Сочинения. Том 11

НИНА Кто?

РОЗА Не помню, не знаю. Я его не знаю. Лица не запомнила. Первый раз видела… Что-то благородное. Костюм роскошный, старомодный. Белая тройка, бабочка… Весь в белом… Зонт… Вот зонт, кажется, черный. Не помню. Мог быть и черным. Когда столько белого вокруг, черный как-то теряется… Подошел и спрашивает по-английски или по-французски, не помню: А что у вас там?.. Ничего себе вопросик, да? А что у вас там?.. Черт знает что можно подумать… Отвечаю вопросом на вопрос: Где, там?.. Он, кажется, немного смущен… как-то вспыхнул, смутился или расстроился. Смятение, одним словом. И я вся – смятение, дышу часто-часто, кажется, вот, сейчас сердце выскочит…. Что это? Любовь с первого взгляда. Та самая. Вот это – настоящая страсть! Вся горю!.. И тут он… Просто ледяной водой окатил: Да вы играете со мной. Тихо так, почти шепотом, но с нотками металла. Уже по-немецки. При таких оборотах без немецкого не обойтись… Что происходит? Точку ставит, прощается навсегда, безо всякой жалости: Да вы играете со мной! Очень жаль… Представляешь?.. Очень жаль… Холодно, жестко. И уходит. Не уходит – удаляется. Спина прямая, затылок высокий. Шествует… Лучше Левкина… Я почти что в обмороке. Виду стараюсь не подать, но, чувствую, плыву. В душе – пчелиный гул. Мысли как блохи, одна другой дурнее: не то платье, какой-то балдахин с рюшами, а не платье. Ног вообще не видно. Чувствую, нужно как-то его остановить, хочу крикнуть: Я с вами не играю, я на рояле играю… что-нибудь такое, с иронией, дескать, плакать не будем, не надейтесь, и присовокупить: Я, вообще-то, на рояле играю, вы же не рояль… что-нибудь в этом роде, с юморком, дескать, не очень-то и нужно… Дескать, я – девушка романтического склада, не какая-нибудь фря… Дескать, проходили мимо – проходите… А слезы подкатывают… А крикнуть обязательно нужно. Вопрос жизни и смерти, можно сказать… А слова забыла. (Пауза.) И вот мне уже кажется, что я опять актриса, идет спектакль, или фильм. Мюзикл. Я в заглавной роли. Моя реплика, а я ни слов не помню, ни языка, на котором нужно говорить, запуталась совсем. А он, какой-нибудь очень известный артист, известней Левкина раз в сто, от которого вообще жизнь зависит, потому что без него жить не имеет смысла… Удаляется, удаляется, тает, тает…. И вот я уже рыдаю. Слезы светлые, девичьи. Тысячу лет таких слез не было. Думала, уже не будет никогда… (Пауза.) И вот я уже молодая цыганка… представляю себе, будто я молодая цыганка, и почему-то жду морского офицера. Жду в белой сирени. Май. На нем белый китель. Напеваю что-то цыганское, легонько потрясаю бубном в такт…

НИНА Ну, дальше понятно.

РОЗА Что тебе понятно?

НИНА Дальше офицер говорит: Вы играете со мной.

Пауза.

РОЗА Откуда знаешь?

НИНА (Смеется.) Что, угадала?

РОЗА Почти что. Только офицер говорит: Да вам, как я погляжу, смеяться хочется?.. Это у того первого было, «вы играете со мной», а моряк… Ну да, истории, в общем похожи…

АСЯ Хорошо!

РОЗА (Нине.) А все истории вообще похожи друг на дружку.

НИНА (Асе.) Что, Асенька, хорошо?

АСЯ У меня летчик, у Розки моряк. Скоро у нас тут офицерский клуб будет.

РОЗА (Нине.) А тебе надо мной посмеяться хочется?

НИНА Это кто сейчас говорит?

РОЗА Это уже я говорю.

НИНА (Смеется.) А текст моряка…

Пауза.

РОЗА (Грустно.) Правда. Смешно получилось.

НИНА Да не расстраивайся ты.

