скачать книгу бесплатно
Примечательна биография Канзафара Усаева. Некоторые исследователи полагают, что местом рождения Канзафара Усаева является деревня Чекмагушево (ныне Чекмагушевский район РБ). Единственным аргументом данного тезиса является лишь то, что будто бы родственниками Канзафара являлись мишари Мансуровы, жители Чекмагушево[85 - МИБ. Т. IV, ч. 2. М., 1956. С. 389-390. ]. На самом деле, по материалам второй ревизии 1747 года, среди жителей Чекмагушево Канзафара Усаева нет. При этом род Усаевых оказывается в родстве со Ждановыми, Каныбековыми и Асяновыми[86 - РГАДА. Ф. 350. On. 1. Д. 3790, 37]. В первой половине XVIII века Усаевы проживали в деревне Муллино (ныне Бураевский район РБ). В 1757 или же в 1764 году Усаевы вслед за своими родственниками Каныбековыми (Канбековыми) обосновываются в Бузовьязах.
Еще будучи жителем Муллино, Канзафар Усаев заканчивает медресе. В деревне Бузовьязы он первоначально исполняет обязанности муллы, позднее его избирают сотником. К Пугачевскому восстанию Канзафар примкнул в октябре 1773 года, служил писарем у атамана Кинзи Арсланова, отличился в боях под осажденным Оренбургом, за что был произведен в полковники. В декабре того же года Пугачев послал его в качестве своего эмиссара в Уфимскую провинцию. Там, набрав отряд, он участвовал в боях под Уфой. В январе 1774 года Канзафар вместе с отрядами пугачевских атаманов и полковников И. С. Кузнецова, Салавата Юлаева, Бахтияра Канкаева, Ильчигула Иткулова, М. Е. Мальцева держали в блокаде Кунгур, не раз штурмовали его, но взять не смогли. В том же месяце Канзафар с атаманом И. Н. Белобородовым предприняли поход к Екатеринбургу. В конце января атаман Кузнецов вызвал его под Кунгур и арестовал за неисполнение приказов, присвоение трофейного имущества и беспричинную казнь коменданта Ачинской крепости капитана В. Воинова. Арест был санкционирован И. Н. Зарубиным-Чикой, который и отправил Канзафара на суд к Пугачеву. Доставленный под конвоем и в цепях в Бердскую слободу, он предстал перед Пугачевым, повинился в своих проступках и был помилован. Пугачев отправил его помощником к Белобородову. По пути туда Канзафар заехал к Зарубину – Чике в его ставку, находившуюся в селе Чесноковка под Уфой. День спустя, 24 марта 1774 года, здесь, у села, произошло сражение с карательным корпусом И. И. Михельсона, закончившееся поражением отрядов Зарубина – Чики. Сам он с двумя десятками ближайших к нему людей спасся бегством, но до 600 повстанцев попало в плен; среди них оказался и Канзафар. Несколько дней спустя ему посчастливилось бежать. Собрав крупный отряд, он в апреле-мае вел бои с карателями в юго – западных и центральных волостях Уфимской провинции, а в начале июня явился с отрядом в стан Пугачева у реки Ай, где был пожалован чином главного полковника (бригадира). Отсюда пугачевское войско направилось на северо-запад; отряд Канзафара некоторое время следовал за ним, охраняя его тылы и набирая добровольцев в попутных деревнях. В пугачевском стане Канзафар снова появился в том же июне, после взятия им прикамского городка Оса (21 июня). Пугачев сходу направил его в Уфимскую провинцию, поручив призывать народ к восстанию и, набрав отряд, истреблять карательные команды. С отрядом из 400 повстанцев он действовал на западе этой провинции, а также в Закамье. В начале августа отряд был атакован карательной командой старшины Кидряса Муллакаева. Не выдержав удара, повстанцы разбежались по окрестным лесам, а Канзафар был захвачен в плен и доставлен к полковнику Н. Н. Кожину в Бугульму. В том же месяце его отконвоировали в Казань, где он дал показания на допросе в Секретной комиссии. Стремясь вырваться на свободу, он направил в губернскую канцелярию прошение, в котором предлагал, во искупление своей вины, указать месторождения драгоценных камней и серебряной руды в Уральских горах. Попытка оказалась тщетной. В ноябре 1774 года Канзафара доставили в Москву, где производилось «генеральное» следствие над Пугачевым с ближайшими сподвижниками. 9 января 1775 года его приговорили к наказанию кнутом и отправке на каторгу. Каторжные работы он отбывал в эстляндском прибрежном городке Балтийский Порт (ныне г. Палдиски в Эстонии), где и умер 10 июля 1804 года.
На военной службе (в годы кантонной системы управления)
Марш, марш! Пошли вперед, и боле
Уж я не помню ничего.
Шесть раз мы уступали поле Врагу и брали у него.
(М. Ю. Лермонтов, 1814-1841)
Уфимский уезд, а позднее и Оренбургская губерния являлись пограничными районами Российской Империи. В силу этого на территории края были необходимы военные силы, как для обороны края, так и для «умиротворения» антифеодальных и антиколониальных выступлений народных масс. Правительство постоянно держало здесь военные силы. Использовало на военной и сторожевой службе как местных русских дворян, так и служилых татар, мещеряков и башкирских тарханов. На то, что уфимские мещеряки не были положены, как служилые татары Казанской губернии, в подушный оклад, во многом повлияло пограничное положение Уфимского уезда и Оренбургской губернии.
С появлением в южных степях калмыков в ходе нередких схваток с ними участвовали уфимские мещеряки. Они же привлекались к службе в ходе народных восстаний на территории Уфимского и Казанского уездов в XVII-XVIII веках. Так, житель деревни Кулбарисово (Сабаево тож) (ныне Мишкинский район РБ) Осинской дороги Уфимского уезда Кантуган Келдибеков сидел в осаде в Уфе во время «первой башкирской шатости». Сепай Урмаев в 1680-е годы из деревни Бешелапово того же уезда с семейством был взят «в полон» калмыками Аюки ханалтын. Тогда же калмыками были захвачены, «а за скудостью» не вернулись семейства Мемкея Янтуганова и отцов Усейна Нураева из Иштыбаево (ныне Мишкинский район Башкортостана), Искендера Исаева из Янбаево, Клейки Бабараева («в полону убит») из Карышево (ныне Балтачевский район РБ). Ирзюк Келмаев из деньги Янбаево, Миней Емикеев из деньги Карышево, Абдулла Акбердин и Орка Уразбанов из деньги Елюзи были также взяты в плен, но сумели вернуться. А мать, братья и сестры Ирзюка Келмаева к 1720 г. «за скудостью» оставались у калмыков[87 - РГАДА. Ф. 248. On. 3. Кн. 115. Л. 435-507.].
Мещеряков не только привлекали к охране южных границ по Оренбургской линии, но и посылали в дальние походы. В петровском походе на Азов в 1696 году они были задействованы[88 - РГАДА. Ф. 248. On. 3. Кн. 115. Л. 283.]. Они участвовали в Семилетней войне с Пруссией. Несли охранную службу по Сибирской линии. Яак, родоначальник дворянского рода Асядуллиных из деревни Сафарово (ныне Чишминский район РБ) Калимулла Асядуллин в одной из своих челобитных показывал, что он участвовал вместе с другими мещеряками «в походах 757, 758,759 годов… в Пруссии, в 771-773 годах на сибирских линиях сотником»[89 - РГАДА. Ф. 286. On. 2. Д. 57. А. 483.].
Само мишарское население делилось на сотни и команды. Так, в 1776 году в сотню мишарского сотника Ибрагима Мансурова из деревни Чекмагушево входили следующие мещерякские дворы из деревни Бузовьязы: Муслюм Каныбеков, Бакый Салыев, Амир Салыев, Баязит Абдеев, Зюбеир Абдеев, Зюлкарней Абдеев, Араслан Ибрагимов, Абдулзялил Ибрагимов, Абдулкарим Ибрагимов, Утягул Ибрагимов, Абдусалим Ибрагимов, Муса Муслюмов, Яхья Беделев, Султанали Муслюмов, Ибрай Каныбеков, Юсуп Асянов, Субханкул Асянов, Байбулат Акбулатов, Байрамали Усеев, Алмухамет Усеев, Юсуп Раскин, Мунасып Салыев, Сагит Салыев, Амин Салыев, Якуп Байбулатов, Миннигул Сеитягафаров. Отставные Резяп Абдюкеев, Муксин Абдулменев, Белей Тукташев, Абдрахман 1аббасов, Тимрали Мукминов[90 - РГАДА. Ф. 452. On. 2. Д. 68. А. 21.].
