. Осла привязал, а сам на базар пошёл. Я к ослу подошла, глажу, рассматриваю огромные уши. Такая маленькая лошадка детская, думаю, залезла на него.
Мы с мамой питались вареной картошкой, рисом, горохом. Хлеб я есть не могла – невкусный. Картошку и рис маме удавалось заставить меня есть понемногу. Фруктов я могла съесть много, но их тоже мама не каждый день покупала. Мясо не покупали, раз в неделю печень, и мама готовила плов с печенью. Печень вонючая, жесткая, совсем не как мясо. Рис пропитывался этим запахом и его тоже совсем невозможно было есть.
– Мама, а разве манты можно делать с картошкой? – спросила я
– Можно и с картошкой.
– Но так не вкусно!
Молоко здесь без вкуса и тоже воняет чем-то. Я с трудом выпивала пол кружки.
– Киргизы вымя не моют корове – сказала мама – поэтому воняет.
За домами была огромная жутко вонючая помойка и там паслись худые маленькие азиатские коровы. В России коровы были ростом с лошадь, но еще и толстые как слоны. Бедным коровам тоже нечего есть, думала я, здесь нет травы.
– Мама я хочу мясо, шоколад, сыр – говорила я.
– Денег нет – вздыхала мама – деньги так быстро разлетаются.
Не могу не написать про мое знакомство с деньгами. Мама сказала:
– Вот тебе 6 сом. 1 лепешка стоит 3 сома. Иди и купи 2 лепешки.
Я побежала во двор, а там музыка играет:
ткс, ткс, ткс, ткс
Ай-ай-ай девчонка, где взяла такие ножки
Ай-ай-ай девчонка топай топай по дорожке
Бордюрчики белые только что побелили. Красота! И я поскакала под музыку по белым бордюрчикам. Ветер дунул, я кинула деньги вверх. Деньги красиво летят на ветру, а я танцую на высоком бордюре.
Ай-ай-ай откуда ж ты такая…
Мама увидела меня с балкона и закричала:
– Вот ты где! Я тебя уже час жду! Где лепешки?
– Еще не принесла, мам – кричу я.
– А деньги где?
– А деньги разлетелись, мам.
–ЧТО???
Мама выбежала, и мы стали искать деньги, кажется половину нашли. Она долго ругала меня и объясняла, что такое деньги.
Как-то во дворе я увидела смуглую девочку, похожую на Нину. Она стояла одна, вся в пыли и в дырявой майке. Я подошла к ней и протянула яблоко.
– Рахмат – сказала она.
Вернувшись домой я залезала под стол, где была тетрадка, в которую я записывала все новые слова, которые услышала во дворе. «рахмат – спасибо» добавила я к списку.
Девочку звали Ноза. Она жила в том же доме на четвертом этаже. Оказалось, у нее и день рождение в один день с Ниной. У Нозы также не было отца, и они с мамой жили очень бедно.
– Мой папа и брат в Казахстане. Я казашка. – сказала она – пойдем вооон там погуляем.
Мы пошли гулять по улицам за многоэтажками. Там были глиняные дома и заборы, деревья, усыпанные абрикосами. Ноза залезла на дерево и стала трясти ветки. Мы собирали абрикосы прямо с пыльной дороги и ели.
– Косточки не выбрасывай! – сказала Ноза – их нужно камнем вот так расколоть и есть.
Мы насобирали еще абрикосов и косточек и принесли домой полный пакет.
–– Это моя мама. – сказала Ноза.
– Как вас зовут? Где вы работаете? – спросила я её.
– Мухаббат. Я ремонты делаю иногда, а в основном дома сижу.
У них на балконе мы сели колоть косточки.
– Ночью мы с мамой собираем бутылки, а утром сдаем – призналась Ноза – вот мои куклы, я нашла их на помойке.
– Но у них нет волос!!!
Мы с мамой пошли к дедушке. Шли два километра на окраину города. Пришли в небольшой кирпичный домик с садом, в саду цветы, вокруг заборчик деревянный. Большой сад и огород: абрикосы, яблоки, персики, вишня. Я ела сладкую малину и клубнику прямо с кустов, вместе с кислыми муравьями. Высокий худой старик с голубыми глазами и белыми волосами, сидел и писал что-то, неровные строчки опускались вниз.
