скачать книгу бесплатно
– Погодите пить, вон Шепилов идет. Дима, давай к нам, а то водка стынет!
– Бегу!
– Со мной садись!
Дмитрия Трофимовича только-только избрали Секретарем Центрального Комитета, одновременно он стал заведовать Международным отделом ЦК. В компании таких китов Дмитрий Трофимович чувствовал себя неуютно.
– Говори тост! – приказал Хрущев.
Шепилов поднялся с места и, развернувшись к Первому Секретарю, начал:
– Прежде всего, разрешите от всей души поздравить вас со знаменательным событием, которое, несомненно….
– Постой, постой! – перебил Никита Сергеевич. – Вот смешной, говорит так, будто мы здесь по какому-то официальному делу собрались. Ты это брось! Мы рождение моего внука празднуем, не министра иностранных дел Гватемалы!
Шепилов окончательно смутился.
– А еще профессор! Говори от души. Здесь выверты заумные зачем?
– За маленького Никитку, – смущенно улыбаясь, промямлил бывший редактор «Правды».
Осушив рюмку, Жуков зажмурил глаза.
– Давай, Георгий, я тебе фаршированных перцев положу, с утра сготовили. Перцы просто объедение!
– Клади.
Хрущев принялся выкладывать из глиняной миски пузатые дымящиеся перцы.
– К перцам сметанку необходимо!
Фаршированные рисом, морковкой и молочной телятиной перцы томились в духовке, покуда золотисто не запеклись и не пустили обильный сок, который пропитал несказанными ароматами всю их рыхлую внутренность.
– Ну, запах! – закатил глаза Жуков.
У Хрущевых всегда наедались до умопомраченья, и всегда было жутко вкусно.
После фаршированных перцев подали жареных карасей.
– На Москве-реке наловили. В сметане жарили, их можно прямо с косточками есть! – объяснил Никита Сергеевич и первым подал пример.
Гости налегли на карасей.
– Мировой у тебя зять, Никита, и не потому, что умеет детей делать, детей делать у всех с удовольствием получается! – хохотнул Николай Александрович.
– И хочется всем! – весело уточнил Жуков.
– Хочется, это само собой! – продолжал председатель Совета министров. – А Лешка твой – трудоголик, и отзываются о нем хорошо.
– Ты ж на него ругался? – напомнил Хрущев.
– По незнанию, брат, по незнанию!
– Стоящий работник, – поддержал Шепилов. – Я сразу его подметил, еще до того, как он с Никитой Сергеевичем породнился. Одна статья «Плесень» чего стоит! Как он там затхлую жизнь золотой молодежи подсветил!
– Статья стоящая, хотя, ребята, скажу по секрету, мой Сергей под это пагубное влияние чуть не попал, я Николаю Александровичу уже рассказывал, – невесело признался Никита Сергеевич.
– Так что у них с Ладкой, никак? – уставился на друга Булганин.
– Влюбился Сергей в кругловскую дочь, – для остальных разъяснил Хрущев. – А она – вертихвостка! Вокруг нее как раз самая настоящая плесень – модники, модницы, нелепая западная музыка, буржуазные ужимки, ничего стоящего внутри, только танцы, похвальба да выпивка! Какой с такой молодежи толк? А Сережка мой прямо прилип к этой фифочке, бегал в гости, гадостью заражался, – разоткровенничался отец. – Я ничего поделать не мог!
– Так встречается Сергей с кругловской дочкой или нет? – допытывался Булганин.
– Чего встречаться, замуж Ладка выходит! Нашла себе силача-переводчика, – зло проговорил Первый Секретарь. – И, главное, набралась наглости Сережу на свадьбу пригласить!
– Профура! – выругался Булганин. – Круглова давно гнать надо!
– Сучка! – поддержал Жуков.
– Не сучка, а дрянь, вся в отца! – вспылил Никита Сергеевич. – Влюбился сын крепко. Позавчера мы с Ниной ночь не спали, Нина слышала, как Сергей плакал. Меня прямо разрывало на части! Я б прямо этих Кругловых сгноил! – жахнул по столу оскорбленный отец. – Круглов при Берии ГУЛАГом командовал, сколько людей угробил!
– Он ингушей с чеченцами выселял, – подтвердил подошедший с опозданием Серов.
