скачать книгу бесплатно
– Тихо?
– Пока – да. – Меня нервировало то, что я не мог увидеть души погибших мародеров, но при этом чувствовал их где-то неподалеку. – Пока – тихо.
И в этот момент моя правая нога по колено вошла, как в кисель, в бетонный пол и намертво застряла в нем. Сенька, попытавшийся выдернуть нож, получил в грудь кирпичом и, ударившись о простенок между окнами, сполз по старым пластиковым панелям на пол.
– Сволочи… – прошипел голос, и из кирпичной кучи появилось нечто. – Хотите мои деньги. Та стервочка сбежала с серебром, оно мне мешало, но золото из хранилища я вам не отдам.
– Ну вот и объявился! – облегченно выдохнул я, с трудом ухватив полтергейста. Потом метнул в него свой второй нож, который носил за пазухой. Ну да, в моей куртке много карманов. Только этот нож узкий, больше похож на офицерский кортик.
Пронзительное шипение и одновременно бьющий по нервам инфразвук вырвались из пришпиленного к стене полтергейста, но я сумел «продавить» сопротивление неупокоя, и наступила тишина.
– Сень, ты как?
Спасатель пошевелился и со стоном сел. В окошко влетел Сергеич с ножом в одной руке и пистолетом в другой, ошалело поглядел на бьющегося в судорогах полтергейста, покачал головой и кинулся помогать Семену.
– Освободи мою ногу! – Бетон расступился, и я вытащил свою конечность из неожиданной западни. Нет, читал я в учебнике, что сильный полтергейст способен оперировать материальными объектами. Точнее, очень сильный. Но с таким я вообще впервые встретился. И сейчас очень был благодарен своему учителю, который когда-то посоветовал приобрести второй клинок. – Чего ты разбушевался, дух? И кем ты был?
– Я хозяин этого банка. Был и есть. И никому не отдам валюту и золото. – Снова зашипел призрак и приобрел черты когда-то крепкого мужчины в хорошем, очень дорогом костюме. – Ненавижу!
– Зря! – Я отправил духа туда, куда ему и дорога. После чего подошел и с огромным трудом вытащил пробивший пластик, глубоко вошедший в бетон нож. Осмотрел лезвие, с удивлением не нашел изъянов и спрятал его в ножны. – Сволочь старая, все-таки уморил мародеров полностью. Поглотил их души целиком в момент атаки.
– Ну и бог с ними.
Сергеич поднял Сеньку, с трудом приходящего в себя после сильнейшего удара. Я вообще не понял, как он уцелел после такой «кирпичной» атаки, мне бы все ребра переломало.
Впрочем, когда Сенька вытащил из внутреннего кармана большую флягу из нержавейки, до меня дошло, в чем дело и какой Семен везунчик.
– Теща подарила. – Сенька покачал головой, разглядывая глубокую вмятину от угла кирпича в центре фляги. – Блин, когда вернусь – расцелую Анну Сергеевну и торт шоколадный куплю.
– Ты ей лучше цикас купи, она ходила вкруг него в «Ашане», – усмехнулся Сергеич, надевая на Семена страховочную сбрую и привязывая к нему толстый репшнур. Ну да, Семена пошатывало, лучше подстраховать при спуске по лестнице. – Рудольф, лезь сюда. Сенька отожрался, вдвоем его тяжеловато спускать. Василий хоть и похож на медведя, но Сенька тяжелее его.
Ну да, я вешу сто двадцать кило, а Семен сто тридцать восемь, и лишнего веса у него вообще нет. Здоровущий чумадан.
Подстраховав, а точнее спустив по лестнице Семена, Мартын Сергеевич отправил Рудольфа вниз, к мужикам, и начал помогать мне собирать трофеи. Точнее, рюкзак и винтовку Алены, оружие и снаряжение ее напарников.
7 июня 2241 года, понедельник
Развалины старого банка
Василий Ромашкин
– Ого! – Я покачал головой, разглядывая хитромудрые пули в патронах от ФН-ФАЛ. – Читал про такие, но вижу в первый раз. Погляди, Мартын Сергеевич. Серебряная стружка в плотной пластмассе. Патрон разлетается в пыль в теле нечисти, и все серебро ей достается. В результате его надо меньше раз в шесть, соответственно, и патрон дешевле. Ты глянь, серьезно парень подготовился, три магазина по двадцать. Жаль, не наша «шестерка», а триста восьмой. Европа, штоб ее.