Учитывая это положение, царское правительство 10 апреля 1798 года издало указ о введении кантонной системы управления, по которой «башкирское» и «мещерякское» население переводились в военное ведомство. Согласно указу, было учреждено 11 башкирских (в 1803 году их стало 12) и пять мишарских (мещерякских) кантонов. Кантоны были сформированы по территориальному принципу. Кантоны делились на юрты, отделения и команды. Основной обязанностью этих сословных групп стала военная служба, которая осуществлялась за счет сельского общества, т. е. каждые 4-5 дворов обязаны были ежегодно снаряжать за собственный счет одного воина.
На службу отправлялись на пограничную Оренбургскую оборонительную линию. Служба на Оренбургской линии составляла ежегодно шесть месяцев – с 15 мая по 15 ноября. Каждый выезжавший на службу, помимо оружия, обязан был иметь две лошади. Все снаряжение обходилось сельскому обществу от 25 до 37 коп. серебром с души. Со своей стороны, правительство платило рядовым казакам один рубль в месяц и давало фураж на одну лошадь[91 - Габдуллин И. Социально-экономическое развитие Альметьевского региона в XIX веке //Элмэт-Алъметъевск. Казань, 2004. С. 121.]. Помимо службы на Оренбургской линии, башкирское и мещерякское население, воины тептярских полков несли службу по охране и поддержанию порядка в других местностях.
С введением кантонной системы управления селение стало центром 3-го Мещерякского кантона. Мещеряки Стерлитамакского уезда несли службу в городе Орске. Ежегодно туда поочередно выходило на службу 186 мещеряков уезда. В селении была создана почтовая станция с шестью парами лошадей[92 - История Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIX в. Уфа, 1996. С. 343; Навеки с Россией. Сборник документов и материалов. Ч. 1.Уфа, 2007. С. 141,319.].
После введения кантонной системы управления жители края стали делиться на рядовых и зауряд – офицеров. Зауряд – офицеры иррегулярных (т. е. нерусских казачьих) войск были ниже рангом офицеров регулярной армии. Действительные же офицерские и классные чины давались должностным лицам из башкир, мещеряков и тептярей только в исключительных случаях, главным образом за военные заслуги и за продолжительную службу.
Служба в башкирских, мишарских и тептярских полках позволяла жителям края за счет выслуги чинов, за храбрость во время военных действий получить российское дворянство. Таким путем в дворянские родословные книги Оренбургской губернии были внесены и уроженцы Стерлитамакского уезда из деревень Бузовьязы (мишари Резяповы), Кучербаево (башкиры Акчулпановы), Султанмуратово (Янышевы), Тимкино (мишари Мусины), Тукаево (мишари Диваевы) и другие[93 - Габдуллин И. Р. От служилых татар к татарскому дворянству. М., 2006. С. 83-84].
Получая зауряд – офицерские чины, сельская верхушка ставилась в привилегированное положение по сравнению с остальной массой населения: зауряд – офицеры имели право носить офицерскую форму, освобождались от телесных наказаний и лично не несли никаких денежных и натуральных повинностей в пользу государства. От поборов и повинностей кроме них освобождалось только местное духовенство.
О составе и образе жизни служилых людей дают понимание формулярные списки служилых мещеряков. 22 марта 1839 года подписанные кантонным начальником 2-го и 3-го мещерякского кантонов есаулом Резяповым. В начерченных гусиным пером таблицах заполнены многочисленные графы: личные анкетные данные, сведения о семье, хозяйстве, послужной список, должности и звания, награды и поощрения. Отдельной строкой отмечена грамотность. Практически все, имевшие чины, звания и должности, владели грамотой, хотя и в разной степени (в основном, конечно, тюркской). Многие были женаты, имели свое хозяйство и большие семьи. По формулярным спискам мещерякского населения Стерлитамакского уезда можно узнать о местах службы тех или иных бузовьязовцев. Так, кантонный начальник Фазлулла Зямгуров сын Резяпов, кавалер ордена Святого Станислава 4-й степени, 47 лет от роду, из зауряд – чиновничьих детей, в деревне Бузовьязы имел деревянный дом и на реке Узени – две мукомольные мельницы. Был женат на чиновничьей дочери, имел четырех сыновей и четырех дочерей. Двое старших сыновей служили также в Башкиро-мещерякском войске в чине хорунжих.
В послужном списке начальника кантона отмечено: в походах не бывал, а по внутренней службе находился в 1812 году командиром резервной команды, отряженной для поимки воров и разбойников. Фазлулла Резяпов был отмечен в нескольких приказах командующего Башкиро-мещерякским войском генерала Эссена. Начальником кантона он был назначен в 1830 году. «Русской и татарской грамотой владеет». Кроме ордена Святого Станислава в 1832 году награжден именной золотой табакеркой в 400 рублей.
В списках командного состава кантона Резяповы встречаются не раз. Это – довольно частая картина среди служащих в иррегулярных войсках, да и не только. Родовые связи и потребность в надежных грамотных людях оправдывали такую семейственность. Помощником кантонного начальника был его старший брат Абдуллатиф Зямгуров сын Резяпов. В это время ему 64 года. Службу начал рядовым в 1789 году, позднее, в 1797 году, произведен в походные старшины, затем, 5 октября 1811 года, выдвинут на должность кантонного помощника. Из чиновников 14 класса повышен до 13 класса. Жил в Бузовьязах в собственном доме. Женат повторно. От первого брака имел сына Мирхайдара 37 лет, служившего также в Башкиро-мещерякском войске в должности зауряд – есаула. Еще один Резяпов – 57-летний старшина 1-й юрты Зейнулла Зямгуров. Зейнулла вступил в службу в 1793 году, тогда же он получил звание зауряд-сотника, с 1799 года походный старшина, в должности юртового старшины с 1809 года, в 1821 году произведен в 14 класс. С 1793 по 1796 год 3. 3. Резяпов находился на линейной службе на Оренбургской линии, в 1805 году служил в крепости Орской, был попечителем по Стерлитамакскому уезду во 2-м отделении «для предосторожности от болезни холеры» в 1830-1831 годах. Был дважды женат, имел восьмерых детей – Ардувана (28 лет), Сахипгарея (14), Загибу (18), Хубейбу (16), Хабибу (12), Кариму (10), Мюясару (5), Сабиру (3).
Среди местных зауряд-офицеров можно также отметить управляющего 2-м мещерякским кантоном сотника Фазлуллу Зямгурова сына Резяпова, хорунжего Шагибека Фазлуллина сына Резяпова (1812 года рождения), помощника управляющего Абдуллатифа Зямгурова сына Резяпова, писаря зауряд – сотника Абдулвахита Зюлкарнеева сына Сафарова. Позднее Шагибек Резяпов сам стал управляющим кантоном[94 - ЦГИА РБ. Ф. И-2. On. 1. Д. 5694. А. 18-19].
Представителям Башкиро-мещерякского войска приходилось исполнять различные служебные обязанности, в том числе нести карантинную службу во время эпидемий, контролировать государственные заготовки и сплав леса для военного и казенного строительства. Интересные подробности службы одного из самых молодых Резяповых – Шагибека Резяпова – также нашли отражение в этом формуляре. В 1834 году Шагибек находился при команде «по исправлению коммерческого тракта» от Стерлитамака до Верхнеуральска, в 1835 году служил лесным надзирателем. Приказом оренбургского военного губернатора, отданным по корпусу в 1836 году, объявлена благодарность за «исправное обмундирование себе противу образца на собственный счет». Годом позже бравый молодой хорунжий включается в сводный башкирский полк для представления по случаю прибытия в Оренбург наследника цесаревича Александра Николаевича. За усовершенствование и успешное командование сотней при нахождении в учебном полку объявлена благодарность, рекомендован к повышению по службе. Был женат на купеческой дочери Габиде Абдулхаликовой, имел сына Нургали (1839 года).
Не у всех служба проходила так гладко. Зауряд – сотник Хабибулла Ишназаров сын Абдиев служил при крепостях Орской в 1801 году, Ильинской[95 - Ильинская крепость – укрепленное поселение Верхнеозерной дистанции. Крепость была основана в 1742 году на правом, берегу Яика (река Урал), в 160 верстах к востоку от Оренбурга.] – в 1806 году, при рубке казенного леса в Верхнеуральске в 1807 году, в крепости Губерлинской[96 - Губерлинская крепость – укрепленное поселение Верхнеозерной дистанции. Крепость была основана в 1736 году на правом берегу Яика, в 206 верстах восточнее Оренбурга.] в 1809 году, в Оренбурге в 1819 году и в крепости Верхнеозерской в 1827 году. Но в 1832 году Хабибулла попал под суд за взятие с крестьян 60 рублей при решении правительственного дела. На две недели он был арестован. Но в итоге – оставлен на службе.
