На острие клинка

– Справедливо, сэр. – Я стиснул зубы, отчего пульсация от удара в скуле усилилась.

– Перед основными обязанностями дров наруби. – Отец сунул цепь в карман и вытащил портсигар. – Чтобы к обеду дровница до крыши была наполнена! А ты, – он повернулся к Стиву, – ступай в столовую, посуду чтобы до блеска отдраил.

Отец подкурил сигару и вышел, оставив после себя лишь шлейф дыма. Я облегченно выдохнул, понимая, что мы легко отделались. Изобретательность отца в наказаниях была безгранична, и сутки голодовки казались мне раем.

Стив не спеша подошел ко мне, шаркая ногами.

– Брат… прости, – виновато пробормотал он. – Я всего лишь примерил, а тут отец… Я не успел снять, а потом он начал кричать… я не знал, что сказать, – затараторил брат.

– Расслабься, Стив, – устало ответил я. – Почему сразу не сказал, что я сделал цепь?

– Не хотел тебя сдавать, знал же, что он накажет, так и вышло.

Я взглянул на брата. Его виноватое лицо заставило уголки моих губ дрогнуть. Стив с самого рождения дарил мне улыбку, служил тем самым якорем, который возвращал меня в детство, когда мне было семь, когда я не тренировался ежедневно, а жил обычной жизнью. Пожалуй, если бы не он, мои воспоминания ушли бы в небытие.

– Пошли выполнять приказ. – Я похлопал Стива по плечу.

Брат схватил кепку с кровати и натянул ее козырьком назад, подражая мне.

– А давай, когда отец уснет, мы стащим цепь! – воскликнул он. – Назовем эту миссию «Возвращение Эминема»!

Я громко рассмеялся от такой безрассудной мысли. Казалось, все наставления пролетали мимо Стива. Он оставался наивным и добрым парнем, которого, в отличие от меня, отец никак не мог исправить.

Скинув футболку, я бросил ее на торчащий из земли пень – стало легче дышать. Солнце припекало, отчего я натянул кепку, пряча под ней волосы. Топор удобно лег в руку. Я занес его над головой, чувствуя, как напрягаются плечи и каждая мышца натягивается под кожей. От удара лезвие с хрустом вонзилось в сухое полено, расколов его пополам. Капли пота скатывались по груди и животу, оставляя прохладные дорожки.

Я выпрямился, провел рукой по лицу и оглянулся на амбар – там, в тени, стояла фигура, внимательно наблюдавшая за мной. Одним движением я воткнул топор в пень рядом с футболкой и направился к амбару утолить жажду.

– Ты должен брать деньги за такой вид! – лукаво произнесла Изабелла, когда я подошел ближе.

Ее мятая белая рубаха была измазана кровью, а в волосах запутался кусок чьей-то плоти. Я сразу понял – жертвой стала свинья. Несмотря на этот кровожадный вид, лицо Изабеллы светилось счастливой беззаботной улыбкой.

Отец с детства твердил, что однажды мы с Изабеллой поженимся. Он говорил, что мне нужна сильная и твердая женщина – та, что будет поддерживать во мне стержень настоящего мужчины и не даст превратиться в «сопляка», как мой младший брат. Эти разговоры постепенно сблизили нас, и уже с шестнадцати лет мы познали друг с другом близость.

Изабелла действительно была стойкой, решительной, порой даже жестокой. Она родилась и выросла в лагере охотников, с трех лет привыкла к убийствам и кровопролитию, которым подвергали ведьм. Когда я приехал, Изабелла показалась мне милой девочкой. Это впечатление сохранялось до того дня, пока я не увидел, как она замучила до смерти пойманного щенка. Я был в ужасе, но Изабелла лишь убеждала меня, что настоящий охотник должен быть безжалостным и беспощадным.

Ее внешность – длинные белоснежные волосы, голубые глаза и ямочки на щеках – обманчиво придавала ей миловидность, не имевшую ничего общего с истинной натурой.

