Моя Мелек

– Поэтому врачам никогда не разрешают лечить близких, чувства мешают нам принимать трезвые решения, – Конорс смотрел на друга.

– Мама думает, что мы с Зоуи вместе. Не удивлюсь, если она уже рассылает приглашения на свадьбу, – он покачал головой.

– Так это она о Зоуи? – Уолш засмеялся. – Ну да, не мудрено, у тебя в квартире живет девушка, что еще ей думать? Явно не то, что мы укрываем свидетеля по делу…

– Поговори с девушкой, она расстроилась… – Конорс встал. – На пленках совсем ничего, кстати.

– Покажите мне всё, – Демир закасал рукава рубашки и взял ноутбук.

– Ну как так, а? Как сквозь землю провалился, – Демир потер подбородок. – Так не бывает.

Уолш поднялся:

– Ничего, засветится! Мы поедем уже, – он зевнул, – а ты объяснись с Зоуи.

– Ладно, – он кивнул и проводил друзей. Потом повернулся к двери ее спальни и улыбнулся.

– Мелек, – он постучал.

– Я сплю, уходи!

Он улыбнулся и вошел. Она лежала на кровати, укрывшись с головой.

– Ну и чего пришел? – она недовольно вылезла из-под одеяла. Наэлектризованные волосы спутались и облепили ее лицо. Он улыбнулся. Она тщетно старалась убрать с лица пряди. – Из-за тебя всё!

– Почему злишься?

– Потому что волосы из-за тебя растрепались! – она вскочила на ноги и заметалась по комнате, силясь совладать с волосами. – Ухх! – она пыталась собрать их в хвост, не выходило. Он улыбаясь смотрел на нее. – А ты чего довольный сидишь?!

Он встал и подошел к ней.

– Чего тебе? – она смотрела исподлобья.

Он осторожно убрал с ее лица волосы и отвел их руками назад, обхватив ее голову. Темные пряди окутали его пальцы.

– Почему ты разозлилась на меня? – он смотрел ей в глаза. Она обхватила его руки своими. Брови ее были низко опущены, ноздри трепетали, губы были плотно сжаты. Глаза ее снова стали кошачьими. Она метала огни одним лишь взглядом. – Мама говорит, у нее самые прекрасные глаза, а волосы как шелк. Нежные губы, красивая кожа, – он сладко растягивал слова, чувствуя, как внутри нее поднимается буря. Он не понимал, откуда в нем это желание спровоцировать ее на чувства. Она готова была разорвать его на части. Ее ногти впивались ему в руки. Она вдруг вырвалась и отошла к окну. Грудь ее часто вздымалась от прерывистого дыхания.

– Вот и женись на ней, Демир! – она подскочила к нему и закричала. Ноздри ее раздулись, в глазах заблестели слезы. Она давно так не обращалась к нему.

Вдруг стало как-то обидно и тоскливо, она словно отдалилась вмиг. Но вдруг он замер: она горела огнем, глаза ее полыхали и даже слезы не могли потушить их, каждая клетка ее напряженного тела воспалилась от чувств. И это были чувства к нему. Он растерялся и застыл. Секунду спустя он почувствовал себя неприятно: он словно играл ее привязанностью. И тут ему вдруг стало совсем паршиво: он не хотел, чтобы она так смотрела на него, с такой ненавистью, презрением и разочарованием. Он вдруг понял, что ее чувства не безразличны ему.

– Почему ты так злишься? – снова повторил он вопрос. Она свирепо смотрела на него. Он явно чувствовал, как ее распирает обрушить на него горы, как вертятся на ее остром языке всевозможные проклятия, как она сдерживается, чтобы не разрыдаться, но нет, она была слишком гордой и обиженной сейчас. – Почему ты так злишься, Мелек? – он взял ее руку, но она отняла ее. Он почувствовал, как ее трясет. – Ну же! – он ощущал, что ожидание становиться в тягость. Впервые терпение покинуло его так скоро. – Не молчи, пожалуйста…

Она вдруг застыла и словно на какое-то время перестала дышать, пытаясь прочувствовать свои ощущения и облечь их в форму слов. Она молча смотрела ему в глаза.