Среди молодых служилых людей встречались нередко и хорошо образованные для своего времени юноши. Как, например, 22-летний зауряд-хорунжий Шагиахмет Фазлуллин сын Резяпов. Он жил при доме отца, кантонного начальника. С февраля 1835 года находился при командующем Башкиро-мещерякским войском в Оренбурге в должности ординарца. В графе «грамотность» с удивлением читаем: «Российской, татарской, персидской и арабской грамоте читать и писать, арифметике и грамматике знает».
Урядник Зейнулла Нигматуллин сын Ишмаков в 1803 году проходил службу в крепости Орской, в 1807 году – в городе Уральске, с вторжением Наполеона в Россию был призван в 1-й Мещерякский полк, в котором служил и воевал с 1812 по 1818 год, в 1834 году служил в крепости Верхнеозерской. Можно также отметить зауряд-сотника Касфрана Рахматуллина сына Бикметова, зауряд – хорунжих Миргаляутдина Рахматуллина сына Резяпова, Ибрагима Мухаметрахимова сына Бикметова, Хуснутдина Рахметуллина сына Резяпова, урядника Девлетшу Нигаметуллина сына Бикметова[97 - ЦГИА РБ. Ф. И-2. On. 1. Д. 5491. А. 1-19.].
Рядовое население не было защищено от бесчисленных актов злоупотреблений со стороны начальства. Так, на тептярских старшин по поводу рекрутских наборов поступало очень много жалоб о «внеочередной отдаче». По поводу этих жалоб власть предержащие губернские чины писали: «При всех случаях обнаруживается пристрастие или старшины, или более сильных в обществе, поддерживаемых местным управлением». В сборе и употреблении денег также возникали злоупотребления[98 - ЦГИА РБ. Ф. И-2. On. 1. Д. 2572.].
Бузовьязовцы участвовали в Отечественной войне 1812 года и заграничных походах русской армии против наполеоновской Франции. После вторжения французов в Россию по всей стране был оглашен Манифест императора Александра I с призывом об обороне Отечества. Многие жители Оренбургской губернии добровольно изъявляли желание служить в действующей армии. Так, братья Абдулхалик и Назир Абдулвахитовы (известен дворянский род Абдулвахитовых) просили включить их в состав башкирского полка, сформированного в 9-м башкирском кантоне[99 - История Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIXв. Уфа, 1996. С. 391.]. Вступили в службу и четыре сына дворянина князя Юскея Абдюковича Кудашева (1742 г. р.)[100 - Усманов А. Н. Башкирский народ в Отечественной войне 1812 года. Уфа, 1964. С. 53.].
Башкиры сформировали и направили на войну 28 пятисотенных полков, оренбургские и уральские казаки – по пять, мишари и тептяри – по два конных полка. Не все- из них принимали участие в боевых действиях. Некоторые несли гарнизонную службу, в том числе и в Москве. Были вызваны на службу также оба тептярских казачьих полка. 1-й, 2-й, 5-й, 8-й, 9-й, 12-й, 13-й, 14-й, 15-й, 19-й башкирские полки, 2-й тептярский, 2-й мишарский и Уфимский пехотные полки победоносно вступили в Париж в 1814 году[101 - История Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIXв.Уфа, 1996. С. 397]. Сражался против армии Наполеона и регулярный Уфимский пехотный полк, принимавший участие и в Смоленском сражении. Башкирские, мишарские и тептярские полки были вооружены ружьями, пистолетами, саблями, луками и стрелами. Недаром французы за мастерское владение луком и стрелами назвали башкирских воинов «северными амурами».
В ходе знаменитого Бородинского сражения 26 августа 1812 года героизм и отвагу проявили воины 1-го башкирского полка, входившего в состав конницы атамана М. И. Платова, Уфимского пехотного и Оренбургского драгунского полков. Участвовал в этом сражении и 1-й тептярский полк.
Башкирские полки участвовали в наступательных операциях русской армии по изгнанию французской армии из России. В ходе преследования противника башкирская конница действовала умело и решительно, проводила глубокие рейды по тылам противника. 1-й тептярский полк известен тем, что некоторое время он действовал в составе партизанского отряда Дениса. Давыдова. Сам верховный главнокомандующий М. И. Кутузов дал высокую оценку ратным подвигам воинов из Башкирии.
Многие жители Оренбургской губернии за героизм были награждены различными наградами. По данным московского историка Д. И. Арапова, еще в 1814 г. в дворянском достоинстве Уфимским дворянским собранием было признано сразу 64 мусульманина, участвовавших в заграничных походах против наполеоновской Франции[102 - Арапов Д. И. Мусульманское дворянство в Российской Империи II Международный исторический журнал. № 5.1999.]. За участие в Отечественной войне 1812 года серебряной медалью «1812 год» был награжден Ибрагим Бикметов[103 - Асфандияров А. 3. Народы Башкирии в Отечественной войне 1812 г. НЛюбезные вы мои…Уфа, 1992. С. 64.].
Начиная с 30-х годов XIX века, для отдаленных от Оренбургской линии кантонов военная служба постепенно стала заменяться трудовыми и денежными повинностями. Они освобождались от воинской службы и к 1860-м годам вместо службы платили 4 рубля 25 копеек серебром. С тептярского населения взималось по 4 рубля 32 копейки[104 - Габдуллин И. Социально-экономическое развитие… С. 122.].
Жизнь при кантонной системе управления для жителей края была очень тяжелой. Практически вся страна при Николае I представляла собой военизированный лагерь. За малейшие провинности сельчане подвергались наказаниям. Если в Англии высылали своих преступников и «инакомыслящих» в Австралию, то для царского правительства такой «Австралией» стала Сибирь. Ревизские сказки селений Оренбургской губернии пестрят данными о таких высылках. Высылать из своего селения «нежелательные элементы» могли и сами сельчане по приговору местного общества, чем они нередко и пользовались. Были такие случаи и в Бузовьязах. Так, среди высланных в Сибирь на поселение был житель деревни Тухбатулла Рахматуллин. «Дурное поведение» Т. Рахматуллина главным образом заключалось в побоях своей законной жены Гульчачак, дочери местного мещеряка Габита Хамидова[105 - Сулейманов А. М. Бузовъязы:люди и судъбы. Уфа, 2007. С. 57.]. Этот случай также говорит, что местные красавицы не были совсем уж бесправными.
К сожалению, сохранилось очень мало документов того периода, характеризующих хозяйственную жизнь жителей края. В стране, известной как «жандарм Европы», главное внимание уделялось военным нуждам. В «Военно-статистическом обозрении» 1848 года крестьянское хозяйство Оренбургской губернии характеризуется так: «При изобилии земли и постоянных урожаях не случается, чтобы жители затруднялись в прокормлении себя с семействами своими, и самые бедные из них, приведенные в это положение по каким-либо несчастным случаям, не имеют надобности и не уходят на заработки в другие губернии, а всегда и без затруднения могут иметь выгоды от работ даже в тех самых селениях, где проживают, и весьма редко уходят для того в ближайшие деревни»[106 - Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т. XIV, ч. 2. СПб., 1848. С. 59.].
Великий российский поэт А. С. Пушкин, не понаслышке знавший деревенскую жизнь, побывавший во многих губерниях империи, в том числе Оренбургской, писал: «В России нет человека, который бы не имел своего собственного жилища. Нищий, уходя скитаться по миру, оставляет свою избу… Иметь корову везде в Европе есть знак роскоши; у нас не иметь коровы есть знак ужасной бедности»[107 - Цит. по: Пайпс Р. Россия при старом режиме. М.: Захаров. 2004. С. 205.].