Что же притягивало меня к ней? Возможно, эта пленительная красота. А может, дело было в другом – в том, что наша близость напоминала яростную схватку гладиаторов, где я каждый раз находил желанное забвение.

– Тогда где твои деньги? – ответил я, делая глоток воды. – Вернее, мои деньги.

Изабелла подошла ко мне вплотную, обдав ароматом крови. Кусок свиной плоти выпал из ее волос, когда она поправила их. Коснувшись моего лица, ее ногти впились в кожу.

– Я могу по-другому расплатиться. Энни сказала, ты истосковался по женскому телу так, что аж слюни пускаешь на эту потаскуху.

Окинув взглядом точеную фигуру Изабеллы, я едва сдержал нахлынувшее желание прижать ее к стене амбара и овладеть прямо здесь, не давая ни секунды на раздумья. Мне хотелось слышать ее стоны у самого уха, чувствовать, как ногти оставляют обжигающие царапины на моей спине.

– Мне нужно работать, – прокашлявшись, чтобы прогнать сдавившее горло чувство, выдавил я.

Изабелла искушающе улыбнулась, не отпуская моего лица, и рванулась ко мне, жадно накрыв мои губы своими. Язык стремительно ворвался в мой рот, смело и настойчиво, заставляя меня потерять всякий контроль. Я вцепился руками в ее талию, скользнул ниже и крепко сжал округлые ягодицы, приподнимая Изабеллу и прижимая к себе так сильно, что между нами не осталось ни миллиметра.

Она без колебаний скользнула рукой мне в штаны, пальцами обхватив уже затвердевший член. От прикосновения по телу прошла волна дрожи, заставляя дыхание сбиться. Я сжал ее еще крепче, не в силах больше сдерживать нарастающее напряжение.

Внезапно Изабелла со всей страстью впилась в мою нижнюю губу, укусив так сильно, что я почувствовал, как рот наполнился металлическим привкусом крови. Это только сильнее разжигало огонь между нами, превращая каждое прикосновение в безумие.

– Если бы я знал, что Изабелла сегодня бесплатно ублажает охотников, то первый бы встал в очередь! – позади нас раздался мужской голос.

Изабелла резко остановилась, ее грудь вздымалась в бешеном ритме. Медленно вытащив руку из моих штанов, она скользнула вниз, к своему сапогу, и извлекла оттуда тонкий кинжал. Лезвие сверкнуло в пальцах. Повернувшись, она шагнула к Райану, который стоял неподалеку, скрестив руки на груди, с хищной, почти насмешливой улыбкой на лице. В его взгляде не было ни страха, ни удивления – только нетерпеливое ожидание.

– А ты подойди, – с вызовом бросила Изабелла, играя кинжалом в руке. – Я с радостью отрежу твой член и повешу его себе на шею как украшение.

– Тогда у тебя будет самое крупное украшение в лагере, – усмехнулся Райан, не сходя с места.

– Не льсти себе!

Их перепалку прервали донесшиеся голоса.

– Новая ведьма!

– У Аргуса было видение!

Я нахмурился и бросил быстрый взгляд на Райана, его глаза загорелись безумием. Не теряя времени, мы выбрались из-за амбара, стремясь узнать, что произошло.

На улице царила суета: охотники возбужденно переговаривались, лица их светились довольными улыбками, словно случилось нечто долгожданное. Около главного шатра советников, корчась на земле в судорогах, лежал Аргус, наш информатор. Его закатившиеся глаза свидетельствовали о начавшемся видении.

