Операция «Предки»

– Думаешь? А если это не так? А если их тоже связывала лишь новизна, которая со временем испарилась?

– Твои родители полюбили друг друга в том возрасте, когда человек еще способен чувствовать. Их не новизна связывала, их каждая клетка связывала.

– А теперь все наоборот. Их клетки стали врагами.

– Их клетки по-прежнему любят друг друга. Просто подключился Его Величество Мозг со своими клетками. Серыми.

– А может не надо вмешиваться? Может, жизнь сама решит, быть им вместе или нет?

Дедушка ничего не ответил. И песенку тоже не насвистывал. Он о чем-то задумался.

Я заметил воробушка, запутавшегося в ветках дерева, и помог ему высвободиться. Он улетел.

– Почему ты освободил птичку? – спросил дед.

– Она же застряла.

Дед улыбнулся.

– Так, может быть, не надо было вмешиваться? Может быть, жизнь сама бы решила, жить ему или нет?

Я ничего не ответил.

– Если можешь помочь, хотя бы постарайся. Сделай то, что считаешь нужным. А решать все равно будет жизнь. Если этому воробушку суждено сегодня умереть, он умрет. Но жизнь ему навстречу сегодня послала тебя. В восемь вечера жду тебя возле задней стены дома.

– А что в восемь вечера?

– Поговорим.

– А что мне делать до этого?

– Что хочешь. У тебя же каникулы. Наслаждайся, счастливый ты мой.

Разговор у костра

Я походил немного по деревне, понаблюдал за деревенской жизнью. Увидел, как доярка доит корову. Она меня угостила парным молоком. Я с детства не люблю молоко, но не стал ее обижать и выпил стакан до дна. Понаблюдал, как ремонтируют трактор, как аккуратно складывают поленья на зиму, как собирают коровий навоз, увидел, как дикая кошка забралась в курятник и все куры начали кудахтать в панике, пока не прибежала хозяйка и не выгнала кота…

Одним словом, впечатления!

В восемь вечера я, как и договаривался с дедом, был возле задней стены дома. Дед готовился разжечь костер. Он складывал мелкие ветки, под них подложил газету, а на них сложил дрова потолще.

– А, Таблетка. А ты пунктуальный. Молодец.

– А что это под дровами, деда?

– Картошка. Когда-нибудь ел картошку, запеченную в углях?

– Нет.

– Это был риторический вопрос. Присаживайся.

Я устроился на земле. Уже темнело. Вокруг кружились светлячки, стрекозы, кузнечики и много еще всякой живности. Пение разных птиц сливалось в одну захватывающую мелодию. Я наблюдал, как дед ловко разложил дрова и разжег костер. Он уселся напротив меня и некоторое время ничего не говорил.

Молчал и я. Не хотелось вмешиваться в то, что происходило. Хотелось лишь наслаждаться этой медитативной тишиной. Тишину прервал дед.

– Вот обыкновенная картошка. На первый взгляд ничего особенного. Но. Картошка, запеченная в углях – это тебе не фри из какой-нибудь забегаловки. Это даже не приготовленная мамой жареная картошка, которую так любят дети. Это то, что ты сделал сам. В диких условиях. Чувствуешь этот кайф? То же чувствовали наши предки, когда жарили мамонта. И не важно, мамонт это или картошка, не важно, происходит это в каменном веке или в нашем – пластмассовом, главное, что ты сам разжег костер, сам побросал в него картошку, сам решил, когда доставать, как есть. Понимаешь, о чем я? В нас до сих пор живут инстинкты и желания первобытного человека.

Дед время от времени подправлял дрова, чтобы костер хорошо горел.

– Ну, давай, теперь выкладывай, что ты хотел мне рассказать.

Я ему во всех подробностях рассказал все, что произошло. Дед не перебивал. Он, молча, смотрел на костер. Мне казалось, что он мысленно где-то далеко, не слушает меня и вообще забыл о картошках, которые уже и не отличались от углей.

Я закончил рассказ. Дед некоторое время не отвечал. Так мы сидели, пока костер почти не погас, и остались лишь тлеющие угольки. Внезапно дед оживился и начал разбирать угли, из которых достал несколько черных шариков, которые когда-то были картошками.

– Отлично, – сказал дед и бросил горячие картошки в эмалированную миску.

