Переплыть лето
Переплыть лето
Полная версия:
Переплыть лето
Новости космической медицины
– Поехали! – сказала крыша.Заметка критика
Поэт в России больше, чем поэт.Он член Союза журналистов.Рецензия
(на пока ещё не снятый Никола-филмз)
Одна судьба, одно величьеУ стана прокатного и стана девичьего.С тобой
«Немыслим мир, немыслимы подобья…»
Немыслим мир, немыслимы подобья,Немыслимы объятья естества,Когда горячие тугие гроздьяВдруг тронет трепетно рука.Когда шелка, протяжные как стоны,Вдруг зазвенят серебряной струнойИ тела жар, как взорванный плутонийРаздавит нас ударною волной.Немыслим аромат душицы,Смертельна мятная трава,И шепот фибриол ложитсяРосой на влажные тела.«Твоя любовь прохладных два крыла…»
Твоя любовь прохладных два крылаДва ангела – добра и зла,Не разобрать, не различить,Что будет ранить, что лечить.«Рука тяжёлая усталая…»
Рука тяжёлая усталаяЛаскает прядь дождём намоченную,А ты красивая и шалаяС глазами порочными, губами порочными.А ты, как вишня скороспелаяНевестою в цветах заснеженаПорой до безрассудства смелая,Порою тихая и нежная.Душа восторгом околдована,Когда мне самому не веритсяДо исступленья зацелованаПлеч смуглая владелица.Когда движеньями ленивымиЗеленоглазая красавицаС ногами стройными и длиннымиПантерой за добычей тянетсяОна живёт пока целуется,Её движения отточены,Когда передо мной красуетсяС глазами порочными, губами порочными.«тебе досталась радость одна…»
тебе досталась радость однанастоящая, без утайки,животика моего желтизна,да спадающая вечно майка…достались также сплетения кос,губ ещё вот привкус горький,и конечно отблески звёздс недорезанной лунной долькой…«Вот мой герой. «Хэллоу, допрый фэчер…»
Вот мой герой. «Хэллоу, допрый фэчер…»,Он пьян однако, нынче много пьют,Но всё же он припёр на эту встречуКорзинку снеди и бутылку «Брют».Уселся в кресло, просто страшный случай,Хотя не наглый вроде бы совсем…Спортивный мачо в упаковке «Гуччо»На тарантасе «аудяха семь».Совсем не смелый и хороший даже,Зовёт уехать в тёплую страну,У них там видишь ли… давно мечтает каждыйИметь покладистую русскую жену.Плейбой с обложки, все подруги сохнут,Наперебой они его кадрят,Но только нету никакого толку,Не замечает он других девчат.И снова «Энни, ты уже готофа?…»Ведёт в театр, а потом в кафе,По русски будет пить до полвторого,А после ехать сильно «под шофе».Гаишники лишь провожают взглядом,Как обгоняет всех авторитет,Он – мой герой, сижу я молча рядомИ думаю: уехать или нет?«Ты так чиста, наивна и внимательна…»
Ты так чиста, наивна и внимательна…Так непрактична шеи белизна,Губить тебя совсем необязательноТы крылья обожёшь себе сама.А я пытаюсь пошутить, подначиваю,Короче: настоящий onyx,Я на тебе невольно оборачиваюсь,Как к солнцу обращается подсолнух.А я, как чемодан оставленный,Всё жду хозяйской ласковой руки,Так шут придворный, Борджией отравленный,Обязан даже при смерти шутить.«Я чувствую и даже где-то знаю…»
Я чувствую и даже где-то знаю,Что повторится этот день опятьЖаль только: я почти что умираю,Когда один укладываюсь спать.Жаль только: ты сюда послушай,Кошмаром давним позабытых сновКрасивой недоступной шлюхойПроходит мимо первая любовь.Проходит мимо… Я её окликнуСожму пустеющий прострелянный карман,В который раз проникнусь я и влипнуВ безперспективный розовый роман.А силы эти… Брать-то их откуда?И выхода опять похоже нетИ бьётся пульс, как разбивается посудаО самый в мире безнадёжный парапет.Так чувствуя и даже где-то зная,Какой бывает жесткою кроватьЯ всё же безнадёжно умираю,Когда один укладываюсь спать.«Когда все звёзды поутру растают…»