Аргус появился в лагере задолго до моего рождения и с тех пор значительно облегчил охотникам поиск ведьм. Он был колдуном с редким даром – чувствовать зарождение магии в молодых ведьмах, за которыми мы охотились. Про Аргуса в лагере ходила история. Его мать была ведьмой: попав сюда беременной, она успела родить сына незадолго до собственной казни на костре. Мальчика сперва хотели отправить вслед за ней в огонь, но в последний момент пощадили, надеясь, что магия в нем не пробудится. Его воспитали охотники, с детства внушая ненависть к ведьмам. Чтобы укрепить эту злобу, ему рассказали лживую легенду: будто мать забеременела лишь для того, чтобы однажды съесть собственного ребенка, ради какого-то темного ритуала и лишь великодушие охотников спасло ему жизнь. Я с трудом переносил это откровенное вранье и старался держаться подальше от Аргуса – боялся, что однажды не смогу сдержать язык за зубами. Когда ему исполнился двадцать один год, магия все же пробудилась. Аргуса хотели убить, но тогда случился первый приступ – первое видение, которое принесло клану неоценимую пользу. Ведьмак-охотник оказался редким и ценным козырем: хоть он и не мог назвать имен, лишь указывал приблизительное местонахождение новообращенных, даже эта неполная информация позволила поймать и сжечь сотни ведьм.

– Надеюсь, на этот раз настанет мой черед! – воскликнула Изабелла, складывая ладони и закрывая глаза.

Она подняла лицо к небу и прошептала:

– Услышь, Господь, мои молитвы.

– Сиди дома, вари похлебку и ублажай Сэма, – фыркнул Райан. – А на задание поеду я!

Изабелла резко открыла глаза, нахмурилась и впилась в него испепеляющим взглядом.

– Молись, Райан, – процедила она, – потому что сегодня ты слишком часто застреваешь у меня в глотке. Молись, чтобы я тебя не прикончила.

Я молча смотрел, как советники отца уводят Аргуса в главный шатер. Тошнота подкатила к горлу, когда я представил, что вскоре сюда вновь могут привести ведьму – связанную, избитую, обреченную на сожжение. В глубине души я отчаянно надеялся, что она умрет где-нибудь вдалеке от лагеря – быстро, без мук, чтобы мои глаза не видели ее обгоревшего тела и до слуха не донесся истошный крик.

– Сэмюэл! – голос отца нарушил раздумья.

Он стоял у входа в шатер и жестом подзывал меня к себе. Я помедлил всего пару секунд, прежде чем двинуться в его сторону. С каждым шагом по оголенной спине пробегала дрожь. Охотники, мимо которых я проходил, косились на меня, перешептываясь.

– Думаешь, справится? – донесся до меня чей-то голос.

– Роджер убьет его, если нет, – последовал ответ другого.

Я подошел к шатру и на мгновение замер, коснувшись натянутой ткани. Внутри царили прохлада и полумрак. Тусклый свет единственной лампы вылавливал из тьмы длинный стол, заваленный картами, бумагами и старыми книгами. Тени дрожали на стенах, создавая ощущение, будто сам шатер дышит в унисон с моим учащенно бившимся сердцем.

– Аргус, этот город совсем рядом! – выпалил один из охотников.

– Я свяжусь с приятелем, он пристроит его в университет, – обдуманно произнес отец. – С этого начнет, а дальше – по разработанному плану. Нужно будет подделать документы.

– Я займусь этим, – тут же отозвался другой советник.

– И не забудьте подготовить засушенный эсендес, он ему понадобится, – добавил отец, глядя поверх стола. – Сейчас високосный год, священный год для нас!

Я медленно вышел из тени, позволяя присутствующим увидеть меня. Подсознание уже подсказывало: вот он – дарованный мне второй шанс. Но сердце предательски ускоряло ритм, словно готово было вырваться из груди.

– Сэмюэл, – начал отец, – Господь смиловался над тобой. Третьего шанса может и не быть.

Я сглотнул, но изо всех сил старался не выдать волнения ни перед советниками, ни – что важнее – перед отцом.

– Ты отправляешься на задание. Аргус нашел новую ведьму, – заключил он твердым тоном.