Одними из первых в Стерлитамакском уезде бузовьязовцы открыли у себя еженедельный базар. Еще в 1822 году жители селения подали прошение вышестоящему начальству об учреждении базара. Приведем выдержку из этого документа: «От города Стерлитамака состоим в расстоянии 78 верст. Нужда покупать хлеб и разные мелочные для нашей домашней жизни вещи часто бывает. А в прокорм лошадям и себе – далеко ехать в город, и времени много идет. Хотя дорога в 50 верст до города через реку есть, но в вешние времена для случающихся самонужнейших покупок проехать нам невозможно. А по сим обстоятельствам вручаем сие наше мирское условие 2-му юртовому нашему старшине. Установить в деревне нашей каждонедельно по пятницам базар согласны»[108 - Цит. по: Сулейманов А.М. Бузовьязы: люди и судьбы, Уфа, 2007. С. 62 ]. Открытие базара принесло сельчанам много выгод. Приезжим торговцам и покупателям из дальних и ближних мест нужно было где-то останавливаться на ночь. Кушать тоже хочется. Вот и появлялись в селении сдающие свои квартиры и комнаты внаем. Некоторые из местных крестьян ходили по торговым рядам с лотками пирожков или другой снеди, так же как и сейчас мы видим на некоторых рынках.
За время, прошедшее от Генерального межевания в конце XVIII века до середины XIX века, население деревни выросло более чем в 4,5 раза. Если в 1795 году здесь проживало 322 человека, в 1834 году в селении – 963 жителя (471 мужчина и 492 женщины), то через 60 с небольшим лет – в 1859 году – численность бузовьязовского населения достигла 1490 человек (749 мужчин и 741 женщина в 212 дворах)[109 - Асфаидияров А.З. История сел и деревень… Кн. 3. С. 85.]. При этом часть населения Бузовьязов выселилась в другие селения, в частности в деревню Нигматуллино Белебеевского уезда (ныне в Алыпеевском районе). Такими же темпами росла численность населения и во всей Оренбургской губернии.
Крестьянский мир: Бузовьязы во второй половине XIX – начале XX века
Главными событиями общественной жизни в Российской Империи XIX века стали Великие реформы 1860-х годов. Реформы не ограничивались только отменой крепостного права по акту от 19 февраля 1861 года. Одной из главнейших по значимости стала земская реформа 1864 года. Таким образом создавалось местное всесословное самоуправление.
В результате крестьянских реформ 1860-х годов и ликвидации указами от 14 мая 1863 года и 2 июля 1865 года кантонной системы управления в Оренбургской губернии многочисленное местное крестьянство получило гражданские права и могло заниматься хозяйственной и торговой деятельностью. Вместо военного административного управления создавалось волостное крестьянское самоуправление. В 1863 году многие селения нынешнего Кармаскалинского района вошли в Шмитовскую (центр деревня Андреевка) волость Стерлитамакского уезда Уфимской губернии, в свою очередь, делились на сельские общества.
Наряду с Бузовьязовским сельским обществом в состав Шмитовской волости вошли следующие сельские общества: Муксиновское, Троицкое, Перепутьинское (деревня Ивановка, хутор Гавриловского), Тукаевское, Боголюбовское (дер. Боголюбовка, хутор Журавова), Заваруевское (деревни Заваруевка, Александровка, Ушаковка), Ново-Покровское, Поляновское, Старо-Турумбетовское, Никольское, Ново-Михайловское, Волковское, Сулеймановское, 1-е Шмитовское (дер. Андреевка), Ишлинское, Старо-Адзитаровское, Марьевское, Елизаветинское, Тажентовское, Никитинское, Старо-Яныбековское, Абдрахмановское, 2-е Шмитовское. Помимо этих сельских обществ, на территории волости располагались также нижеследующие населенные пункты: Болотниковское товарищество, Каловка, Уваровка, Алексеевка, Леонтьевский, Охлебинино, Михайловский, Львовский. Всего у крестьян волости имелось 20862 дес. земли[110 - Алфавит волостей на 1901 год. С. 132-133.]. У бузовьязовцев к концу XIX века имелось 5300 десятин надельной земли[111 - Алфавит волостей и селений Уфимской губернии. Уфа, 1902.С. 120-121.].
Во главе администрации волостей были поставлены волостные старшины, выбиравшиеся на волостных сходах выборными от каждого сельского общества. Главной обязанностью волостного старшины было «выколачивание» с крестьян волости различного рода податей. Также волостные старшины следили за исполнением крестьянами подводной и дорожной повинностей. В этом им помогали выбиравшиеся самими крестьянами на сельских сходах сельские старосты, сотские (до 1903 года), десятские и сборщики налогов. Мелкие судебные дела, тяжбы между крестьянами были отданы на откуп судебным властям на местах – волостному суду.
Местная волостная администрация обычно избиралась на три года. Среди волостных старшин Шмитовской (Ново-Андреевской) волости были и бузовьязовские уроженцы. Так, в 1912 году должность волостного старшины занимал Салимгарей Зигангирович Бикметов. Он же незадолго до этого был избран в Стерлитамакское уездное земское собрание[112 - Адрес-календарь Уфимской губернии на 1912 год. Уфа, 1912. С. 157-158.]. По истечении срока полномочий С. 3. Бикметова сменил на посту волостного старшины Шагизиган Мустаев[113 - Адрес-календарь Уфимской губернии на 1916 год. Уфа, 1916. С. 163.].
Хотя номинально старшина являлся высшим должностным лицом в волости, но практически вся власть находилась в. руках волостного писаря. Это отражалось и на годовом жаловании волостных писарей. В подчинении волостного писаря находилось несколько младших писарей, помогавших волостному писарю в ведении повседневной административной работы, составлении различного рода отчетов вышестоящему начальству, выдаче паспортов уходившим на отхожие промыслы или по другим делам крестьянам. Русский писатель С. Р. Минцлов (1870-1933), работавший после революции 1905-1907 годов земским начальником в Стерлитамакском уезде Уфимской губернии, по этому поводу писал: «Волостной писарь – это та самая кляча, которая, в сущности говоря, везет всю Россию и которую хлещет решительно всякий, кому ни вздумается, от прессы до последнего чинуши… Надо самому повидать горы книг… над которыми корпят писаря и их помощники»[114 - Минцлов С. Р.Уфа. Дебри жизни. Дневник 1910-15 гг. Уфа, 1992. С. 51].
Обычно волостное правление располагалось в каком-нибудь большом деревянном здании. Сразу за входной дверью в правление находилась прихожая, где ожидали вызова просители. Там же, в прихожей, входящего в волостное правление посетителя встречал большой, в полный рост, портрет государя-императора. Одну часть волостного правления занимала так называемая «чижовка» (татары говорили «сижовка»), куда запирали провинившихся в чем-либо жителей или гостей волости.
Все жители деревни составляли Бузовьязовское сельское общество (община). Высшим органом общины являлся сельский сход, собиравшийся обычно на местном майдане. Все решения принимались большинством в 2/3 голосов. Действовала прямая демократия, никаких депутатов, домохозяева лично обсуждали все деревенские проблемы, распределение земли и налогов, разбирали внутрисемейные конфликты, пороли воров и выбирали на три года сельского старосту, руководившего делами. В работе этого крестьянского парламента имели право участвовать только домохозяева – главы семейств. Решения схода были обязательны для всех жителей селения. Сход давал разрешение на раздел семьи, распределял по дворам казенные и другие налоги, делил землю. Могли и отправить в волостную тюрьму. Крестьяне были полностью самостоятельны в принятии тех или иных решений, власти не имели права вмешиваться во внутреннюю жизнь крестьянского мира. Лишь в исключительных случаях главой семьи, а значит и членом местного схода признавалась женщина. Если в семействе был у умершего родителя сын-подросток, то главой семьи записывали его, даже будь ему 12-14 лет.
Делами местной общины (мира) руководил сельский староста. Он же занимался вопросами созыва сходов. Избирались на сходах также сборщики налогов. От каждых десяти дворов поочередно выбирались десятские, которые осуществляли полицейские функции на селе. По ночам «народная дружина» десятских охраняла сон и покой однодеревенцев. Небогатые хозяйства иногда объединялись во время тех или иных сельскохозяйственных работ. Обычно два или более семейств объединялись и таким образом становились «сабандашами» (одноплужниками). Объединившиеся семьи вместе пахали свои земельные наделы, а затем совместно убирали урожай. Практиковалась в общине также такая форма взаимопомощи, как «омэ» или же «помочи» (от слова «помогать»). Односельчане и родственники приходили к одиноким старикам и старухам для вспашки ли небольшого отрезка земли, кормящей престарелых, уборки урожая или же в связи с какими-либо другими домашними работами. В деревне Подлубово Булгаковской волости Уфимского уезда жила 55-летняя крестьянка Варвара Фертунетьевна Нестерова вместе с тремя дочерьми 18, 16 и 12 лет. Все они ослепли. В семье ничего не было – ни земли, ни домашней живности. На подворной карточке Всероссийской сельскохозяйственной переписи этого семейства в 1917 году было записано: «кормит общество»[115 - Роднов М. И. Крестьянство Уфимской губернии в начале XX века (1900-1917 гг.): социальная структура, социальные отношения.Уфа,2002.С. 133.].