Он достал из кармана маленькую свернутую фольгу, открыл ее и положил на землю рядом с собой. Там была соль. Он удалил черную кожуру с одной картошки. Под кожурой, к моему удивлению, оказалась белая, хорошо запеченная мякоть. Дед посолил ее и передал мне. Я подул на нее и откусил. Должен признаться, что такой вкусной картошки я в жизни не ел.

Дед проделал то же самое с другой картошкой и стал, смакуя, есть ее. Я уже начал думать, что он забыл о том, зачем мы здесь.

– Говоришь, она впала в истерику?

– Что? Кто?

– Мама твоя. Когда она узнала, что Денис рассказал тебе о молодых годах твоего отца, она впала в истерику?

– А, ну да.

– Это отличная новость.

– Отличная?

– Я, конечно, понимаю, что женская истерика – не самое приятное зрелище. Особенно, истерика Иры, хоть она и моя дочь. Но. Истерика – это знак. Гораздо опаснее женское безразличие, поверь мне.

Дед начал чистить еще одну картошку.

– Ну, давай, Таблетка, ты уже знаешь, как это делается. Ешь.

Дед начал есть вторую картошку. Я взял еще одну и начал сам ее чистить.

– А какой классный запах дыма, что прилипает к одежде, да, Таблетка?

– Деда, а больше ничего ты мне не скажешь?

– О чем?

– Ну… О том, что меня сюда привело.

– Завтра в восемь часов. Здесь же.

– А почему завтра?

Дед удивленно посмотрел на меня.

– Вечно вы, молодежь, куда-то торопитесь. Не думаешь, что мне надо хорошенько обдумать все, что я услышал? Не буду же я сходу решать такие важные вопросы.

– Все. Понял. Мне просто показалось, что ты меня не слушал.

– Эх, молодежь.

Операция «Предки»

Следующий день прошел, как и предыдущий. Я снова походил по деревне. Снова увидел почти те же лица, делающие почти те же дела. Снова выпил стакан парного молока. Постепенно до меня начали доходить слова деда о новизне, которая со временем слабеет. Я подумал, что свихнусь, если еще несколько дней буду видеть одно и то же. Какое же неблагодарное существо этот человек! Вчера я был готов жизнь отдать за все, что видел, а сегодня меня все это уже ни капельки не интересовало. Я даже начал скучать по компьютеру, но быстро прогнал из головы все эти разрушающие мысли.

В восемь вечера я был у задней стены дома. Деда еще не было. Я подождал минут пять и решил пойти поискать его, как вдруг он появился, неся в руках освежеванную курицу.

– Прости, что опоздал, Таблетка. Больно прыткая оказалась. Значит, и вкусная будет.

Дед разжег костер, из палок смастерил что-то наподобие вертела, натянул на него курицу и начал крутить над огнем время от времени.

Я внимательно наблюдал за тем, что он делает и ждал, когда он начнет говорить. Он не спешил, смотрел на огонь и следил за тем, чтобы курица не подгорела. Я уже знал, что спрашивать не имеет смысла. Все равно он заговорит, только когда будет готов.

– Мужчине важно почувствовать себя сильным, – наконец сказал он.

Я не отвечал. Ждал продолжения.

– А женщине – почувствовать себя желанной.

Опять пауза.

– Этим сейчас твои родители и занимаются… В общем, думаю, все нормально. Ты продолжишь слежку за ними и будешь передавать мне нужную информацию, а я попытаюсь расставить все по полочкам.

– По полочкам?

– Мы с тобой проведем операцию под кодовым названием «Предки».

– Какую еще операцию?

– Как я и говорил, все мы унаследовали наши инстинкты и потребности от наших предков из каменного века. Так вот, в них-то я неплохо разбираюсь.

– В предках?

– И в инстинктах тоже.

– Не понимаю.

– Ты думаешь, почему они сразу же после расставания кинулись следить за собой? Они сейчас делают все, чтобы при следующей встрече великолепно выглядеть. Каждый хочет доказать второму, что, во-первых, он еще чего-то стоит. А во-вторых, что одному ему намного лучше. Второй пункт – это чистой воды каприз, чтобы подколоть бывшего партнера. Ты ведь не говорил маме, что папа начал следить за собой?

– Нет.

– А папе, что мама снова начала делать педикюр.

– Снова?

– Не говорил?

– Нет.

– И не говори. Пусть для обоих это будет сюрпризом при встрече.

– А может они больше никогда не встретятся.

– А мы с тобой для чего, Таблетка? Встретятся. Еще как встретятся.

