скачать книгу бесплатно
Не вчера Ангелина превратилась в стерву, не одним днём превратила совместную жизнь в ад. Давно нужно было стукнуть кулаком по столу, предъявить права на личное мнение, с которым нельзя не считаться.
Глупо мириться с безраздельной властью в семье женщин. Нельзя балансировать на перерезанном канате, подвешенном над пропастью. Нельзя соглашаться со всем, что взбредёт в больную голову тёщи. Нельзя, нельзя, нельзя жить по чужому сценарию, наплевав на собственные амбиции, на мечты и планы, в угоду людям, которые никого, кроме себя, не уважают.
Желание испариться, исчезнуть, чтобы проблема рассосалась сама собой, сменилось на попытку осмыслить тупик, в который умудрился себя загнать под руководством жены и тёщи.
Фёдор перебирал в уме варианты, как можно развернуть семейную лодку против ветра, чтобы не потопить её окончательно. Идей было так много, что выбрать одну было невозможно. Любая из них имела слепые зоны, проблемные участки и глухие тупики.
Он уже давно ехал по пригороду. Дворники с трудом справлялись с потоком воды, низвергаемым с прохудившихся небес.
На обочине стояла женщина без зонта и плаща. Она голосовала мокрая насквозь.
Фёдор посмотрел на неё безучастно, хотя подумал, что можно было бы подобрать, но она такая мокрая, что наверняка испачкает сиденья. Суши их потом, оттирай.
Фигура на дороге прыгала, безуспешно пытаясь привлечь внимание, топала ногами, возможно, кричала и плакала. Ничто не шелохнулось в его израненной душе. Он даже себя не мог сейчас исцелить, выручить, вытащить из лап обстоятельств.
Фёдор чувствовал, что вплотную приблизился к моменту истины, но не своей – тёщиной. Это она мечтала высосать из его бренного тела живительный сок, чтобы выстроить башню, из окон которой можно взмахом платочка решать его судьбу.
Если раньше можно было что-то изменить, если не поздно было предъявить жене ультиматум, поскольку эмоциональная и чувственная зависимость была взаимной, если способность любить имела место быть, а желание близости играло решающую роль, то теперь “глас вопиющего в пустыне” мог быть услышан и понят, лишь небесами.
Себя было жалко, очень жалко. Фёдор считал, что не заслужил такого отношения: он не предавал, не изменял, работал на износ, отдавал зарплату до копейки, относился к жене и тёще с возможной степенью уважения.
Что теперь!
Ему цинично указали на дверь, обозначив предельную степень зависимости. У него теперь нет ничего, совсем ничего! Как могло такое произойти?
Километров через пять Фёдора торкнула мысль: женщина без зонта, ночью, одна под проливным дождём. Кто она, почему голосует!
Если не поможет он, то кто, кто остановит в такую темень, кто!
А вдруг в кустах притаились хулиганы или бандиты, что если цель этой женщины – нажива? Сердце Фёдора заскрипело от невозможности принять взвешенное решение.
– Ну и пусть, – подумал он, – пусть меня убьют. Пусть провидение решит за меня. Это будет азартная игра, случайное стечение обстоятельств, русская рулетка.
Он развернулся, нажал на газ и поехал навстречу судьбе.
Женщина безвольно сидела на бордюре обочины, обняв себя за плечи. Ей было холодно и страшно, но перспективы вызвать сочувствие она не видела. Мимо проехали десятки машин, никто не обратил на неё внимания.
Фёдор остановился в метре от женщины, направил на неё свет фар. Она клацала зубами, что было слышно на расстоянии, но не повернула головы.
Женщина устала, замёрзла и ни на что не надеялась. Она плевать хотела на превратности судьбы, которая отказалась проявлять по отношению к ней хоть капельку дружелюбия.
Мужчина подошёл вплотную. Бедолагу колотила дрожь, похожа она была на кошку, упавшую в стремнину реки, которую течение протащило по порогам и мелям, но сжалилось, выбросило на берег.
Смотреть на несчастную было больно. Одета она была в шикарное, если бы не было в столь плачевном состоянии из-за дождя, вечернее платье, облепившее худенькое тельце. Выглядела страдалица ужасно, если не сказать больше – нелепо, жалко.
Дорогое платье, красивые украшения, туфельки на высоком каблуке, и стекающие по посиневшей коже холодные струи.
– Присаживайтесь, довезу.
– Мне далеко, у меня с собой ни копейки.
– Договоримся.
– Я не собираюсь расплачиваться телом! Ваша дорогая машина… я совсем мокрая.
– Принято. Переживу. Я тоже не настроен на сантименты, мне тоже плохо. Впрочем, неважно, это мои личные проблемы. Показывайте дорогу. Я сегодня добрый как никогда. Наверно приблизительно так чувствуют себя висельники перед казнью.
Фёдор мельком посмотрел на тщедушное тельце, на детскую, почти плоскую грудь, на сморщенное от влаги и холода лицо, свисающие сосульками волосы.
