скачать книгу бесплатно
Многомирие: Вендетта
Игорь Строков
Два года назад Свят случайно попал в параллельный мир, где над миром доминирует не погибшая Римская республика. Теперь он вернулся по собственному желанию, чтобы разгадать тайны римского консула, что путешествует по мультивселенной и явно замышляет что-то недоброе. И судя по всему, это локальный апокалипсис.
Игорь Строков
Многомирие: Вендетта
Часть 1. Мортем
Глава I. Возвращение домой
Воздух слегка изменился.
Я сделал несколько шагов, и из зданий, что стояли вдали, выросли другие. Ещё шаг, и мой мир окончательно растворился.
Я уже был здесь два года назад. Тогда я всеми силами пытался сбежать из этого чуждого, враждебного мира. И только сейчас осознал, что за то недолгое время это место стало моим домом. В родной вселенной у меня не было настоящих друзей. Жора? Формально друг, но мы никогда не были близки, если уж честно. Никита? Просто однокурсник, с которым иногда тусовались. Снежана? Снежана меня предала.
Я не нуждался в друзьях, у меня были лишь попутчики. Но два года назад я оказался в смертельной опасности. Я попал в чужой мир, и выяснилось, что в нём есть мой межмировой близнец – человек с практически идентичным генетическим кодом. Карл Вернер, немецкий солдат и разведчик, попал в плен к римлянам и стал военнопленным гладиатором. Но он сбежал, а меня, похожего на него практически один в один, поймали и отправили умирать на арене. Я тоже смог сбежать, а потом началось сумасшествие. Калейдоскоп людей и событий… Бандитка и гладиаторша Аврелия, криминальный авторитет Вульпес – эти люди помогали мне поймать Карла, чтобы сдать вигилам, местному аналогу полиции. Это был единственный способ доказать, что я не он, и спокойно добраться до портала. Вот этого самого, через который я сейчас прошёл.
Веселее всего то, что этот способ не сработал. Мы с Карлом оба попали в Колизей. Но смогли сбежать, а попутно поставили на уши тюрьму при Колизее и освободили заключённых. Много кто погиб, но, мне кажется, справедливость в тот момент восторжествовала. Этой машине по перемалыванию человеческих судеб и жизней надо было пустить немного крови. Я ведь делал это не ради какого-то садистского удовольствия. Меня до сих пор мучают кошмары после того, что мы сделали. Тем не менее я ни о чём не жалею.
Теперь я вернулся сюда…, но ради чего?
Честно говоря, это была глупая затея. И опасная. Всё-таки я здесь в розыске, и едва ли два года моего отсутствия что-то сильно меняют. Да, вероятно, они уже успели предположить, что я мёртв или смог слинять из Рима. Но с тем же успехом я мог бы залечь на дно прямо у них под носом, будь я так крут, как они считают. Исходя из этого, логично предположить, что меня наверняка всё ещё ищут.
Но мне некуда больше идти. Друзья в моей жизни играют не такую важную роль, а родители… с ними всегда всё было сложно. Получается, что за короткий срок пребывания здесь два года назад я обзавёлся куда более важными для меня связями. Не сказать, конечно, что я влюбился в Аврелию – сложно в неё влюбиться – но определённо испытываю к ней какие-то чувства. Благодарность, сочувствие… не знаю. Когда два года назад мы с ней гуляли и пили вино, в животе растекалось что-то тёплое и приятное, помимо алкоголя. Это сложно передать.
И сейчас я окончательно понял: когда я застал Снежану в постели этого Сильвио, мне подсознательно захотелось увидеть Рели. Это иррациональное желание и погнало меня сюда, под прицел легионеров.
Я стоял посреди садов Фарнезе, или, как это место тут называется, сада Вергилия, и смотрел по сторонам. Люди гуляли и будто не замечали меня. От мёртвого вигила, которого я оставил здесь два года назад, кстати, не осталось и следа.
«Портал всё-таки не оттолкнул стражей порядка, и они нашли труп?»
