скачать книгу бесплатно
Я кивнул и задал первый интересующий меня вопрос:
– Альберт Андреевич, кто именно пригласил в ресторан «Ерема»: вы Лисянского или он вас?
– Эта была моя идея, – спокойно ответил Пиктиримов и добавил: – Вернее, я пригласил Марка Лисянского поговорить, а ресторан он выбрал сам.
– То есть инициатором разговора были вы? – задал я уточняющий вопрос.
– Получается так, – ответил режиссер.
– О чем вы хотели поговорить с Лисянским? – спросил я.
Пиктиримов ответил не сразу:
– Мы хотели поговорить о главной роли… Вернее, об актрисе, выбранной на главную роль.
– Вы имеете в виду Аленину?
– Именно.
– А что, вам не нравилось, как она играет, и вы хотели предложить другую актрису на главную роль в фильме? – спросил я.
– Не так, – Альберт Андреевич тяжело вздохнул и произнес: – Все обстоит как раз наоборот, это Марк хотел предложить новую актрису вместо Наташи.
Я в упор посмотрел на режиссера:
– Странно… Но ведь главным условием съемок фильма, предложенного вам Лисянским, было именно то, что вы снимаете Аленину в главной роли, разве не так? – удивился я.
– Все так, – ответил Пиктиримов. – Но буквально за день до нашей встречи в ресторане он позвонил мне и сказал, что требует заменить Аленину любой другой актрисой на мое усмотрение. Он заявил мне это таким тоном, что сомневаться в его твердых намерениях не приходилось. – Альберт Андреевич опять тяжко вздохнул. – К тому же я хорошо знаю Марка, то есть… знал, и если уж он что-то вбил себе в голову, то переубедить его практически невозможно. Но я все же решил попробовать, конечно, не по телефону, и предложил ему встретиться и поговорить. Понимаете, все было очень серьезно, – Альберт Андреевич посмотрел на меня, – смена актрисы влечет за собой изменение всего процесса съемок. Все надлежало начинать заново. В результате чего получится уже совершенно другой фильм, отличный от задуманного. Меня это не устраивало. К тому же литературный сценарий будто бы нарочно был написан под Наташу Аленину…
– И что, пришлось бы еще переделывать и сценарий? – поинтересовался я.
– Вне всякого сомнения. Понимаете, – снова произнес Альберт Андреевич и отхлебнул уже остывший кофе, – помимо литературного сценария существует еще и режиссерский сценарий. По крайней мере, я его всегда пишу. В отличие от литературного мой режиссерский сценарий был уже специально написан для Алениной и под нее. И смена главной героини повлекла бы переписку этого сценария, да что там переписку, – Пиктиримов глубоко затянулся сигаретой, – замена главной героини означала бы необходимость написания нового режиссерского сценария, уже под другую актрису. А лучше Алениной на эту роль я никого не видел и не вижу. Она ведь актриса выдающегося таланта. Яркая! Сильная! С непростой биографией и характером. Каких совсем немного осталось. Такой фильм только ей под силу. К тому же мы нашли с ней полное взаимопонимание, настроились уже на одну волну. Если же поменять сценарий, да еще и актрису, – он немного помолчал, – то получится уже совершенно иной фильм. А я хотел снимать именно этот фильм и именно с Алениной. Вы понимаете меня?
– Да, – не сразу ответил я. – Получается, что если бы у вас в фильме в главной роли снималась, к примеру, Чулпан Хаматова, был бы один режиссерский сценарий. А если бы главную роль играла, скажем, Елизавета Боярская, то сценарий был бы совершенно другим.
– Совершенно верно! Вы правильно ухватили мысль. – Пиктиримов был, кажется, очень доволен, что я понял, о чем он мне перед этим говорил. – Режиссерские сценарии фильма, где эти женщины играли бы одни и те же главные роли, были бы во многом различными, поскольку Хаматова и Боярская тоже очень разные актрисы…
– А скажите, Альберт Андреевич, что заставило Лисянского так полярно поменять свое требование? – задал я режиссеру новый вопрос, – Сначала он хочет, чтобы Аленина снималась в главной роли. А потом вдруг меняет свое условие на совершенно противоположное и требует от вас, по вашим же собственным словам, «заменить Аленину любой другой актрисой на ваше усмотрение»? Чем была вызвана такая кардинальная перемена? Он вам об этом сказал?
