Остракон и папирус

скачать книгу бесплатно

– На Царском пути стоят пикеты такабаров. Мне придется объяснять, кто я такой и что собираюсь делать в Сардах… Я дальше Сард не смогу проехать.

– И не надо… – Харисий выложил на стол папирусный свиток: – Это подорожная купеческой гильдии Галикарнаса. По документу ты грамматевс гильдии, который ищет надежного поставщика дифтер для канцелярии Народного собрания… Все печати на месте, комар носа не подточит. Подорожной тебе будет достаточно, чтобы свободно передвигаться по Сардам и окрестностям.

Глухо звякнул кошель.

– Деньги на расходы, – пояснил капитан.

Геродот растерянно смотрел на него. Лидия… Так далеко от дома на восток он еще не забирался. Мало того, что это чужая земля, так еще придется выполнять опасное задание.

– Поедешь через Эфес, – невозмутимо продолжил Харисий. – Но там останавливаться нет смысла. Купи осла или мула и сразу отправляйся в Сарды. И вот еще что… В каждом ионийском городе есть наш связник. Просто надо найти ближайшую к агоре гостиницу… Скажешь хозяину, что у тебя есть десять медимнов[15 - Медимн – древнегреческая мера сыпучих тел. Аттический медимн Солона равнялся 52,53 л.] двухлетнего наксосского вина. Он спросит: смешано с виноградной золой? Ты ответишь: нет, жечь лозу Дионис не позволяет. Так вы узнаете друг друга… Он накормит, даст денег, если у тебя дела совсем плохи… В общем, поможет.

Геродот все еще не мог прийти в себя. Даже не знал, что спросить. Но Харисий не давил. Главное сделано: он поставил напарнику задачу, передал деньги, объяснил способ связи.

В том, что Геродот будет сотрудничать, капитан не сомневался – ведь он уже дал свое согласие Менону. А у гиппарха на галикарнасца большие виды.

– С матерью сам поговоришь? – спросил Харисий.

Геродот кивнул.

Когда капитан ушел, галикарнасец так и остался сидеть в саду. Поликрита опустилась на пустой дифрос, взяла его за руку.

– Расскажи, – попросила она. – На тебе лица нет… Зачем он приходил?

Геродот передал саммеотке разговор с капитаном.

– Завтра корабль Харисия уходит в Эфес, – закончил он. – Я должен буду плыть с ним.

– Никуда не поедешь! – неожиданно резко заявила Поликрита. – А если тебя схватят? Обо мне ты подумал?

Он молча сжал ее руку.

Потом потерянно улыбнулся и покачал головой:

– Я обещал… Вот не знал, что все будет так скоро и так серьезно.

– Ну, ладно, – сухо сказала саммеотка, – будем считать, что попрощались.

Остаток дня Геродот провел с семьей.

Дрио помогала сыну собирать дорожный мешок. Она доставала из бельевого сундука одежду, перебирала ее, разглаживала руками. Потом откладывала в сторону, снова склонялась над сундуком – все никак не могла решить, что лучше.

Пока Геродот не выбрал сам: «Это и это… Все! Если будет надо, куплю в Эфесе».

Временами Дрио хмурилась и застывала над какой-нибудь вещью, словно думая о чем-то тревожном. Но тут же стряхивала с себя наваждение, чтобы ободряюще улыбнуться сыну.

Феодор наловил губанов, зажарил на вертеле, после чего завернул рыбин в кусок холстины и сунул в мешок. Он старался вести себя как взрослый, поэтому не приставал к брату с вопросами.

На рассвете Геродот зашагал в гавань. Зевс Геркей задумчиво смотрел ему вслед с постамента. Чайки деловито склевывали у остывшего кострища остатки рыбьей требухи. Галикарнасец несколько раз обернулся в надежде увидеть Поликриту.

Херил обнял друга за воротами. На прощанье сунул в руку терракотовую фигурку Гермеса Эрмуния в крылатом петасе и с кошелем в руке:

– Пусть будет твоим талисманом… Ты ведь теперь купец.