В пореформенный период Шмитовская волость представляла собой типичную сельскую глубинку Российской Империи. Основу экономики края составляло сельскохозяйственное производство, а значит главную часть доходов как крестьянина, так и помещика составляла продажа зерна и других сельскохозяйственных продуктов на ближайших рынках.
Из-за земли – кормилицы для крестьянина – нередко возникали споры между соседними селениями. В связи с этим еще в конце XVIII – начале XIX века в Оренбургской губернии прошло Генеральное межевание. Но все равно возникали новые споры. В 1870-х годах в Уфимской губернии прошло специальное межевание, определявшее границы участков тех или иных крестьянских обществ и селений. В Шмитовской волости Стерлитамакского уезда межевание проводил уфимский землемер Чернавский. Была составлена «Межевая книга… деревни Бузовьязы». Владения селения были вымежеваны, согласно раздельному акту, из Уршакминско-Куркульминской волости, из деревень Мрясевой и Казангуловой (ныне в Давлекановском районе). В словесном описании плана земель упоминаются такие ориентиры: по северо-западу – Узян-Тюбякская пустошь, овраг Малый Бузовьяз; по юго-западу – граница по речке Сары-Камыш. Упоминаются также хутор Марьинский, Алексеевка, Адзитарово, Подлубово, участки при речке Узень возле деревень Мусино и Малое Мусино.
Всего но межевой книге у бузовьязовцев имелось 6027 десятин удобной и неудобной земли. Из этого числа под пашней состояло 2546 десятин, выгон под выпас скота – 98 десятин, степи с кустарником – 1 десятина, сенокосных угодий с кустарником – 92, лиственного дровяного леса – 1235, под поселением (дома, надворные постройки, усадьбы) – 91, под большой дорогой – 43, под проселками и улицами – 46, под озерами – 5, под болотами – 570, под речками и ручьями – 21 десятина[116 - Сулейманов А. М. Бузовьязы: люди и судьбы. Уфа, 2007. С. 42-43.].
В конце XIX века земские статистики о деревне Бузовьязы записали так: «Дер. Бузовьязы – по ровному месту с легким скатом на юго-восток, при речке того же имени; по восточной границе протекает р. Узень, пригодная для мельниц; по ее течению есть несколько озер. Селение в центре надела. Последний передел был в 1883 году по ревизским душам, по следующей причине: в обществе образовалось до 36 выморочных душ, которые мир и решил вместо отдачи в аренду причислить к оставшимся душам. Пашут сабанами местного изделия. В селении 10 веялок. Кустарник по ровному месту в одном участке испорчен порубкой и скотом. В селении еженедельно базар, открытый 90 лет тому назад; доход с базара достигает ежегодно до 230 руб. Промыслы: у некоторых домохозяев имеются пчелы, однако за последние годы пчеловодство переводится. Население уходит на заработки в Уфу: нанимается на сельские работы, забирая деньги вперед зимою; сдельная плата: сжать десятину ржи или овса и связать в снопы – 2-2,5 руб., убрать одну десятину гречи или гороха с пахотной – 5-6 руб. (десятина – 3200 кв. саж.)»[117 - Сборник статистических сведений по Уфимской губернии. Т. II. Стерлитамакский уезд. Самара, 1899. С. 169-170.].
Если в первой половине XIX века прирост населения в регионе был незначительным и во многом был обусловлен переселенческим движением из других губерний, то во второй половине XIX – начале XX века произошел резкий рост численности жителей края. Такая же ситуация прослеживается и по другим деревням региона. При этом роль миграционного фактора была крайне незначительной.
Так, по материалам переписи 1870 года, в селении проживали 1546 мишарей и 86 татар, всего 1632 жителя. В 1897 году в селении проживало уже 1228 мужчин и 1205 женщин, а всего 2433 человека[118 - Населенные места Российской Империи по данным первой всеобщей переписи населения 1897 г. Т. XLV Уфимская губерния. СПб., 1905. С. 237.]. В 1902 году в деревне зафиксировано 2501 мишарей[119 - Асфандияров А. 3. Башкирия после вхождения в состав России (вторая половина XVI – первая половина XIX в.). Уфа, 2006. С. 427.]. Через 10 лет, в 1912 году, в селении численность населения выросла до 3729 человек[120 - Сулейманов А. М. Бузовьязы: люди и судьбы. Уфа, 2007. С. 38.].
По сравнению с 1859 годом, когда в Бузовьязах проживало 1490 человек, за 60 с небольшим лет численность населения выросла более чем вдвое. Все это привело к перенаселенности деревни. Обострилась ситуация и в крестьянском землевладении. В силу этого местное крестьянство вынуждено было использовать под пашню другие угодья, в первую очередь лесные наделы. Все это, несомненно, отражалось и на природных процессах. Уменьшалось количество осадков, разрастались овраги.
Крестьянская земля находилась в коллективной собственности сельской общины (общества). В общинах существовала круговая порука при уплате налогов; если кто-либо не мог уплатить, его долю должны были внести более богатые односельчане. Надельные земли делились по душам. Душевой надел, известный в крае как «имана», как по деревням, так и по сословным группам был неодинаков. Поскольку земельные участки различались по степени урожайности, они нарезались в разных местах, чересполосно для каждого домохозяина. Через каждые 10-12 лет проводились переделы земли. Каждый домохозяин сдавал старый участок и получал новый. Поэтому крестьяне не заинтересованы в унавоживании земли. Сергей Рудольфович Минцлов писал об этом так: «Единственное, что имеется в изобилии, – навоз; его здесь на поля не возят, а валят прямо в реку, так что все берега Белой у деревень представляют собой отвесы из навоза»[121 - Минусов С. Р.Уфа. Дебри жизни. Дневник 1910-13 гг. Уфа, 1992. С. 16.].
К началу XX века Шмитовская волость стала одним из центров формирования крестьянского частного землевладения. Более 50% всех земель в волости были частнособственническими[122 - История Башкортостана во второй половине XIX – начале XX века. Т. I. Уфа. 2006.' С. 177].
Несмотря на предпринимаемые крестьянским миром меры, земельные наделы в крестьянской общине продолжали сокращаться. Малоземелье вынуждало часть крестьянства покидать родные края в поисках лучшей доли. К этому подталкивали и периодические неурожаи, известные в крае с 1870-х годов. Многие из сельчан, оставаясь в крестьянской общине и сдав предварительно кому-нибудь за бесценок землю, отправлялись в поисках лучшей доли в другие края, где требовались рабочие руки. Было много бедных, безлошадных крестьян, которые не могли обрабатывать свои участки. В 1912 году из 3729 человек селения 439 (237 мужчин и 202 женщины) были безземельными[123 - Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Подворная перепись 1912-1913 гг. Ч. 2. Таблицы. Уфа, 1914.]. Поэтому некоторые крестьяне отправлялись на заработки в Уфу или же нанимались к местным и окрестным богатеям.
Политика царизма по отношению к мусульманам также способствовала активизации переселенческого движения. Некоторые шаги царской администрации на местах в 1870-1890-е годы вызвали сильнейшее недовольство мусульман. Одним из таких непопулярных решений правительства стал закон от 16 июля 1888 года об обязательном знании мусульманским духовенством русского языка. Татары-мусульмане видели в таких правительственных решениях «стремление к нарушению целости и неприкосновенности татарской религии». В результате принятия этого акта в ряде губерний с мусульманским населением были отмечены случаи беспорядков в татарских деревнях. В связи с этим возникали различные слухи «о предстоявшем будто бы в скором времени принудительном обращении всех магометан в христианство»[124 - Габдуллин И. Р. Социально-экономическое развитие Альметьевского региона в XIX – начале XX вв. // Элмэт-Алъметъевск, 2003.]. Именно чувством ущемленности положения в российском обществе было обусловлено возникшее в 1890-е годы среди российских мусульман движение по переселению в единоверческую Турцию (движение мухаджиров). Несомненно, что экономические факторы также сыграли свою роль в этом процессе. Были и свои пропагандисты переселенчества. Переселенческое движение в Турцию отмечено также и в наших краях. На сайте турецкой деревни Гилмия говорится о том, что их предки являются выходцами из деревень Курманаево, Султанмуратово, Исмаилово Башкортостана. По воспоминаниям ряда деревенских аксакалов, их отцы и деды рассказывали им, что до Турецкой земли добирались они долго и мучительно, с большими лишениями. Черное море они переплывали на корабле. Однажды, когда беженцы остановились на ночлег на берегу, этот корабль был угнан грузинами, и так татары потеряли почти все свое имущество. Один из выходцев из этого селения Огузхан, проживающий в Германии, вспоминал, что его дед родился по дороге в Турцию. Его отцом был Абдулхаким, отцом которого был сельский староста Абдулвагап, похороненный в родных местах. В Турции татары получили землю, основали там село Гилмия (Hilmiye), что недалеко от Самсуна[125 - http://hilmiyekoyu.sitemynet.com (http://hilmiyekoyu.sitemynet.com)]. Ряд татар из Гилмии уже в современное время, как и многие из турков, эмигрировал в Германию и живет там. Но они до сих пор считают себя татарами, многие из них, включая малолетних детей, хотят увидеть свою историческую родину. На электронном сайте этого татарского села очень много сведений о Татарстане, Башкортостане, татарской кухне, татарском фольклоре.
