скачать книгу бесплатно
Серебров, потянув ручку на себя, широко распахнул переднюю дверцу. В таких машинах лучше всего ехать рядом с водителем – обзор хорош!
– Не сюда, – нестрого, но требовательно попросил сопровождающий. И, улыбнувшись, добавил: – А потом, у тебя гитара, ее нужно разместить, а то побьется.
Вот и проведена граница между ними, четко обозначившая место каждого.
– Верно, – легко согласился Серебров, сделав вид, что ничего не произошло.
Странно, но за все то время, пока они колесили по Москве, им не встретилось ни одного автоинспектора – водитель и впрямь относился к редкой категории везунчиков. А то, бывает, и километра не сделаешь на своем повидавшем виды «Фольксвагене», а тебя уже трижды остановят.
До места доехали быстро. Лишь однажды на Кутузовском проспекте их задержал красный свет. А дальше помчались без остановок, лишь изредка сбрасывая скорость до ста километров в час. Уже при въезде в Рублевский лесопарк автомобиль остановили патрульные в камуфляже. Дальше метров через пятьдесят находился шлагбаум, у которого стояли еще двое. В руках у патрульных «каштаны». Выставлены демонстративно, с таким расчетом, чтобы оружие было видно издалека. Небольшое предостережение любителям неадекватных реакций. В большинстве случаев действует безотказно.
А вот немного позади еще трое. В таком же защитного цвета камуфляже. Скорее всего группа прикрытия. Руки свободны, но обольщаться не приходится. Наверняка под полами курток прячутся такие же стволы. Достоинство миниатюрного «каштана» заключается в том, что при желании его можно затолкать даже в рукав рубашки. Для дальнего боя он, конечно, слабоват, но в ближнем бою, с его темпом стрельбы, ему нет равных.
На автоинспекцию парни не походили, что было заметно по их взглядам и поведению, которое отличает обычного человека от бойца, привыкшего ежечасно ощущать под мышкой оружие. Это тебе не добрый автоинспектор, следящий за превышением скорости, такой способен и пальнуть.
А потому Дима, как представился Сереброву новый знакомый, уверенно притормозил рядом с воинственной парочкой.
Опустив стекло, он весело поинтересовался:
– В чем дело, начальник?
Шуток здесь, похоже, не понимают. Лица бесстрастные, как у египетских мумий.
– Пропуск есть?
– А что, без пропуска не пропустишь? – продолжал смеяться Дмитрий, демонстрируя золотую фиксу.
Серебров внимательно всмотрелся в постового. Нетрудно было обнаружить вдруг возникший между ними антагонизм. Парень в камуфляже ненавидел Димана, сидящего за рулем. Правда, заметно это было только по жестковатому взгляду. Скрывать собственные чувства для этих людей было делом профессиональной чести. Для подобного отношения были вполне уважительные причины. В его глазах так и застыл немой вопрос: почему одним все, а другим достается только жалкое прозябание в предбаннике?
Рука патрульного невольно потянулась к «каштану». Вполне оправданный жест. Парень с удовольствием пристрелил бы человека, сидящего за рулем, который к тому же еще и похабно скалился. Но на это требовался ряд условий, например, активное сопротивление.
– Послушай, мне некогда с тобой разговаривать, давай разворачивай свою тачанку.
Руки уверенно легли на оружие. Можно расценивать это как случайность, но вместе с тем весьма удобное положение, чтобы пустить его в ход.
Без сомнения, в этом месте долгих разговоров не приветствуют.
– «Витязь», – вдруг произнес Дмитрий.
– Чего же ты мне тогда мозги паришь? – сжал губы головастый.
– Ответа не слышу, – жестко потребовал Дмитрий.
Клоунада была закончена.
– «Копье», – безрадостно выдавил из себя охранник и, повернувшись, махнул рукой.
Шлагбаум мгновенно поднялся, пропуская «Лексус» в глубину леса.
– Такие номера запоминать надо, – жестко сказал Дмитрий. – А еще лучше помнить в лицо тех, кого нужно.
Дмитрий притопил газ, и джип, мгновенно набрав скорость, сорвался с места. Километра через полтора был выставлен еще один пост. На сей раз посерьезнее, с предупреждающими надписями на асфальте. И рядом с дорогой был поставлен крепкий сруб. Дмитрий сбавил скорость, но только для того, чтобы приветливо махнуть рукой трем охранникам, стоящим по обе стороны дороги.