Когда все звёзды поутру растаютВзгляни, красавица, в окноИ ты увидишь: мимо пролетаютЗагадочные НЛО.И ты узнаешь: рейс Анадырь-СочиОтложен, на дворе зимаИ холодом январским наплываетСвинцовая тяжелая тоска.Но ты принцессой шествуй в зазеркалье,Далёкая и близкая для всех,Как вечная волнующая тайна,Как этот тающий пушистый смех.И наши встречи – всё же избавленьеОт скуки что-ли, мелкого снежка…Они, красавица, как украшеньеНа атласе студёном января.«Грифон кассет брошенных оземь…»
Грифон кассет брошенных оземьПружин спряженья гнут одно:Ты не пришла ни в семь, ни в восемьИ время жутко напряжено.Ты не пришла, дней остроглазьемСъедены дочиста страхи, а тамПризраки серые наглые лазаютПо тёмным аллеям, по тёмным кустам.Призраки робких надежд и страданийПулей навылет слуга ваш убит,Пулей горячей нескромных желанийНу и конечно горячей любви.С кем ты? И где ты? Эти спряженьяПлавят упрямо тугие мозги…С кем ты и где ты? Нить напряженьяРвётся в холодной бездонной ночи.Над пепелищем кружат грифоныКружат и кружат смертельным огнёмИ сложив крылья падают оземьВ кровь разрывая сердце моё.«Стол обглоданный обеденный…»
Стол обглоданный обеденный,Нуждою жизненной объеденный,На стакане солнца лучикИ горячий сладкий супчик.Такая вот обрыдлая картина,Да ещё в твоих лёгкихКораблик лёгкий,Плывущий в облаке никотина.Да ещё твои глаза,Огоньками болотными ЭльмаЗовут и манят меняВ колдовское логово ведьмы.Лягу, лягу тебе назлоБаластом атомной лодкиНа самое гиблое дноВ океане вина и водки.Станет тело в глубинной толщеДоступней для ласк и проще.Наконец-то станет неприличноЛапать бёдра чужие привычно.И стол обглоданный обеденный,Нуждою жизненной обедненный,Плотиком лилового туманаНас вынесет на берег океана.«Вчера, из глубины веков…»
Вчера, из глубины веков,Вдруг налетела стая облаков,Средневековый шум базаров,Дыханье динозавров.Я вдруг увидел, как в окнеИ наяву, а не во сне,По водной глади наискосьШагает по делам Христос.С небес, с далёкой стороныГрозятся слуги сатаны,Среди страданий, плача, гулаЯ видел пляски Вельзевула,В огне, в дыму, в который разЕго восторг, его экстаз.И выше непонятный богНе очень стар, но очень плохИ ангелы скромны, стыдливыКороче, что там?! Херувимы!И в этом мире, в груде днейЯ проживаю меж людей,Как мессия с небес сошедший,То ли ребёнок, то ли сумасшедший.«Для урожайного лета…»
Для урожайного летаЯ зол черезвычайноНедостроенностью небаИ холодом чая.Облаков вербовщик дырявыйУткнув нос в холмыВ лес сырой и корявыйТащит забытые сны.Город – торт недоеденный,Так противен и сладок так,Отрыжкой послеобеденнойТычет в ноздри прогорклый смрад.Тоскливая женская очередьМажет взглядом-повидлом,А рядом прыщавые дочери,Пока не замужем, как видно.И эти плети женских рук,В сплетенье вен оттянутых,Расскажут правду, не соврутО днях, как век растянутых.В разгар урожайного летаИ пепла любви вчерашнейЯ зол, и злости приметыПодобны всем дням пропавшим.«Осень, снова эта осень…»
Осень, снова эта осень,Надоевший охровый нарядВ обнажённых силуэтах сосенМеланхолий вертикальный ряд.Гул машин, он поутру так зычен,Серость неба страшно тяжелаИ по детски чужд и непривыченХолод запотевшего стекла.Ничего не происходит, вроде,Лишь газоны в иней серебряОсень вдовушкой печальной ходитВ жёлтом сарафане сентября.Ну, а люди? Всё подай им сухостьНежность лета, тёплые края…Вообщем обывательская глупостьВечная житейская стезя.Что же дальше? Будьте милосерднейНадоела? Это не беда.Скоро к нам хозяйкой привереднойСнизойдёт суровая зима.«Увы, иллюзий не питаю…»
