скачать книгу бесплатно
С двумя тяжелыми сумками в руках, полными праздничных закупок, было не до прогулки. Итен усталыми шагами прошел по Главной улице и свернул на свою Вязовую к старинному дому семьи Хоули.
Глава 2
Мэри отошла от плиты и взяла у него одну сумку.
– Мне столько всего нужно тебе рассказать. Просто не терпится.
Он поцеловал ее, и она почувствовала, какие у него сухие губы.
– Что с тобой? – спросила она.
– Устал немножко.
– Но у тебя же было три часа перерыва.
– Мало ли там дел.
– Надеюсь, ты не в миноре?
– Такой уж день – минорный.
– Нет, день сегодня замечательный. Подожди, ты еще ничего не знаешь…
– Где ребята?
– Наверху, слушают радио. У них тоже есть новости.
– Что-нибудь неприятное?
– Ну почему ты так говоришь!
– Сам не знаю.
– Ты плохо себя чувствуешь?
– Да нет! Вот пристала!
– Такие радостные новости – нет, подожду до после обеда. Ну, ты у меня и удивишься!
Аллен и Мэри-Эллен кубарем скатились вниз по лестнице в кухню.
– Пришел! – сказали они.
– Папа, у тебя в магазине есть «Пике»?
– Корнфлекс? Конечно, есть, Аллен.
– Принесешь нам несколько коробок, а? Это те самые, где надо вырезать маску Микки-Мауса.
– Не великоват ли ты для Микки-Мауса? Эллен сказала:
– Крышку с коробки срезают, потом надо приложить десять центов, и они пришлют такую штуку для чревовещания и как ею пользоваться. Только что передавали по радио.
Мэри сказала:
– Расскажите папе, что вы собираетесь делать.
– Мы хотим участвовать во всеамериканском конкурсе на сочинение «Я люблю Америку». Первая премия – поездка в Вашингтон, встреча с президентом, и родители тоже. И вагон всяких других премий.
– Прекрасно! – сказал Итен. – Но о чем речь? Что от вас требуется?
– Это херстовские газеты! – крикнула Эллен. – Объявили по всей стране. Надо написать сочинение на тему «За что я люблю Америку». Кто получит премии, тех будут показывать по телевизору.
– Блеск! – крикнул Аллен. – Скажешь, плохо? Поездка в Вашингтон, гостиница, театры, к президенту и мало ли чего еще! Скажешь, не блеск?
– Скажу: а школа?
– Это летом. Премии объявят четвертого июля, в День независимости.
– Ну что ж, тогда пожалуйста. А на самом деле что вы любите – Америку или премии?
– Слушай, отец, – сказала Мэри. – Не порть им удовольствия.
– Я просто хочу отделить корнфлекс от Микки-Мауса. А они все валят в одну кучу.
– Папа, а где это можно взять?
– Что где взять?
– Ну, вроде кто чего об этом писал.
– У твоего прадеда было много хороших книг. Они на чердаке.
– Какие? Про чего там?
– Ну, например, речи Линкольна, и Дэниела Уэбстера, и Генри Клея. Можешь полистать Торо, или Уолта Уитмена, или Эмерсона. Да и Марка Твена. Они все там на чердаке.
– Папа, а ты сам их читал?
– Твой прадед был мой дед. Он читал мне вслух кое-когда.
– Ты поможешь нам писать сочинения?
– Тогда они будут не ваши.
– Ну ладно, – сказал Аллен. – Только не забудь принести «Пиксов». В них ведь железо и много всего полезного.
– Постараюсь не забыть.
– Можно, мы пойдем в кино? Мэри сказала:
– Вы же собирались красить пасхальные яйца. Они уже варятся. После обеда можете заняться этим на южной террасе.
– А можно, мы пойдем на чердак посмотрим книги?
– Если не забудете погасить электричество. Однажды там целую неделю горел свет. Это ты не выключил, Итен.
Когда дети убежали, Мэри сказала:
– Ты рад, что они будут участвовать в конкурсе?
– Конечно, рад, пусть только займутся этим как следует.
– Мне просто не терпится рассказать тебе. Марджи сегодня гадала на меня. Три раза подряд, потому что у нее никогда в жизни так не было. Три раза! Я сама видела, какая шла карта!
– О господи!
– Сначала послушай, а потом будешь говорить. Вот ты вечно подшучиваешь насчет высоких брюнетов, а знаешь, что она мне нагадала? Никогда не догадаешься! Ну попробуй!
Он сказал:
– Мэри, я тебя предупреждаю…
– Предупреждаешь? Да если бы ты знал! Мое богатство – это ты.
Он буркнул себе под нос короткое злое слово.
– Что ты сказал?
– Я сказал: невелико богатство.
– Это ты так думаешь, а карты думают совсем по-другому. Она три раза подряд раскладывала.
– Карты думают?
– Карты все знают, – сказала Мэри. – Она на меня гадала, а выходило все про тебя. Ты будешь одним из самых важных людей в городе. Слышишь, что я говорю? Одним из самых важных. И это скоро сбудется. Совсем скоро. Какую карту она ни выкладывала, все деньги и деньги. Ты разбогатеешь.