Я стоял неподвижно, будто прирос к земле. Второй шанс. Шанс осуществить свою месть. Шанс попытаться все исправить и наконец исполнить долг. Но вместе с тем по ногам пробежала дрожь.

Голова раскалывалась от нахлынувших мыслей; внезапно мне снова захотелось, чтобы существование превратилось во временную петлю, где нужно было отнимать жизнь только у дичи в лесу.

Глава 4

Скай

Сегодня воскресенье, но я уже вовсю собиралась, чтобы успеть к началу смены. Всю ночь меня преследовали кошмары: я снова и снова оказывалась на улице под пристальным взглядом той собаки. Раньше мне никогда не было страшно в темноте, но сегодня я спала с включенным светом – иначе воображение рисовало жуткие картины. Проснувшись, я первым делом обшарила весь Интернет в поисках объяснений, но нашла лишь описания нескольких психических расстройств, симптомом которых были галлюцинации. Я уже почти поверила в собственное безумие и хотела записаться к психиатру, но меня останавливало четкое понимание: до этого случая у меня никогда не было настолько явных проблем с психикой.

Выйдя из комнаты, я направилась на кухню, чтобы приготовить себе сэндвич. Мама проскользнула мимо меня с вазой в руках. С самого утра она носилась по дому как вихрь, пытаясь отдраить до блеска каждый уголок. Я достала хлеб, начала нарезать овощи, краем глаза наблюдая за мамиными манипуляциями с искусственными растениями на обеденном столе. Она переставляла их с места на место, пытаясь найти идеальное расположение. Я прекрасно понимала причину этой вакханалии – завтра должен был приехать гость, и мама, очевидно, очень хотела произвести на него впечатление. Поэтому я старалась не вмешиваться, боясь ненароком сболтнуть лишнего.

– Скай, как тебе? – Мама отошла от стола, осматривая созданную композицию.

– Красиво, – ответила я. – Но ты уверена, что ему будет дело до цветов?

– До цветов, может, и не будет! – в ее голосе проскользнула легкая нервозность. – Тут дело совсем не в них, а в том, чтобы человек почувствовал себя как дома. Мальчику и так, наверное, непросто. Новое место, чужие люди… Хочется создать для него комфортную атмосферу.

Я вздохнула, откусывая кусок сэндвича. Еще летом родители сообщили, что у нас какое-то время будет жить сын Роджера, нашего поставщика мяса. Роджер – давний приятель отца, они много лет сотрудничали, и, более того, отец в буквальном смысле был обязан ему жизнью. Поэтому, когда он сообщил, что его сыну нужна помощь, родители, разумеется, не смогли отказать. Благодаря маминым связям парня удалось устроить в университет. Места в общежитии не нашлось, а с деньгами у них, насколько я поняла, было туго, поэтому Роджер очень просил приютить сына хотя бы на первое время. Внешне я восприняла эту новость спокойно, но в душе молилась, чтобы этот день не наступил. Дом был для меня местом, где я находила покой и уединение. Я не интроверт, но за день, проведенный в университете и пабе, приходилось общаться с таким количеством людей, что к вечеру чувствовала себя совершенно опустошенной. Именно поэтому, возвращаясь домой, я так ценила возможность окунуться в привычную спокойную атмосферу, побыть рядом с близкими. Возможно, мы с этим парнем найдем общий язык, но пока сама мысль о том, что по дому будет ходить незнакомец, вызывала тревогу.

– Напомни-ка, сколько мальчику лет?

– Двадцать три, он старше тебя. – Мама протерла стол и с тряпкой в руке побрела в коридор.

– Надеюсь, он быстро найдет работу и съедет… – пробубнила я себе под нос.

– Что-что ты говоришь? – донесся мамин голос.

– Говорю, надеюсь, ему у нас понравится!