РОЗА Нет, нет, все нормально. Смех – это очень хорошо. Жизнь продлевает. Будь моя воля, сутки напролет смеялась бы. Обожаю смеяться… Только вот иногда не до смеха… Себе не принадлежу. Никогда не принадлежала. Всё кто-то командует мной, поучает. (Тяжело вздыхает.) Беда, беда…

НИНА О чем ты?

РОЗА Так, о своем.

НИНА О Петре?

РОЗА При чем здесь Петр?!

Пауза.

НИНА Говори.

РОЗА Даже не знаю… Вот ты говоришь, что я выпивать стала. Не знаю, как-то не задумывалась, может быть, ты и права… Но видишь ли, после некоторых дальнейших событий, прямо скажем, удержаться бывает трудно… Когда нахлынет.

НИНА Что еще стряслось?

РОЗА Пожалуй, не стоит. Ты все равно не поверишь. Схлопочу в очередной раз, на том все и кончится.

НИНА Почему я тебе не поверю?

РОЗА Да потому что поверить в это невозможно. Однако – факт.

НИНА Давай факт.

Пауза.

РОЗА (Шепотом.) Ко мне девственность вернулась… Сначала – девичьи грёзы, а потом и сама девственность.

Пауза.

НИНА В каком смысле?

РОЗА В прямом… Я, вскоре после того морского офицера почувствовала, что-то со мной не то. Потом дошло – что не то… Ужас!.. Знаешь, возвращение девственности – это не радость, как думают многие. Это сродни ночному кошмару. Представляешь, хлоп – и ты опять в девках… Девственность! Это же какая ответственность!

НИНА (Улыбается.) Думаю, ты немного преувеличиваешь…

РОЗА Если бы! Ах, как было бы хорошо!.. Я же была у врача. Долго не решалась. Думала, засмеют, за сумасшедшую примут… Все же, набралась мужества, пошла.

НИНА И что врач?

РОЗА Подтвердил… Говорит, сейчас это массовое явление. Происходит своего рода перезагрузка. Гендерный хаос, говорит, достиг предела. Не знаешь, что это значит, гендерный хаос?.. Говорит, уже и в животном мире неразбериха. Эту историю с козлом и тигром вспомнил… Говорит, в космосе произошли какие-то катаклизмы… Одним словом, начинаем как бы с нуля. Так что не волнуйтесь, не переживайте, говорит, у вас не худший вариант. Гермафродитов – пруд пруди… Одна женщина сорока лет, его хорошая знакомая, спать легла женщиной, а проснулась мальчиком лет семи. По имени Ганимед. Представь, семилетний мальчик с лицом сорокалетней женщины. Даже не знает, по какому поводу расстроилась больше, из-за внешности, или из-за имечка… Ганимед, с ума сойти!.. Так что все с нуля, Нина. Для меня жизнь только начинается. Девственность, если я правильно помню, ценится высоко, счастье действительно близко.

Ася садится за стол, с жадностью принимается за еду.

АСЯ Улетел. Сейчас круг над Африкой даст и вернется. Можно пока перекусить… А вы что такие насупленные?

НИНА Твоя сестра ненавидит меня. За что – не пойму.

АСЯ Одинокая женщина. Одинокие женщины всех ненавидят. Это нам с тобой хорошо. У тебя – Артур, у меня – Валерий. А ей каково?.. Ты, кстати, с Артуром-то поговори, может быть, и правда он ей театрик купит. Небольшенький. Мест на сорок. Я бы тоже попробовалась. Мне кажется, во мне есть талант. Почему нет? Я Валерию стихи читала – он плакал. (Вздыхает.) Вообще он часто плачет. Очень сентиментальный человек, очень. Как Икар.

РОЗА Икар сентиментальным был?

АСЯ Не то слово. Потому к солнцу тянулся.

РОЗА Потрясающая логика.

АСЯ А ты, Розочка, свои слова-то ядовитые покуда попридержи. Я вообще-то для нас обеих стараюсь. (Нине.) Так вот, по поводу театра. Денег, конечно, много мы не заработаем, но, по крайней мере, есть шанс, что Розка пить бросит, делом займется.

РОЗА Ася, скучно.

АСЯ (Нине.) Поговори, поговори с Артуром. Он для тебя все, что хочешь, сделает.

Пауза.

НИНА Нет больше Артура.

Пауза.