– А почему операция «Предки»?

– Это же очевидно. Игра слов. «Предки» в смысле «родители» и в прямом смысле – предки. Ведь мы будем использовать мои знания о поведении наших предков из каменного века.

– Деда, а тебе сколько лет?

– Учитывая то, что я помню каменный век?

Дедушка начал смеяться. Засмеялся и я.

– Серьезно. Сколько?

– Что ты пристал со своими личными вопросами. Как зовут? Сколько лет? Ты же не участковый.

– Странный ты, деда.

– С этим не спорю.

Дедушка начал вертеть курицу интенсивнее.

– Почти готова.

Больше мы о моих родителях не говорили. Дедушка снял курицу с вертела, разрезал ее, посолил и мы насладились великолепным поздним ужином на свежем воздухе. Дедушка рассказывал разные истории из его жизни. Например, как он доводил до истерики мою бабушку, когда для защиты докторской ставил всякие эксперименты: превратил квартиру в жилище первобытного человека, надевал на себя шкуру и с псом, подобранным на улице, выходил во двор «на охоту». Пса он выбрал такого, который максимально бы походил на волка.

Слушая его, я забыл обо всем на свете. Я просто наслаждался моментом, как жителям мегаполисов советуют инструкторы по йоге, и чего эти самые жители мегаполисов никак не могут сделать. Надо сказать, что и со мной такого не было лет, наверное, с пяти-шести. И снова я вернулся к мысли, что деревня на меня влияет положительно.

Уже было десять часов вечера. Дедушка закончил рассказывать очередную невероятную историю и велел идти спать.

– Давно я так много не говорил. Даже боялся, что разучился, – смеясь, сказал дедушка. – Спасибо за интересный вечер, Таблетка, и надеюсь, для тебя он был не менее интересным, чем для меня.

– Ты шутишь? Когда еще я мог услышать столько фантастических вещей.

Дедушка улыбнулся и поцеловал меня в лоб.

– Я рад, что не утратил способность вести интересные беседы.

– Да я в жизни не встречал никого интереснее тебя.

– Еще встретишь. Ну ладно, уже поздно. Марш в постель.

– Ну, значит, завтра я вернусь в город и продолжу операцию.

– Останься еще денек. Отдохни хорошенько. Нам некуда спешить.

– Да, но все-таки я решил поехать. Я неплохо отдохнул здесь за два дня.

– Понимаю. Городские быстро устают от деревни. Прошу тебя остаться еще на один день. Завтра вечером в восемь я должен с тобой поговорить еще об одном.

– У тебя остались еще вопросы?

– Не о родителях твоих. О тебе.

– Обо мне? Какие вопросы?

– Завтра поговорим. Иди спать. Утро вечера мудренее.

Деревенская свадьба

Спал я, как убитый. Проснулся в семь часов утра. Дедушка уже успел сходить за хлебом. Он разрезал вкусный деревенский сыр, копченую свинину, помидоры с огорода и открыл банку вкуснейшей деревенской сметаны.

– Доброе утро, Таблетка. Умойся и к столу.

Я умылся. Мы с дедом позавтракали. Он вышел по делам.

Я погулял по саду. Часов в десять решил снова пройтись по деревне. Я уже знал почти всех жителей деревни. Со всеми здоровался. Так ходил-ходил, стараясь убить время до вечера. Уж больно мне было интересно, о чем хотел меня спросить дедушка.

До вечера было еще далеко, а в деревне уже смотреть было нечего. По крайней мере, так мне казалось, пока я не наткнулся на свадебный кортеж. Из соседней деревни ехала целая вереница машин. Это была родня жениха. А ехали они за невестой, которая жила здесь. Впереди ехал Мерседес. Не новый, старенький, но это была лучшая машина во всей колонне. Остальные были в основном Жигули. Правда, все машины были по-праздничному разукрашены.

Я пошел за ними.

Минут через пять кортеж остановился возле одного дома. Дом тоже был разукрашен цветами. Из машин начала вылезать родня жениха. У всех настроение было отличное, все друг с другом разговаривали и смеялись.

Из Мерседеса вышел жених. На нем были пиджак и галстук. Это сверху. А снизу – спортивные штаны и кроссовки.

Все вместе вошли в дом невесты. Я решил во что бы то ни было дождаться, когда выйдет невеста. Меня очень интересовало, что будет на ней. Не леопардовые ли лосины под свадебное платье?