Урожайность на полях селений района была не очень высокой. Многое тут зависело от погодных условий. Неурожаи сводили на нет всю работу крестьянина. Известны неурожаи 1891, 1895, 1897, 1901 годов. В 1891 году голод охватил 16 губерний Европейской России, в том числе и Уфимскую. В некоторых местностях в это время роскошью считалась лебеда.
Для предотвращения угрозы голода в селениях края еще с конца XVIII века существовали хлебозапасные магазины с продовольственным или денежным капиталом. Такой хлебозапасный магазин существовал и в Бузовьязах[126 - Алфавитный список населенных мест Уфимской губернии. Уфа, 1906. С. 402-403].
С разрешением крестьянским товариществам приобретать земельные участки при посредничестве Крестьянского поземельного банка малообеспеченная часть крестьянства также включилась в процесс приобретения новых земель. По существу, крестьяне брали в ссуду определенный земельный участок и вынуждены были в течение ряда лет расплачиваться с Крестьянским банком за покупку. Так, к 1917 году среди имевших в своем распоряжении купчие земли известны Асянов Мухаметгариф Мухаметсалимович (всего 2 десятины купчей товарищеской земли), братья Асяновы Абулнагим Хафизович (1 дес. купчей товарищеской), Абуталип Мухаметхафизович (2 дес.), Абулгата Мухаметхафизович (5 дес.) и многие другие[127 - ЦГИА РБ. Ф. Р-473. On. 1. Д. 4288-4290].
С трудом проникали в крестьянский мир и новшества в области сельского хозяйства. Сохи в основном изготавливались кустарным способом. Даже простейшей техники не имелось: жали серпами, каждый домохозяин на своей телеге привозил снопы в свой двор, молотили цепами. Лишь с конца XIX века в селениях края стали появляться веялки, жнейки и другие сельскохозяйственные орудия.
Революционные события на селе подтолкнули правительство к проведению земельной реформы, получившей название столыпинской от имени тогдашнего премьер-министра. По новому аграрному законодательству, ставка делалась на единоличное крестьянское хозяйство. Теперь крестьянство имело право выйти из общины, закрепить за собой свои земельные наделы, выделиться на хуторское хозяйство или же, оставаясь в родной деревне, вести отрубное хозяйство. В то же время ставка на помещичье землевладение осталась прежней. В руках небольшой прослойки держателей земли оставались огромные латифундии. Такими же монополистами оставались казна и удел.
С началом столыпинской аграрной реформы увеличилось количество крестьянских частных владений, многие были довольно значительны.
Структура крестьянского посева оставалась традиционной. Основными культурами являлись рожь, овес, просо, полба, пшеница, горох. До половины посевных площадей занимала озимая рожь (козге арыш). Это объясняется рядом преимуществ: морозо- и засухоустойчивостью, более ранним по сравнению с яровыми культурами созреванием. При этом она полностью использовалась в крестьянском хозяйстве: зерно шло на муку и корм скоту, солома служила и подстилкой для скота, и кровельным материалом для крыш. В общей сложности озимая рожь занимала до половины крестьянского посева. Отсюда и более высокая арендная плата за десятину озимой пашни.
На втором месте в крестьянском посеве находился овес, ему немного уступала гречиха. В небольших количествах возделывались чечевица, конопля, картофель, лен, бахчевые культуры и однолетние травы[128 - Там же. Ф. 5. On. 8. Д. 315; Российский государственный исторический архив (далее РГИА). Ф. 1391. On. 1. Д. 99. Л. 74 об. – 75.]. На речках Бузовьязы и Узень сельчане во второй половине XIX века имели пять водяных мельниц.
На крестьянских огородах выращивались картофель, конопля и лук. Садов практически не было. Русский писатель С. Р. Минцлов, работавший до революции 1917 года в Стерлитамакском уезде, об этой стороне крестьянской жизни писал так: «Узнал причину отсутствия фруктовых садов в губернии: сплошь и рядом бывают морозы даже в конце мая и в июне. Зимы суровые, до 40°, лето, же настолько жаркое, что на полях разводят арбузы и дыни»[129 - Минцлов С. Р. Указ. соч. С. 29.].
В своих, воспоминаниях Заки Валиди уделяет внимание и системе хозяйствования башкир и мишарей в конце XIX – начале XX века. Он пишет: «В ту пору главной заботой семьи являлось накормить скотину, обеспечить ее пастбищами; земледелие же сводилось к следующему: в подол длинного бешмета клали просо и разбрасывали его горстями на кое-как распаханную землю. Таким образом, разбросав два-три подола проса на небольшой площади, мы считали эту работу завершенной. Каждый, оберегая свой посев от скота, огораживал его жердями. Когда к нам переселились мишары, вся деревня была теперь уже окружена «околицей», как это бывает у русских, и пастбищ стало значительно меньше… По весне русские и мишары старались брать у нас в аренду земли, где наша скотина стояла зимой в загоне, чтобы сажать на обильно удобренной почве картошку. А наши эту картошку не ели, считая, что она выросла в грязи, среди навоза. Мишары, как и русские, выращивали овощи, сады держали огороженными… Прошли годы, в загоне для скота он (отец Заки Валиди – А. С.) и сам стал сажать картошку и капусту, приучил и родственников своих к этому делу. Разбил фруктовый сад и в этом деле преуспел больше, чем Кашиф-мулла и прочие мишары. Пока я вырастал, сад этот расширился до 5-10 десятин. Мы по-прежнему косили сено косой, но убирать хлеб серпом не привыкли, не выдерживала спина… Прошло время, сородичи наши привыкли и к этому делу, и к машинам. Раньше даже в зимние морозы мы держали свою скотину в открытых загонах, однако позже, подобно мишарам, построили крытые сараи»[130 - Цит. по: Заки Валиди Тоган. Воспоминания. Кн. 1. Уфа, 1994. С. 31-32.].
Важной отраслью сельского хозяйства оставалось животноводство. Росло поголовье скота. По материалам подворной переписи 1912-1913 годов, в 634 дворах бузовьязовцев имелось 1500 лошадей вместе с жеребятами, 1560 голов крупного рогатого скота, более 2100 голов овец и коз. Свиней мусульмане не держали. В среднем на один двор приходилось 2,36 лошади, 2,46 коров, телят и бычков, 3,35 овец и коз.
Количество скота по дворам распределялось неравномерно. Как и везде, были богатые и бедные. В селении было 80 безлошадных дворов, 225 хозяйств имело по одной лошади, 189 – по две, 75 – по три, 65 – по четыре и более лошадей.
Примерно также обстояло дело с крупным рогатым скотом. Без коров было 189 дворов, 202 семьи имели по одной корове. Были хозяйства, вообще не имевшие никакого скота, – всего 53[131 - Крестьянское хозяйство… 1912-1913 гг.].
Через четыре года во время проведения Всероссийской переписи населения (1917 год) из 450 дворов деревни Бузовьязы 31 хозяйство не имело никакого скота, 88 хозяйств были безлошадными. Немного помогало безлошадному крестьянству государство. Казна закупала лошадей и раздавала их (с последующей выплатой стоимости в рассрочку) нуждавшемуся населению, особенно в неурожайные годы. На другом полюсе были местные богачи. Так, у Абдиева Мухаметсадыра Мухаметгареевича в хозяйстве было 14 лошадей, а всего 50 голов скота, у Бикметова Мухаметтагира Мухаметлатыповича было 10 лошадей, у Абдиева Сейфульмулюка Шайхетдиновича – 9 лошадей, по 8 лошадей было у Резяпова Туризяна Амирзяновича и Мустаева Губейдуллы Хазимухаметовича[132 - ЦГИА РБ. Ф. Р-473. On. 1.Д. 4288-4290.].