– Я не хочу ни с кем тебя делить, – вдруг пролепетала она как маленький ребенок и, скрестив руки на груди, отвернулась к окну.

– Я эти дикие глаза ни на какие другие не променяю, – тихо пробормотал он и улыбнулся. Она резко обернулась и подошла к нему. Глаза его горели и улыбались.

– Что ты делаешь? Ты не можешь мне такое говорить! – она уперла руки в бока.

– Ты не можешь на меня злиться, но злишься ведь? – он ухмыльнулся.

– Так сильно злюсь, что сейчас лопну! – закричала она и опустилась на постель.

Он улыбнулся и присел рядом.

– Не злись. На самом деле, моя мама говорила о тебе.

Зоуи резко повернула голову и посмотрела на него. Глаза ее вспыхнули. С минуту она молчала, восстанавливая дыхание и не сводя с него глаз.

– Ты рассказал ей все? – она остановила взгляд в его глазах.

– Нет.

– Почему?

– Пока длится следствие, я никому не могу рассказать о тебе, – он вздохнул.

– И… она думает, что между нами что-то есть? – она пугливо смотрела на него из-под длинных ресниц.

– Думает мы вместе.

Зоуи сглотнула и отвернула покрасневшее от смущения лицо.

– Она мне нравится… – она повернулась к нему. – С ней так уютно, я вдруг почувствовала себя частью чего-то, частью семьи… Она словно хотела дать понять, что она и моя мама тоже. Не знаю, как объяснить… – она посмотрела ему в глаза.

– Турецкие мамы такие, – он улыбнулся. – Прости ей ее назойливость. В моей жизни нет женщин, а тут ты, она счастлива, – он улыбнулся.

– И почему же в твоей жизни нет женщин? – она посмотрела в его глаза.

– Моя работа предопределила мою личную жизнь. Я живу в сумасшедшем ритме. По-другому пока не получается. Не хочется никого обрекать на вечное ожидание. Да и я видел слишком много вдов своих коллег. Кому нужна такая жизнь рядом с полицейским?

– Ты ошибаешься, Кемран, не все так плохо. Я же живу с тобой, – она повела плечом. Он улыбнулся. – К тому же ты отличная партия: ты внимательный, обходительный, – она загибала пальцы, – вежливый и воспитанный.

– Так, – он, улыбаясь, поддакивал ей.

– Умный, красивый, галантный, рассудительный…

– Что-что? – он прищурился, улыбаясь.

– Рассудительный, говорю, не отвлекайся! – она одернула его. – Заботливый.

– Почему мы вообще обо мне говорим? – он смущенно смотрел на ее воодушевленное лицо.

– Ты нежный, – она трогательно свела брови, а он вдруг подумал, что никто никогда не смотрел на него вот так.

– Ого, – он покраснел и покачал головой, отгоняя эти мысли.

– Не перебивай! Ну вот, мысль потеряла… – она надула губы, как ребенок, и покраснела.

– Могу помочь: старикашка-тролль, – он сузил глаза.

– Ты всю жизнь мне это будешь вспоминать? – она закрыла глаза и покачала головой.

– Ты меня захвалила, – он засмеялся, смущенно потирая брови.

– Ничего из этого я не придумала, ты такой и есть, Кемран Демир, – она замолчала и задумалась. – Когда твоя мама узнает все обо мне, она быстро оставит тебя в покое, не волнуйся, – она горько улыбнулась.

– Что это значит? – он пытался поймать ее отстраненный взгляд.

– Ты знаешь, – поджимает губы.

Он молча изучал ее лицо.

– Глупости.

– Кемран, очнись уже! – она вдруг повернула к нему вспыхнувшие глаза, в которых дрожали слезы. – Ты наивный как ребенок! Девять недель ада из моего детства перечеркнули любые шансы на нормальные отношения!