– Ой, дорогая, я тоже на это надеюсь. Роджер производит впечатление очень воспитанного и обходительного человека, думаю, и дети у него такие же.

– Хотелось бы верить…

Я достала телефон и открыла приложение Uber. До паба было совсем недалеко – в хорошую погоду я обычно добиралась туда на велосипеде или пешком. Но после вчерашнего ко мне внезапно вернулась мания преследования. Возможно, это просто паранойя, однако сейчас мне было жизненно необходимо чувствовать себя в безопасности, и мысль о поездке в машине казалась гораздо более привлекательной, чем прогулка по улице в одиночестве.

Сегодня я могла наконец полностью посвятить себя любимому делу – работе за барной стойкой. Обычно в отсутствие отца мне приходилось буквально разрываться на части: руководить персоналом, принимать поставки, разрешать мелкие конфликты с посетителями. Мне, безусловно, нравилась вся эта суматоха, но приготовление напитков всегда занимало особое место в моем сердце.

Наш паб, «Оазис Джо», папа открыл, когда мне исполнилось восемь. Это была его давняя мечта – создать место, которое покорит сердца жителей Боквуда. И ему это удалось. Мы не раз слышали от посетителей, что здесь время словно замирает. Интерьер продумывали всей семьей, даже бабушка приложила свою руку. Ее идеей было сделать обстановку такой, как будто место вырвали из сердца леса: теплые оттенки дерева, лампочки, свисающие с потолка, мягкий свет которых струится сквозь декоративную листву, мерцающие на столах свечи с ароматом лесных трав – все это создает образ уединенного уголка природы посреди шумного города. Когда я подросла, тоже начала вносить свою лепту в семейное дело – придумывать рецепты уникальных авторских напитков, которые было не встретить ни в одном подобном заведении. Папа считал это нашей фишкой и очень гордился мной.

– Ты сегодня до обеда? – спросил папа, проходя мимо меня с коробкой фруктов.

– Как всегда, – ответила я, наливая бокал пива.

По воскресеньям у меня тоже был сокращенный рабочий день, чтобы я могла уделить время выполнению университетских заданий. Несколько лет назад, выбирая будущую профессию, я долго пребывала в растерянности, не до конца понимая свои желания. Будучи разносторонней личностью с тягой к творчеству, я осознавала, что это скорее хобби, а профессию хотела выбрать в другой сфере. Учитывая мою безграничную любовь к работе в пабе, я решила поступать на факультет бизнес-администрирования. Мне казалось, что знания основ предпринимательской деятельности, маркетинга и других дисциплин помогут стать настоящим профессионалом. Как наследница паба я мечтала преумножить успех отца, создав сеть заведений в разных городах. Поэтому учебе в университете уделяла особое внимание, стараясь впитывать все полезные знания, которые могли бы пригодиться мне в будущем.

Обернувшись, чтобы передать бокал официанту, я застыла. В зал вошел парень, и какое-то безумное чувство подсказало, что это именно он вчера напугал меня до полусмерти. Я словно окаменела, не в силах отвести взгляд, наблюдая за каждым его движением. Высокий, статный, одет во все черное: объемная куртка, облегающие джинсы и ботинки на толстой подошве. Цвет одежды контрастировал с его светлой кожей – он был азиатом с выразительными чертами лица. Темные растрепанные волосы спадали на лоб, придавая ему немного небрежный вид. Парень окинул зал взглядом, а затем посмотрел прямо на меня.

– Скай, все в порядке? – спросил Эндрю, наш бармен.

– Да, просто задумалась, – ответила я, поставив пиво.

Таинственный незнакомец подошел ко мне и, облокотившись на барную стойку, уселся на высокий стул. Он смотрел без агрессии, скорее, в его взгляде читалось волнение. Собравшись с духом, я подошла ближе, все еще питая надежду, что ошиблась и передо мной всего лишь очередной посетитель.

– Добрый день, – произнесла я с дежурной улыбкой. – Готовы сделать заказ?