Приветливо улыбнувшись, они заинтересовались Серебровым, сидящим на заднем сиденье, и Александр почувствовал, как на его затылке зашевелились волосы от взглядов-рентгенов.
Минут через пять они подъехали к небольшому поселку. Жителей видно не было, но зато кое-где Александр заметил людей в камуфляже. Создавалось впечатление, что жители поселка находятся на осадном положении.
У въезда в поселок, привязанные к столбам, сидели две крупные немецкие овчарки. Умные твари лишь проводили взглядами удаляющуюся машину, но пасть разевать не стали.
Дома в поселке были огромными, но типовыми, с ломаными крышами из красной черепицы.
Выстроившись в два ровных ряда, они напоминали птиц, изготовившихся к полету. Чувствовалось, что здесь поработал пытливый архитекторский ум. Присмотревшись, можно было обнаружить и признаки жизни: в одном месте, на подстриженном газоне, лежал ярко-красный надувной мяч, таким обычно играют на пляже, а через дом на турнике трепыхалась белая рубашка.
Ага, послышались звуки музыки. Кто-то слушал шансон. Все очень обыкновенно, если бы не многочисленная охрана и не трехэтажные особняки. Вот из одного строения вышел дедок, сладко потянулся на крыльце и, опершись о перила, мощно сморкнулся на подстриженный газон. И поди догадайся, кто это такой: не то местный сторож, не то глава теневого кабинета. А может быть, и того проще – папаша одного из олигархов. Ходит себе по усадьбе и от нечего делать сморкается по углам, пока милое чадо миллиардами ворочает.
На душе у Сереброва полегчало. Оказывается, в поселке обитали далеко не небожители. Из противоположного дома вышла средних лет женщина в цветастом платье. Она лишь мельком взглянула на подъехавший джип и заторопилась к беседке в глубине участка.
– Не туда смотришь, – с иронией произнес Дмитрий, – нам к следующему домику.
– Здесь министры, что ли, живут со своими домочадцами? – попытался удовлетворить свербящее любопытство Александр.
– Ты получил аванс? – неожиданно спросил Дмитрий.
– Предположим, – чуть нахмурившись, отвечал Серебров.
– Так вот, хочу тебе дать очень хороший совет. Мало того, что совет очень полезный, но он еще и продлевает жизнь. Поменьше спрашивай, особенно на территории этого поселка. Тогда у тебя появится неплохая возможность получить все причитающиеся тебе деньги. Уяснил?
– Да, – глухо отозвался Александр.
– Ну вот и отлично, – бодро воскликнул Дмитрий. – А мы уже приехали. Вон тот дом у леса видишь?
– Та-ак.
В отличие от остальных домов этот особняк был обнесен высоким каменным забором, поверх которого просматривалась только крыша. Ворота тяжелые, глухие, такие можно пробить только пушечным снарядом. У калитки демонстративно на декоративных столбах были установлены видеокамеры слежения. Наверняка есть еще немалое количество подобных по всему периметру. Но то скрытые, и выявить их способен только профессионал.
Джип коротко просигналил, и створки ворот, громыхая, медленно поползли в стороны.
Остановив машину в центре двора, Дмитрий заглушил двигатель.
– Приехали, – объявил он. – Вылезай! Гитару только не забудь, – весело хмыкнул он.
– Представляю, как непросто было добираться сюда моим слушателям, – произнес Серебров, ступив на землю.
– А ты меньше представляй, – вновь посоветовал Дмитрий, – и сразу увидишь, что жизнь покажется намного проще.
Серебров понимающе кивнул:
– Хорошо, я так и сделаю.
У крыльца дома их встречал Константин Игоревич. Угловатый, чуточку нескладный, он лишь сдержанно кивнул в ответ на энергично-радостное приветствие Сереброва и, повернувшись к застывшему водителю, сказал:
– Ты все понял?
– Не беспокойтесь, шеф, все будет в лучшем виде, – заверил Дмитрий. – Ну что, артист, почапали!
Серебров в который раз удивился сходству Константина Игоревича с членистоногим – даже передвигался тот как паук, широко расставив локотки в стороны.