– Так оставь себе винтовку, одна по праву твоя. И вот, возьми. – Сергеич протянул мне увесистый длинноствольный револьвер. – Бельгийский ФН, родственничек твоего пистолета и этих винтовок. И калибр распространенный, тридцать восьмой специальный, и патронов с такой же серебряной пулей сотня. Что же с собой тот некромант взял? Если он такой запасливый?
– Да кто его знает? – Я поглядел на немалую гору кирпича. – Разбирать долго, Мартын Сергеевич. Не стоит, наверное. Пусть все у него останется. Хотя, если учесть, что произошло поглощение душ, им все равно.
– А золото? Ты как думаешь, не наврал банкир? – Спасатель поглядел на завал, почесал затылок. – Хотя, если хранилище за этим завалом… ты прав, тут работы немерено. Есть идеи?
– Ага. – Кивнул я, осматривая трофейные винтовки. Отличные машинки, в очень хорошем состоянии. В принципе, скорее всего, возьму армейскую с автоматическим огнем. Она подороже немного, чем гражданские образцы. – Надо будет зайти после окончания к кадыровцам и оставить наводку. Сам знаешь, у Аслана-старшего нюх на золото. Вот пусть и разбираются. База для ночевок есть, рядышком.
– Точно, – согласно кивнул старший и закрыл Аленин рюкзак. Конечно, ее, он и поменьше, и белье женское поверх в пакете лежит. Хотя, может, кто-то из ее спутников фетишистом был? Да нет, вряд ли.
В паре других рюкзаков обнаружились шмотки, консервы, патроны. Ничего лишнего, все функционально. Опытные путешественники.
– Прибалты, похоже, – Сергеич вчитался в надпись на рыбных консервах. – Хорошие шпроты, на закусь пойдет.
– Точно! Там же еще водка и коньяк остались! – Я перегнулся через подоконник, и вскоре Рудольф и Клим в сопровождении Рафаля отправились на автостоянку за оставленным хабаром. Тут недалеко, вокруг чисто, быстро обернутся.
Спустили вещи, спустились сами, сняли лестницу и положили ее около стены. Так сказать, убрали от греха подальше. Ну его, полезет кто-то, а дерево высохнет, гвозди вывернет. Грохнется еще, расшибется.
Вскоре мы собирали хворост, попутно проверяя невскрытые машины. На удивление много их осталось. Впрочем, ничего странного. Спальный район, одни многоэтажки. Камней вокруг навалило так, что хрен проедешь и ничего не вывезешь. Кроме того, тут ни автосалонов, ни предприятий. Ничего, магазины и парикмахерские. А магазины Прошлых складов не имели, работали с колес. Хотя…
– Смотри, Мартын Сергеевич, – я ткнул пальцем в полуразвалившийся ларек, – «Охота, туризм, рыбалка». Стоит поглядеть?
– Разве блесны и крючки. – Сергеич подошел и попробовал качнуть ногой стену. Под ботинком с хрустом сломалась насквозь прогнившая сэндвич-панель. – Оружейных таких не бывает, тогда оружие продавали в очень специальных магазинах, в скобяной лавке купить его было невозможно. И продавали – по специальному разрешению полиции, правда, законопослушным гражданам без особых проблем.
– Да уж, закончики! – Я покачал головой. Нет, я много что знал про прошлые времена, с удовольствием читал старые книги, точнее, новоизданные. Но вот таких откровений хватало. Я привык, что оружие является одним из первейших жизненно необходимых товаров. Хотя тогда вроде как жизнь была поспокойнее. С другой стороны, настолько мощная армия была, что до сих пор их танки и бронемашины на старых складах встречаются. Конечно, сейчас они в принципе уже не нужны как боевые машины, но сталь на них отменная, и стоит такая машина немало. Это не гнилушка «мерседес». Хотя, если подумать, мы сегодня хоть по мелочи, но наколупали неплохо. Каждому досталось по хорошему набору инструментов, нашли пяток алюминиевых канистр, которые потом разыграем. Хорошо. И это не учитывая винтовки и револьвера. И та, и тот свеженькие, выпущены восемь лет назад, не растреляны. Отличное оружие.
7 июня 2241 года, понедельник
Развалины старой церкви
Василий Ромашкин
Вечером, сидя у костра, разложенного в сооруженном нами очаге посреди храма, я пересчитал серебряные патроны для винтовки и револьвера. Очень неплохо, сотня винтовочных и сто шесть револьверных. Сотня в пачках и шесть в револьвере. Интересно, запасной револьвер в рюкзаке, и к тому же снаряженный серебром. Бывший хозяин или параноик, или идиот. Третьего не дано.