– Я ничего не вижу, только тени, я пишу на ощупь – сказал он.
С ним жила, мамина старшая сестра тетя Наташа. Полная женщина, пятидесяти двух лет, похожая на мою маму. Они долго разговаривали, мама без умолку болтала. Рассказывала, как мы жили в России.
– Твой дедушка очень умный, интеллигентный человек, – сказала мама, когда мы возвращались домой – он инженер, работал во многих странах, он строил в Кыргызстане электростанции, зажигал лампочки. Дедушка знает девять языков, а ещё он ветеран войны.
Мы ходили к дедушке два раза в неделю. Маме было уже пятьдесят лет. Мы шли по дороге. И люди говорили:
– У вас такая красивая внучка.
– Это дочка моя – отвечала мама – я её поздно вот родила, надо было пораньше рожать. Так бегает быстро, не могу угнаться за ней.
Мама стригла дедушке ногти, печатала на печатной машинке его воспоминания под диктовку. Мы все работали в огороде, слепой дедушка тоже работал на ощупь. Во дворе были милые белые кролики, куры и маленькая худая белая дворняга Белка. Я жалела ее, что она привязана к дереву. Я ее отвязывала, она радостно мчалась по полю, а я за ней. Мы бегали пока мама или тетя Наташа нас не поймают.
– Не бегай по большой дороге! – говорила мама – Тебя в машину посадят и отвезут в Турцию. Продадут тебя! Ты белая девочка!
Белку снова привязывали. Каждый раз Белка встречала меня радостным лаем, она подпрыгивала и виляла хвостом. Я подходила к ней, и она лизала мне руки. А через дорогу был огромный серый пес волкодав. Его звали Жолборс(тигр). У него не было ушей и хвоста. Я его обнимала, гладила и говорила:
– Киргизы отрезали тебе хвост и ушки, бедняжка. – пес лизал меня большим слюнявым языком – Только не лицо Жолборс, пожалуйста.
Я выносила ему конфеты и печенья из тетиного дома и кормила с руки.
– Руку откусит! – кричали люди.
– Не подходи к этой собаке, однажды ему что-нибудь не понравиться, и он откусит от тебя кусок мяса!
Кроме дедушкиного дома, на улицах все дворы загорожены высокими каменными стенами, часто, с острыми железными пиками наверху или из глины, но с битым стеклом, у всех ворота. Здесь все люди злые, ненавидят друг друга и бояться, думала я. Из-за больших железных ворот, покрашенных в вишневый цвет, выглянула загорелая узкоглазая девочка:
– Этот пес очень злой, на улице он тебя не тронет, но, если зайдешь к нам в дом, он перегрызет тебе горло! – сказала хозяйка пса.
Но пес очень любил меня, он видел меня издалека и бежал ко мне на встречу, виляя обрубком хвоста. Огромный и милый он прыгал на меня, и я еле могла удержаться на ногах, потому что, когда он вставал на задние лапы оказывался выше меня. Он лизал мне руки, ноги и лицо. Когда мы с мамой шли домой пес провожал нас, до конца улицы бежал за нами, прыгал вокруг нас, забегал вперед, потом обратно.
Один раз слепой дедушка пришел к нам в гости. Мама так удивилась:
– Папа, как же ты дошел слепой? Тебя же машина могла сбить!
– Машины меня объезжают – сказал дедушка.
Я питалась почти одними фруктами. К концу лета стала худая как спичка, а на лице остался один нос. В сентябре мама отвела меня в школу. В городе была одна русская школа, где преподавали на русском. Школа оказалась жутким местом для меня. Через неделю мое имя знали все две тысячи учеников. Ад и две тысячи чертят! Каждый раз, когда я шла домой из школы, в меня летели камни и я слышала:
– Оля дура!
– Желтая жопа!
– Эй, Буратино!
– Дура!
– Русская свинья!