– Ты чего, артист, застыл? – неодобрительно дернул его Дмитрий. – Пошли.
– Я бы хотел знать, какая будет аудитория, – Серебров едва поспевал за сопровождающим. – Сами знаете, одна и та же песня людьми разных возрастов может восприниматься совершенно по-разному.
– Сейчас ты все сам увидишь, – с улыбкой сказал Дмитрий. – Не сомневайся, аудитория тебе досталась благодарная и очень подготовленная. – И, распахнув дверь, он первым вошел в дом.
Внутри особняк оказался таким же нарядным, как и снаружи. Чувствовалось, что его любили и старались заставить изысканными предметами. При этом каждая вещь стояла на своем месте, так, будто бы вросла.
Александр задержал взгляд на масках из черного дерева. Любая из них была едва ли не в половину человеческого роста, а занимали они почти всю стену и наверняка были привезены со всех частей Африки. Среди них были очень старинные, которые, вероятно, переходили от поколения к поколению, пока не оказались в этой комнате. Некоторые и вовсе смотрелись как настоящие произведения искусства. Не рафинированные, с полированной поверхностью, какой они становятся от механической обработки, а вырезанные кремнем и отполированные песчаными бурями – от этого их ценность только многократно увеличивалась. А на противоположной стене висела кольчуга и шлем древнего воина, у пояса был прикреплен короткий широкий меч. Вещи раритетные и наверняка изъятые из какого-нибудь скифского кургана. Подобные приобретения могли бы украсить даже столичный исторический музей, а они здесь, вот так запросто висят на стене.
Что-нибудь подобное он и сам был бы не прочь заиметь. Александр прикинул, сколько бы ему пришлось гастролировать, чтобы приобрести хотя бы рукоять от меча. Получалось, что одной жизни было бы явно недостаточно.
– Где же зрители? – удивился Серебров.
– Точнее зрительница, – показал Дмитрий на девушку, вышедшую из соседней комнаты.
Дальний конец зала скрывался в продуманном полумраке. Он не давал рассмотреть лицо женщины, видны были только ее красные туфли и длинные ноги. Она сделала несколько шагов точно по прямой линии – красиво и одновременно раскованно, словно это был не паркетный пол, а подиум. Ага, на ней была темная юбка. Не такая, что обтягивает бедра и беспристрастно выставляет напоказ каждый изгиб, а та, что позволяет сесть на стул и закинуть ногу на ногу. В этом случае откроется часть бедра, но это совершенно не страшно. Обнажившаяся часть тела только подчеркнет и без того восхитительную фигуру.
Когда девушка вышла на свет, Александр не сумел сдержать удивления:
– Лада… Это ты?!
Девушка холодно поздоровалась:
– Здравствуй, Саша.
– Как ты здесь оказалась? Ты тоже приглашена?
Тонкими пальцами Лада держала хрустальный бокал с бледно-розовым напитком.
Слегка пригубив, она поставила его на низенький столик и, мягко улыбнувшись, произнесла:
– Ничего особенного. Просто я живу в этом доме.
– Я вижу, что у вас есть о чем поговорить, – произнес Дмитрий. – Я удаляюсь. Если понадоблюсь, позовите. – Он посмотрел на Ладу и скрылся в соседней комнате.
– Вот как… Не ожидал, – признался Серебров. – Ты стала еще ослепительнее.
– Приятно слышать, – отвечала Лада, – а вот ты нисколько не изменился. На тебе даже тот же костюм. Да и гитара та же.
Александр попытался не обижаться, даже попробовал пошутить:
– К следующей нашей встрече я непременно подготовлюсь и надену свой лучший костюм.
– Вот только не знаю, будет ли у нас с тобой следующая встреча. Ну что же ты стоишь, играй, – произнесла Лада, присаживаясь в глубокое мягкое кресло. – Извини, здесь не такая хорошая акустика, как в Большом театре. Но если ты будешь петь погромче, то слышно будет очень неплохо.
– Послушай, давай подождем немного, наверное, должны еще подойти гости. Мне сказали, что я буду давать здесь частный концерт.
– Тебе не стоит ни о чем беспокоиться, – уверила его Лада, – я буду твоей единственной слушательницей.