Красный лемб Харисия с облезшей краской терся скулой о тростниковый кранец. Зеленая муть бултыхалась у причала. Рассветное солнце озорно выглядывало из прозрачных лужиц на квадрах. Ночной бриз слабеющими порывами тормошил парус.

Капитан встретил его на полубаке.

Бросив мешок на палубный настил, Геродот вдохнул полной грудью утреннюю свежесть. Ночные тревоги невидимо стекали с него как жертвенная кровь с фартука жреца. Теперь рискованное предприятие казалось ему не таким уж безнадежным.

Внезапно кожаная занавесь рубки раскрылась, и на палубу выскользнула Поликрита. Саммеотка стояла с виноватой улыбкой, пока Геродот ошалело смотрел на нее. Потом он порывисто обнял любимую.

Харисий с усмешкой на лице отвернулся.

4

Эфес оглушал гвалтом.

Огромный бронзовый кабан щерил клыки с мраморного постамента в центре дейгмы. Сардины из утреннего улова еще трепыхались на телегах. Стерегущие товар возницы палками отгоняли назойливых чаек.

Зычные голоса купцов, скрип такелажа, крики ослов и шорох сотен сандалий по вымостке вплетались в мерный шум накатывающего на причалы прибоя, создавая неповторимую музыку порта.

С реки Каистр доносились глухие барабанные удары. Толпа впряженных в постромки рабов тянула в сторону Священной гавани длинную связку ошкуренных кедровых бревен.

За оптовым рынком высилась зеленая стена каштанов. Пахло рыбой, специями, дегтем и шерстью. В загоне безнадежно блеяли козы, потревоженные налетевшим с болот гнусом. Кудахтали куры, задиристо кричали бойцовые петухи.

Рыбак в скользком от слизи фартуке разделывал на камне тунца. Портовая шавка вертелась под ногами и беспричинно лаяла в надежде на требуху или рыбий хвост.

Из сухих доков доносился звон кузнечных молотов. Волы тянули к верфям повозки, нагруженные канатными бухтами, якорями, мешками пеньки, кожами… Над мачтами с болтающимся такелажем дрожали разноцветные вымпелы.

– Я вернусь в новолуние, – сообщил на прощанье Харисий. – Выгружу товар, потом повешу белый вымпел, будто готов для новых предложений… Буду ждать тебя до третьего дня растущей луны.

Попрощавшись с капитаном, Геродот и Поликрита направились к выгульному двору. Выбрав мула, Геродот повел его под уздцы. Путники с любопытством глазели по сторонам.

Вот справа от Портового проспекта на вершине горы Пион белеет храм Аполлона. По склонам разбросаны утопающие в зелени виллы. На соседнем холме Лепр высятся стены акрополя, за которыми виден фронтон кумирни Афины.

К стадиону и театру ведут широкие мощеные дороги. Набережные каналов украшены статуями. А дальше раскинулось сплошное море красных черепичных крыш до самых стен Артемисиона.

Белые мраморные колонны самого известного в Ионии храма словно парили над окружавшими Священный холм фруктовыми садами. Огибая Артемисион, Селинунт нес свои неспокойные мутные воды к заболоченной пойме Каистра.

Вскоре путники вышли на Царскую дорогу. Сразу за городскими воротами Геродот присоединился к каравану. Через два парасанга Колофонская долина сузилась до ущелья с отвесными стенами, по обеим сторонам которого высились скалы хребта Месогида.

Тракт перед заставой был перегорожен бревном на двух каменных опорах. Здесь Геродоту пришлось в первый раз достать подорожную. Подозрительный гоплит внимательно изучил свиток, после чего махнул рукой: «Идите дальше».

Пройдя долину Каистра, караван заночевал в городке Лариса у подножия хребта Тмол. Утром путники поднялись в горы по Пактолскому ущелью, а в полдень уже спускались к Сардам.

Геродот всю дорогу шагал рядом с мулом. Поликрита иногда забиралась в седло. Сидя боком на мягком ленчике, она продолжала развлекать галикарнасца разговорами.