– Ты давай ешь, опоздавший! – прикрикнул Первый Секретарь и переведя взгляд на Шепилова, продолжил: – У Леши Аджубея какие-то сложности в газете, ты, Дмитрий Трофимович, разузнай, в чем дело, а то мои переживают, особенно Нина Петровна.
– Разузнаю и доложу.
– Ежели чего, меры прими.
– Обязательно! – пообещал Шепилов.
– Я с вашими разговорами рюмку устал держать! – буркнул председатель правительства.
– Давайте за Радочку! – поддержал Булганина маршал Жуков.
– За мамочку! – протягивая к Никите Сергеевичу рюмку, закивал Серов.
Ели уже медленно, насытились, выбирали, что повкуснее.
– Куда, Никита, за границу полетим? – поинтересовался Николай Александрович и макнул хлебный мякиш в соус, оставшийся из-под фаршированных перцев.
– Сукарно в Индонезии форум проводит. Двадцать девять государств Азии и Африки против Америки сговорились, против колониализма, против засилья эксплуататоров! И мы к этому форуму руку приложили, денежек дали, – заговорил Хрущев. – Правда, и товарищ Мао себя любящим другом показал, и финансы прислал и продовольствие.
– Китаец не скупясь раздает, говорит, что всем поможет, надо только его держаться, – высказался Микоян.
– Мао Цзэдун в региональной политике хочет преуспеть, – осмелился вставить Шепилов.
– И не только в Азии, – продолжил Анастас Иванович. – Недавно совершенно безвозмездно отправил голодающим Африки корабль с продуктами. В Судан, кажется.
– В Чад, – уточнил Шепилов.
– Да, в Чад, – поправился Анастас Иванович. – Хочет явить себя миру благодетелем, чтобы его считали первым марксистом.
– На Бандунгской встрече надо громогласно о Советском Союзе заявить! – выкрикнул Хрущев. – Россия, Советский Союз – вот единственный лидер!
– Летим туда, что ли? – уточнил Булганин.
– Нет, Коля, туда мы не поедем. Товарища Шепилова пошлем. Пусть передаст от всего Советского Союза революционный привет. Поедешь, Дима?
– Если партия скажет, поеду.
– А я кто тебе, уже не партия? – ухмыльнулся Хрущев.
– Извините! – смутился Дмитрий Трофимович.
– Шучу, шучу! – миролюбиво отозвался Никита Сергеевич и повернулся к председателю Совета министров. – Сегодня, Коля, у нас на повестке дня Германия. К восточным немцам отправимся, посмотрим им в глаза. Надо понять, готовы друзья-немцы к социализму или притворяются. И с западными немцами пора в диалог вступать.
– Может, стоит военнопленных отпустить? Уже десять лет, как немцы в плену сидят, – проговорил Микоян.
– Канцлер Аденауэр в сентябре приезжает, – снова сказал Шепилов.
– Надо немцев отпускать. Пусть это будет жестом доброй воли, – высказался Николай Александрович. – А не отпустим, так они перемрут.
– Перемрут, не перемрут, а война была! – назидательно ответил Никита Сергеевич. – Съездим, Николай, в Берлин, а там видно будет.
– Я в Германии не был, – пробасил премьер.
– Особо остро стоит югославский вопрос, – добавил Хрущев. – Как Сталин с Тито поссорился, мы с югославами на ножах. Совсем это ни к чему!
– Кровавая собака Тито! – применив сталинское определение, цинично ухмыльнулся Микоян.
– Точно, точно, так Тито называли! – оживился Николай Александрович.
– Югославия на Балканах должна стать надежным плацдармом социализма! – определил Хрущев. – Мириться надо ехать.
– Примет ли Тито? – засомневался Микоян.
– Добьемся встречи! – безапелляционно решил Хрущев. – Может, поначалу в Югославию рванем, а после – в Берлин.
– Можно и так! – не возражал председатель правительства.
– И об Индии помнить надо. С Индией у России целая эра впереди! Так что, Николай Александрович, не простые предполагаются гастроли.
– Молотов подскочит. Как так, скажет, без него решили?! – покачал головой Анастас Иванович.
