Курьер

– Я тоже смогу, – подошел ко мне Ромас.

– Не возражаю, только смотри: отстанешь – считай, нарушил приказ.

– Не отстану.

Тяжелое оружие, щиты и кольчуги побросали на телеги для перевозки длинных копий, а сами налегке трусцой последовали за всадником. Полторы сотни бойцов подняли целое облако пыли – и хоть бы какое-то дуновение ветерка. Вся пыль оседала на взмокших телах.

Из новеньких со мной отправились трое. Неплохих ребят мы подобрали вчера вечером, выносливых, зато пришлось оставить Корсуна. Толстяк то ли действительно выдохся, то ли старался выглядеть таковым. В общем, я не рискнул идти с ним в первый бой, до которого еще час бежать.

Бугристый ландшафт нисколько не облегчал путь, но вскоре дорога привела в ложбину. Сначала ее края были низкими и пологими, но по мере продвижения ситуация менялась. Ложбинка превратилась в глубокий овраг с крутыми склонами.

За версту до указанного места отряд перешел на ходьбу. Следовало немного успокоиться и выровнять дыхание, да и под ноги не мешало смотреть – попадалось все больше и больше камней.

Лейтенант собрал вокруг себя сержантов и капралов.

– Прохан, прибудем на позицию – подберешь два взвода из лучших бойцов. Поставим их на флангах. Ринад, на тебе центр. Ты, – офицер указал на третьего сержанта, – отвечаешь за стрелков. Надо будет надежно перекрыть полосу в сорок шагов.

Наконец отряд остановился. Мы потянулись к чудом не развалившимся телегам. Кольчуги, каски, щиты… Десять минут стоял жуткий лязг металла. Потом прозвучала команда: «В строй!»

Наш взвод, состоявший сейчас из восемнадцати бойцов, занял правый фланг, сумев выставить пять копий. Левее находились бойцы первой роты. Чтобы перекрыть весь овраг, пришлось поставить три шеренги копьеносцев и два десятка стрелков, которых сосредоточили в центре за ощетинившимся смертоносными иглами ежом. Был у нас и резерв из десятка всадников, которых расположили в засаде. Капралы сразу предупредили: тех, кто покинет поле боя, остановит стрела или меч резервного отряда.

– Копья в лежку! – распорядился взводный.

До появления противника не было смысла держать тяжелое оружие. Бойцы опустили его на землю. Потянулись томительные минуты ожидания. Чем-то они мне напомнили состояние перед казнью. Хотя нет, до той обреченности, которую я испытал позавчера, было ой как далеко. И оружие под рукой, и друзья рядом.

– Взвод, к бою! – скомандовал Лехан.

– Да помогут нам светлые боги! – донесся шепот стоявшего сзади Алерха.

– Ты на богов не очень-то надейся, – подняв копье, произнес я.

– Их помощь сейчас тоже будет нелишней.

– Согласен, но я больше на тебя надеюсь.

– Не подведу, командир. О, вон они появились, два джокера мне в раздачу!

Сначала показались всадники, около двадцати бойцов. Заметив нас, остановились, а через пару минут подтянулась пехота. Остроконечные шлемы с конским хвостом на конце, круглые щиты. У каждого копье с человеческий рост и кривой меч в ножнах. Доспех кожаный, с металлическими пластинами в районе паха, живота и груди.

Неожиданно раздался пронзительный звук горна.

– Черепаха! – тут же крикнул взводный.

Быстро опустился на одно колено. Рукоять топора, благодаря дополнительному креплению, больше не представляла опасности для находящихся рядом воинов. Картежник поднял свой щит над моей головой, и в него сразу воткнулась вражеская стрела. Кто-то слева оказался не столь резвым, раздались крики раненых.

Наши лучники открыли ответный огонь, когда пехота противника кинулась в атаку. Жаль, эффективность стрельбы оставляла желать лучшего. За два залпа урон луринийцев составил не более пяти человек. А вот их копья, брошенные с расстояния в десять шагов, заметно проредили наш центр.