Минут через двадцать люди стали выходить из дома. Вышедшие встали в два ряда, оставив проход для новобрачных. А вот и они. Жених с невестой вышли, держа друг друга за руки. Невеста оказалась очень милой девушкой, и платье на ней было очень даже приличное.

Но главное, что бросились мне в глаза – это то счастье, что было на ее лице. Это «новобрачное» счастье, что бывает на лицах невест во всем мире, и которое делает даже не очень красивую женщину красавицей хотя бы на один день, самый важный день в ее жизни. И снова я вспомнил слова деда о том, что всеми нами руководят одни и те же инстинкты, независимо от национальности, религии, статуса и т.д. Да, сегодня ее день. Вообще, свадьба – это день невесты. День ее победы, ее триумфа. Для жениха свадьба – это ни в коем случае не победа. Я, конечно, не осмелюсь утверждать, что для него это поражение. Вовсе нет. Но и не победа. Во всяком случае, не такая победа, как для невесты. Чтобы Вы поняли, для мужчины равноценным достижением может быть выигрыш кубка мира по футболу или миллиона долларов в покерном турнире. Для мужчины важно обскакать других мужчин. Для женщины – других женщин. И снова я вспомнил каменный век.

Все расселись по машинам и поехали праздновать. Я же еще немного походил по деревне и отправился домой.

* * *

Дедушка работал во дворе.

– А, Таблетка, ты где пропадал так долго?

– Да так, гулял.

– Иди, садись.

Дедушка указал на его любимое кресло-качалку, стоящее на веранде.

– Зачем?

– Давай-давай, садись. Посмотри на деревья, отдохни.

– На деревья?

– Садись, говорю.

Я сел в кресло.

– Когда ты в городе в последний раз смотрел на деревья?

– А зачем на них смотреть?

– Посмотри минут десять, поймешь.

Я начал качаться и смотреть на деревья. Через пару минут вид качающихся от ветра макушек громадных деревьев меня так заворожил, что я начал следить за ними и качаться в их спокойном, размеренном ритме.

* * *

Проснулся я где-то часов в семь вечера. Я и не заметил, как заснул и проспал несколько часов. Как же это приятно отоспаться и никуда не спешить! В городе эти два явления редко встречаются вместе. В городе ты либо не спешишь, потому что проснулся вовремя (читай: не выспался), либо спешишь, потому что позволил себе поспать подольше.

Я потянулся и встал. На столе лежала банка вишневого компота. Я выпил три стакана подряд. Класс!

А где же дедушка? Иду к задней стене дома. Его нет.

И вот, он появился возле калитки и вошел во двор.

– Ты проснулся? Хорошо. И, наверное, голоден?

– Вообще-то да.

– Я как раз принес банку вкуснейшего клубничного джема. Сейчас заценим.

– Откуда?

– Выиграл в домино.

– Серьезно?

– Ребята время от времени турнир устраивают. Сегодня главным призом был этот джем. Садись за стол. Сегодня не будем костер разводить. Ты тарелки на стол поставь, а я пока чай заварю.

Я поставил на стол, что стоял на веранде, две тарелки, ножи, вилки, ложки, салфетки, стаканы и стал ждать деда. Дед принес два стакана свежезаваренного чая, хлеб и масло. Мы мазали на хлеб масло и джем, ели и запивали чаем.

– Расскажи, кто тебя обижает, – внезапно спросил дед.

– Меня? Никто не обижает, – ответил я, сбитый с толку неожиданным вопросом.

– Ну, не хочешь, не отвечай.

– Откуда ты знаешь?

– Откуда знаю, что хлюпика, не выходящего из дома, должны обижать физически более развитые особи данного биологического вида? Конечно же, из книг по биологии.

Должен сказать, что почувствовал я себя в тот момент очень неловко. Дед, как всегда, оказался прав, но мне было стыдно признаться в этом. В тот момент мое эго не позволило мне восхититься его проницательностью. Я сделал вид, что не понимаю, о чем это он. Не то чтобы я думал, что смогу его одурачить. Просто, в тот момент не хотелось говорить об этом.

Дед не стал повторять вопрос. Он знал, что одного раза достаточно. И мое смущение он тоже понимал. Он не спешил. Он был терпелив.

Весь оставшийся вечер он рассказывал новые истории из своей жизни, как бы, давая понять, что считает меня другом и своим вопросом ни в коем случае не хотел меня задеть, а лишь хотел помочь мне.