Увы, иллюзий не питаюЯ, в отношении встречающих,Всё чаще с грустью замечаюАссимметрию лиц окружающих.Всё чаще трудней удержатьсяНе двинуть кому-нибудь в морду,Всё чаще быть и казатьсяСтановятся антиподами.К тому же, давно замечаю,(Вот ведь какая оказия!)Все реже меня посещаютЭротические фантазии.Всё реже хочу улыбнутьсяИ мне – не улыбаются,Всё реже хочу обернуться,Хочу, да не получается.И вот через эти мгновения,Как шлейф дирижабля горящего,Всё чаще живу сновиденьями,Всё реже по настоящему.«В холодных чистых росах…»
В холодных чистых росахТечёт река из рукаваОсенний жолтый посохПреодолев едва.Лёгкие летние винаВыпиты тёплым дождёмТронуты руки рябиныЯрким пунцовым огнём.Ломит томится и стонетВсласть заливая краяТёплая сладкая дыняВяло текущего дня.Мягкою, мягкою лапойДушу дымами пьяняЖухлой осеннею мятойСтелет багрянец земля.Тихо покойно и странноБродит земная печальДвигая осенью плавнойХрупкий прозрачный хрусталь.«Дощатый потолок…»
Дощатый потолок, увядшая сиреньИ лёгкая тоска дождём навеяна,Мы так легки и даже выпить леньБутылку липкую дешёвого портвейна.Мы – одуванчики и ветром снесеныК вершинам гор в заброшенное плато,Мы в этот мир, как фрески внесеныИ сразу видно: гениален автор.И кто-то смотрит смотрит свысока,Сощурив глаз из поднебесной сини,Как плавают уставшие телаВ сладчайшей заводи медовой дыни.«Солнце выкатив прямо…»
Солнце выкатив прямоУтром из распахнутого окнаЭтот день багряный и пряныйНаехал нагло на меня.Наехал стриженным газономИ вечной спутницей косьбыНаехал смешанной с бензоломАрбузной свежестью травы.Так нереально невозможноВ окне синеет простыня,Невнятна и неосторожнаЧудовищная глубина.И бронхиоль вздымая чащеСлежу, как плавно за окномПластает этот день на частиГолубка розовым крылом.Так славно мною озадаченВ своей житейской чередеОбычный день так много значитВ безумной звёздной чехарде.«Роняет мир брильянтовые слёзы…»
Роняет мир брильянтовые слёзы,Под шорох шин летящего авто,Мы мчимся километров стоПронзая ночь и звёзды.Мы мчимся вдаль. Лишь одиноко,Как заплутавший журавель,Луны сияющей качельЗаглядывает сбоку.Мы мчимся. Ты молчишь устало,Всё сказано сплетеньем рукИ тени будущих разлукНа нас нечаянно упали.Мы отдаляемся. И скоростьОбратно скорости любви,Мы уступаем без борьбы,Так обречённо и так скоро…Роняет мир брильянтовые слёзы,Гудит мотор, стучат сердца,И нету видимо концаРазлукам и погасшим звёздам.«Сомненья вечные нас только портят…»
Сомненья вечные нас только портят.Мы смотримся в свою судьбу,Как женщины ревниво смотрятНа молодость и красоту.Где оступился? Всё переиначил,Сказал не то, затеял канитель?Не ту поцеловал, не ту подначалИ, наконец, не с тою лёг в постель.Оставьте право. Дохлая верига.Случайная помарка дневника,Хотя учтите: эта книгаЧитается взахлёб или никак.«Матрицей всех кругов ада…»
Матрицей всех кругов адаВ жарком полумраке сладких сновНа губах твоих размазана помадаГеографией запретных островов.На плечах твоих нежнейшая малинаМанит так забыться и уснутьТянет, тянет васильково-синийОмут с наслажденьем утонуть.Тянет, дьявол, так чертовски тянетКажется: у этой вот чертыНебеса разверзнутся и грянетГимн несостоявшейся любви.Матрицей всех кругов адаВ жарком полумраке сладких сновНа губах твоих размазана помадаГеографией запретных островов.«О, боже, как печальны и неправы…»
О, боже, как печальны и неправыДороги смерти траурные тратуары!Как неправы страдания и болиИ немощь старческая всех неправа боле.Болезнь, уродство, катаклизмИ холод бесконечных зим.Любовь, за то, что не пришлаТысячекратно не права.И гениальность мне не давГосподь, ты дьявольски не прав.«Сегодня Луна заблудилась впотьмах…»