И все же прорваться с ходу врагу не удалось. Капралы оперативно провели замену выбывших бойцов, сохранив строй вплоть до контакта с атакующими. Поднырнув под передний край копий, те наткнулись на копья второго ряда бойцов. Да и наши лучники стали чаще попадать в замедлившихся бойцов. Снова зазвучал горн, и волна схлынула назад.

– А почему не стреляют? – неожиданно спросил Алерх.

– Стрелы экономят, – рядом появился Ловкач, – если они еще остались.

Во время угрозы прорыва он, как и весь остальной командный состав, устремился в самую опасную зону нашей обороны. Вернулся взводный с оружием бойца второго ряда.

– Наших много полегло? – спросил я.

– Хотелось бы поменьше, – не стал уточнять командир. – Даже мне довелось повоевать. Алерх, ступай в центр, сержант определит тебе новое место.

– Слушаюсь! – Картежник немедленно выполнил приказ, а за моей спиной встал Лехан.

– Сейчас опять пойдут?

– А ты сомневаешься? Ого, да у них и тяжелая пехота имеется!

Я взглянул на надвигающегося противника:

– Подумаешь, их всего десять!

– Если эти десять проломят строй, нам хана.

Закованные в броню воины клином приближались к линии обороны. Большие прямоугольные щиты создавали впечатление сплошной стены с зубцами из закрытых шлемов. Единственным уязвимым местом являлись прорези для глаз, но попробуй туда попади. Клин неумолимо надвигался на центр нашего отряда, за ним буквально по пятам следовала легкая пехота.

– Сарин, Лехан, – к правому флангу прибежал сержант Прохан, – вы оба в центр, как только железные ребятки пронзят оборону. Твоему топору предстоит настоящая работенка.

– Мы их что, специально пропустим? – спросил я уже у Ловкача.

– Похоже на то, – неуверенно ответил приятель. – Таких лучше с флангов бить.

Когда до противника оставалось чуть меньше десяти саженей, что-то сверкнуло. Мой щит вдруг с такой силой дернулся назад, что смял весь наш ряд. Я еще и затылком приложился при падении, да так, что в глазах вспыхнули тысячи звездочек. Хорошо хоть сознание не потерял.

«Камнями вздумали бросаться?!» – другого объяснения у меня не нашлось, тем более что прямо под рукой оказался один из многочисленных булыжников. Вряд ли бы мне удалось его вывернуть из земли в обычном своем состоянии, но тут накатила такая ярость…

– Получайте, гады!

Снаряд угодил точно в голову клина. Закованные бойцы как раз выполнили разворот и направлялись атаковать правый фланг нашей обороны. Камнем опрокинуло сразу троих. Вторым я уложил еще парочку, после чего из стана врага опять прозвучал сигнал, и противник начал отход.

– Сарин, хватит! – остановил меня Ловкач. – Жилы порвешь.

А ведь действительно. Пелена ярости от его слов постепенно развеялась, мозги прояснились. Стало понятно, что булыжник, который никак не поддавался, был на самом деле торчавшим из земли куском скалы.

– В строй! – Команда Прохана заставила занять свое место и ухватить крепче копье.

Щит казался непривычно горячим, а меня начало трясти мелкой дрожью. Если сейчас начнется очередная атака…

Однако враг почему-то наступать больше не решился. Наоборот, противник развернулся и быстро двинулся к линии фронта. Вскоре даже топота копыт не стало слышно.

– Что-то здесь не так, – задумчиво произнес офицер, подойдя к взводу Лехана. – Сарин, это в тебя молнией угодило?

– Молнией? – прошептал я, но почти сразу опомнился. – Да, в щит что-то попало, господин лейтенант.

– Покажи.

Ничего необычного на нем Шурон не обнаружил.