Снова дома

На следующий день я снова попрощался с дедом, сел на электричку и вернулся домой – в Москву.

И, хотя у меня все еще была моя «миссия», мысли мои были далеки от нее. Я не мог избавиться от неприятного ощущения, которое возникло после вопроса деда.

В последние дни я чувствовал себя эдаким Суперменом. Все эти поездки за город, «детективная слежка» за родителями, беседы с дедом – все это заставило меня забыть о том, кем я был на самом деле. На некоторое время мне показалось, что я изменился, но вопрос дедушки вернул меня в реальный мир, и я снова вспомнил, что, к сожалению, он – этот мир – не такой уж и мягкий и пушистый. Я вспомнил, как в детстве всегда пытался скрыться от реальности в книгах. И на некоторое время мне это даже удавалось. Но каждый раз приходилось возвращаться и снова разочаровываться. Ведь бегство от проблем рождает еще большие проблемы. И не важно, куда ты бежишь, где ты находишь «спасение» – в книгах или на дне бутылки, возвращаться всегда бывает очень больно.

Дедушка, будучи очень мудрым и чутким человеком, не мог не понимать, какой осадок останется во мне после его, надо сказать, очень прямого и жесткого вопроса.

Ах, дедушка! Как же я благодарен судьбе, что она послала мне такого друга, как ты! Друга с большой буквы. Ведь настоящий друг – это тот, кто говорит тебе правду в лицо, какой бы неприятной она ни была. Он говорит ее с одной лишь целью – открыть тебе глаза, отрезвить тебя. Он не станет говорить то, что тебе хочется услышать. Это для слабаков, а он тебя слабаком не считает…

Конечно, тогда я всего этого не понимал. Мое эго было задето. Я чувствовал невероятный дискомфорт. Но я понимал, что дискомфорт этот именно от того, что дедушка был прав.

Мне, как и любому, даже самому слабому, мальчишке, хотелось произвести впечатление крутого парня на тех, кто не в курсе реального положения дел. Особенно, на деда, которым я восхищался. Я бы ни за что не хотел, чтобы он подумал обо мне что-то плохое. Я еще не понимал, что дедушка не смотрел на все это моим мальчишеским взглядом. Для него все мои проблемы, казавшиеся мне концом света, были лишь детскими шалостями.

Почему мальчишки в окружении незнакомцев предпочитают казаться круче, чем они есть на самом деле? Почему девчонки на фотографиях стараются казаться стройнее и красивее, чем они есть на самом деле? Не лучше ли сосредоточиться на том, чтобы действительно стать тем крутым, каким хочешь казаться и той красавицей, какой выходишь на фотографиях? Зачем обманывать себя и других? Не лучше ли признаться себе в своих проблемах и избавиться от них, чем изо всех сил делать так, чтобы окружающие о них не догадались. Ты-то о них знаешь. Тебе-то от них никуда не убежать.

Но вернемся в тот день, когда я приехал домой из деревни в подавленном настроении. Вот так, с не дающими мне покоя мыслями я вошел в наш двор. И, как назло, как раз в этот момент по двору проходили «зубры». Так называли себя эти четверо «крутых» парней, «терроризирующих» весь район, как они о себе думали. На самом деле «терроризировали» они только тех, кто был младше их и только, когда собирались вместе. Поодиночке это были милейшие создания, которые и мухи бы не обидели. К сожалению, сейчас они были вместе. Я решил пройти мимо них, не привлекая внимания, но мне это не удалось. Один из них меня увидел и окликнул. Я сделал вид, что не расслышал и ускорил шаг. Но таких опытных «зубров» такими примитивными методами не проведешь!

Короче, через несколько минут я уже поднимался по лестнице в нашу квартиру. Губа у меня была разбита. Теперь уж я окончательно был возвращен в реальный мир.

* * *

Я вошел в квартиру. Мамы дома не было. Я осмотрелся. Ничего нового. Ничего интересного. Хотя, возможно, я просто был не в настроении, и для меня в тот момент вообще не было на свете ничего интересного.

Я развалился на диване и лежал, не двигаясь. Не было сил встать. От той энергии, что кипела во мне в последние несколько дней, не осталось и следа. Пролежав так около часа, я начал думать, что бы сейчас сделал на моем месте дед. Он бы уж точно не сдался. Он бы продолжал двигаться дальше, во что бы то ни стало. Вот таким мифическим персонажем становился для меня дед. Тогда я не знал, что любой, даже самый сильный, человек время от времени бывает подавлен, и что в этом нет ничего постыдного. Но тогда мне подобная «лишняя» информация была не нужна. Мне лишь нужен был мотиватор. И он у меня появился.