АСЯ Ты ему скажи, меценат – это очень круто. Театр построил – можно спокойно умирать. Почет и уважение там обеспечены. (Указывает пальцем на потолок.) Выгодный вклад. Самый лучший.

НИНА Нет больше Артура. (Пауза.) Умер Артур. Умер наш шелкопряд.

РОЗА Какой шелкопряд?

НИНА Тутовый.

Долгая пауза

РОЗА Что ты такое говоришь, Нина?

НИНА (На глазах слезы.) Он превратил нашу жизнь в шелк.

АСЯ Иносказательно. В том смысле, что все мужчины делятся на воинов, маньяков и шелкопрядов. На нашем примере.

НИНА Да нет, он был настоящим шелкопрядом. Я это не сразу, со временем поняла. Полистала литературу – все сходится. Небольшие крылышки, которые я первоначально приняла за лопатки. В аккурат, четыре – шесть сантиметров в размахе. Недоразвитый ротовой аппарат. При мне он практически не ел. Схватит кусок со стола – и шасть к себе в норку. В смысле – в кабинет. Что уж он там с этим кусочком делал – не знаю… Шелкопряды не едят. Не исключено, что и Артур не ел. Шелкопряды не едят привычную для нас пищу. А вот бумажное дерево обожают. И Артур практически жил в бумагах. Не в том смысле, как окружают себя бумагами нормальные чиновники. Если открыть дверь в его комнату, вы ничего не увидите, кроме бумаг. Знаете, бывают такие забитые до отказа шкафы, боишься прикоснуться, чтобы содержимое на тебя не вывалилось? Вот в точности так и с его кабинетом дело обстояло. Как-то умудрялся проникать, чуть-чуть дверь приоткроет и – шасть… Убирать у себя категорически запрещал… Да это было бы невыполнимой задачей… Помните, у него были круглые такие розовые щечки, как у младенца?.. Это – коконы… Звуки особенные издавал, какой-то шелест. Словом… Когда я это осознала, во мне что-то такое произошло… Конечно, я вам ничего не рассказывала. А что это могло изменить?.. В сущности, какая разница? Ну, шелкопряд… Скрывал, естественно… любой на его месте скрывал бы… Хотя с его деньгами можно было бы и не прятаться, будь он хоть тараканом… Люди в доме и крыс и змей держат, любят их, а во мне что-то такое… сломалось, что ли… Охладела, вот что. Я к нему охладела… Он же так заботился о нас. Любые желания, любые прихоти. Жадным никогда не был… У него было больное сердце. Приступы, задыхался… Вот, говорят, здоровье не купишь. Да, да. Лучшие доктора, лучшие лекарства. Ничего не помогало. Естественно, они же ему лекарства человеческие прописывали, а он-то – шелкопряд… В общем, у него случился очередной приступ. В ванной. А когда такие приступы случаются, ему немедленно нужно подать ингалятор, синенький такой, не помню, как называется. Вот он кричит из ванной: Нина, скорее! приступ, Нина!.. Не знаю, что со мной произошло, не могу двинуться и все…

АСЯ Оцепенение.

НИНА Сижу, не двигаюсь, а сама повторяю одно и то же: Что ты там шелестишь? Я ничего не понимаю. Что ты там шелестишь? Я ничего не понимаю. Что ты там шелестишь? Я ничего не понимаю… Нина, скорее! приступ, Нина! Что ты там шелестишь? Я ничего не понимаю… Ну, и, наконец, он замолчал…

Пауза.

АСЯ Это – гало.

РОЗА Какое гало?

АСЯ Самое настоящее.

Пауза

НИНА Не знаю, сколько я так просидела… Потом на меня страх напал. Озноб… Все же набралась мужества, зашла в ванную…

РОЗА И что там?

НИНА Что? Мокрая бабочка. Невзрачная… Красавцем он никогда не был.

РОЗА Господи, от мужиков одни несчастья. Буквально на погибель нам.

АСЯ (Розе.) Что ты понимаешь в мужиках? Тебе не повезло, это не значит, что все мужики плохие. Вот, например, Валерий…

РОЗА Да отстань ты со своим Валерием! Уже тошнит, честное слово.