– Тебе повезло, что здесь столько металла. И все равно странно – имея мага, они отступили.

– Может, неопытный был? – высказал предположение Прохан.

– На войну неопытных не берут, – вяло возразил командир полка. – Ладно, приказ, слава богам, выполнен. Посчитать убитых и раненых.

Наш взвод недосчитался четверых бойцов из третьего отделения. У других потери были куда больше. Тем не менее солдат Лехана не стали привлекать к похоронным работам. Лейтенант опасался, что враг может возобновить атаку.

Алерх и Ромус вернулись невредимыми, при этом новичок выглядел несколько необычно. Нет, не испуганным, скорее, на лице парня большими буквами было написано: знаю нечто важное.

– Командир! – Он улучил момент, когда рядом никого не оказалось.

– Да.

– Мне кажется, я нашел вашего тихушника.

– Все-таки подслушивал?

– Думал, вы про меня говорите. – Ромус ничуть не смутился.

– Это не повод, но сейчас не об этом. Кто? Только пальцем не показывай. Опиши словами.

– Лучник. С меня ростом, блондин. На вид старше нашего взводного, статью крупнее тебя будет.

Я сразу понял, о ком речь. Мужик был больше похож на добродушного крестьянина, чем на уголовника.

– С чего ты решил?

Ромус рассказал, что заметил явную радость на лице мужика, когда трех бойцов правого фланга швырнуло на землю. Не ускользнула от новичка и сменившая ее досада, стоило нам подняться.

– Сперва подумал, мне показалось. Тут враг прет напролом, а он улыбается потерям. Потом я глаз с него не спускал. Видел, как пару раз боец лук направлял не в противника, но выстрелить не рискнул.

– Наверное, ждал более подходящего момента, – задумчиво произнес я. – Спасибо. Оставайся здесь, пойду взводного отыщу.

Откат после метания камней еще не отступил. При ходьбе продолжал ощущать слабую дрожь в коленях. Кольчуга и шлем казались непомерно тяжелыми.

«С этим нужно что-то делать. Бросил всего два камушка, а чувствую себя тряпкой».

– Сарин! – Крик Ромуса заставил резко развернуться.

Передо мной стоял тот самый «крестьянин». На какое-то мгновение в его взгляде промелькнула злоба, но мужик быстро погасил недобрый огонек, только не успел убрать ладонь с рукояти кинжала.

– Рад лично пожать руку парню, спасшему нас от поражения, – улыбнулся он.

– Так вот чей взгляд жег мне спину. – Я коснулся пальцами дополнительной застежки топора на бедре. Теперь оружие крепилось лишь к поясу.

Левое веко собеседника дернулось, но тихушник быстро справился с собой:

– Стрелок во время боя должен быть очень внимательным.

– К врагам, – уточнил я, – чтобы вовремя найти уязвимое место и поразить его. Значит, это тебя Череп после себя оставил?

– А кто такой Череп? – изобразил удивление мужчина.

– Ты прав, теперь уже никто. Кстати, уважаемый, на передовой, куда мы не сегодня так завтра прибудем, дознавателей наверняка пруд пруди. И я точно знаю, о чем тебя спросят в первую очередь.

А ведь наука Ловкача действительно приносит свои плоды. Теперь у мужика не только веко задергалось, но и уголок рта пришел в движение. И опять с левой стороны.

Протянутая было для рукопожатия ладонь снова легла на рукоять кинжала. Похоже, тихушник сейчас кинется.

– Пусть спрашивают. Я безвинен, как младенец. – Ему снова удалось взять себя в руки.

– Поживем – увидим, – дал понять, что разговор окончен.

Боковым зрением отметил резкое изменение его взгляда. Последние сомнения развеялись. Завершив разворот, резко упал на одно колено, одновременно подтолкнув топор рукой, и услышал вскрик за спиной.