– Здравствуй, – ответил он спокойным, ровным голосом. – Я бы хотел поговорить с тобой.

Ноги стали ватными, а в голове зашумело. Я не ошиблась. Нервно оглядевшись по сторонам, я отметила, что Эндрю сосредоточенно готовит коктейль, а папа занят пересчетом бутылок. Мысль о том, что я не одна, немного успокоила – вряд ли он решится что-то мне сделать.

– Пожалуйста, не бойся, – произнес незнакомец, не дожидаясь моего ответа. – Мне следовало быть предусмотрительней вчера.

– Послушай, – мой голос, несмотря на попытки говорить тихо, прозвучал резко, – я не знаю, кто ты и что тебе нужно, но тебе лучше уйти.

– Так я и думал. – Он закатил глаза и начал рыться во внутреннем кармане куртки. – Давай так: я кое-что тебе дам, а ты прочитаешь. – Парень достал книгу, обложку которой я не смогла разглядеть. – Сейчас нет смысла что-либо объяснять, ты просто сочтешь меня сумасшедшим. Поэтому, когда будешь готова и убедишься, что рядом никого нет, назови мое имя.

Незнакомец поднялся со стула, не отрывая от меня пронзительного взгляда. Он положил книгу на стойку, на мгновение задержав на ней свою крупную ладонь.

– Меня зовут Аксель, – его низкий голос прозвучал твердо, затем он убрал руку, открывая вид на обложку, и, резко развернувшись, поспешно вышел из паба.

Я проводила его взглядом, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Затем мой взгляд упал на книгу. Новая волна паники захлестнула меня, перекрывая дыхание. По центру красовался дом, окруженный темными пихтами. Я видела этот рисунок, это место… много раз… в жизни, во снах… Это был дом моей бабушки, изображенный не на каком-то блокноте или книге, а на обложке ее дневника.

Из записей Грейс-Лилиан Колловей, 1975

Прошел ровно год с того дня, как моя жизнь изменилась навсегда. За это время я полностью приняла свою новую реальность. И я безмерно рада, что на этом пути я не одинока. Кто бы мог подумать, что мой дедушка окажется… таким же, как я. В моменты слабости и сомнений он всегда рядом, помогает мне справиться с этой феноменальной силой, что теперь течет в моих жилах. А Майнор! Мой верный Майнор ни на шаг меня не покидает, словно ангел-хранитель оберегает от всех бед. Мама, конечно, не раз косилась на филина, что постоянно кружит над нашим домом. Пришлось сказать, что я его прикормила, вот он и привязался. О том, что я ведьма, ей пока рассказывать не стоит. Дедушка говорит, чем меньше людей знают, тем лучше. А то вдруг объявятся охотники… Будут пытать, выведывать, где меня искать. Даже думать об этом страшно. По ночам костры снятся… Упаси Господь от такой участи. Пока что, к счастью, удается скрываться.

Это была первая страница дневника. От прочитанного бросило в жар. Я сидела в полумраке подсобки паба, взгляд застыл на одной точке, мысли с бешеной скоростью сменяли друг друга. Почерк… несомненно, бабушкин. Я бы не спутала его ни с чьим другим. За всю свою жизнь я не встречала человека, который бы так красиво выводил буквы. К тому же я и правда видела этот дневник неоднократно, а после ее смерти он пропал. В голове царил хаос. Бабушка писала, что она… ведьма. Мурашки пробежали по рукам, заставляя меня едва заметно вздрогнуть. Если верить дате, ей тогда было двадцать два года. Значит, те перемены, о которых она писала, произошли…