– Мэри, дорогая, – сказал он. – Прошу тебя, остерегись!
– Ты выгодно поместишь деньги.
– Какие деньги?
– Деньги моего брата. Какие же еще!
– Нет! – крикнул он. – Я этих денег не трону. Они твои и так и останутся твоими. Ты сама это придумала или…
– Она ни словом о них не обмолвилась. И карты тоже ничего такого не говорили. В июле ты выгодно поместишь деньги, и с этого все и начнется – одна удача за другой, одна за другой. И как это хорошо получилось! Она так и сказала: «Ваше богатство – это Итен. Он будет очень богатый человек, может быть, самый важный во всем городе».
– Чтоб ей пусто было! Какое она имеет право?
– Итен!
– Отдает она себе отчет в том, что делает? А ты отдаешь себе отчет?
– Я хорошая жена, а она мой хороший друг – вот в чем я отдаю себе отчет. И мне не хочется затевать с тобой ссору, когда нас слышат дети. Марджи самая моя близкая подруга. Я чувствую, она тебе неприятна. Значит, ты ревнуешь меня к моим друзьям – вот и все. Я весь день радовалась – так нет, надо все испортить! Это очень нехорошо с твоей стороны. – От разочарования и досады лицо у Мэри пошло пятнами, ей хотелось отомстить за эту помеху ее снам наяву. – Скажите, какой умник нашелся! Сидит здесь и разносит людей на все корки. Ты воображаешь, что Марджи это подстроила? Вот и нет, потому что я все три раза сама снимала. Но если б даже она подстроила, так зачем? По-моему, только из добрых чувств к нам, по дружбе и желания хоть как-то помочь. А по-твоему, умник? Ну, придумай какую-нибудь гадость, придумай!
– Придумал бы, если бы мог, – сказал он. – Вернее всего, она просто интриганка. Ничем не занята, мужа нет. Вот и взялась плести интриги.
Мэри понизила голос и заговорила презрительным тоном:
– Много ты смыслишь в интригах! Столкнешься с настоящей интригой вплотную – и то ничего не поймешь. Знал бы ты, что бедной Марджи приходится терпеть! У нас в городе есть мужчины, которые буквально не дают ей проходу. Известные люди, женатые, а навязываются, пристают. Отвратительно! Марджи иной раз просто не знает, куда от них деваться. Поэтому она так и нуждается во мне, вообще в женской дружбе. Чего только я от нее не наслушалась! Кто! Какие люди! Ты в жизни бы не поверил. Некоторые даже притворяются в обществе, будто она им не нравится, а сами тайком бегают к ней или звонят по телефону, пытаются назначить свидание. Противные ханжи! На словах за высокую нравственность, а на деле… А ты говоришь – интриганка.
– Она называла тебе какие-нибудь имена?
– Нет, не называла, и это тоже в ее пользу. Марджи никому не хочет вредить, хотя сама ото всех терпит. Она только говорила, что про одного человека я бы в жизни не поверила. «Да вы, – говорит, – поседеете, если вам сказать».
Итен набрал полную грудь воздуха, задержал его и шумно перевел дух.
– Интересно, кто бы это мог быть? – сказала Мэри. – Она прямо-таки намекала, что это кто-то из наших знакомых, но мы бы про него никогда не поверили.
– И при соответствующих обстоятельствах от намеков перешла бы к фактам? – тихо сказал Итен.
– Только если бы ее вынудили. Она сама так говорит. Только если бы пришлось в защиту… э-э… ее чести и доброго имени… Как ты думаешь, кто это?
– По-моему, я знаю.
– Знаешь? Ну кто?
– Я.
Мэри разинула рот.
– Фу! Дурак! – сказала она. – Вечно ты меня на чем-нибудь подлавливаешь. Стоит мне зазеваться – и конец. Но лучше так, чем когда ты в миноре.
– Сенсация! Муж признается жене в преступной связи с ее лучшей подругой. Она поднимает его на смех.
– Нехорошо так говорить.
– Муж, вероятно, должен был бы от всего отпереться. Тогда по крайней мере жена удостоила бы его своими подозрениями. Родная моя, клянусь тебе всеми святыми: я ни словом, ни делом не повинен в заигрывании с Марджи Янг-Хант. Ну, теперь ты поверишь, что я тебе изменяю?
– Ты?
– Значит, по-твоему, я недостаточно хорош, недостаточно привлекателен? Другими словами – кишка тонка?
– Ты прекрасно знаешь, что я не прочь пошутить, но это совершенно неподходящая тема для шуток. Ах, господи, вдруг дети там начнут лазить по сундукам! Разбросают и не подумают убрать.
– Я сделаю еще одну попытку, моя прелестная жена. Некая женщина, ее инициалы М. Я.-Х., со всех сторон обставила меня ловушками по причинам, кроме нее, никому не известным. Мне грозит серьезная опасность попасть в одну из них, а может, не только одну.