Сегодня Луна заблудилась впотьмахИ блюдцем разбитым плыла в небесах.Плыла одиноко, хотела уйти,Но нет для дурёхи иного пути.И плакал и капал всю ночь до утраЦианистый калий каплей дождя,И пачкала сажа ночного окнаЩекой бархатистой тебя и меня.И где-то под крышкой златого ларцаБельчонками бились наши сердца.Слетали минуты и тихо теклиВ потайные реки, покойные дни.Мы плыли бездумно качаясь едваРоняя небрежно цветы и слова.И синяя птица, ты посмотри,Велась и давалась и ела с руки.«У ауры моей зелёные глаза…»
У ауры моей зелёные глазаИ вид довольно растрёпанный,Она так ветренна и непостоянна.Она всех заедает, задавливает, задевает,Всё целит локтем в глаз и попадает.Смеётся нагло так, как негр на БродвееИ даже наглее.За всяким столом ноги задирает,Всегда самонадеянна, всё знаетИ хотя частенько ленится,Но зато ужасно любит выпендриваться.А как капризна она и изменчива,Ранима как и нежна,Что кажется: она не просто женщина,А трижды пострадавшая вдова.Спокойно не даёт пожить,Постоянно брюзжит и ропщет,А ещё, сволочь, любит тащитьОбнажённое тело на площадь.Хочется ей, чтоб блестела слезаИ умилялись в ликованьеВон те персидские глазаБлондинки на диване.Вот так живу с ней пока что,Героиней новеллы Бокаччо,Проделки все терплю и вижу,Что я люблю её и ненавижу.«У снов сомов покой тягуч и вязок…»
У снов сомов покой тягуч и вязок,Желтеет илистый песокИ где-то здесь, под сенью грустных вязовСтруится времени поток.Мы где-то здесь. Мы так неосторожны…Случилась жизнь, мы не готовы к ней.Желанья нереальны невозможны,Как нереальны сны прошедших дней.Слетая с рельс к подножию ОлимпаИ чувствуя его запретный жарОфелии глаза желты олифойБесстыдно плавя сладостный нектар.И проживая и творя мы где-то,Здесь так комфортно ввинчиваться в стресс,Здесь, на планете, где живут поэтыИ, слава богу, много поэтесс.В безумном барельефе безделушекМир на мгновенье стал нормальным, а потомВновь завертелся и слетел с катушек,Как вылетает из ядра протон.А мы детьми элитнейшего кланаРоссийскою обочиной дорогБредём себе шепча упрямоПороль бессмертных гениальных строк.«Попав под прицельный огонь этих глаз…»
Попав под прицельный огонь этих глазЯ тут же притих, я тут же погас,Под этим прицельным огнём наповалЯ, насмерть сражённый, с улыбкой стоял.Щутя и не целясь, стянув лишь перчатку,Владелица чар выбивает «десятку».И раненым вепрем по белым снегамЯ медленно падаю к стройным ногам.Вот так начинался тот роковый день,А с ним, чёрт возьми! и пожизненый плен.«Осенним утром сладко вспомнить…»
Осенним утром сладко вспомнить,Как ты со мною рядом шлаИ облака на колокольнеИ золотые купола.На синем небе брызги солнцаВ летящем золоте полосНасквозь пронзающие бронзуТвоих незаплетенных кос.Достойным стань или погибни,Так завлекая и маняГлаза – тропические ливниХлестали наотмашь меня.И где-то заскрипев воротаПытались тщетно удержатьЖеланий мощную когортуЛаскать тебя и целовать.А ты беспечно щебетала,На пальце раскрутив очки,И с наслаждением вонзалаВ асфальт тупые коаблучки.Без тебя
«Вечер багров и вальяжен…»
Вечер багров и вальяжен.В комнате безымяннойОжиданьем, как ружьём заряженСнится пульс артерии пьяной.Снится ей драйв столицы,А также железная такса:В озёрных зеленых глазищахЗелёные новые баксы.Куда ты? Жена чужаяИ будущая вдова,Задумчиво отрываютКожу календаря.Задумчиво смотрят мимоНа тихий ночной звездопадИ молча садясь в машинуРассеяны невпопад.И улиц смазаны слайдыФарфоровы, без страстей,Тушью замазаны файлыПеттинговых скоростей.Напрасно луны упитаннойЯрится широкий ликПлотность ночи графитовойСтеной за окном стоит.Сильными стильными икрамиСтиснуты плечи носильщика,Пылью капронными искрамиСыплют на кожу точильщика«Я брошен тобою. Кричи не кричи…»