– А ты хоть пробовала заводить отношения? – он сжал зубы.

– Не хочу пробовать! – она встала и подошла к окну.

– Ты просто трусиха, вот и всё! – он встал.

– Ах так, – она подлетела к нему. – Сказал тот, кто сам боится ответственности!

– Я боюсь ответственности? – он вскинул брови.

– Тебе проще зарыться в бумагах! – она кричала ему в лицо.

– Я не могу дать девушке то, что она заслуживает, это не безответственность, это здравый смысл! – он вскинул ладони.

– А я не могу дать мужчине то, что ему нужно, – она вдруг выдохнула и вернулась к окну.

Он молча смотрел на ее опущенные плечи. Почему-то на ум ничего не приходило, чтобы успокоить ее.

– Любые мои отношения обречены на провал, зачем начинать? – она плакала.

Он подошел к ней и развернул к себе лицом.

– Чувства всё расставят на свои места, Мелек, – он пытался поймать ее взгляд. Она вскинула на него глаза и молчала. – Не думай об этом сейчас. Ты не обязана думать об этом, не вынуждена готовить себя к такому. Это только твоя жизнь. Взрослая, самостоятельная жизнь. Никто и никогда не заставит тебя делать то, чего ты не хочешь, никто больше не причинит тебе зла, – он с чувством сжал ее плечи.

– Хорошо, что мы не вместе, – она горько покачала головой. Он многозначительно посмотрел на нее.

– Почему ты так сказала? – лицо его напряглось.

– Уходи… – она не смотрела на него больше.

– Что? – мужчина растерялся.

– Оставь меня одну! – Зоуи отбежала от него.

– Я никуда не уйду! – он нахмурился.

– Не время для твоего благородства, мистер идеальность! Я хочу побыть одна! Проваливай! – она ткнула пальцем в дверь.

– Я не оставлю тебя! – он повысил голос.

– Оставишь! – многозначительно прокричала она и тяжело задышала. Он почувствовал, что у нее снова начинается приступ. – Все равно оставишь! Лучше сейчас.

– Мелек, – он подошел, но она отпрянула в сторону.

– Уйди, прошу тебя, уйди! – она смотрела на него полными ужаса глазами. Она была сама на себя не похожа, никогда раньше так не смотрела на него. Он опешил: она будто не узнавала его. – Думаешь, раз ты полицейский и у тебя есть власть, ты можешь всё? – она вдруг подскочила к нему и подняла вверх указательный палец. Глаза горели. Она была в каком-то помешательстве будто. – Да, ты мужчина, ты старше и сильнее меня. Да, я живу в твоем доме и не могу его покинуть! Но я НЕ ТВОЯ ВЕЩЬ! – страшным голосом закричала она ему в лицо.

Он сделал шаг назад, еще один. Страшная аналогия, которую она провела, просто поразила его и почти сбила с ног. Он застыл. Сердце застучало быстрее.

– Прости, – единственное, что он смог выдавить из себя. Он помолчал немного, глядя на ее трясущиеся плечи, и поспешно вышел из комнаты.

– Ты чего с утра пораньше подорвал нас? – в дверях в спальню Демира стоял Конорс и смотрел, как тот застегивает пуговицы на рубашке. – Что-то случилось?

– Нет, с чего ты взял? – он посмотрел на него в зеркало.

– Может, с того, что сейчас шесть тридцать утра? – Джошуа зевнул. – Уолш притих, кажется, заснул на диване, – он выглянул в гостиную.

Демир застегнул жилетку.

– Побудешь здесь? Мы с Уолшем поедем в участок, – он взял пиджак, пистолет и вышел из комнаты

– Конечно, без проблем. Капитан прислал двоих под дверь, сказал, если будут возражения – замени их сам.

– Ясно, – он на ходу натянул пиджак и направился к двери. – Брайан, мы уходим, он открыл дверь.

