скачать книгу бесплатно
Искривление пространства
Валерий Столыпин
Мы влюбляемся. Это нормально, естественно. Невозможно жить без любви. Влюбляемся в цвет глаз, в озорную улыбку, в соблазнительную ямочку на щеке, в походку, голос. Но куда чаще просто в мечту, в тот образ, который старательно создали в воображении. Мы играем в любовь, но не знаем правил этой забавы. Потому и сюжеты романтических историй по большей части непредсказуемы.
Валерий Столыпин
Искривление пространства
Прекрасный вечер, который приснился
Спрячемся вместе под старым пледом,
Снимем всё лишнее, напускное,
Жалко, что ты не родился летом,
А я весною
Сола Монова (Юлия Соломонова)
Её, эту хрупкую пятидесятилетнюю женщину, звали Аделаида.
Антон не называл её никак, просто жмурился и улыбался при встрече, испытывая ощущение эмоционального равновесия и эстетической гармонии от созерцания её грациозного движения, хотя повода для таких переживаний она, как бы, не давала.
Аделаида жила одна, несколько лет назад развелась с мужем, ярым поклонником красивых и доступных женщин, любителем по-детски наивно пробовать на вкус всё, привлекающее визуальное, слуховое или обонятельное внимание.
Несмотря на серьёзное разочарование в интимных отношениях, женщина была жизнерадостна, добродушна и общительна. Сослуживцы старательно пытались подбить к ней клинья, но тщетно, хотя маленькие знаки внимания она оказывала многим, в том числе и Антону.
В его телефоне она значилась как Лада Коршун. Иногда Антону случалось подвозить её до цеха, где оба трудились. Женщина ехала из дома неудобным, нерегулярно следующим по маршруту транспортом, поэтому часто опаздывала. Тогда коллега звонила Антону, он ждал.
Работала Лада на складе расходных материалов и инструментов, куда мужчина по работе заглядывал очень редко. Его служба не нуждалась, ни в материалах, ни в инструментах.
Летом Антон срезал в своём садике под окном букет цветов для неё. От жены этот факт не скрывал, считал, что дарить женщине цветы, это обыкновенное уважение к коллеге по работе.
Фактически так и было: они почти не общались, и уж точно ничего не обсуждали, разве что случалось решать производственные вопросы. Лада, приняв очередной букетик, вежливо целовала Антона в щёку, отчего у него мгновенно поднималось настроение.
Мимолётные прикосновения будили давно забытые романтические чувства, которые Антон любил смаковать в одиночестве, в тиши отдельного от остальных рабочих мест кабинета.
Он сам не понимал, почему эта милая, но совсем некрасивая женщина, пробуждает в нём тёплые волны неосознанных, но приятных эмоций.
Антон был счастливо женат, супругу свою любил, несмотря на множество прожитых вместе лет, и ничего в своей жизни менять не собирался.
Вот только… порой откуда-то выплывала непрошеная мысль, что неплохо было бы попробовать на вкус губы Аделаиды, слегка припухлые, как у юной девицы, очень необычной формы.
Антон некоторое время прогонял по кругу это странное желание и с улыбкой с ним прощался. Он не был склонен к интимным шалостям. Не в его правилах крутить романы на стороне, тем более служебные.
Разве что в виртуальной реальности, в которой он с удовольствием отдыхал от семейных и профессиональных проблем.
И всё же… и всё же эта мысль появлялась вновь и вновь, иногда застревала надолго. Не сказать, что она его беспокоила, напротив, было приятно представлять прогулки с Аделаидой под ручку, интимные диалоги. Про поцелуи он тоже думал иногда, но представить вживую не мог.
Странно, конечно, когда удачно женатый мужчина задумывается о неприличных действиях, тем более переживает по поводу того, что их невозможно осуществить.
Впрочем, мало ли о чём он мечтал. Творческая натура Антона была склонна к созданию альтернативных сценариев и сюжетов событий, которых никогда не было, но которые можно проигрывать и проживать, чтобы определить для себя, насколько это могло бы быть интересно.
Как правило, Антон ловко убеждал себя в том, что иллюзии равноценны реальности, если к ним относиться достаточно серьёзно. Он и профессиональные проблемы пропускал через жернова голографического восприятия.
Любое новое дело мужчина начинал с составления списка вариантов, которые, закрыв глаза, превращал в цветной объёмный видеоряд.
Ему нравилось грезить наяву.