Но сейчас это меня не то чтобы очень волновало. Я вышел из сада и пошёл вдоль дороги. Бросил взгляд в сторону Колизея, прикинул маршрут. Я уже ходил к Аврелии домой из этих мест, но всего лишь однажды. Память у меня, конечно, хорошая, но не настолько. Тем не менее я напрягся и, кажется, стал припоминать.
Моей главной ошибкой в прошлый раз было не узнать у неё адрес. Хоть бы попутку поймал… Уверен, из памяти рядовых граждан Рима моя рожа уже стёрлась.
И вдруг я вспомнил про улицу Калигулы. Она совсем недалеко от дома Аврелии, пешком идти минут пятнадцать. Проще будет доехать до туда. Поймать машину, нагло попросить подбросить бесплатно… Жаль, я не обзавёлся местными деньгами.
«Ну, попытка не пытка. Главное, машину вигилов не поймать».
Я встал возле дороги и стал наблюдать за встречными машинами. Так, ну и как здесь голосуют? Вытянул руку в надежде, что этот жест для разных миров универсален.
Первая машина остановилась минуты через две, но как только я сказал, что у меня нет денег, водитель выжал газ, ничего не ответив. Второй обругал меня в лучших традициях Марка, а вот третий вздохнул и призадумался.
– Как же ты в центре Рима и пустой? – спросил усталый мужчина лет сорока.
– Опаздываю, кошелёк дома забыл, – я постучал себя по лбу. – Друг, вопрос жизни и смерти.
Водитель снова вздохнул.
– Запрыгивай, – сказал он и приглашающе махнул рукой.
Я сел на переднее пассажирское кресло и стал выискивать ремень. Должны же они здесь быть. Водитель понял моё замешательство и помог мне пристегнуться, после чего мы тронулись. Всю дорогу я старался смотреть в окно, не давая попутчику нормально разглядеть лицо.
Рим не изменился. Центр Римской республики по-прежнему был многолюдным, некрасивым и громким. Громким, но спокойным. Мало машин, много людей. Велосипеды, что-то вроде самокатов… Этот народ – не большой приверженец автомобильного транспорта. Мир победившей экологической повесточки, к сожалению, не стал миром победившего гуманизма. Это джунгли, где тебя сожрут и не подавятся.
А вокруг всё так и тянулись к небу разноцветные уродливые высотки. Я, конечно, по жизни люблю всё яркое, но тут с этим явный перебор. Ещё эти хаотично ломающиеся линии узоров. Некоторые дома покрашены сразу в несколько цветов, без какой-либо видимой закономерности. Сейчас, кстати, я приметил пару небоскрёбов по ту сторону Тибра – целый райончик по типу Москвы-сити. И вот они, совершенно неожиданно, были оформлены под античный стиль. Белый камень, декоративные колонны на каждом этаже… Очень странно смотрится.
– Не местный? – спросил водитель.
– А? – я с трудом вернулся из своих мыслей.
– Не местный, спрашиваю?
– С чего ты так решил?
Водитель усмехнулся.
– Да по тебе видно же. И акцент, и движения. Римлянин римлянина сразу видит, а ты другой.
– Ну да. Я из Чехии.
В этот раз я наверняка в розыске как Святослав Анисимов, опасный русский террорист, неведомым образом оказавшийся братом-близнецом немецкого разведчика Карла Вернера. Так что я решил, что не стоит озвучивать свою национальность.
– Слышал что-то про такую страну, да, – неуверенно протянул водитель. – А зовут-то как?
– Ну… Милош… эм… Чапек.
– Нда, поди выговори ещё. А я Сервий.
– Рад познакомиться, Сервий.
Несколько секунд мы молчали, пока Сервий не спросил:
– Так что, Милош, есть у вас в Чехии амфитеатры?
– Нет. Кажется, нет.