– Увы, не посчитал нужным, – не сразу ответил Пиктиримов. – Я задал ему подобный вопрос одним из первых, как только мы встретились с ним в ресторане. Марк мне только буркнул что-то невразумительное, и все.
– А что он вам буркнул? – быстро спросил я.
– Не помню уже точно… – неопределенно промолвил режиссер.
– И все же надо вспомнить, Альберт Андреевич, – безапелляционно заявил я. – Это крайне важно.
Пиктиримов опустил голову и надолго задумался. Мы все трое молчали. Я и Ирина – чтобы не помешать ее отцу вспоминать. А Альберт Андреевич, очевидно, прокручивал весь разговор в ресторане, что было, впрочем, на пользу и ему как «допрашиваемому», и мне как ведущему допрос и расследование в целом…
Наконец режиссер поднял голову и уткнул в меня острый взгляд.
– Вспомнили? – спросил я с надеждой.
– Да, – охотно ответил Альберт Андреевич. – Когда я спросил Марка, почему сначала он настаивал, чтобы Аленина снималась в главной роли, а теперь требует ее заменить, он ответил, что передумал в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.
– Передумал «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами»? – переспросил я. – Хм, прямо как в следственном протоколе.
– Да, именно так он и сказал, – подтвердил Пиктиримов.
– И что это за обстоятельства? – спросил я.
– Вот этого я не знаю.
– Может, он поссорился с Алениной? – предположила Ирина. – В смысле крепко поссорился.
Альберт Андреевич посмотрел на нее и развел руками:
– Не могу знать.
– Придется задать этот вопрос самой Алениной, – сказал я. – Гадать не стоит, все равно ничего не выгадаем. А скажите, Альберт Андреевич, – я всем корпусом повернулся к режиссеру, – ведь ваш разговор с Лисянским происходил на повышенных тонах? Вы явно ругались?
– Да, было такое… Когда Марк сказал, что своего решения не изменит, – ответил Пиктиримов. – А что мне оставалось делать? Я был весь на нервах. Сами понимаете, какой это был для меня сюрприз.
– И чем все закончилось? – спросил я.
– Мы разругались в пух и прах, – пожал плечами режиссер. – И ушли из ресторана, очень недовольные друг другом. Я даже не представлял, как нам вновь налаживать отношения.
– Когда вы уходили, вы точно видели, что Лисянского никто не поджидал? – задал я новый вопрос.
– Я и не смотрел в его сторону, – признался Альберт Андреевич. – Мы расплатились каждый сам за себя и ушли. Я даже не знаю, ждала ли его машина или он пошел пешком.
– А вы? – поинтересовался я.
– А я стал ловить мотор, – сказал режиссер.
Я немного помолчал, а потом, глядя мимо Пиктиримова, произнес:
– Альберт Андреевич, на допросе вас спрашивали, грозил ли Марк Лисянский вам тем, что заберет деньги из проекта?
Вопрос был, как говорится, на засыпку. Если сейчас режиссер ответит, что такого вопроса ему не задавали, то наверняка соврет, поскольку не задать такого вопроса после того, как стало известно, что Лисянский и Пиктиримов разругались в ресторане, следователь не мог. Не мог он не задать такого вопроса еще и по причине того, что Альберт Андреевич становился главным подозреваемым. Если же Пиктиримов скажет, что Лисянский и не думал забирать обратно деньги и их разговор шел только относительно замены Алениной на другую актрису, то это тоже, скорее всего, будет неправдой, поскольку в случае несогласия Пиктиримова заменить Аленину другой актрисой единственным рычагом воздействия на режиссера будет угроза изъятия денег из проекта. Да-а, не хотел бы я сейчас оказаться на месте отца Ирки.
– Ну, это уже не так просто сделать, – после некоторой паузы уклончиво отреагировал Альберт Андреевич.
– Но все-таки возможно? – продолжал я настаивать на ответе.
Ирина тоже как-то напряглась, понимая, что сейчас наступил наиболее важный из всего нашего с ее отцом разговора момент.