АСЯ (Розе.) Дура! (Нине.) Нина, вас обоих поглотило гало. Тебе повезло, ты осталась живой. С Валерием было в точности так же… И срочно обследуй голову. Гало больше всего на голову действует… Ничего, ничего. Валерий достанет титан, укрепим. Укрепить голову – первое дело после атаки гало… Ничего, ничего, еще полетаем, как говорят летчики.

Пауза.

РОЗА Что же теперь будет?

Пауза.

АСЯ (Нине.) Любила его?

Пауза.

РОЗА Что же теперь будет, Нина?

НИНА Полетите на Таиланд. Артур обещал, значит полетите.

РОЗА Что теперь будет, Нина?!

НИНА Потихоньку разберусь в бумагах. (Улыбается.) Научусь прясть…

Пауза.

РОЗА Нина, какое несчастье!

НИНА По поводу несчастья ничего не могу сказать… но, откровенно говоря, и счастья особого пока не испытываю.

Пауза.

РОЗА Хорошо бы грезы к тебе девичьи вернулись, со всеми вытекающими последствиями. Вот было бы хорошо.

НИНА У меня, Розочка, и в девичестве грез не было. Я, к сожалению, из другого теста слеплена. Когда было бы не так, я бы и вас на ноги не поставила, и за Артура не пошла бы.

АСЯ Ты, Нина, самый несчастный человек из всех, кого я встречала. Мне так тебя жаль!.. И я так тебя люблю!

РОЗА И я люблю тебя, Нина, хоть ты и вредничаешь порой.

АСЯ (Нине.) И Валерий тебя любит. Я ему много о тебе рассказывала, и он сказал, что сразу же полюбил тебя.

РОЗА (Асе.) Что ты с этим Валерием? В дури обвалялась!.. Валерий, Валерий! Нет никакого Валерия! Ты это знаешь, я это знаю, Нина это знает!.. Думаешь, это интересно или смешно?.. У нас горе, человек умер!

АСЯ (Тихим голосом, вот-вот заплачет.) Шелкопряд

РОЗА Что ты там бормочешь?

АСЯ (Вот-вот заплачет.) Нина говорит, что он был шелкопрядом.

РОЗА Какая разница? Умер, понимаешь ты?.. Мы теперь останемся без средств к существованию! Побираться пойдем. Подаяния просить… Ты подаяние просить умеешь?.. Что ты умеешь? Жалобные песни петь умеешь?.. Или ты будешь рассказывать сказки про мифического Валерия?

НИНА (Розе.) Перестань!

АСЯ (Слезы катятся по щекам.) Валерий не мифический.

РОЗА Нет никакого Валерия!

АСЯ Есть!

НИНА Ну, все, хватит! Успокойтесь! (Розе.) Что ты к ней пристала?.. Какое тебе дело до Валерия?.. Довела ребенка до слез.

АСЯ (Нине.) Именно что… Она сволочная, эта Розка, не думай… Хорошая, конечно, но сволочная.

НИНА И ты перестань, Ася. Роза – твоя сестра.

Пауза.

АСЯ (Розе.) Сколько раз я тебе говорила, нельзя меня обижать… Не смей, слышишь, никогда…

НИНА (Асе.) Ну, все, все, успокоились.

Пауза.

АСЯ (Нине.) Этот Таиланд, что там интересного? Слоны есть?

НИНА Есть.

АСЯ Это очень хорошо… А Розку выпори. Прямо возьми ремень и выпори.

НИНА (Смеется.) Хорошо.

АСЯ (Нине.) У меня любовь, понимаешь?.. Вот вам с любовью не очень повезло, а мне очень повезло. Понимаешь?

НИНА Понимаю.

Долгая пауза

АСЯ Я тебе верю, имей в виду… А ты мне веришь?

НИНА (Смеется.) Верю.

АСЯ Смеешься?.. Смотри, я могу усомниться.

Долгая пауза

НИНА Ну, где твой летчик? Пора бы ему уже из Африки вернуться.

РОЗА (Весело.) Сейчас узнаем. (Достает телефонную трубку, набирает номер.) Валерий, ты где?.. (Сестрам.) Еще в Африке. (В трубку.) Что так долго? Ты там себе никого не присмотрел? (Смеется, сестрам.) Только меня любит. На других внимания не обращает. (В трубку.) Пора возвращаться. Мы уже тебя заждались… (Сестрам.) Говорит, пошутил. Уже подлетает. (Бежит к окну, сестрам.) Уже видит нас. (В трубку.) И я вижу тебя, Валерий. Ого! (Сестрам.) Говорит, прямо к нам летит! (В трубку.) Ого! Валери-и-ий!..