Я брошен тобою. Кричи не кричиВ холоде непониманий,Я брошен монетой в этой ночиМонетой в фонтан желаний.Набросится небо стаями туч,Исхлещет прутьями роща,И вихри разборок холодом кручМеня на ветрах прополощат.Но эти порывы бешенных слов,Ладонью замерзшей пристани,Я вновь успокоить сейчас готовЛишь взглядом одним пристальным.«Душа – нежный пудель на кончиках сабель…»
Душа – нежный пудель на кончиках сабель,Овца на таинственных пастбищах.Душа – пассажирка, а тело корабльПлывущий на отмели кладбища.Мохнатою лапой хватают неврозы,Из мёртвых восставшие идолыПронзают стальной ядовитой занозойТого, кого ангелы кинули.Того, кто оставил пустеющий берегИ меря миля за милеюСмеется и плачет, и искренне верит,Что будет гораздо счастливее.«Вата памяти не виновата…»
Вата памяти не виновата,скальпы дисков едва-едва вертятсястёб ломая бесхозный,мелодией украденой ничьейв пенке лимонно-розовойтонуть в сиянии догорающих свечей.Лаурой совсем не наивной,комплексующей совсем немного,слёзы глотать с сигаретным дымом,бритвой вены задучиво трогать.«Не делай этого, Ань, не делай…»,голос сиплый, почти дебелый,знаком очень, хотя неизвестнокто там прячется за занавеской.Мешает «Мартини» со своими хотеньями,супермена из себя корчит,обзывает «клубничкой с крепко сжатыми коленями»,ещё один чокнутый, короче.А вата памяти мягка до одури,Вивальди стихает, вода журчит,я пока рядом, жива пока вроде бы…и буду может быть жить.«Обрывки стран и языков…»
Обрывки стран и языков,Где я бывал и не былИ мысли – стая облачковНа грязноватом небе.И всё случилось, всё произошло,Рожденье, смерть – события единыИ жизнь, как тучку мимо пронеслоОдним движением неповторимым.И жизнь, как вздох скучающей вдовы,Проблеск короткого закатаБыла, но каплями водыУшла на глубину куда-то.Осталась сухость, канитель,Осадок горечи подобный,Разочарований и потерьОстался перечень подробный.Лишь ты одна, как амулет,Сама цены себе не знаешь,На чётках полустёртых летВсё также золотом мерцаешь.«Улица – река игрека…»
Улица – река игрека,Икс блуждает на нейПотеряной реей «Тигриса»Пузцом парусов-простыней.Потерян, потерян нечаянно,Рождённый без права на жизнь,Во взгляде то боль, то отчаянье,То будущий катаклизм.Движения скована боязньюТебя потерять и бедаНакатывает поездомИ щиплет глаза.«Допив остывший чай…»
Допив остывший чайМы разошлись. Мы квиты.И слово тихое «прощай…»Монетой звякнуло о мраморные плиты.Случилось так, что разговорСлучился ненамеренныйИ вслух произнесенный вздорУнес торнадо бешенный.Случилось так, что ты ушла,Как по весне поройУходит талая водаТушью со слезой.И я упёрся в теплый бытСаднящей болью,Случилось всё, что может бытьИ даже более.«Мне снился сон: обламывая лопасть…»
Мне снился сон: обламывая лопасть,Зрачками алыми напоминая мак,Я падаю в бездоннейшую пропастьИ закричать всё не могу никак.Мне снилась ты: последние мгновеньяПолёт шмеля над полем спелой ржиИ тихое покойное теченьеВ сладчайшей заводи предательства и лжи.И много нового открыло сновиденьеЗапреты кончились и пали все табу,Когда пришло ненужное прозрениеПришло, но не во сне, а наяву.И всё случайно, всё неосторожноСпонтанно взорвано и сложено не такИ жизнь невероятна, невозможна,Какой-то дьявольски изысканный пустяк.И в этом мире лишь одно спасенье:Смеяться, петь и плакать в тишинеИ жить в одном бездоннейшем паденьеСо всеми вместе и наедине.Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
Всего 10 форматов