– Ну да, такое возможно… – убито произнес Пиктиримов.
– И вам задавался такой вопрос?
– А почему я, собственно, должен вам все выкладывать? – вдруг взъерепенился Альберт Андреевич.
– Потому что он твой друг, – живо вмешалась в разговор Ирина. – И он хочет тебе помочь.
– Да не нужно мне ничьей помощи, – заявил Альберт Андреевич и зло посмотрел на меня. – Я сам во всем разберусь. Марка я не убивал, и на суде меня оправдают. Я даже не сомневаюсь в этом.
– Тогда я советую вам, Альберт Андреевич, нанять очень хорошего адвоката, – сказал я и сделал вид, что не собираюсь больше продолжать разговор. – Поначалу я тоже думал, что тюрьма вам не грозит. Теперь я начинаю в этом сомневаться…
– Отец, если тебя арестуют и предъявят обвинение в убийстве, никакого фильма уже не будет, – снова встряла в разговор Ирина. – Ты что, этого добиваешься?
– Мне, похоже, уже ничто не сможет помочь, – ответил Альберт Андреевич. – Возможно, это мой конец. Конец всему.
– Ты знаешь, – она сурово посмотрела ему прямо в глаза, – мать правильно сделала, что ушла от тебя.
– Это почему же? – Пиктиримов готов уже был впасть в отчаяние.
– Потому что ты сдаешься раньше времени, до того, как началась схватка, – выпалила она. – Потому что ты безвольный и слабый…
– Я не слабый, – попытался возразить Альберт Андреевич, но Ирина отмахнулась от него.
– Не слабые до последнего момента борются и сопротивляются обстоятельствам, – жестко произнесла она. – А не поднимают лапки уже тогда, когда еще можно сопротивляться.
Черт побери, как она была прекрасна в этом своем невольном негодовании! Правда, меня всегда немного настораживали в ней эта ее пресловутая твердость характера и упертость в достижении поставленной цели, но в данный момент она была абсолютно права. Понимал это и Пиктиримов.
– Хорошо, что ты от меня хочешь? – произнес Альберт Андреевич, глядя на дочь.
– Я хочу, чтобы ты помог сам себе, – просто ответила Ирина. – С нашей помощью.
Она посмотрела на меня. Вслед за ней обратил на меня свой взор и Пиктиримов.
– Ты ему веришь? – спросил Ирину режиссер.
– Конечно, – не раздумывая, ответила Ирина.
После этих слов у меня где-то в центре груди стало растекаться благостное тепло. И что-то похожее на гордость. За себя. Что я могу вызывать доверие у таких красивых девушек, каковой является Ирина. Вернее, у конкретной девушки, дочери режиссера по имени Ирина…
– Да, следователь задавал мне такой вопрос, – выдавил из себя Альберт Андреевич.
– И что вы ему ответили? – быстро спросил я.
– Что вопрос об изъятии денег из проекта не стоял, – ответил Пиктиримов. – И разногласия у нас возникли лишь по поводу изменения сценария.
– А как было на самом деле? – посмотрел я в упор на режиссера.
Альберт Андреевич выдержал мой взгляд и перевел глаза на дочь. Ирина кивнула, и Пиктиримов, выдохнув, ответил:
– А на самом деле он сказал, что если я не заменю Аленину, то никакого фильма вообще не будет, поскольку он откажется его финансировать и заберет деньги из проекта. Все!
Наступило молчание. Ирина нахмурилась и старалась не смотреть на отца. Пиктиримов закурил и посмотрел на часы.
– До окончания перерыва осталось пять минут, – негромко произнес он. – Мне нужно быть на площадке.
– Мы успеем, – заверил я режиссера. – Сегодня вам еще много осталось снимать?
– Два ключевых эпизода, – ответил Альберт Андреевич.
– А потом вы поговорите с Алениной, чтобы она выделила для нас минут пятнадцать? – спросил я.
– Поговорю, – сказал Пиктиримов.
– Что ж, подведем итоги, – после небольшой паузы проговорил я. – Итак, вы пригласили для разговора вашего продюсера Лисянского, чтобы постараться убедить его не снимать Аленину с главной роли, потому как весь процесс съемок, режиссерский сценарий и вообще ваше видение фильма – все уже было выстроено под нее. Так?