Почистив свою новую винтовку, я забил в магазины патроны с серебром. Днем погляжу, нет ли повреждений на пулях при подаче патрона в ствол. А то точности никакой при выстреле не будет.
– Клим, хватит баловаться! Еще глаз кому-нибудь выбьешь! – психанул сержант, глядя, как его подчиненный играет с найденным пистолетом.
– Товарищ сержант, патронам двести годов уже. Да и пистолету тоже, пружины сели напрочь. Не стреляют, я пробовал. Вот, смотрите! – Клим передернул затвор, отвел ствол резиноплюя в сторону и нажал на спуск.
Хлопнул выстрел, и с иконостаса упала икона Божьей Матери.
Я почувствовал, как по спине прокатился холод, как будто кто-то ледяной крошки насыпал.
– Клим, придурок, что ты наделал?!!
– Да я не думал, что выстрелит! – Сконфуженный урядник вскочил, отбежав подальше от разъяренного сержанта, поднял старую икону и, вытерев ее ладонью, установил на место. – Я раз сто стрельнуть пытался, не получалось.
– Дубина! Теперь из нарядов не вылезешь! И с полигона! Пока не вызубришь правила обращения с оружием. – От лица сержанта можно было прикуривать.
– Не о том говорите. – Я медленно вставил магазин в бельгийскую винтовку и передернул затвор, заряжая ее серебром. – Вы не заметили, но Он лишил этот храм своего благословения. Теперь это просто старый дом.
В наступившей тишине, в неверном свете костра и светодиодного фонаря я начал осматривать внутреннее помещение храма на предмет имеющихся укрытий и возможности проникновения через проломы неупокоев-одержимых. Призраков, даже самых крутых полтергейстов, способных просочиться сквозь стены, я не боялся – три некроманта справятся практически с любым количеством пришельцев. Это полтергейст-хозяин крайне опасен именно тем, что сживается с домом. Сейчас вспоминаю приключение в банке, и мне становится не по себе. Банкиру, ни дна ему ни покрышки, немного не хватило. Нет, в следующий раз, когда он случится, в такой дом с ножом в руке надо лезть.
Нож – проводник душ отсюда, и потому он в разы усиливает мощь любого некроманта. Но все равно, главное – это способности, отточенные тренировками. Я не инквизитор, но тренируюсь на полигонах постоянно, и каждый день стараюсь медитировать. Не всегда получается, к сожалению.
– Ты серьезно? – спросил побледневший сержант, судорожно сжимая дробовик в руках. И, дождавшись моего кивка, полез за пазуху. Вытащив оттуда три патрона, освободил магазин от обычных и дозарядил новыми. – С серебром, – пояснил он.
Все стали как-то буднично перезаряжать оружие. Даже Клим, сначала впавший в ступор, вытащил из своей винтовки магазин-двадцатку и вставил десятизарядный. Обычно в таких магазинах патроны с серебром, чтобы не путаться.
– Клим, держи. – Я перебросил ему свой, дополнительный. У меня всегда два магазина по двадцать с пулями в серебряной оболочке. Давненько уже так хожу, было дело в моей юности. Далеко не всегда неупокои и нежить подставляются под выстрелы, как в тире. Нет, в большинстве своем они прекрасно помнят, что такое огнестрельное оружие, и прекрасно осознают опасность серебра. Потому стараются использовать и все укрытия, и свои возросшие физические способности. Обычный человек видит нежить за пару секунд до ее нападения, и чаше всего это последнее, что он вообще видит. – Приготовьте побольше хвороста, по нашей команде бросьте в огонь и полейте соляркой.
– Действуйте, мужики, – кивнул Сергеич, совершенно не возмущенный моими указаниями. – А ты, Василий, давай, переходи в режим сканера. Судя по всему, ты из нас троих самый сильный некромант. Чем дальше засечешь неупокоев, тем больше у нас шансов.
– А они у нас есть? – Здорово побледневший сержант попытался улыбнуться. – Ночевка в ненадежном укрытии в старом городе – и есть шансы?
– Есть. Нежить обычно делит территорию, тут вокруг пока нет никого особенно сильного. Полтергейст, живший в банке, судя по всему, перекрывал дорогу с той стороны. Вокруг храма чисто было, кроме того, речка сзади. Нечисть текущую воду не переносит, сюда ей, кроме как через пару мостов, хода нет.