– Вот и правильно. Жуткая это штука. Пережиток прошлого. Люди режут друг друга… бр-р. Знаешь, я так думаю: как бы ни считало общество, что бы ни говорил сенат, а преступники и люди из других стран – такие же люди, как и мы. Да и для самих римлян это опасная штука. Слышал, что за жуть у нас тут пару лет назад творилась? Сначала два беглых гладиатора потерялись, потом теракт в амфитеатре Флавия устроили, а в тот же день во Флавиевой тюрьме поднялось восстание, и из неё ещё целая куча гладиаторов сбежала. Поговаривают, как минимум треть заключённых на воле оказалась. А то и половина. Правды нам, конечно, не скажет никто.
Да о моих подвигах до сих пор слухи ходят! Это может усложнить мне жизнь. Зря я всё-таки сюда сунулся.
– Что-то такое слышал. И чем всё закончилось?
– А ничего и не закончилось. Кого-то поймали и вернули, кого-то пристрелили, но некоторые до сих пор бегают. Про Карла Вагнера и его брата до сих пор из каждого утюга говорят.
Вот это вообще плохо. Оказывается, меня в этом мире очень хорошо помнят. С другой стороны, Сервий во мне не признал ни Свята, ни Карла, что уже радует.
– Вернера, ты хотел сказать? – поправил я.
– Да, точно. Поначалу дурдом был, все на ушах стояли. Но потом как-то привыкли, и вся эта обеспокоенность властей по поводу беглых гладиаторов теперь как белый шум. В городе вроде бы всё тихо, как и прежде. Как думаешь, Милош, может, они в свою Пруссию сбежали?
– Германию. Может быть, и сбежали. Раз затихли.
– Да, точно. Германия. Всё время их путаю. Хорошо вам, Милош, в вашей Чехии. Без этого всего. Это мы себя пупом земли возомнили. Вот и расплачиваемся. Вот ты вроде хороший парень. Хоть и тихий. Чем ты хуже римлянина, а?
Я ничего не ответил, лишь вздохнул и вновь уставился в окно, на пёстрые дома. На яркий, богатый город, получивший все свои богатства ценой чужих жизней. На мелькающих в окне людей, которые считают себя выше остальных. Не все, конечно. Наверняка здесь и таких, как Сервий немало. Но они не высказывают своего недовольства. А если и высказывают, это не приводит к всенародному пожару. Тот же Колизей был построен почти две тысячи лет назад. Почти две тысячи лет кровопролития ради развлечения, и хоть бы кто попробовал это изменить.
Я вспомнил рассказ Аврелии о памятнике героям, подавившим восстание колоний. Цитату про неблагодарных недолюдей, что посмели подняться против римского величия. И только сейчас я понял: это же самая натуральная концепция унтерменшей! Эта вселенная мало чем лучше мира Странника. Здесь тоже победил нацизм. Просто он существует в другой форме, демократической и либеральной. И даже смена сенаторов и консулов уже ничего не изменит. У людей их исключительность сидит на подкорке, общество само подпитывает нацистскую пропаганду Римской республики.
– Что задумался? – вдруг спросил Сервий.
– Думаю, чем я хуже римлянина.
– Ну мы приехали, если ты не заметил, – Сервий улыбнулся. – Не думай, Милош. Гни свою линию. Может, однажды всё ещё изменится.
– Да. Надеюсь. Спасибо, Сервий. Ты меня выручил. Удачи тебе на дорогах.
Я вышел из машины и осмотрелся. Взгляд зацепил ту самую библиотеку, а после я нашёл подворотню, по которой мы шли с Аврелией. Там, чуть дальше, на нас напал Вернер. Он грозился убить Рели. Я пытался сохранять самообладание, но у меня в тот момент, если честно, сердце в пятки ушло. Всё-таки Карл – опасный человек. Хорошо, что мы разошлись союзниками.
А ведь я был готов его подставить. Ну и мразью же я был!
Кое-как, постоянно сбиваясь с пути, дошёл до этого маленького обшарпанного домика. Было в нём что-то от наших «хрущёвок»: пара этажей, пара подъездов, обваливающаяся штукатурка и никакой пёстрости. Всё строго, практично и максимально дёшево. Удивительно, но в трущобах здесь мне становилось уютней. Какие-то они более… искренние, что ли. Настоящие.