«Крестьянин» стоял с ошалелыми глазами. В ногу воткнулся наконечник древка моего строптивого оружия, а рука, сжимавшая кинжал, была пробита стрелой – Ромус не оставил без внимания наш разговор.

– Я должен выполнить клятву, – выдавил из себя тихушник.

– Ничем помочь не могу.

Глава 8

Легенда о златокрылом

Приграничная зона. Юг королевства Заргин

Убитыми и ранеными в скоротечной схватке мы потеряли полсотни бойцов, включая казненного тихушника. Со стороны противника жертв было вдвое меньше. Как сказал сержант Прохан, слишком хороший расклад для боевого крещения новобранцев.

Может быть. Правда, не думаю, что это хоть как-то утешит родственников погибших. А ведь могли и меня… Голова до сих пор будто чужая.

Дождавшись подхода остальных бойцов, полк двинулся дальше. Только сейчас появилась возможность немного осмотреться. Пожалуй, зря враг выбрал именно этот участок фронта для прорыва.

Высокие склоны оврага мрачными стенами нависали по обеим сторонам дороги. Складывалось впечатление, будто мы шли по дну глубокой трещины, которая того и гляди сомкнет свои края. Внизу не ощущалось ни малейшего дуновения ветра, и воздух, наполненный запахом плесени и человеческого пота, неприятно щекотал ноздри. Бряцание металла, топот сотен ног и окрики командиров повышали градус напряженности, буквально витавшей над нами. Хотелось поскорее выбраться, хотя сил почти не оставалось.

Не зря лейтенант гнал передовой отряд навстречу луринийцам. Если бы неприятель вырвался из расщелины в степь, приказ командования вряд ли удалось выполнить. В этом случае противник мог и не вступать в схватку. И как его остановить?

Овраг выводил к линии фронта. К вечеру наткнулись на дозорных. После непродолжительного совещания полк ускорил передвижение.

– Нами хотят заткнуть брешь в обороне, – сообщил Лехан. – Прорвавшиеся сильно потрепали войска короля. Говорят, султан впервые бросил в бой элитные части.

– Не может быть! Они бы нас на клочки порвали.

– Как я понял, прибывшие всадники тоже страшно удивились нашим малым потерям. Похоже, командование не надеялось, что кто-то вообще останется в живых. А мы не только устояли, но и заставили врага повернуть вспять.

– Ну так умеем, если захотим.

– Мне кажется, дело не в нас… Противник выяснил, что хотел, и повернул назад.

– Странные они какие-то! То ломятся в наш тыл, то назад бегут. Зачем, спрашивается?

– Мал ты еще, чтобы разбираться в стратегии и тактике.

Ближе к вечеру полк прибыл на передовую и с ходу получил задание поработать похоронной командой. Утром здесь была настоящая бойня, и сотня луринийцев проникла в наш тыл. На обратной дороге они еще раз прорвали жидкую цепочку из оставшихся… Столько трупов я не видел за всю свою жизнь. Хорошо, что нас не кормили ни обедом, ни ужином. Однако некоторые из новеньких все-таки отыскали в желудках лишнее и выплеснули на свет божий.

– Пошевеливайтесь, сонные мухи! Чего уставился? Мертвец не обидит. Хочешь, чтобы и тебя тут закопали?

Капралы, как могли, подбадривали личный состав полка. Но это не всем помогало. У одного молодого паренька из вновь прибывших случилась истерика. Разрыдавшись на виду у всех, он встал и медленно побрел на свет уходящего за горизонт солнца. На всякий случай бойца связали.

– И с таким сбродом идти в бой? – пробурчал Прохан. Сержант отозвал наш взвод с траурного мероприятия, чтобы выдать новое задание. – Лехан, даю твоим пару часов на отдых, затем заступаете в ночное дежурство. Подойди в офицерскую, ознакомься с расположением постов. Там же получишь амулеты для дозорных.