Было развито птицеводство. Татары издавна держали у себя кур и гусей. Многочисленные косяки гусей летом пропадали на берегах местных речушек.
Коренным образом изменили лицо деревни проникавшие в крестьянский мир товарно-денежные отношения. Повышалась товарность крестьянского хозяйства. Если ранее крестьяне имели запасы на несколько лет на случай неурожаев, то теперь урожай уходил на ближайший рынок.
Возросло и потребление крестьянина. В пореформенный период в средней крестьянской семье на пропитание одной души уходило до 25 пудов хлеба, в том числе ржаной муки, проса, гороха, круп и т. д., покупалось по 1-2 пуда чая на семью[133 - РГИА. Ф. 1391. On. 1. Д. 73. А. 416.].
Большую роль в хозяйственной жизни страны пореформенного периода играли транспортные артерии, связывавшие различные торговые и промышленные центры. В силу своего географического положения деревня Бузовьязы находилась на почтовом тракте (имелась и почтовая станция), связывавшем Уфу со Стерлитамаком, Оренбургом и далее со среднеазиатским рынком. По сравнению с проселочными дорогами, тракт был более приспособлен для перевозки грузов, потому были удобные подъездные пути как для гостей базара и Бузовьязов, так и для проезжающих по тракту в более отдаленные края. Здесь в относительной близости располагались речные Стерлитамакский и Уфимский порты. Проходила по территории Уфимской губернии и уезда железная дорога.
Базарные дни проходили в селении в пятницу. На базар приезжали купцы и торговцы из Уфы, Стерлитамака и других населенных пунктов округи. Ярмарка для окрестных крестьян стала не просто местом, где они могли что-то купить или продать, но и своеобразным праздником для них, к которому они тщательно готовились и ждали. Для базара в Бузовьязово была отведена просторная сельская площадь, на которой имелись огороженные торговые ряды. В настоящее время на бывшей территории базара располагаются сельские магазины.
Интересен репортаж одного из современников о ярмарочной жизни середины XIX века. В очерке ярко передана атмосфера, царившая в ярмарочные дни: «Здесь видим и русских баб в ярких праздничных сарафанах, и рослых мордовок в их высоких и красивых головных уборах, и чувашинок и вотячек в шлемообразных кичках, обвешанных медными бляхами и погремушками, и татарок, завесивших себе лицо красными и белыми покрывалами и обутых в желтые ичиги и черные туфли… Одних татарских харчевен для черного народа и мелочных торговцев на ярмарке устраивается до десяти. В этих харчевнях подают чай, жареную баранину, салму, пельмень и другие татарские блюда… Чай у магометан заменяет водку, все магарычи запиваются чаем и вместе с тем заедаются пельменью. Однако ж значительные купцы из татар, носящие роскошные халаты из одреса, сверху их кафтаны из тонкого сукна, а на голове бархатные тюбетейки, великолепно расшитые золотом, харчевен не посещают. Они ходят в русские ресторации пить чай, а пищей довольствуются на квартирах»[134 - Цит. по: История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. XVI – первая половина XIX века. М., 2000. С. 225.].
На базар крестьяне приходили принаряженными, здесь они встречались со своими знакомыми и родственниками из ближних и дальних деревень, обменивались новостями, обсуждали волнующие их вопросы. Можно было и себя показать, и других посмотреть. В качестве обязательного товара на базаре все чаще предлагались книги, календари, игрушки. Основными предметами торговли на рынке являлись сельскохозяйственные товары: зерно, мука, крупа, мясо, мед, яйца, живой скот (лошади, коровы, овцы, козы), кожа, шерсть, дрова. Купцы привозили для продажи сукно, разноцветные валенки, сапоги яловые, хромовые и из шеврета, разного рода деликатесы, чай и прочее.
Отдельная часть базарной территории отводилась для торговцев фруктами и овощами. Окрестные крестьяне-ремесленники привозили кустарные изделия (колеса для телег, коромысла, лапти, топоры и топорища, деготь, выделанные кожи и овчины и т. д.), нужные в крестьянском обиходе и пользовавшиеся большим спросом. Здесь начали продаваться и промышленные товары: обувь и одежда фабричного производства, сельскохозяйственный инвентарь.
Многие из сельчан ездили для покупок или продажи своих изделий на ярмарки в Стерлитамак, где и выбор был богаче, и цены немного помягче.
Здесь же, на бузовьязовском базаре, располагался и кабак (винная лавка). В основном он работал только в базарные дни. Основными завсегдатаями этого заведения были гости из православных селений. В отличие от православного населения, татары и башкиры почти не пили. Этому способствовали и мусульманские традиции: по Корану пьянство – большой грех. В сообщениях с мест татары и башкиры писали, что «закоренелых пьяниц в наших местностях нет»[135 - Цит. по: Родное М.И. Крестьянство Уфимской губернии в начале XX века (1900-1917 гг.): социальная структура, социальные отношения. Уфа, 2002. С. 189.]. Нельзя сказать, что мусульмане не были знакомы с «зеленым змием». В большинстве своем башкиры и татары пили спиртное прячась, чтобы односельчане не видели и не было досужих разговоров – дескать «он пьяница». Позднее в статистических материалах о Бузовьязах не говорится о том, что в селении имеется это специфическое заведение. Видимо, как и во многих мусульманских деревнях, жители деревни запретили продавать в своем селении спиртные напитки. В то же время, по мусульманским предписаниям не было запрета пить медовуху. И этим многие пользовались, вплоть до мусульманских священнослужителей – имамов, муэдзинов. Ахметзаки Валидов по поводу медовухи писал так: «Не запрещенный исламом этот напиток пили даже некоторые башкирские имамы»[136 - Цит. по Заки Валиди Тоган. Воспоминания. Кн. 1. С. 55.].
После открытия в 1888 году железнодорожной линии от Самары в Уфу и далее по всей Российской Империи положение в сфере торговли меняется. Проложенная не так далеко от наших краев железная дорога позволяла местным предпринимателям самим снаряжать свои телеги и обозы за товаром на железнодорожные станции по Уфимско-Самарской железной дороге. На любой из этих станций были свои оптовые склады, где можно было купить оптом различные изделия и продукты, вплоть до экзотических для наших мест – будь то арбузы, виноград или даже заморские яства.
Было развито пчеловодство. В 1912-1913 годах пчел держали только в 11 дворах (всего 80 ульев)[137 - Крестьянское хозяйство… 1912-1913 гг.]. Среди местных пчеловодов к 1917 году известны Бикметовы Мухаметдин Хусайнович, Минислам Сахаутдинович, Абдулгата Ахметгалиевич, Байбулатовы Амирзян Ахметзянович, Абдулкабир Абдулбасырович, Ишмаковы Имамутдин 1аймалетдинович, Исламутдин и Гилязетдин Шигабутдиновичи, Мустаевы Шайхетдин Низамутдинович и Мухаметшариф Мухаметхафизович, Абдиевы Валиахмет Абдулхаликович, Нурутдин Абдулнасырович, Нурмухамет Абдулхалимович, Хайрулла Бадагутдинович, Абдюков Мухаметхафиз Мухаметвалиевич, Сулейманов Гаффан Мухаметситдикович[138 - ЦГИА РБ. Ф. Р-473. On. 1. Д. 4288-4290.].
Были в селении и свои ремесленники. Для проезжающих по тракту через Бузовьязы путников в случае неполадок с гужевым или иным транспортом в селении работали кузницы. Они же обслуживали местное крестьянство. Среди кузнецов известны Абдюков Мухаметхафиз Мухаметвалиевич, Пажыкин Семен Платонович и Мустаев Нургалетдин Сиразетдинович[139 - Там же.].
Так же как сейчас на больших автомобильных трассах стоят различные закусочные, бутики, в то время в Бузовьязах развивалась торговая сеть. В селении на Уфимско-Оренбургском тракте в 1865 году работало шесть торговых лавок. К 1917 году количество торговых заведений достигло 11. Это были мануфактурные и бакалейные лавки, обеспечивавшие различными товарами как местных уроженцев, так и проезжавших через селение путников. Известны имена владельцев этих торговых заведений. Это – Мустаев Губайдулла Хазимухаметович, Абдюков Арслангарей Кагарманович, Мустаев Хабибрахман Шаймухаметович, Абдиев Мухаметшариф Мухаметданович, Мустаев Мухаметшакир, Блинов Кузьма Федорович, Жданов Латифулла Муфазалович, Жданов Вализян, Губайдуллин Загидулла Губайдуллович, Бикметов Халяф Ахмадуллович, Сафаров Абдрахман Мусафирович[140 - Там же.]. В базарные дни местные умельцы продавали свои кулинарные изделия – пирожки, кыстыбы и Другие деликатесы. В общем, рыночная жизнь прошлого и настоящего, мало чем отличалась.