Ослепительно яркий свет. Взрыв. Затемнение.

НОЧЬ

Большая комната.

Интерьер – на вкус читателя или режиссера. Можно оставить тот же, что и в первом действии. Условность. Потому не даю подробного описания.

Артур и Петр за столом, пьют водку.

Валерий с биноклем у окна, изучает небо.

ВАЛЕРИЙ Ночь. Это – хорошо… Солнца не люблю. Не то, чтобы не люблю, опасаюсь.

ПЕТР (Артуру.) Ума не приложу, как это у вас получилось, Артур, выручить меня.

АРТУР Зачем вам?

ПЕТР Ума не приложу, как это у вас получилось, Артур, выручить меня таким-то, прямо скажем, вычурным способом.

АРТУР Вы называете это вычурным способом? А вы мужественный человек. Но зачем вам знать? Разве вы забыли? Знания умножают печаль.

ПЕТР Да, но избавление от правосудия – теперь главное событие моей жизни… Еще вчера я назвал бы главным событием своей жизни знакомство с Шекспиром, я очень впечатлительный человек, но теперь, после счастливого избавления…

АРТУР Вы знакомы с Шекспиром?

ПЕТР Роза познакомила незадолго…

ВАЛЕРИЙ Впечатлительный человек – понимаю, всецело разделяю и мысленно рукоплещу. Сам таков!

АРТУР Спорно.

ВАЛЕРИЙ Истина в последней инстанции! Тупик на каждой станции. С некоторых пор полюбил рифмовать… Впечатления, эмоции, пламень, так сказать… Что вы? Особая гордость и… своего рода пилотаж. Пилотаж и – главное.

ПЕТР Что «главное»?

ВАЛЕРИЙ Просто «главное»… Главное, и все тут. А вы уж набивайте этот мешок, чем хотите. Все подойдет, и моллюск и эхолот… Главное, и все тут. Можно еще сказать «самое главное». Пуще прежнего. Впечатление, эмоция, пламень, поступок… А вы уж потом обдумывайте сколько угодно. Обдумывайте, обсасывайте, просчитывайте, обмеривайте. У вас головы целы, их же надо чем-то занимать…

ПЕТР А как без анализа? Анализ – непременно.

ВАЛЕРИЙ Не факт… Голова – что? Случай, не больше. Повторяю, чувства, эмоции – вот!.. Сколько приходилось?! Глядишь – и ручек нет, и ножек нет… даже того самого предмета насмешек и мужской гордости нет, и такое приходилось, а когда страсть осталась – долетит, можете не сомневаться… И отбомбится, и долетит, и плюнет, и поцелует… А что еще нужно? Настоящей женщине, жене – что еще нужно?.. Жизнь!.. Тут бы выругаться, да Ася не любит… Настоящая скупая суровая жизнь и суровое же счастье… Ночь и гало, пропади оно пропадом… Я говорить – не мастер. Никогда не отличался болтливостью. Болтун – находка, помните? А я скажу иначе. Болтун – утрата. Быть может, непоправимая утрата.

Звонок. Валерий достает из кармана телефон, улыбаясь как-то по-детски, любуется им.

ВАЛЕРИЙ Ася моя звонит… Ася, Ася!..

Телефон умолкает.

ВАЛЕРИЙ Хочется, конечно, жениться, но когда? Сами понимаете, что за обстановка. Как говорится, в любую минуту, в любую секунду… И, мой вам совет, друзья мои, Артур, Петр… Уж я-то повидал, довелось… Это, знаете, как в сказке. Пока лев спит – мыши дергают его за усы, кто во что горазд… Но, согласитесь, так не могло продолжаться до бесконечности… Однажды царь проснулся, да и задал одноклассникам трепки. (Смеется.) Помните?.. Помните эту сказочку?.. Я, может быть, не совсем ладно рассказал, уж простите – не мастер сказки сказывать, но самое главное ухватил. Успел… Наш пострел везде поспел… На лету, как говорится… Ну, что? Как вам сказочка?.. Не простая – со смыслом, правда?.. Памяти нет, говорите?.. Ну, так вот, пометьте себе – непростую сказочку вспомнил. Дурак дураком, а сказочку вспомнил. Сказочку-раскрасочку.