Странное это было забытье. Только закрыл глаза – и сразу очутился внутри полупрозрачного шара. Руки и ноги упирались в жесткие стенки необычной тюрьмы, которая неумолимо уменьшалась в размерах. Мною овладел страх, быстро переросший в панику. Принялся колотить руками в надежде пробить дыру, но ничего не получалось, разве что стенки шара в местах ударов покрывались красными, желтыми и черными пятнами. Вскоре начало сдавливать тело. Дикий ужас затопил душу, мозг ничего, кроме картинок сплюснутого в окровавленный комок Сарина Дюзана, рисовать не желал. И вдруг откуда-то прозвучал негромкий голос Лехана: «Обмануть можно не только словами». Разум моментально ухватился за первое слово, как утопающий за протянутую ветку. «Это обман, на самом деле никакого шара нет и меня в нем нет».

Стены тюрьмы сразу стали мягкими. На месте пятен образовались дыры, буквально на глазах пожиравшие ненавистную оболочку. Неужели свободен? Росчерк молнии оборвал видения.

– Командир, вставай. – Меня за плечо тряс Ромас.

Взвод отправили на ночное дежурство, усилив шестью бывалыми вояками, которых здесь насчитывалось менее полусотни – все, что осталось от батальона, оборонявшего этот участок фронта.

Старшим дозора в нашей тройке назначили высокого седого воина. Он повел к месту, где нам предстояло заступать на вахту. Всю дорогу Ермал не умолкал ни на секунду, рассказывая в деталях про утреннее нападение. Когда мужик начал говорить про отрубленные конечности, я взмолился:

– Во имя светлых богов, давай сменим тему! Нас только что отозвали из похоронной команды.

– Вот ты гуторишь: «Во имя светлых богов», а сам хоть одного знаешь?

– А зачем? Молюсь сразу всем, авось кто заступится, когда беда придет.

– Глупость, разорви меня пополам! Когда обращаешься к сотне людей, думаешь, хоть один пальцем пошевелит? Нет, каждый будет думать, что тебе поможет другой, и никто с места не сдвинется. А вот ежели одному хвалу воздашь да соберешь единоверцев человек триста, то, глядишь, там, наверху, и услышат.

– И на помощь придут? – усмехнувшись, спросил Ромас. – Что-то не припомню ни одного случая.

– Молод потому что, – нашелся с ответом Ермал.

Из-за густой поросли небольшой выступ в скале снизу был едва заметен. Мы минут десять взбирались на него. Надо отдать должное говоруну – он преодолел подъем быстрее всех.

– Так вот, – продолжил ветеран, – случаи, когда боги помогали людям, бывали. И не раз. Иначе кто бы в них верил?

– Не может быть!

– Ладно, нынче небо звездное, да и луна вовсю пыжится, ворогу к нам подобраться не с руки. Слушайте. Одну из историй, так и быть, обскажу вам. – Воин внимательно осмотрел окрестности перед укрытием и продолжил: – В стародавние времена, когда род людской лишь делал первые осознанные шаги на этой земле, поговаривают, заявились в наш мир змееголовые монстры. Откуда пришли и чего хотели, про то неведомо, но страшны они были до жути. Иной человек, заметив тварь, враз сознания лишался. И сие ему же было только во благо, поскольку, сердешный, не мог чувствовать, как чудище его живьем жрет. Те, кто в бега бросался, увидев монстра, также спастись не могли. Ловкие и стремительные змееголовы настигали свои жертвы и в лесу, и в горах, и в пустыне. И с каждым годом тварей становилось все больше и больше. – Ермал поправил меч, проверил, на месте ли кинжал, и продолжил: – По всему выходило, что нашим прапрадедам ничего хорошего не светило. Ведь даже волшебники, коих в те годы встречалось куда больше, чем нынче, ничегошеньки супостатам сотворить не могли. Какие только заклятия не пробовали, а монстру все нипочем. Чихнет лишний раз – и откусит чародею ноги, потом руки, туловище заглотит, а черепушку выплюнет, видать, боится, что она поперек глотки станет.