За курганом Алиатта открылся вид на акрополь Сард. Зубчатые стены опоясывали холм с трех сторон. Обращенная к Тмолу сторона бугрилась обрывистой скалой и казалась неприступной.

Геродот вспомнил текст свитка из библиотеки Лигдамида, где описывалось, как шах Кир смог взять Сарды благодаря досадному промаху лидийцев.

Один из защитников крепости уронил с боевого хода свой шлем. Ночью он спустился за шлемом по скале, но за ним проследили персы, а утром полезли на приступ в этом же месте.

Геродот повел мула в шахристан, который поразил путников обилием мелких торговых лавок. Стремительный, но грязный Пактол рассекал торговую площадь надвое.

Галикарнасец с удивлением взирал на мутную воду и глинистые берега, изрытые гнездами ласточек.

«Неужели эта помойка и есть та самая золотоносная река, которая когда-то послужила источником богатства Креза», – с мрачной иронией подумал он.

На постоялом дворе в квартале Асиада путники с трудом нашли свободный от поклажи лееван. Пока Поликрита нарезала сыр и хлеб, галикарнасец с наслаждением валялся на набитом сеном курпаче, потом присоединился к саммеотке.

На рассвете следующего дня они направились к Фокейским воротам. По сторонам седла свисали два мешка. В одном лежала тыква-горлянка с водой, завернутые в холстину лепешки, кусок вяленой телятины в виноградных листьях, головка козьего сыра, а также свернутая камышовая циновка. Другой мешок был доверху наполнен терракотовыми черепками, которые легко можно собрать на любом гончарном дворе.

Небо затянулось облаками. Горы за северным берегом Герма хмурились густо-синей дымной тенью. Долина волновалась и шумела. По всей реке полыхали лагерные костры.

А с запада, от Магнесии-при-Сипиле, прибывали новые отряды копейщиков. Выползая из-за излучины, колонны тяжело и не в ногу брели с разрывом в несколько стадиев[16 - Стадий – стадия, древнегреческая мера длины, около 200 м.].

Воины шли, подняв копье набалдашником вверх. Одни, в плетеных или кожаных шлемах, с маленькими круглыми щитами и кинжалами, в высоких кожаных сапогах, были явно азиатами, но не персами. Другие, в коротких хитонах и шнурованных эмбадах, выглядели как эллины.

Перед первой колонной рыскали рабы с кнутом в руке, расчищая армии путь. На пиках десятников-датапатишей развевались разноцветные вымпелы-драконы.

Разведчики расстелили циновку на пригорке на расстоянии броска камня от дороги. Разложили припасы, после чего улеглись, изображая путников на привале. Привязанный к иве мул принялся увлеченно срывать листья с веток.

Поликрита достала из мешка первый остракон.

– Сначала дату поставь, – деловито пробурчал Геродот. – Сегодня двадцатое мунихиона – значит, это день Аполлона… Место – Сарды.

Затем принялся вполголоса наговаривать:

– Сотня паломников, еще одна… Вон прибывает не меньше сотни… Точно, они же на марше друг за другом сатабамами передвигаются. Тысячами мне сразу и не сосчитать… Тот крикун на коне явно сатапатиш… А конница где? Значит, уже проскакала… То-то я смотрю – трава покрыта пылью. Наверняка сразу пошли к горному проходу, минуя Сарды. Нам повезло, что мы вчера успели проскочить.

Он повернулся к Поликрите, которая молча ждала указаний:

– Написала? Дай посмотреть…Так, пиши дальше… Отара овец прошла к Эфесу или Колофону… Сколько голов, не известно… Значит, там будут ждать гиппосы…

Он вдруг задумался.

Потом пробормотал:

– Как дракона назвать? Не попоной же… Коней-то мы прямо не указываем, а овец попоной не накрывают…

И уже уверенным тоном заговорил:

– Паломники из Мисии, Фригии, Лидии, Пафлагонии.