– Вячеслав, окуклился как гусеница! А время пришло новое, горячее, только успевай поворачиваться! Дождется – попрем с работы! В Англии самого Черчилля на отдых отправили, не постеснялись, а мы все – Молотов! – заикаемся. У Черчилля заслуг больше, чем у Молотова. Молотов в сморчка на посту министра иностранных дел превратился, а все паясничает. У англичан рука не дрогнула Черчилля сменить, и у нас не дрогнет!
– Не помогает, так хоть бы не мешал! – буркнул Булганин.
– С прошлой недели Антони Иден английский кабинет возглавил, – опять дополнил Дмитрий Трофимович.
– И ведь без Черчилля землетрясения не произошло! – уставился на Шепилова Никита Сергеевич. – Все мы не вечные. Придет время, и мы будем места освобождать, даже с удовольствием, пусть молодые, более грамотные работают. В этом основной принцип социализма, а не так, чтобы до ста лет тебя в кабинет приносили. Вот Дима Шепилов, чем не министр иностранных дел?
– Во-во! – поддакнул Булганин. – Значит, и Англия у нас в списке?
– Поездок хватит. Анастас Иванович на хозяйстве останется, товарищ Жуков тыл прикроет. Такой расклад. Можно смело путешествовать.
– Что-то мы отвлеклись от главной темы, позвольте мне сказать? – Микоян поднялся с места.
Невысокий, щупловатый, с жесткими кучерявыми волосами, всегда улыбчивый и располагающий к себе, Анастас Иванович за последний год стал очень близок к Хрущеву.
– Если человек доживает до того времени, когда у него появляются внуки, значит, к нему благосклонна судьба, – начал он. – Ты, Никита, дожил до внуков! Хочу пожелать, чтоб был у тебя не один внук. Чтобы почаще радовали тебя дети внучатами, потому что маленькие детки – это не просто радость, а радость, помноженная на счастье! Как однажды подметил Георгий Константинович, ради детей, мы, в сущности, и живем на белом свете. За тебя, дорогой друг, и за маленького Никитку!
– Ура! – высоко поднимая рюмку, крикнул Жуков.
– У-у-р-р-а-а-а!!! – прокатилось по столовой.
– Дайте слово опоздавшему! – не допуская передышки, потребовал Серов, он появился за столом последним, и, встав перед Первым Секретарем, заговорил: – Я очень рад, что в семье Хрущевых пополнение, рад за Раду, за Алексея и, конечно, рад за вас с Ниной Петровной. Сердечно поздравляю! – чокался Иван Александрович. – Надеюсь, что скоро и мы с Анютой пригласим в гости, мы тоже ждем пополнение, – признался он.
– А уж мы как с Галей стараемся! – заулыбался маршал Жуков.
– Давайте за детишек, за всех детишек без исключения, и будущих и настоящих! – воскликнул Никита Сергеевич. – До дна!
– До дна! До дна! – раздались голоса.
Гости поднялись с мест и с энтузиазмом выпили. Булганин для убедительности потряс перевернутой рюмкой над головой, демонстрируя, что выпил до капельки.
– Мы в тебе не сомневались, Николай Александрович, ты ни в одном деле себя плохо не показал! – обнял его Хрущев. Он тоже махнул полную стопку, пятую по счету, и был уже здорово навеселе.
– Сейчас вам новый анекдот расскажу, – проговорил Булганин, но тут Никиту Сергеевича пригласили к телефону.
Через минуту он вернулся очень довольным.
– Брежнев звонил, наш целинник. И ему донесли!
– Как там дела, на целине?
– Работа разворачивается!
Стол между тем заставили пирогами, но есть уже не хотелось. Гости подхватили бокалы и перебрались на мягкие диваны в гостиную. Смилостивившись, Хрущев разрешил курить. Булганин, Серов и Жуков задымили у окна.
– Вчера у меня Руденко был, – устроившись на диване, проговорил Булганин. – Говорит, в этом году «Бериевское дело» закончим. Более ста человек привлечены к уголовной ответственности. Ты, Никита, материалы читаешь?
– Читаю. Дерьма там хватает.
Генеральный прокурор и у него бывал регулярно, кроме того, каждую неделю в ЦК поступали копии следственных документов.
– Заключенный Богдан Кобулов мне прошение о помиловании написал, – продолжал Николай Александрович. – Пишет он из Бутырской тюрьмы, из камеры смертников.