– Это ребра могли в глотке застрять. А голова – она же круглая…

– Зато у некоторых людей, разорви меня пополам, в ней все же мозги имеются! – с раздражением в голосе прореагировал на замечание ветеран. – Как знать, вдруг для чужаков они хуже яда были?

– Ромас, не перебивай! Дальше-то что? – Меня рассказ Ермала увлек.

– И собрал тогда один могучий чародей вокруг себя сотни магов-воителей, чтобы дать ворогам бой не на жизнь, а на смерть. И воззвали они к духу Ярхура – золотого дракона, который вскорости не замедлил явиться на эту сходку и прямо людским голосом промолвил…

– Разве Ярхур – темный бог? – снова встрял с вопросом Ромас.

– Светлый. Не все чародеи почитают темных, к тому же тогда маги меньше поклонялись мраку, чем нынче. Так вот, златокрылый выслушал мольбу вопрошавших и ответил им зычным голосом: «Могу я дать вам оружие против чужаков, только плата за него будет очень высока».

Чародеям деваться некуда. Враг нес погибель всему живому, и вряд ли они могли надеяться на победный исход предстоящей битвы.

«Согласны мы дать любую цену», – сказал главный волшебник.

«Тогда знайте: пламень моего дыхания сожжет девять магов из десяти, но оставшиеся получат силу погибших и крупицы знаний драконьего чародейства».

Как сказал, так и сделал. В огне невиданном нашли страшную смерть сотни волшебников, оставляя свое могущество десяткам избранных, которых впоследствии нарекли дракмагами. Вот они-то и одолели чудищ в беспощадной битве. Спасли род людской, а потом… – Ветеран махнул рукой, отгоняя надоедливую мушку.

В наступившей тишине отчетливо слышалось уханье ночных птиц, стрекот насекомых и вой пустынных койотов. Ермал не забывал о службе. Он привстал, осмотрел тропинку, пролегавшую вдоль подножия скалы, и снова устроился поудобнее:

– Трудно совладать с ношей, которая тебе не по силам. Вот и вскружило голову некоторым могущество драконьих чар. Опять начались войны, но теперь люди стали убивать друг дружку, крушить горы, цветущие долины превращать в пустыни, да так рьяно – змееголовам и не снилось.

– Ненавижу войну! Своими бы руками удавил того, кто ее придумал. – В глазах нашего лучника вспыхнул огонек ярости.

– Не кипятись, парень. Люди убивают друг друга испокон веков. Даже боги не в силах их остановить. Но вернемся к нашей истории. В лихую годину люди вспомнили о драконе. Кто снова воззвал к духу златокрылого, доподлинно неизвестно, поговаривают, одно из племен, населявших нынешнюю Журавию. Ярхур откликнулся, явился на многострадальные земли и попытался забрать бесценный дар. Однако избранные отдавать чужое богатство наотрез отказались. Они уже давно готовились к приходу дарителя и полагали, что сумеют ему воспротивиться. Волшебники настолько крепко привязали драконьи чары к своему миру, что удалить их, не разрушив сам мир, стало невозможно. Лиходеи верно рассчитали: не станет дракон уничтожать то, что однажды спас. И тогда Ярхур воспользовался обратным дыханием, после чего могущество каждого избранного разбилось на десять частей и поспешило на поиски потомков тех, кто сгорел в пламени златокрылого.

В итоге древняя магия так и не покинула наши края. Какая-то часть уже нашла своих владельцев, другая продолжает витать в воздухе, ожидая появления на свет тех, в чьих жилах не только течет кровь отдавших свои силы и жизни волшебников, но и… – Рассказчик на пару секунд задумался. – В общем, ежели потомок по способностям схож с предком…

– Значит, великих волшебников теперь должно быть больше, чем раньше? – спросил я.