АРТУР Никто не считает вас дураком.

ВАЛЕРИЙ Все до одного.

АРТУР Неправда.

ВАЛЕРИЙ Разве что Ася не считает, но это временно.

ПЕТР Зачем вы так?

ВАЛЕРИЙ Эмоция прорвалась. Прорыв. Бывает. Прошу прощения. Вспылил – сказал правду… (Улыбается.) Однако какую сказочку вспомнил, а?.. Молодец?

АРТУР Молодец, спора нет, вот только…

ВАЛЕРИЙ Что?

АРТУР Что-то в сказочке как будто не так.

ПЕТР (Артуру шепотом.) Ну, зачем вы?

ВАЛЕРИЙ (Сурово.) Что не так в сказочке? Говорите прямо как на духу!

АРТУР Не могу сообразить, но, по-моему, закралась какая-то ошибка.

ВАЛЕРИЙ Вот и вы не соображаете. (Вздыхает.) Куда все просачивается?.. Африка, Сахара, казалось бы пустыня, безжизненное пространство. А брось бомбу килограммов на пятьсот. Такое повылазит, такие… что ты?.. Страх – единственная бесполезная эмоция. Но бояться нечего, друзья мои, Артур, Петр. Спешу вас утешить – бояться нечего. В природе и не только, в нас самих все надежно спрятано… А вот сомнения, копание и самокопание – не дело. Может быть, у вас, Артур, в бизнесе, конечно и допускается, как говорится, резинку потянуть, пока колпак сошьется…

АРТУР Но-но! Я колпаков не шью. Никогда не шил.

ВАЛЕРИЙ А почему вы решили, что я вас имел в виду? Вы что же – один древо точите?

АРТУР И древа не точу. Ошибаетесь.

ВАЛЕРИЙ Увы, я никогда не ошибаюсь. Не имею права… Слышали последние данные? Всем, вообще всем владеют десять процентов. Это же уму непостижимо.

АРТУР Допустим, десять процентов – преувеличение…

ВАЛЕРИЙ Течение, заточение… Сердце – пламенный мотор… И пожалуйста, не отвлекайте меня, я рассчитываю азимут.

АРТУР Да, конечно. (Петру шепотом.) Не так прост, как кажется.

Пауза.

ПЕТР Все же, как это у вас получилось, Артур?.. И еще… Это важно… Зачем я вам?

АРТУР Видите ли, хотя я очевидно принадлежу к десяти процентам, хотя Валерий и критикует таких как я, а, следовательно, меня, я, тем не менее приучен к тому, что справедливость должна торжествовать. Не правосудие, но справедливость. Понимаете?

ПЕТР Откровенно говоря, не очень. Мне пытались объяснить на киче, но…

АРТУР С младых ногтей, как говорится, приучен. Так уж воспитали. Среда обитания… Золотое времечко было. Золотое, кто бы что ни говорил… Обратили внимание, как много стали теперь говорить? Валерий неспроста заметил.

ВАЛЕРИЙ Отвлекающий маневр.

АРТУР Говорят и говорят, говорят и говорят…

ВАЛЕРИЙ Да только не я. Если есть хоть малейшая возможность помолчать, я молчу. У меня так… Хотя заставляют, прямо-таки требуют. Почему я, собственно, к Африке-то и тянусь. О, я много мог бы рассказать об Африке, но не имею права. Скажу одно, Африка – не совсем то, что вы себе представляете. И вообще всё – не совсем то, что вы себе представляете…