Я встал, пошел в ванную, умылся холодной водой и почувствовал себя гораздо лучше.

Надо было еще придумать, чем бы заняться. Конечно же, навестить отца. И неприятные мысли улетучатся, и новую информацию раздобуду.

Я съел пару пирожков, которые нашел на кухне, и вышел.

* * *

Через двор я прошел как можно быстро, чтобы снова не повстречать «зубров». Когда добрался до автобусной остановки, немного успокоился и даже почувствовал себя крутым. А что? Разбитая губа придавала мне мужественности, я выживал в тяжелейших условиях, в окружении врагов и все равно продолжал осуществлять свою миссию… Господи, каким же я был романтиком!

Приехал автобус, и я вошел в него с такой прямой осанкой и таким выражением лица, что пассажирам показалось, что перед ними как минимум глава какого-нибудь итальянского мафиозного клана.

Охота на зубров

Приехав в гараж к отцу, я застал его пьющим пиво с друзьями. Они отмечали победу в уличной гонке, что была проведена прошлой ночью. Выиграли немного денег и, кажется, потратили весь выигрыш на пиво и закуску к нему. Настроение у них было просто супер.

Если честно, мне с каждым разом все меньше нравился новый образ отца. Да и его друзья тоже. Они будто не повзрослели. Вели себя, как мальчишки, желающими быть альфа-самцами. А еще куда-то подевался интеллект отца. Я, конечно, всегда мечтал о сильном, крутом отце, но теперь мне казалось, что тот простой интеллигент, что работал весь день за письменным столом, был гораздо адекватнее. В тот момент я подумал, что альфа-самцы особенно ничего и не делают. Лишь дерутся друг с другом и оплодотворяют самок.

Я поздоровался со всеми.

– О, посмотрите, кто к нам пожаловал, – воскликнул дядя Денис.

Папа сразу заметил мою разбитую губу.

– Что с губой?

– Да ничего.

– Отвечай. Подрался с кем-то?

– Нет.

– Если у тебя проблемы, скажи мне.

– Да нет никаких проблем. Все нормально.

– Если можешь решить свои проблемы сам, я рад. А если нет, скажи мне. Я же твой отец.

– Ладно, Вадим, оставь парня в покое, – вмешался дядя Денис. – Если посчитает нужным, скажет.

– Ты дал ему сдачи, Андрей? – спросил дядя Ренат.

– Нет, – со стыдом сказал я.

– Почему? – спросил отец.

Я тогда мысленно ответил отцу следующее: «Когда это ты, папочка, мной интересовался? С чего это вдруг решил внимание проявить? Решил в присутствии друзей в хорошего отца поиграть?».

Вслух я этого, конечно же, не сказал. Но подумал. И это тоже был такой распространенный среди подростков синдром – винить родителей во всех своих проблемах.

– Почему ты не дал сдачи? – снова спросил отец.

– Я был один, а их было четверо.

– Вот сволочи! – воскликнул дядя Денис. – Надо бы их проучить. Кто такие? Твои ровесники?

– Нет, старше.

– Вот сволочи! Все, ребята, собирайтесь. Едем.

Я попытался их остановить, но все пятеро мгновенно встали с места, надели шлемы и сели на мотоциклы.

– Андрей, поедешь со мной, – сказал отец.

Я сел на его мотоцикл позади него и крепко обнял его.

– А ничего, что вы все выпившие? – осторожно спросил я.

– Ничего, – коротко ответил отец.

– А дверь гаража запирать не будете? – спросил я.

– Будем, – так же коротко ответил отец, слез с мотоцикла и запер дверь гаража на ключ.

Затем он снова залез на мотоцикл, и все мы помчались восстанавливать справедливость.

* * *

Поездка по Москве на мотоциклах была еще одним суперским впечатлением для меня. Скорость, адреналин и, главное, защищенность – вот что я чувствовал тогда. Ведь эти пятеро ненормальных, подвыпивших байкеров мчались через всю Москву, чтобы «отомстить» за меня. Никогда до тех пор незнакомое мне, но, не буду скрывать, приятное ощущение. В тот момент я почувствовал преимущества альфа-самцов.