8 июня 2241 года, вторник
Развалины старой церкви
Василий Ромашкин
– Подъем, мужики. Тревога! – Не получилось спокойно переночевать, не повезло. Еще бы чуть-чуть, и дождались утра. – Идут сзади к церкви, поверху. Нежить некоторая и летать умеет. – Я «слушал» пространство, и мне очень не нравилась как раз эта сторона. – Похоже, расквыры. Джек их над старым интернатом видел. И их много, мужики. Очень много.
– Хреново! – Зевнув и переломив свой короткий дробовик, Сергеич вставил в него два патрона. Поглядел на меня, проверяющего левер, посмотрел на винтовку Рудольфа. Подумал и скомандовал: – Рудольф, отдай свой автомат Василию, тебе и пистолета хватит. Он и как стрелок намного лучше, и видит нежить как инквизитор. А ты, Вась, как отстреляешь магазин, не перезаряжайся, хватай ФН и бей из него. Рудольф перезарядит тебе винтовку. Все равно, если не управитесь с Климом и Семеном, расстреляв пару магазинов, дадите прорваться расквырам в окна – за ножи браться придется. Из пистолетов здесь – друг друга перестреляем. Готовьтесь, мужики.
– Минут пять осталось, не больше. – Я забрал от Рудольфа автомат, пару раз кинул его к плечу. Блин, вроде все одинаковые, но мой родной лучше – я практически знаю, куда он положит пулю. А у Рудольфа чужой, даже рукоять по-другому в руке лежит. И хорошо, что из ФН пару магазинов обычных патронов высадил по развалинам какого-то супермаркета. Неплохой винтарь, хорошо в плечо лег. Отдача, правда, посуровее, чем у нашей «шестерки».
– Блин, в глазах двоится! – Семен потряс головой, его ощутимо повело. Да так, что он за стенку рукой ухватился, чтобы не упасть. – Гадский банкир, неужели сотрясение мозга?
– Так. – Старший подскочил к Сене и отобрал у него винтовку. – Садись, готовь наган. Но стреляй вверх. Мужики, не вздумайте стрелять горизонтально. Если расквыра нападет, бейте ножом или прикладом, ее можно убить, если разбить голову. В храме не стреляйте, иначе поубиваем друг друга.
Из ночного города послышался вороний грай, пробирающий морозом по шкуре. У расквыр другой тембр карканья, в нем прилично инфразвука.
– Минута.
Я и Клим бросили в костер по охапке сухого хвороста, Рудольф плеснул солярки, которая оказалась в паре канистр. Высоко взлетело дымное пламя, ярко осветив старую церковь. Лики святых на древних иконах были суровы и беспристрастны.
– Добавишь по команде, Рудольф. Сорок секунд. Тридцать. Двадцать. Лей еще!
Пыхнув, снова взметнулось пламя. В сверкающее обломками цветного стекла окно влетела первая расквыра, и тут же разлетелась в клочья, в тусклый дым, от попадания тяжелой автоматной серебряной пули. Только перья полетели вверх, увлекаемые горячим дымом нашего костра. Гулко хлобыстнул выстрел, здорово ударил по ушам, все-таки в помещении стрелял.
Но это было только начало. Дальше сразу в три окна рванул десяток черных птиц, и я с ужасом понял, что мы не справимся.
Клим и Сергеич мазали, попадали в цель только каждым пятым выстрелом, летели штукатурка и куски изразцов, визжали рикошеты, а толку от этого было чуть, я просто не успевал выбивать расквыр. Одна спустилась почти до высокого семисвечника и была сбита выстрелом из пистолета.
Это я заметил, хватая трофейную ФН. Мне удалось сбить трех из пяти пикирующих расквыр, одну принял на клинок Сергеич, еще одну разнес дуплетом из дробовика Рудольф. Сержант пока не вступал в дело, хладнокровно приберегал выстрелы.
Стреляя в новую партию нежити, рвущуюся в окошко, услышал грохот дробовика сержанта и хлопки пистолетных выстрелов остальных эмчеэсников. Все, «шестерка» в серебряной оболочке закончилась, остальные пули в барабанах служебных наганов, в запасных магазинах для ФН (идиоты, у нас еще две таких винтовки!!!), в моем пистолете и револьвере, который я засунул сзади за пояс.
Впрочем, у меня его кто-то из-за пояса вытащил. И «сорок пятый» тоже, из кобуры.