Определить возраст пассажирки, составить мнение о её облике, было невозможно.
Печка была включена на максимум, адрес назначения на другом конце города.
Женщина, судя по фигуре, скорее всего молоденькая девушка, молчала. Её лихорадило, трясло.
– Если можно – не гоните. Я боюсь быстрой езды, трижды попадала в аварии. Не переживайте, у меня есть деньги, только не здесь – дома.
– Я знаю этот адрес, бывал в том районе. Можете подремать. У меня хорошая печка. Быстро согреетесь. Меня зовут Фёдор.
– Очень приятно, если в моём положении можно так выразиться, Зоя.
– Как вы оказались одна среди ночи на пустынном шоссе?
– Можно, я не буду отвечать?
Дальше ехали в полной тишине. Время от времени Фёдор невольно скашивал взгляд, пытаясь определить, с кем имеет дело.
Женщина была похожа на обсыхающего воробышка. Перья её волос торчали во все стороны, она то и дело проваливалась в сон, не в состоянии полностью открыть глаза. Видимо холод и дождь отняли у бедняжки остатки энергии. Но она старалась держаться, видимо пыталась контролировать ситуацию.
По непонятной причине у Фёдора появились по отношению к пассажирке тёплые чувства. Девушка, теперь было определённо понятно – ей примерно двадцать пять лет, заснула, безвольно повалилась на его плечо. От пассажирки пахло дождём, молоком и мандаринами. Переключать передачи было неудобно, но беспокоить её не хотелось.
Фёдор остановился на заправке, не глуша двигатель. Пусть поспит.
Проснулась Зоя минут через двадцать, долго извинялась. Мужчина чувствовал отеческое беспокойство за судьбу незнакомки. Приятно было принять участие в её, скорее всего незавидной судьбе.
– Простите, ради бога, меня сморило. Не хотела вас напрягать. Я знаю эту заправку. Мы совсем рядом с моим домом, почти приехали. Скажите, сколько я вам должна?
– Сущие пустяки. Побудьте ещё немного со мной, просто так. Впервые за последний год я почувствовал себя нужным не только на работе.
– Давайте поднимемся ко мне, я с удовольствием угощу вас чаем.
– Нет-нет, мне, право, неловко. Вы такая молодая, тем более, я обещал только помощь.
– Чай, только чай, не подумайте ничего плохого. Мне страшно остаться одной.
– Договорились, Зоя. Но я так устал, что способен заснуть даже стоя. У меня был предельно тяжёлый день, скоро опять на смену, а я ещё ни минуты не сомкнул глаз.
Фёдор остановился у подъезда, где жила незнакомка, вышел, галантно открыл дверь, но поскользнулся и некрасиво грохнулся в лужу.
– Провидение не оставило нам иного выхода. Придётся стирать вашу одежду, потом сушить. Я справлюсь, а вы поспите. Ищите удобное место для парковки.
Квартира была однокомнатная, малогабаритная, но ухоженная, уютная. Повсюду стояли растения в горшках. Насыщенный цветочными ароматами запах и своеобразный интерьер подсказывали, что живёт в этом царстве чистоты и комфорта молодая женщина, причём одна.
Теперь он мог внимательно рассмотреть таинственную пассажирку.
Фёдор был в полном восторге от увиденного. Удивительно, но его совсем не расстраивала разница в возрасте. Её доверчивость и жизнерадостность бросались в глаза.
– Раздевайтесь, я дам вам махровую простыню, запущу стиральную машинку, и начнём пировать. Чай с лимоном, сухари и сколько угодно сгущенного молока. Я сладкоежка.
– Я бы съел что-нибудь посущественнее. Скоро сутки как ничего не ел.
– Могу предложить гречневую кашу с молоком и малиновым вареньем, только подождать придётся, а пока бутерброды с сыром и… или яичницу с беконом.
– Не отказался бы от того и другого. Всё на стол мечите.
– Решено. Вы в душ, я готовлю. Наедаемся от пуза, и ложимся спать.
Ангелина и Паулина Леонтьевна перезванивали друг другу всю ночь, почём зря чехвостили непокорного зятя, посмевшего проявить самостоятельность.
Фёдор не вернулся.
И на следующий день тоже.
Через месяц он подал заявление на развод и забрал из неприветливой квартиры пожитки. Проклятия жены и тёщи были ужасны, но его подобные мелочи нисколько не беспокоили: он был счастлив.
В однокомнатной квартире Фёдора ждала Зоенька. Действительно ждала, минуты считала до его возвращения, сервировала стол настолько изобретательно и изысканно, что сама трепетала, возбуждаясь избытком положительных эмоций в порыве творческого экстаза.
Когда Фёдор ел, она не могла оторвать взгляд, испытывая такие яркие эмоции, что не заметить её крайне возбуждённого состояния было невозможно.
Любимый отодвигал тарелку, вытирал губы и усаживал девочку на колени.
Он знал, чувствовал, чего ждёт его милая кошечка.