Свидания с Ладой он представлял себе многократно. Видел, как они долго играют в гляделки, крепко держась за руки, а потом идут куда-то далеко в размытую даль.
Странно. Очень странно. Если бы отношениям было суждено развиваться, они должны были не удаляться, а идти навстречу.
У женщины был удивительный разрез глаз и тёмно-серые зрачки с жёлтыми искрами.
Со стороны взгляд казался нарисованным, кукольным, завораживал странным образом, проникал глубоко под черепную коробку. Удивительное ощущение, тем более учитывая возраст, в котором у большинства женщин глаза обесцвечиваются.
У Лады, извините за тавтологию, была ладно скроенная фигурка и весьма энергичная походка. Со спины её легко можно было принять за девочку, тем более что одевалась женщина элегантно и туфельки носила на высоком каблучке.
Сложно себе представить, что следуя за ней легко можно было заглядеться на её упругий рельефный зад. И это у пятидесятилетней старушки.
Общее впечатление портил разве что орлиный нос, весьма соответствующий фамилии Коршун, глубокие морщинки в уголках рта и дряблая шея. Однако очаровательная улыбка, энергичная мимика и общая живость легко сглаживали эти незначительные недостатки.
Нельзя сказать, что Антон увлёкся Ладой, она просто была ему симпатична и только.
Однажды, поздравляя коллегу с очередным юбилеем, они стояли рядом. Круг был тесный. Лада невольно прижалась к Антону. По его телу пробежал странный разряд, заставившей обхватить её за плечо.
Женщина метнула внимательный взгляд и положила на его грудь голову. Всего на несколько секунд.
Этого оказалось достаточно, чтобы у Антона заперло дыхание и задрожали руки.
Лада явно почувствовала неожиданную реакцию, поскольку сжала его ладонь и глубоко вдохнула.
Собственно ничего не произошло, но появился повод для нового видеоряда.
В этот день Антон представил, как они страстно целуются. Было весьма приятно.
Позднее мужчина часто повторял это интересное кино, каждый раз дополняя его новыми подробностями.
В реальной части отношений ничего не изменилось: те же улыбки, приветствия, изредка букет свежих цветов и почти невесомый поцелуй в щёку.
Неизвестно, что чувствовала Лада, когда прикасалась к нему губами, Антон млел.
При возможности мужчина старался незаметно приблизиться к коллеге, чтобы вдохнуть её запах, который будоражил воображение. Вместе с запахом духов Антон улавливал едва различимый аромат её тела.
Теперь в мечтах и грёзах появился некий ритуал обнюхивания, от которого у Антона мурашки начинали бегать по всему телу.
Антон много раз задавал себе вопрос, смог бы изменить с Ладой жене, или не смог. Ответ всегда был однозначный – нет. Но это не мешало ему грезить.
Тем временем у предприятия обозначилась юбилейная дата – тридцать лет. Руководство не могло упустить шанс лишний раз разрекламировать своё детище. Корпоратив был организован с размахом. Явка обязательна.
Антон пытался отбиться, он давно не любил шумных сборищ. Пришлось подчиниться.
Лада в этот вечер была необыкновенно оживлённой, нарядной как никогда прежде.
Антон отчего-то постеснялся сесть за стол с ней рядом, о чём потом сильно жалел. Пригласить коллегу за свой стол тоже было неудобно.
Они встретились лишь в конце вечера, когда Лада предложила в качестве экономии вызвать одно такси на двоих.
Антон сел спереди, она сзади.
У своего подъезда Лада сунула в его ладонь половину стоимости заказа, – кофе хочешь?
Кофе Антон не любил, от денег решительно отказался, но согласился зайти, посмотреть, как она живёт.
Квартира Лады выглядела скромно, но великолепно. Было светло и уютно.
Обстановка свидетельствовала о том, что места для второго обитателя в ней нет.
– Зачем она меня пригласила, – терзался Антон, – как себя вести! Одно дело иллюзии, совсем иное – реальное свидание наедине.
Тем временем Лада переоделась в лёгкую домашнюю одежду, очень короткую, которая выдавала часть женских интимных тайн и едва прикрывала белоснежные трусики.
Антон ясно видел, что женщина избавилась от бюстгальтера. Малюсенькие яблоки грудей упруго прыгали, как им заблагорассудится, голые коленки притягивали взор, который невольно скользил вверх, туда, где ноги пропадали в таинственной глубине.