АРТУР (Валерию.) А вот здесь готов подписаться под каждым вашим словом, Валерий… И напрасно вы, Валерий, сетуете. А знаете вы, что я, к примеру, перед тем как соткать, состряпать, сочинить дельце не ем?.. То есть совсем отказываюсь от пищи. Таким образом, сочувствую и как бы сливаюсь… В подъездах не ночевал, врать не хочу, да и не умею, но такая мысль, нет-нет, да и посещает меня. В особенности по воскресеньям… Еще подаяния просить… Так что, во-первых, прошу меня не списывать, а во-вторых, у меня и у самого порой слеза напрашивается. Что-то изменить – не получается. Пробовали пару раз – и что вышло?.. Только хуже стало… Это, знаете, как стакан с мутной взвесью. Оставь в покое – и вот он осадок… Кроме того, если ночевать в подъезде, как нужду справлять? где? Этим вопросом вы не задавались?.. А я размышлял. Сколько-нибудь подходящего решения не нашел. Получается так – либо сочувствовать и разделять, но мочиться в присутственных местах, либо не морочить голову ни себе, ни людям.

ВАЛЕРИЙ Размышлять, задаваться вопросами мне трудно. Знаю одно. Я теперь к Асе тянусь. Всем сердцем тянусь. И стараюсь не отвлекаться… Надеюсь, скоро мы с ней свидимся… Живу надеждой… Но и без неба не живу.

АРТУР Надежда – да. Воистину путеводное слово.

ВАЛЕРИЙ Ага? Видите, что получается?.. Как говорится, устами солдата скупое мужское… ночь. В особенности, когда пожилой солдат. Бывает, уже и в землю врос по колена, а все молчит. Такой не полетит, конечно, но нальет – не расплещет… Еще раз, друзья. Пожалуйста, не отвлекайте меня, я рассчитываю азимут.

АРТУР Нам замолчать?

ВАЛЕРИЙ Вам – не обязательно. А ориентироваться по звездам буду. По мху – не с руки.

АРТУР Бывалый вы человек. Восхищаюсь вами. (Петру.) Я ведь как рассуждаю? Если есть возможность помочь, почему бы не помочь? Оно же все возвращается… Спасая всех, спасайся сам. Так, кажется? Только об этом мало кто задумывается. Да и знает не каждый… Спешат. А со спешкой нужно быть крайне осторожным. Иногда в спешке можно и голову потерять.

ВАЛЕРИЙ Спешка здесь ни при чем, если вы имеете в виду мою голову.

АРТУР Нет-нет, речь в данном случае не о вас.

ВАЛЕРИЙ Ну и зря. Обо мне – есть о ком поговорить.

Пауза.

АРТУР (Петру.) Так что по мере сил участвую… Милое и выгодное дело… Кроме того, лично мне этим заниматься приятно. Хорошее послевкусье, здоровый сон и так далее.

ВАЛЕРИЙ Как я уже докладывал, голова – надстройка, не более того. Чувства, любовь, огонь, пли! – вот что главное, бедные вы мои.

Пауза.

АРТУР (Петру.) Так что я не в накладе… Когда бы такой возможности не было, я бы и не помог, и не взялся бы, и объясняться ни с кем не стал бы, пропустил бы мимо ушей и все, кто бы меня не просил… Кроме того, я конкретику люблю. Могу помочь – помогаю, не могу – не помогаю… Сначала ситуацию исследую всесторонне, делаю кое-какие пометки, нащупываю пути отступления, а уж потом… (Смеется.) Потом меня не остановишь, будьте уверены… Бывает даже чересчур… Случается, говорят: Остановись, много хорошо тоже не хорошо. Да и сам себе такое говорю, а вот остановиться не получается… Бывает, такое полотно сочиню, что и древним не снилось, а мне всё мало… Уже счастье всеобщее, говорят – хватит, уже горлом радость хлещет, а я – еще, еще, и так, и этак… Исступление, именно что… Потом, конечно, слабость, недомогание, истощение. Сплю сутки, двое… Домочадцы не раз высказывали предположение, что я уже умер… (Смеется.) С тех пор предпочитаю спать в бумагах. Милое дело, зароюсь в бумаги – пойди, найди меня… Но уж если берусь помогать, не обессудьте, помогу, как бы вы не сопротивлялись… Я ведь как рассуждаю? Принял решение – будь любезен, и не ропщи… И вам не советую. Потому и состоялся. Если вдуматься, вот именно по этой причине… В противном случае, первая попавшаяся пичуга склюет… Да вот, хоть воробья возьмите. На вид бродяжка, а своего не упустит… И вы, дорогой Петр, уж больше своего не упускайте…