– Кемран? – за спиной послышался голос Зоуи. Он застыл в дверях и сглотнул. – Кемран! – она направилась к нему, сонно потирая глаза. Он по-прежнему стоял к ней спиной. – Ты уходишь?

Он медленно обернулся.

– Нам нужно работать. Джошуа останется в квартире, – он избегал ее глаз.

Она стояла посреди гостиной, заломив руки, в глазах нарастали слезы.

– Не надо, – тише прошептала она, чтобы не услышали другие. – Прости меня, Кемран, пожалуйста, прости…

– Всё хорошо, – он быстро кивнул, посмотрев на Уолша. Тот тут же вышел из квартиры. – До вечера.

– Не уходи так, прошу тебя, – она подошла ближе, чтобы только он слышал ее слова.

– Правда, не стоит. Всё хорошо, – он так и не взглянул ей в лицо.

Она замерла и поникла, а когда пришла в себя, он уже скрылся за дверью.

– Что произошло между вами? – Джошуа подошел к дрожащей девушке.

– Я его потеряла, – откуда-то издалека произнесла она и, утерев мокрое лицо, вернулась в комнату.

– Демир, уже одиннадцать. Мы так и не продвинулись, – Уолш плюхнулся на стул в кабинете детектива. – Такое чувство, что ты не хочешь идти домой. Что это была за сцена утром? – он улыбнулся. Демир напрягся. – Ты не можешь вечно сидеть здесь и прятаться от нее. Ты так и не расскажешь, что между вами произошло этой ночью?

Демир опустил голову на руки и звучно вздохнул.

– Я бы предложил тебе пропустить по стаканчику, но, зная твое отношение к спиртному, предложу тебе лучше чаю.

– Нет, спасибо. Иди домой, – он бормотал в свои ладони.

– Я тебя таким не оставлю, ты же знаешь. Будем сидеть, сколько нужно.

– Я обидел ее, кажется… – он отнял руки и посмотрел в окно. – Не знаю, как вести себя с ней… Как смотреть в эти глаза.

– Что ты натворил? – Брайан изучал лицо друга.

– Я перегнул палку… Офф, – он потер руками щетину.

– Зная тебя, даже представить не могу, что ты такое сделал… Ты не мог ее обидеть, только не ты. Вы же, вроде, только подружились…

– Я перешел границу, вторгся в ее личное пространство. Я забыл свое место… – он вздохнул. – Надавил на нее… и она сломалась… Я не имел никакого права…

– Что такое она тебе сказала, что ты весь день как в воду опущенный? – Уолш присмотрелся к нему.

Демир молчал.

– Брось, за что она так извинялась?

Детектив облизал губы.

– Да ладно, ты весь день только об этом и думаешь, я вижу. Эти мысли вертятся в тебе бумерангом, я словно слышу их стук о твою черепную коробку. Мы сидим здесь целую вечность, но твои мысли далеко.

– Она сравнила меня с ним, – сквозь зубы процедил он и опустил глаза на руки.

– О, господи, она что, совсем рехнулась?

– Ладно, Уолш, я сам виноват во всем. Она не такая как все, ты был прав, она уязвима, а я слишком близко подошел к ней. Я напугал ее. Я, правда, стараюсь, но словно иду в неверном направлении и против ветра.

– Почему она, Демир? – Уолш вдруг посмотрел на него прямо.

– Не знаю, Брайан, – он выдохнул. – У нее ведь никого нет. Я должен позаботиться о ней.

– Может, она напомнила тебе Ясамин? И ты чувствуешь к ней то же самое?

Демир опустил глаза и погрузился в раздумья.

– Я восхищаюсь тобой, Демир, честно. Твое терпение и благородство поистине не знают границ, – он легко улыбнулся.