Подняв взгляд, я будто услышала ее голос, ее слова, повторяющиеся бесчисленное количество раз: «Магия внутри тебя, Скай». Вчера мне исполнился двадцать один год, и то письмо предвещало невероятные перемены, которые разделят мою жизнь на «до» и «после». Прикрыв рот ладонью, я отгоняла подступающее осознание, сопротивляясь ему изо всех сил. Каждый раз, когда бабушка произносила эту фразу, я и представить себе не могла, что она говорит… практически прямым текстом. Мне казалось, это всего лишь метафора, красивый оборот речи, обозначающий, что бабушка видит во мне нечто особенное, какой-то внутренний свет, способный изменить мир к лучшему. Она всегда была начитанной, знала десятки стихотворений и отрывков из книг наизусть, ее речь пестрила цитатами, поэтому эти слова не казались мне чем-то, на что стоило обратить особое внимание.

Из записей Грейс-Лилиан Колловей, 1977

Сегодняшний день – словно сон, воплотившаяся мечта! День моего бракосочетания с дорогим Эдвином. Сердце трепещет от радостного волнения. Пробудилась я на рассвете, всем сердцем желая встретить восход, но небо, увы, было затянуто тучами. Пришлось прибегнуть к маленькой хитрости, к моей тайной магии, чтобы разогнать эту серую пелену. В столь знаменательный день нам хотелось видеть лишь лазурь небес и ощущать тепло солнечных лучей. Пока Эдвин еще спал, я потихоньку выбралась на опушку леса, чтобы повидаться с Майнором. Наши встречи всегда проходили вдали от любопытных глаз, чтобы избежать лишних вопросов о том, кто этот загадочный мужчина, с которым я провожу время. Каждый день мы общались мысленно, но порой мне так не хватало его объятий, поддержки. У меня прекрасный жених, он дарит мне столько любви и заботы, но Майнор… часть меня самой, точно отголосок души. Такую незримую связь, такую мощную энергию я чувствую только с ним одним. Мы долго размышляли, нужно ли посвящать Эдвина в тайну моих способностей, моего предназначения, но в итоге решили, что не стоит подвергать его опасности. Пусть живет спокойной, безмятежной жизнью, вдали от мира магии и тех, кто охотится на нас.

– Скай, ты все еще здесь? – Папа неожиданно ворвался в подсобку, заставив меня вздрогнуть. Я была слишком поглощена чтением дневника.

– Да, я тут зачиталась… Взяла интересную книгу в библиотеке, – ответила я.

– Книга – это хорошо, – усмехнулся папа, снимая с полок коробки. – Уже три часа дня, смотри, а то так и до вечера просидишь. Если что, домой вместе поедем.

– Нет-нет, я уже ухожу! Хочу немного прогуляться, а потом буду делать задания на завтра, – сказала я, поднимаясь со старого кресла. – Хорошего дня, пап!

Попрощавшись со всеми в пабе, я вышла на улицу и замерла, словно парализованная, не зная, куда идти и что делать дальше. Два часа подряд я не отрываясь впитывала каждое слово, написанное в дневнике. Жизнь бабушки предстала передо мной в мельчайших подробностях: она описывала важные события, откровенно рассказывала о своих чувствах, о магии, о том, как тяжело ей было хранить эту тайну. Ветер играл моими волосами, мимо проносились люди; городской шум, обычно такой привычный, сейчас раздражал, мешал сосредоточиться. Идя по улице, я все яснее вспоминала бабушкины слова, намеки, раньше ускользающие от моего внимания. Все эти легенды о ведьмах, что она так любила рассказывать, ее беспокойство, когда я нашла тот загадочный цветок… Она так хорошо разбиралась в травах, постоянно с ними возилась, готовила отвары, которые помогали куда лучше аптечных лекарств. А филин… Он был рядом с нами, сколько я себя помню. С раннего детства он всюду следовал за нами, и все думали, что бабушка просто приручила его. А он был фамильяром… Это слово я слышала только в фильмах и старинных сказках, которые опять же рассказывала мне бабушка. С каждой секундой паника нарастала, душила. Прямо на ходу я открыла дневник, продолжая читать.