Я, уже ничего не слыша, сменил очередной магазин. Оглох от стрельбы. А сверху пикировали черные птицы.
Одну из них, схватив винтовку за горячий ствол, как заправский бейсболист, отправил в полет на стену Клим, еще одну схватил за тулово и отстрелил ей голову из моего пистолета уже обычной пулей Сергеич. Наплевавший, кстати, на свой собственный запрет и стрелявший горизонтально.
Сняв трех расквыр, ФН встал на затворную задержку, и я сунулся за очередным магазином, ясно понимая, что не успеваю. Остальные уже вовсю рубились с нежитью врукопашную, и вроде пока успешно, все-таки птички были чуть крупнее обычной вороны.
И вдруг сверху на пикирующую черную расквыру упала серебристая молния, и на пол обрушился клубок из дерущихся птиц. На двух следующих тоже напали. Снаружи слышалось не просто карканье, это были звуки натуральной драки.
– Не стрелять!!! – заорал я, все еще боясь поверить в спасение. – Грайвороны!!!
– Не стрелять!!! – изо всех сил гаркнул Сергеич, вытирая рукавом кровь, сочащуюся из рассеченной брови. Не веря своим глазам, поглядел на верещащий комок из нескольких птиц на полу и устало сел, практически упал на задницу. – Доложить о ранениях!
– Я цел. Практически. – Рудольф оглядел свою изодранную куртку и присел рядом с Сергеичем.
– Цел. Только ладони обжег. – Клим поглядел на лопнувшие кровавые полосы на руках. Нехило спалил.
– Цел. – Я вставил полный магазин в ФН и поставил винтовку на предохранитель. Вытащил из разгрузки полный магазин, перебросил его Сергеичу и кивнул на стоящие в углу полуавтоматы. – Надо зарядить. На всякий случай.
– Цел. – Семен, сидя на полу, осторожно потряс головой. – Но еще раз башкой приложился. Хорошо, мозгов нет, а то брызгами вылетели бы.
Скуля, из-под алтаря, припадая на прокушенную переднюю левую лапу, выполз Рафаль. Одно ухо у него висело лохмотьями. Но пес явно не сдался, морда вся в перьях и какой-то слизи, из-за чего он морщился и отплевывался.
– Сержант, доклад! – Сергеич оглянулся. – Сержант?
– Товарищ сержант? – Клим сунулся в ту сторону, откуда стрелял сержант. – Мартын Сергеевич, скорее!
Подбежав на заполошный вопль молодого урядника, я увидел, как опередивший меня Сергеич при помощи Рудольфа переворачивает лежащего ничком и схватившегося за горло пожилого полицейского. На полу под ним растеклась немалая, даже, скорее, огромная лужа крови. Рядышком лежала расквыра с разможженной головой.
Но стоило тронуть сержанта, как у него разжались руки и обмякло тело. Страшная рваная рана на горле явственно показывала, что именно стряслось. Расквыры все-таки размочили счет.
8 июня 2241 года, вторник
Развалины старой церкви
Василий Ромашкин
– Все, ушел. – Я стянул с головы кепи. – Царствие ему небесное.
– Я тоже это уловил. – Сергеич стянул с головы форменный котелок.
Остальные в наступившей тишине тоже сняли головные уборы, спасатели – котелки, а урядник – фуражку.
Хлопая крыльями, взлетели победившие грайвороны и исчезли в окнах.
– Сорок минут до рассвета. Чуть-чуть не дотянули. – Сергеич поглядел на наручные часы и надел свою шляпу. – Чуть-чуть не продержались. Эх, Господи, за что же нас так? – поглядел на иконы и все-таки перекрестился.
Мы перенесли погибшего и уложили тело на расстеленную тяжелую шелковую ткань, к удивлению отлично сохранившуюся. Впрочем, я слышал, что шелк хранится веками, если лежит в темноте.
– Клим, разворачивай рацию, вызывай самолет. Надо сержанта отправить. Как его звали-то? А то «сержант», «сержант»…
Сергеич устало сел и стал смотреть на меня, собирающего лопатой убитых расквыр. Надо их срочно в одну кучу собрать и сжечь, а то вони не оберешься. Как в книжке написано, расквыры разлагаются в течение пары часов в темноте и практически мгновенно при солнечном свете. Убитые, разумеется, живые спокойно могут дневать в кронах и даже понемногу летать, если на небе облачка-тучки.