– Какое еще благородство, Брайан? – Демир устало покачал головой. – К тому же еще и сбежал от нее, как трусливый пес…

– Она такое вытворяла, ты терпел. Теперь она говорит тебе страшные вещи, а ты винишь себя…

– Давай не будем, – он потер переносицу. – Поехали, – он вдруг поднялся и надел пиджак. – Я нужен дома…

– Ты не перестаешь меня удивлять, дружище, – Уолш надел куртку и вскинул брови. – Не думал, что скажу это, но… Знаешь, в работе я всегда равнялся на тебя. Однако не думал, что и в отношениях ты меня в разы превзойдешь.

– Поверь, ты выбрал не лучший пример для подражания, – он направился к дверям. – Я сильно расстроил ее…

– Не больше, чем она тебя!

– Она девушка, Брайан, – он остановился и задумался. – Я не хочу, чтобы она расстраивалась. Я не хочу, чтобы она плакала. Тем более из-за меня, это так глупо. Кто я, чтобы делать ей больно? Не выношу ее слезы. Знаешь, у нее самые печальные глаза, которые я видел, – он выдохнул. – И когда она от горечи сжимает губы, глядя мне в глаза, я чувствую себя таким злодеем, – он выдохнул. – Я не должен был так поступать, – он выключил свет. – Она слабая, я сильный.

– Ты с другой планеты, – Уолш засмеялся и закрыл за собой дверь.

– Я должен быть с ней сейчас, она явно снова плачет…

– Откуда знаешь?

Они вышли к лифту.

– Не сложно догадаться, зная, какая она и как чувствует. Я и сейчас вижу в своей голове эти глаза, полные воды. Я глупец, – Демир задумался. Уолш, так и не дождавшись, пока погруженный в свои мысли товарищ вызовет лифт, сам нажал кнопку.

– Непривычно видеть тебя таким, – Уолш надел куртку, и они направились к выходу.

– Каким?

– Погруженным в мысли о девушке, – он улыбнулся. – Но приятно. Как оказалось, ты тоже не железный дровосек.

– Да, как оказалось, я старикашка-тролль, – он уныло улыбнулся и надел пиджак.

– Я рад, что ты улыбаешься хоть иногда, правда, друг, – Уолш шутливо стукнул его кулаком в плечо.

– О, Аллах, я что, каменная статуя какая? – он вскинул брови.

Брайан засмеялся и они вышли.

– Знаешь, – Брайан пожал ему руку, когда они были на парковке. – Вряд ли она хотела ранить тебя. Ты же знаешь, она очень хорошая девочка, просто немного взбалмошная и резкая. Ну, по крайней мере, уже не бросается на тебя с кулаками! – он засмеялся.

– Я всё исправлю.

– Знаю, друг. Между вами есть какая-то прочная связь. Все рано или поздно наладится.

– Спокойной ночи, Брайан, – он сел в машину.

– Она спит? – Демир вошел в квартиру.

– Да, недавно легла. Всё время спрашивала, когда ты придешь. Вам надо поговорить.

– Джошуа, прошу, я устал, – он снял пиджак.

– Она весь день плачет, Демир, не будь козлом.

Детектив сглотнул и опустил голову.

– Я пойду, до завтра, – Конорс похлопал коллегу по плечу и вышел. Демир запер за ним дверь и пошел в спальню. Он снял жилетку, кобуру с ремня и принялся снимать рубашку. Он расстегивал манжеты, когда дверь спальни открылась и на пороге показалась Зоуи. Он повернулся на звук и уставился на нее удивленными глазами. Ее красные от слез глаза горели. Она скрестила руки на груди и смотрела на него. Рубашка его была распахнута, он так и застыл на месте, держась одной рукой за пуговицу на манжете.

– Прости, стоило постучать, – она смущенно опустила глаза, наткнувшись взглядом на его обнаженную грудь.

Он молча смотрел на нее.

– Теперь ты и разговаривать со мной не будешь?! – она подняла глаза: они полыхали огнем. Ее трясло, губы дрожали, слова давались с трудом. Чувства были воспалены, долгий день размышлений вылился в нестерпимую мигрень.

– Я думал, ты спишь, – он немного растерялся.