– Пора извиниться, – разволновался он, – сказать спасибо, и ретироваться. Чёрт знает, до чего созерцание в режиме реальности может завести. Чёрт-чёрт, зачем я согласился!
Дальнейшее произошло просто, буднично. Сначала на столе, затем на односпальной кровати.
Лада вела себя немного нервно, слишком сноровисто, почти без предисловий приняла участие в интимном спарринге, бурно реагировала множественными оргазмами на вторжение, которому активно способствовала.
Такая вулканическая интимная деятельность партнёрши удивила, раззадорила и одновременно раздражала Антона. Он давно отвык от быстрого темпа и бурных излияний.
Тем не менее, гонка продолжалась и продолжалась. Антон без труда получил намного больше, чем представлял в сладких снах и эротических грёзах. Так далеко он никогда не задумывал.
Антон перецеловал её с ног до головы, побывал везде, куда привело воображение. И был предельно счастлив.
После случившегося любовники долго лежали в тесном переплетении, так и не произнеся ни одного слова.
Миновала полночь. Нужно собираться домой.
Лада никак не хотела его отпускать. Каждый раз, когда Антон делал попытку встать, женщина вновь разжигала пламя страсти.
Развязка наступила неожиданно резко. Лада поцеловала мужчину в губы, попросила отвернуться и вынырнула из-под одеяла.
– Приготовлю кофе. Тебе необходимо вымыться под душем. Не хочу, чтобы кто-то, тем более жена, узнала о нашем свидании. У меня просьба – постарайся убедить себя в том, что этот прекрасный вечер тебе приснился. И никому ни слова. Пожалуйста. Это наше единственное свидание. Извини. Так надо.
Антон попытался её обнять. Лада отстранилась.
– Единственное, Антон, единственное. И оно закончилось. Не обижайся. И спасибо тебе! А теперь иди под душ.
Волшебные мгновения
Почти что ничего не поняли.
Ты только повторял, что мало.
Я это навсегда запомнила,
И просто ближе прижималась…
Марина Фольмер
Родителей дома не было – остались ночевать на даче.
Задушевный разговор: нечто похожее на ностальгические воспоминания с элементами исповеди, затянулся на целый вечер, потом ещё на кусочек ночи.
Пора было прощаться, но расстаться не было сил.
Стало совсем темно, на улице некстати засверкали молнии, к тому же начал барабанить по жестяному подоконнику дождь.
Внезапным порывом ветра с грохотом распахнуло окно, стремительно взвились к потолку занавески, зацепив горшок с хризантемой.
Цветок упал на пол, разбился, – господи, что скажет мама!
Пришлось прибирать осколки, ползая по полу. Вадим порезался. Лариса долго искала йод и пластырь, но гость отказался от заботы – ведь он мужчина, должен преодолевать трудности. Чего проще остановить кровь, засунув палец в рот.
– Ты такой смешной. Нет-нет, я совсем другое хотела сказать. Ты замечательный, – и смутилась, застенчиво опустив глаза.
Кусочки горшка и грунт разлетелись во все стороны. Лариса суетилась с веником, Вадим выковыривал из-под батареи отопления кусочки керамики. В итоге они сильно, даже искорки в голове засверкали, стукнулись лбами.
Лариса расплакалась, но не потому, что было больно. Она жаждала участия, нежности.
Вадим этого не знал, потому, что парил совсем на другой волне, которая плавно раскачивала воображение, но слёзы подружки не могли оставить его равнодушным.
Конечно, он успокаивал, как мог, как обычно делала мама: прижал головку всхлипывающей девочки к груди.
На одно малюсенькое мгновение.
Этого оказалось недостаточно.
Лариса напряглась, но не отстранилась – прильнула плотнее.
По радио негромко, фоном звучала мелодия, – мы не знали друг друга до этого лета, мы болтались по свету в земле и воде. И совершенно случайно мы взяли билеты на соседние кресла на большой высоте. И моё сердце остановилось, моё сердце замерло…
Вряд ли в этот волнительный момент можно было разобрать слова, тем более пропустить их через сердце, которое в эту самую минуту решало совсем другую, более приземлённую задачу.
Конечно, это было нечто иное: скорее всего некая загадочная алхимия, романтическая мистика, зацепившаяся за повод, подсказанный витамином влечения, который услужливый мозг на всякий случай добавил в разгорячённую случайной близостью кровь.