Аврелия жила на первом этаже, в третьей квартире. Я нажал на звонок.
– Кто там? – спросил из-за двери незнакомый мужской голос.
– Я ищу Аврелию Фонтею Ферокс. Скажи ей, что пришёл Свят.
– Здесь таких нет.
«Что? В смысле?»
– Как нет? Она здесь жила!
Дверь приоткрылась, из квартиры выглянула половина головы. Взгляд у человека был напряжённым. Мужчина явно не хотел со мной общаться.
– Слушай, мы купили эту квартиру год назад. Здесь нет никаких Аврелий.
– А кто её вам продал?
– Какая-то девушка. Гладиаторша вроде. Не помню её имени. Такая мускулистая, но приятная девчонка была.
– Аврелия… А ты не знаешь, где она сейчас живёт?
– Нет, я с ней не общаюсь. Она просто продала нам квартиру, – сказал он и спешно закрыл дверь.
«Замечательно. Просто прекрасно».
Некоторое время я так и стоял в подъезде, пытаясь понять, что же мне теперь делать. Может, пора домой? Вернуться к родителям, пойти уже наконец в аспирантуру, на которую я так и забил, и начать жить той жизнью, которой всегда хотел. Я ведь пошёл на поводу у Снежаны и собственных эмоций после злоключений двухлетней давности, и просто забил на свою жизнь.
Может, её измена – это благо? Подарок судьбы, благодаря которому я снова могу стать собой?
И тут мне вспомнился бар неподалёку, в котором мы с Рели отдыхали, когда сил на борьбу за моё выживание не осталось. Что делать, можно решить и потом. Но сейчас стоит выпить. А то моя нервная система всего этого стресса так не выдержит. Денег не было, но у меня был козырь в рукаве. Никакой уверенности, что он сработает, нет, но тем не менее.
В баре было светло и пусто. В углу сидел один человек в шляпе и цедил… кажется, кофе. Я устроился за барную стойку.
Пока официант отсутствовал, я вновь окинул взглядом бар. Вспомнил, как мы сидели с Рели, как она излила мне душу, а потом к нам подсел её бывший недомерок. После мы ушли, стали гулять с бутылкой вина, а дома она меня поцеловала. Да, Аврелия далека от идеала красоты, и до Снежаны в этом плане ей как пешком до Китая. Но она хороший человек. Возможно, первая достойная девушка, которая проявила ко мне интерес. Может, стоило остаться? Быть с Аврелией. Работать на Вульпеса, как она мне и предлагала. Рели говорила, мирная работа у него найдётся…
Ну уж нет. Мафия – это слишком. Мирная работа или нет – для меня это за гранью. Я бы не смог.
– Что будешь пить? – спросил бармен, который как раз только что вернулся.
– Здесь была какая-то голубая дрянь с цитрусовым привкусом.
Бармен ловко замешал коктейль, на что у него ушло секунд двадцать.
– С тебя двадцать ассов, – сказал он.
Ну… была, не была. Я сделал максимально суровое лицо, посмотрел официанту в глаза и тихо, но уверенно ответил:
– Я от Вульпеса.
Официант растерянно потупился на меня.
– Что? Это что-то должно мне сказать?
– Вульпес. Владелец этого заведения. Я от него.
– Не знаю, про какого Вульпеса ты говоришь. Наш бар принадлежит доминусу Лару Мафенасу. Ты будешь платить или нет?
Рядом со мной сел человек и поставил чашку кофе. Я даже не стал на него смотреть – видимо, тот, что сидел в углу.
– Я заплачу, – сказал он и выложил на стол купюру. – Что ты здесь делаешь, Свят?
Я повернулся на него. Русые волосы, карие глаза, узкое и очень знакомое лицо…
– Ганс? – спросил я.
– Ну здравствуй. Пей свой коктейль и пошли прогуляемся.
– Опять будешь пытаться меня убить?
– Мне это без надобности. Да и ребята такое не простят.
– Ребята?