– Как я могу спать?! – капли потекли по ее лицу, шее.

Он молчал.

– Кемран, – она подошла к нему. – Ты никогда не простишь меня, да? – она посмотрела ему в глаза, сдерживая нервные вибрации в голосе. – Прошу, – она слегка подалась вперед всем телом, словно тянулась к нему всем существом.

– Я себя никогда не прощу. За то, что позволил себе лишнего.

– Послушай…

– Не перебивай, пожалуйста. Я не имею права говорить тебе всего того, что сказал. Не имею права прикасаться к тебе, – он опустил глаза. – Для тебя всё иначе, чем для меня. Ты права, я не должен позволять себе такой фамильярности по отношению к тебе. Я совсем чужой тебе мужчина. Для тебя я априори угроза по гендерному признаку. Я не учел этого, что так легкомысленно с моей стороны. Но у меня не было дурных помыслов, я просто хочу защитить тебя…

– Заткнись уже, Демир, – она покачала головой.

– Давай забудем об этом прискорбном недоразумении? Я приношу свои извинения, – он снова поднял на нее глаза. – Такое больше не повторится, я буду держать дистанцию. Я буду знать свое место.

Зоуи смотрела на него сквозь слезы. Она понимала, что он сдержит слово, от этого вдруг стало так больно и тоскливо. Снова хотелось разрыдаться. Ее затрясло.

– Я вас поняла, детектив Демир, забудем всё, – она утерла слезы и быстро вышла. А он остался стоять посреди комнаты в некоем смятении. Выдыхает и садится на постель.

– Вы так и не поговорили? – Конорс сложил материалы в свой портфель, когда они собрались расходиться вечером.

– Поговорили, конечно, я извинился и пообещал больше ее не беспокоить, – Демир кивнул. – Только не думаю, что это помогло.

Уолш и Конорс переглянулись.

– Да что опять не так? – он поднял вверх руки. – Я сдаюсь… – он покачал головой.

– Ты же видишь, что это не решило дела. Она за весь день даже из комнаты не вышла.

– О, Аллах, я совсем ничего не понимаю! – он покачал головой.

– Мы домой, а ты дурак! – Уолш вздохнул и поднялся.

– Ну что я сделал не так? – он упер руки в бока.

– Дай ей время, она побеситься, потом психанет и сама обрушит на тебя всё, что насобирает внутри за эти часы.

– Класс, спасибо, друзья! – Демир раздул ноздри.

Они засмеялись и попрощались до утра.

Следующим вечером, когда Демир вернулся из участка, он постучал в дверь ее спальни.

– Чего ты хочешь? – прокричала она из-за закрытой двери.

– Выйди, пожалуйста.

Дверь резко отворилась, на пороге показалась разъяренная девушка.

– В спальню ко мне теперь тоже входить не будешь? – она раздула ноздри.

– Возьми это, – он протянул ей телефон.

– Не хочу!

– Возьми, пожалуйста! – настоял он.

Она выхватила из его рук телефон.

– В контактах есть телефон Джошуа, Брайана и мой.

– Зачем он мне? – она дернула подбородком.

– Это проплаченный номер, его не прослушают и не отследят. Если нужно будет позвонить…

– Это всё? – оно перебила его.

Он кивнул.

– Спокойной ночи, детектив, – она захлопнула дверь перед его лицом.

Он лежал на постели и смотрел в потолок. Никак не удавалось заснуть. Она была зла и обижена, и его сжирала совесть. Хотелось думать о работе, но он, почему-то, думал о Зоуи. Хотелось поговорить, но не знал, что сказать. Он вспоминал, как опрометчиво высказался про ее глаза, как гладил по волосам, как держал в своих руках ее голову, касался шеи тогда в машине. Он вздохнул. Это было ошибкой. Они ведь не друзья даже. Сам того не понимая, он, возможно, растравил старую рану. Меньше всего он хотел, чтобы она боялась его и видела в нем угрозу.