Многие жители занимались извозом между Оренбургом и Уфой. Бузовьязовцы всегда гордились своими хорошими ездовыми лошадьми, красивой и прочной сбруей, добротными телегами и санями. Обычно в поездку выходили две подводы: в одной сидел хозяин, вторая двигалась впереди. Каждая поездка длилась неделями. Так старательные жители села укрепляли свое экономическое благосостояние.
Еще одно непривычное занятие было у селян: держали в хозяйстве несколько коров (летом у себя в хозяйстве – одну), а остальных давали напрокат башкирам с Давлекановской стороны, получая за это определенное количество сливочного масла.
Недалеко от Бузовьязов находилось немало богатых помещичьих имений. Одним из таких было имение князя Александра Иовича Кугушева. Происходит этот княжеский род чуть ли не от самого Чингисхана. Ряд представителей этого рода, дабы сохранить свои привилегии и земельные богатства, в XVIL— начале XVIII века принял православие, в том числе и предки А. И. Кугушева. Уфимская ветвь рода входила в число богатейших людей Уфимского края. Александру Иовичу принадлежало более 5,5 тысяч десятин земли, из которых более 4,5 тысяч десятин (в том числе 1300 десятин посева, водяная мельница и винокуренный завод) возле села Подлубово досталось старшему сыну Александру Александровичу Кугушеву. Второй сын Вячеслав Кугушев стал владельцем поместья лишь в одну тысячу десятин. Наиболее известен как раз он. Именовали его и «красным князем». Женат он был на сестре профессионального революционера Александра Дмитриевича Цюрупы. Он же был и управляющим его имением. Позднее, А. Д. Цюрупа был известен как народный комиссар продовольствия. Работа управляющим имением помогла всесильному наркому при советской власти сдирать с «мужика» по три шкуры. Именно при нем Поволжье и Приуралье пострадали во время страшного голода 1921-1922 годов, когда от недоедания погибли десятки тысяч человек[141 - Роднов М. И. Уфа деловая: взгляд в прошлое IIУфа: страницы истории. Сост. Агеев М. В. Уфа, 2006. С. 346-347]. Были в округе и владения других крупных помещиков. Можно назвать фамилии Щеголихина, Джантюрина, Лебединцева, Ушакова.
Для небогатых сельчан существенным подспорьем были сторонние заработки. Многие крестьяне нанимались на поденные работы к местным и окрестным богачам.
В революцию 1905-1907 годов в Стерлитамаке и Бузовьязах того же уезда была образована организация октябристского толка (октябристы – легальная партия «Союз 17 октября») под названием «Кружок, положивший в основе акт от 17 октября 1905 года». В программе объединения провозглашалось, что для страны требуется «не препирательство из-за избирательных прав, а деятельная созидательная работа в духе прогресса к утверждению гарантии правового порядка в государстве… при твердом убеждении сохранения целости и единства России». Предлагалось начать разработку важнейших законопроектов об устройстве крестьян и рабочих, народном просвещении, децентрализации управления[142 - Центральный государственный архив общественных объединений Республики Башкортостан (далее ЦГАОО РБ).].
К 1905 году в Шмитовской волости насчитывалось 35 селений и 17 хуторов частных владельцев. В волости насчитывалось 10224 жителя, которые «занимаются исключительно земледелием»[143 - Алфавитный список населенных мест Уфимской губернии. Уфа, 1906. С. 402-403].
В 1914 году, с началом Первой мировой войны, в связи с антинемецкими настроениями в обществе Шмитовская волость была переименована в Ново-Андреевскую. Всероссийская сельскохозяйственная перепись 1917 года зафиксировала в волости следующие населенные пункты: Абдрахманов о (15 дворов – татары, 8 – мусульмане), Александровский хутор (5 дворов, русские), Алексеевка (23 двора, русские), Боголюбовка (7 дворов, русские), Болтино (87 дворов – украинцы, 18 дворов – русские, 1 двор – казаки), Бузовьязы (450 дворов – мусульмане, татары, русские, башкиры, тептяри, черкесы), Волково (43 двора, русские), Елизаветино (7 дворов, русские), Заворуевка (11 дворов, русские), землеустроительные хутора (9 дворов – русские, 1 двор – мордва), Ивановка (6 дворов, русские), Ишлы (228 дворов – тептяри, 3 – русские, 1 – татары, 1 – мусульмане, 1 – поляки, 1 – евреи), Каловка (3 двора, русские), Константиновка (32 двора – русские, 8 – украинцы), Макаровский хутор (8 дворов, русские), Муксиново (47 дворов, мишари), Никитино (24 двора, русские), Ново-Алексеевка (45 дворов, русские), Ново-Боголюбовский хутор (5 дворов, русские), Ново-Михайловка (45 дворов, русские), Ново-Охлебинино (2 двора, русские), Ново-Троицкое (7 дворов, русские), Орловский (5 дворов, русские), Поляновка (26 дворов, русские), Семеновка (19 дворов, русские), Старо-Адзитарово (280 дворов – мишари, 3 – башкиры), Старо-Трумбетево (12 дворов, мусульмане), Старо-Яныбеково (29 дворов, мусульмане), Сулеймановка (24 двора, русские), Тансеитово (48 дворов – тептяри, 1 – мишари, 1 – башкиры), Тукаево (40 дворов – татары и дворяне, 37 – мишари, 14 – башкиры), Уваровка (4 двора, русские), Ушаковка (4 двора, русские), хутор Андреева (4 двора, русские), хутор Львова (4 двора, русские), хутор Алексеева (2 двора, русские), хутор Грибова (1 двор, русские), хутор Палатинский (12 дворов – украинцы, 1 – русские), хутора (16 дворов – русские, 2 – мусульмане), частные владельческие хозяйства (7 дворов – русские, 1 – мусульмане, 1 – румыны, 1 – латыши, 1 – эстонцы, 1 – украинцы), хутор Яковлевский (1 двор, русские)[144 - ЦГИА РБ. Ф. Р-473. Оп. 1. Д. 493-494.].
Таким образом, ко времени революционных потрясений осени 1917 года на территории края мирно соседствовали татары и башкиры, русские и украинцы, мордва и поляки, евреи и эстонцы, латыши, румыны и черкесы.
Культура (религия, образование)
Культура сельчан края в этот период развивалась в традиционном для мусульманских народов русле. В селениях края действовали мечети, открывались новые мечети и медресе, мектебе при них. Почти в каждом селении была своя мечеть, в некоторых две и более. В отличие от русского (православного) духовенства, муллы не получали от государства никакого денежного пособия. Мечети также строились на средства жителей тех или иных селений края. За выполнение различного рода мусульманских обрядов муллы все же получали различного рода пожертвования от прихожан.
Мечети в селениях края обычно располагались в больших деревянных домах. Над самим зданием мечети возвышался высокий остроконечный минарет. Сам минарет старались обшить блестящей жестью. На вершине минарета укреплялся металлический блестящий полумесяц, повернутый в сторону Мекки – религиозного центра всех мусульман. Из башни минарета азанчей зычным голосом ежедневно созывал прихожан на молитвы.
Мечети обычно состояли из двух половин. В передней прихожане оставляли обувь и входили в главный зал, где молятся. В стене напротив дверей была ниша, которая называется михраб, украшенная словами из Корана. Там же, в этой нише, лежала книга – Коран. Здесь же стояла печь, тогда ведь не было центрального отопления, а зимы были суровыми и длинными.
Вообще, нужно сказать, жители края были очень религиозны. Пять раз в сутки они молились. Мужчины, все от мала до велика, обязаны были носить тюбетейки. Соблюдать пост (уразу) также должны были все, за исключением больных. Наравне со старшими уразу держали и дети.
При большинстве мечетей были свои медресе (школа среднего типа) или же мектебы (школы низшего типа). «Мектебы и медресе рассеяны повсюду, где есть башкирское и татарское население, редкая деревня не имеет своей мечети, а где мечеть, значит – там есть мулла, там и мектеб, и медресе», – писал в начале XX века М. В. Лоссиевский[145 - Лоссиевский М. В. Кое-что о Башкирии и башкирах. Уфа, 1903. С. 13.].