Фёдор спас Зою от переохлаждения, а она его от эмоционального смятения и полного крушения иллюзий. Кто знает, возможно, судьба преднамеренно выбрала такой извилистый путь, чтобы создать в не очень уютном пространстве уголок благоденствия и счастья.
Без тебя, без тебя, без тебя…
Я останусь слезою на мокром стекле,
Если сдавит виски в ожидании вздоха…
Это я наконец осознала, что мне
Без тебя и с тобой – одинаково плохо…
Жюли Вёрс
Мама Эрики была натурой сентиментальной, чувствительной и романтичной, хотя жизнь совсем не баловала её. Муж – человек циничный, скупой и грубый, болезненно ревновал к каждому столбу, требовал тотального подчинения. Однако со стороны женщина выглядела вполне счастливой.
Она создавала сказки в любой ситуации, заселяла их выдуманными персонажами, декорациями и событиями, в которых жила, не обращая внимания на незавидные будничные реалии. Приблизительно в том же ключе Азалия Леонтьевна воспитала и любимую девочку, пробуждая в ней склонность к творческим фантазиям и романтическим выдумкам.
Читала Эрика много: в детстве сказки, позже любовные и приключенческие романы. Её любимым занятием были прогулки в сумерках, когда загораются звёзды, и ещё цветные романтические грёзы с закрытыми глазами в плотно зашторенной комнате с выключенным светом.
Девушка умела создавать в мечтах яркие объёмные миры с выдуманными друзьями, преданными подругами и конечно с выдуманными персонажами любимых, образ которых менялся с возрастом.
Оскар в её жизни появился внезапно, но не случайно, как считала Эрика: она не верила в совпадения.
Юноша влился в школьный коллектив в выпускном классе, почти в середине учебного года, и был именно таким, какого она намечтала в воображаемых приключениях, разве что одет несколько иначе, более небрежно, но ведь это совсем не важно.
Эрика опознала суженого развитым за годы скитаний по иллюзорным мирам внутренним чутьём моментально.
Как же давно она любила этого удивительного человечка: наверно всегда.
Улыбка, жесты, взгляд, голос – всё было родное, до боли знакомое. Сигналов и индикаторов, свидетельствующих о том, что юноша создан провидением исключительно для неё в поведении Оскара так много, что невозможно было поверить в иное предназначение их встречи.
Чем больше Эрика наблюдала за новым одноклассником, тем сильнее убеждалась в некой таинственной связи, в духовном и физическом родстве, в симпатии.
Он был воплощённым идеалом, практически совершенством.
В мечтах девушка вела бесконечные диалоги с новым другом, задавала ему тысячи вопросов и получала на них ответы. С ним же прогуливалась по тенистым набережным, залитым яркими закатными красками, по расцвеченным огнями сумеречным аллеям городского парка, по солнечным полянам и склонам живописных холмов.
Конечно же, всё это происходило в фантазиях.
Виртуальный Оскар держал девушку под руку, с вожделением и любовью глядя на Эрику.
Она с наслаждением вдыхала его терпкий запах, слушала биение неравнодушного сердца и сбивчивого от волнения дыхания.
Так девушка представляла себе совместные прогулки. Ей нечего было стыдиться. Ведь она по-настоящему влюблена.
В эти часы и минуты они были так близки, практически одно целое.
Единственное, в чём Эрика никак не могла себе признаться, что с замиранием сердца ждёт ответной активности от реального Оскара, который ни сном, ни духом не ведал о её романтических фантазиях, разве что иногда чувствовал проницательно заинтересованный взгляд, к которому относился равнодушно.
Оскар не был избалован близостью с девочками, не был знаком с азбукой обольщения и флирта, к тому же понятия не имел о том, почему, зачем и как нужно отвечать на интимные сигналы.
Девушке казалось, что только слепой может не заметить, как она старается привлечь его внимание к своей персоне, как из кожи вон лезет, посылая на чувствительные антенны его сенсоров секретные сообщения и любовные шифровки, прочитать которые обязан каждый уважающий себя персонаж из мира сказочных грёз.
Эрика страдала, изводя себя трансформацией желаний в сновидения и мечты. Она была влюблена и в то же время злилась на несообразительность Оскара, на его духовную и физиологическую слепоту.
События в обители грёз развивались куда быстрее и романтичнее, чем на самом деле.
Спустя месяц Эрика не могла уже скрывать свои пламенные чувства.
Девушка была слишком откровенна в проявлении симпатии или юноша наконец поймал эфирные флюиды чувственного любовного нектара, щедро источаемого всем её существом – неважно. Сначала между ними проскочила слабая озорная искорка, затем молодые люди обменялись сигналами обоюдного интереса, после чего события понеслись вскачь.
Мир вокруг них стремительно вертелся, как кабинки качелей и каруселей в парке аттракционов. Молодые люди не успели пристегнуться, прежде чем испытали последовательно и переменно череду гравитационных перегрузок романтического характера.
Их незрелые чувства испытывали на прочность ускорения и круговые вращения вокруг незакреплённой оси эмоционального всплеска во взаимоисключающих направлениях.