Вдруг он присел на постели: она снова кричала во сне. Он, не задумываясь, поспешил к ней в спальню.

Она лежала на постели, глаза ее были закрыты, лицо словно исказила боль. Кожа ее была покрыта испариной, по вискам стекали слезы. Она жалобно стонала во сне. Он присел на постель и с болью смотрел на нее. Она поворачивала голову из стороны в сторону, словно желая отбиться от кошмарного сна. Темные волны волос прилипли к ее мокрой шее.

– Проснись, – тихо прошептал он.

Она стонала и плакала.

– Мелек, – он осторожно убрал волосы с ее лица. Кожа ее была горячей и мокрой. Девушку лихорадило.

Он прислушался: она произносила его имя во сне. Грудь ее часто вздымалась. Ключицы и шея были влажными от испарины.

– Проснись же.

Она открыла глаза и посмотрела на него.

– Тебе снова снился кошмар, ты кричала во сне, – он всматривался в ее лицо.

– Ты же сказал, что больше не будешь прикасаться ко мне! – она сверкнула в полумраке глазами. – Сказал, что будешь держать дистанцию! – сквозь сбившееся дыхание бормотала она.

Он выпрямился.

– Я хотел помочь. Я не мог спокойно сидеть за стеной и слушать, как ты кричишь, – он нахмурился.

– Тебе не все ли равно?! Ты с легкостью переступил меня. Ты поступил так, как поступают все! – она вскочила и отошла к окну. – Просто отказался, выбросил на помойку! – глаза ее наполнились слезами. Она отодвинула сбившиеся прилипшие волосы с лица и попыталась восстановить дыхание.

– Что ты говоришь?! – он повысил голос. Она тяжело дышала и тряслась. Он почувствовал, что она снова начинает задыхаться.

– Господи, только не сейчас, – она вдруг отвернулась, пытаясь скрыть приступ и снова отодвигая с лица влажные тяжелые волосы. Он подошел к ней и протянул руки, но она не взяла их, только попыталась оттолкнуть его и, не удержав равновесия, начала падать, цепляясь за воздух. Он подоспел и схватил ее перед самым полом и вместе с ней опустился на ковер. Она попыталась вырваться из его рук, но не было сил бороться. Дыхание ее снова прерывалось, она хваталась за его футболку.

– Я здесь, дыши, давай, – он смотрел в ее мутные глаза. – Когда начались эти приступы?

– После того, что произошло с Мэйси, – она сипло дышала.

– Ты сильно испугалась, – он изучал ее лицо. – Со временем это пройдет.

– Не поступай так, – она сделала прерывистый вдох, – со мной… – она смотрела в его глаза. – Не оставляй меня одну, я не справлюсь одна… Не могу больше, – она нервно водила руками по своей шее. – Я думала, ты другой, думала ты особенный, но ты такой же, как и все…

– Мелек … – он вскинул брови.

– Ничего не говори, – она посмотрела в черные глаза, ее тело била слабость. – Не знаю, зачем я доверилась тебе. И в той машине я открылась тебе. Я никому не говорила того, чем поделилась с тобой… Дура, – она убрала его руки, – мы не друзья и никогда ими не станем!

– Почему ты так говоришь? – он сложил руки на согнутых коленях и посмотрел на девушку.

– Потому что ты идеальный, а я никчемная, сломанная и неправильная… Я никогда не смогу стать нормальной!

– Не говори так! – его лицо вспыхнуло.

Она наблюдала, как между его бровей снова пролегла напряженная вертикальная морщина. Когда он злился, его лоб словно делился на две части от напряжения, крылья носа становились очерченными, я скулы – выразительными. Она глубоко вздохнула и медленно опустилась на спину. Темные каштановые волосы рассыпались по паркету. Она молчала и смотрела прямо перед собой на потолок. Демир изучал ее влажное от испарины лицо и измученные глаза. Она глубоко и звучно дышала, хоть и старалась казаться спокойной. Ее грудь размеренно поднималась и опускалась. Он молча опустился рядом.