– Ты шутишь, – побледнел Серебров.
– Ты ведь всегда хотел заработать деньги. Так ведь? – мягко произнесла Лада, улыбнувшись. – Вот я тебе и предоставляю такую возможность. Если раньше ты пел для меня просто так, то сейчас будешь петь за деньги. Ну что же ты так расстроился? В этом мире все так переменчиво. А вот в этом конверте остальные причитающиеся тебе деньги. – Александр только сейчас заметил, что в левой руке она держала голубенький конверт. – Возьмешь его после того, как закончишь выступление. – Она небрежно положила конверт на журнальный столик. – Ну что же ты молчишь? Начинай! Не заставляй даму ждать! Это нетактично.
– Что ж, хорошо, слушай, – тронул Александр Серебров струны.
* * *
Варяг слегка прибавил громкость, и комната наполнилась мелодичным звучанием. Надо отдать должное Сереброву, играл он весьма прилично. Репертуар у него тоже интересен, особенно хорошо был подобран шансон. Стихи он чувствовал кожей, и казалось, что в каждый аккорд вкладывает всю душу. Возможно, он очень неплохо смотрелся бы на большой сцене, для этого у Александра было все, что нужно: хорошо поставленный голос, репертуар, внешность. И вместе с тем чего-то не хватало. Но чего именно, сказать было трудно. Может быть, в нем присутствовала некоторая расхлябанность, которая раздражала телевизионное начальство? Ведь не юноша же, право!
Нажав на кнопку пульта, Варяг приблизил изображение и внимательно всмотрелся в лицо Сереброва. Парень был очень напряжен, что вполне объяснимо. Он никак не ожидал, что придется петь для единственного слушателя. Да к тому же для своей бывшей любовницы. Для мужика это большое унижение.
В холле Варяг велел установить четыре камеры слежения, которые фиксировали каждое движение присутствующих. Мера далеко не праздная, приходилось принимать разных гостей, а потому важно было знать, на что каждый из них способен.
Лада держалась хорошо и выглядела понимающей слушательницей, не забывая при этом чуть снисходительной улыбкой уничтожать своего бывшего возлюбленного. А Серебров вел себя так, как если бы ничего не случилось, терпеливо отрабатывая полученный аванс. Вот Лада выпила рюмку ликера. Пила она очень изящно, почти картинно, как будто снималась в рекламном ролике. Варяг с улыбкой подумал о том, что совершенно не нужно кричать на человека, чтобы сровнять его с дерьмом. Оказывается, для этого имеется масса других, и притом более иезуитских способов. Например, почтительное обхождение.
Чем вежливее Лада обращалась к Сереброву, тем значительнее увеличивалась пропасть между ними и тем раздавленнее тот ощущал себя. Своим поведением Лада как бы указывала артисту его место, дескать, все люди делятся на две неравноправные категории: одни получают удовольствие, а другие созданы для того, чтобы развлекать их. И барышня ненавязчиво давала понять, что относит себя к первой.
– Ты можешь отдохнуть, – наконец великодушно разрешила Лада.
Александр отставил гитару в сторону.
– Спасибо. Ты очень добра.
В его голосе прозвучала язвительная интонация, дескать, мое время оплачено, мадемуазель, а следовательно, я всецело к вашим услугам на ближайший вечер.
Вряд ли он был так обходителен, когда Лада находилась рядом с ним. В его артистическом облике просматривался типичный мачо, и самая большая ласка, на которую он был способен, так это крикнуть с порога, чтобы милая быстренько расправляла постель и дожидалась его готовенькой.
Впрочем, многим женщинам подобное обхождение очень нравится.
– Хочешь, я помогу тебе выпустить альбом? У моего нового возлюбленного очень большие связи. Он вхож в шоу-бизнеc, и к его словам прислушиваются многие.
Губы Сереброва неприятно сжались.
– Я очень ценю твое участие, Лада, но постараюсь пробиться как-нибудь сам.
Владислав невольно проникся симпатией к артисту. Оказывается, этот паяц не лишен моральных принципов и даже способен отстранить ладонь с пачкой долларов. Надо признать, что на такой подвиг способен далеко не каждый.
– Ты не жалеешь о том, что произошло между нами?
Парень нахмурился.