– Именно, – коротко ответил Альберт Андреевич.
– Лисянский согласился поговорить с вами и выбрал для встречи ресторан «Ерема», – продолжил я. – Вечером вы встречаетесь, начинаете разговор, который вскоре приводит вас обоих к полному и взаимному непониманию. Вы не желаете снимать Аленину с главной роли, Лисянский не хочет, чтобы она в этой роли снималась. Причину изменения своего решения он не называет. Говорит только, что открылись некие таинственные обстоятельства, после чего он становится категорически против ее участия в фильме. К консенсусу вы не приходите, и Лисянский грозится выйти из проекта, забрав деньги. Положение явно угрожающее. И для вас, и для Натальи Алениной. Разругавшись, вы с Лисянским расстаетесь, даже не прощаясь, как непримиримые враги. Если кто-то не пойдет навстречу, то вашей дружбе придет конец. Конец придет и самому фильму. Но идти навстречу никто не хочет. Вы оба настроены очень категорично и не собираетесь менять своих решений. Но результат вашей встречи в ресторане «Ерема», Альберт Андреевич, явно не в вашу пользу: командует парадом все же продюсер Лисянский. День-два, и если вы не сообщите ему, что Аленина в фильме больше не играет, он закроет проект. И вдруг тем же вечером, точнее уже ночью, Марка Лисянского убивают тремя выстрелами в грудь. Причем смертельным было только одно ранение. Это значит, стрелял явно не профессионал. Причем его не ограбили, а посему стреляли в него не для того, чтобы испугать, а непременно чтобы убить. Кому была выгодна смерть Лисянского? Правильно, вам и Наталье Алениной. Ведь как только не стало Лисянского, исчезла необходимость убирать Аленину с главной роли, переписывать режиссерский сценарий и так далее. И денег из проекта уже никому не вынуть.
– Вот только все дело в том, что я не убивал Марка, – тихо произнес Пиктиримов. – У меня даже в мыслях не было ничего подобного.
– Да, Аристарх, отец не убивал, – снова вмешалась Ирина.
– Я понял, понял… Мой расчет отнюдь не строится на том, что это вы убили вашего продюсера, – примирительно произнес я, посмотрев на режиссера. – Значит, его убила Аленина. Больше никому его смерть невыгодна.
– А его бывшая жена? Ну, эта… – Ирина запнулась и посмотрела на Пиктиримова.
– Светлана Аркадьевна, – подсказал дочери Альберт Андреевич.
– Ну да, Светлана Аркадьевна, которую Лисянский бросил, уйдя к Алениной.
– А ей зачем его убивать? Какой мотив? – посмотрел я на Ирину. – Развод не повод, чтобы убить. Деньги, что ли?
– Мотивом не всегда служат деньги… – заметила Ирина. – Это может быть…
– Знаю, знаю: месть, ревность, любовь даже… – не дал я ей договорить. – А здесь тогда что?
– Месть, – твердо проговорила Ирина. – Женщины, поверь, умеют мстить…
– Верю, – ответил я, встретившись со взглядом Ирины. – Значит, лиц, подозреваемых в убийстве продюсера Марка Лисянского, у нас трое. Это режиссер Пиктиримов, актриса Аленина и бывшая гражданская жена продюсера Лисянского Светлана Аркадьевна.
– Двое подозреваемых, – поправила меня Ирина.
– То есть? – не понял я.
– У нас с тобой двое подозреваемых: актриса Наталья Валерьевна Аленина и бывшая гражданская жена Лисянского Светлана Аркадьевна, – жестко произнесла Ирина. – Причем они могли убить и не сами, а нанять кого-нибудь за деньги.
– Ну да, двое, – согласился я (наверное, как-то не очень убедительно для отца и дочери), вспомнив, что у нас с Ириной имеется изначальная установка на то, что Альберт Андреевич к убийству своего продюсера не причастен никаким боком. – Так вы поговорите с Натальей Валерьевной, чтобы она согласилась ответить на наши вопросы? – напомнил я Пиктиримову.
– Поговорю, – буркнул Пиктиримов, недовольный, очевидно, тем, что я все-таки не исключаю его причастность к убийству Лисянского.