– Ошибаешься, парень. Златокрылый на этот раз поступил мудрее, он постарался затруднить людям доступ к своим дарам. Крупицы знаний могут всю жизнь быть под рукой у владельца, а он ими так и не воспользуется. Мало владеть даром, нужно его пробудить.

– А чего тут сложного?

– Драконьи чары обнаружить непросто. Ни владельцу, ни другому магу.

– Невероятно! Быть волшебником – и не знать этого! Но как-то ведь их находят?

– Верно, Сарин. Способности иногда проявляют себя. Стоит обладателю попасть под смертельные чары, столкнуться с мощным артефактом или подойти вплотную к краю, за которым обрывается жизнь, и дар начинает просыпаться сам. Именно в этот момент можно опознать дракмага.

– И он сразу превращается в могучего чародея? Вот бы мне так! – не сдержался Ромас.

– Не завидуй тому, о ком мало знаешь, торопыга, разорви тебя пополам. Многие хотят заполучить себе дракмага и, ежели в ком заметят пробуждение древних чар, сразу стараются захомутать. А как запрягут, бедняга денно и нощно будет на чужого дядю работать. Думаешь, большое удовольствие?

– Как раб?

– Раб сбежать может, а волшебника так хитро к себе привязывают, что крепче любых цепей будет.

– А как же могущество? Неужели оно не позволит разорвать цепь?

– Десятая доля того, что имелось у избранных, не превращает нынешних дракмагов во всемогущих волшебников. Да, они искусно владеют каким-то одним ремеслом в магии. Кто-то погодой управляет, кому-то реки подвластны, да мало ли… Но чтобы все разом, как было раньше, – увы. Ярхур не стал повторять прежних ошибок.

– Красивая сказка! – вздохнул лучник.

– Может, и сказка. – Ермал и не думал переубеждать скептика. – Но дракмаги существуют до сих пор. Сам видел. И не дай Ярхур, если такой попадется на нашем пути.

– Да пусть попадается, лишь бы он на нас не применял свои способности, – решил уточнить я, поскольку пока ни с одним волшебником не встречался.

Ветеран собрался было ответить, но вдруг насторожился:

– Ромас, ты хорошо стреляешь?

– Смотря на какое расстояние.

– В тот куст попадешь? – Ермал указал на темное пятно в сотне шагах от нашей скалы.

– Попробую.

– Минутку, так не было там никакого куста! – заволновался я.

– Ты гляди, приметил! Молодец! Хороший из тебя солдат получится.

Похвала со стороны бывалого воина вскружила мне голову:

– Давайте не будем тратить стрелы, когда под ногами столько камней.

Первым под руку попался булыжник величиной с голову. Я уже собрался взять другой, опасаясь, что не доброшу, но сейчас груз вдруг показался совсем легким. Размахнулся… Камень полетел точно в цель, но тень резко метнулась в сторону.

– Силен, бродяга, – похлопал по плечу Ермал и тут же обратился к лучнику: – Подавай сигнал тревоги. Похоже, к нам гости пожаловали.

Приграничная зона. Юг королевства Заргин,

стан принца Кагира

«Движение – это жизнь, а в твоем случае – единственный способ выжить», – напутствовал Линель наставник, и далеко ходить за доказательством его правоты не пришлось. Первое же столкновение с противником полностью подтвердило слова учителя: стоило чуть замедлить темп, как наступала болезненная развязка. Так что теперь девушка замирала лишь на мгновение, чтобы отпустить натянутую тетиву. После точного выстрела подготовка к следующему, не останавливаясь, не снижая скорости. Три шага – и новая стрела ищет себе жертву. Пока Линель не допустила ни одного промаха. До вражеского отряда осталось чуть меньше двадцати саженей, и до того, как ее мечи покинут ножны, нужно уничтожить еще хотя бы с десяток. А ведь враги тоже не стоят на месте, они знают об опасности и имеют магическое прикрытие. Только вот стрелка им пока не удается увидеть.